Литературное наследство. Том 83. Неизданный Достоевский [83]

Citation preview

В томе «Неизданный Достоевский» публи­ куются записные книжки и тетради писателя за два десятилетия (1860—1881 гг.). Записными книжками и тетрадями Досто­ евский постоянно пользовался в работе над романами, повестями и публицистическими статьями; здесь бесчисленные отклики на об­ щественные события, газетные сообщения, журнальные выступления, биографические записи, а также деловые заметки, связанные, в частности, с редакторской работой писателя. Материалы тома значительно обогащают представление об идейной эволюции и твор­ ческом пути Достоевского, о трагических про­ тиворечиях его мировоззрения. Большое место в тетрадях занимают раз­ мышления о литературе и искусстве, о рус­ ских и зарубежных писателях; в них содер­ жатся наброски неосуществленной статьи об истории мировой литературы от античности до современности, заметки о связи сатиры и трагедии, о реализме и натурализме. Среди записей, относящихся к художествен­ ным замыслам, до сих пор оставались совер­ шенно неизвестными ранние наброски к «Братьям Карамазовым» и повести «Кроткая», планы романов «Отцы и дети» и «Мечтатель». Комментарий к записным книжкам и тетра­ дям Достоевского подготовлен коллективом литературоведов. Публикации предпосланы две исследовательские статьи.

А

К А

Д Е М

И

Я

Н А У К

С

С

С

И Н СТИ ТУ Т М И РО ВО Й ЛИ ТЕРА ТУ РЫ и м .А .М. Г О Р Ь К О Г О

Р

ЛИТЕРАТУРНОЕ НАСЛЕДСТВО ТОМ

ВО СЕМ ЬДЕСЯТ Т РЕ Т И Й

Р Е Д А К Ц И Я В.Г. БАЗАНОВ, Д. Д. БЛАГОЙ, А. Н. ДУБОВИКОВ, И.С. ЗИЛЬБЕРШТЕЙН, С. А.МАКАШИН, К.Д.МУРАТОВА, Р. М. САМАРИН, Л.И.ТИМОФЕЕВ, Н.А.ТРИФОНОВ, М.Б. ХРАПЧЕНКО, В. Р. ЩЕРБИНА (глав. ред.)

И 1

З Д •

А 9

Т Е Л •

М

Ь С О

Т В С

О К

« Н А У К А » В

А

•

7

•

1

ХРАНИТЬ НАСЛЕДСТВО - ВОВСЕ НЕ ЗНАЧИТ ЕЩЕ ОГРАНИЧИВАТЬСЯ НАСЛЕДСТВОМ ЛЕНИН

ЛИТЕРАТУРНОЕ НАСЛЕДСТВО Н Е И З Д А Н Н Ы Й Д О С Т О Е В С К И Й

ЗА П И С Н Ы Е К Н И Ж К И И Т Е Т Р А Д И 1860—1881 гг.

И 1

З Д •

А 9

Т Е Л •

М

Ь С О

Т В

О

С

В

К

« Н А А

•

У К А » 7

•

1

7—2—2 122—71 (II)

ГОД И ЗД А Н И Я С О Р О К О В О Й

Ф. М. ДОСТОЕВСКИЙ Портрет маслом кисти В. Г. Перова, 1872 Третьяковская галерея, Москва

ОТ Р Е Д А К Ц И И

В рукописном наследии Ф. М. Достоевского записные книжки и тетради занимают особое место. В них отражена работа Достоевского над воплощением художественных и публицистических замыслов в течение двух самых значительных десятилетий его деятельности —1860—1881 гг., наглядно представлен сложный творческий процесс великого писателя. Здесь находятся также заметки для памяти, биографические за­ писи, деловые дневники редактора журналов «Время», «Эпоха», а позднее —«Гражда­ нин», но главное содержание книжек и тетрадей —записи творческого характера. Причем это не только «заготовки», сделанные впрок, не отдельные наблюдения, мысли, зарисовки, которые могут пригодиться впоследствии, а главным образом вдохновен­ ный и обычно мучительный процесс работы над созданием произведений. Своеобразие записных книжек и тетрадей Достоевского —в разносторонности их содержания: они представляют собой и собственно записные книжки, и дневники писателя, и прежде всего —его творческие рукописи. По-видимому, сам Достоев­ ский считал записные книжки и тетради наиболее ценной частью своего архива и старался сохранять их. Показательно, что из всех творческих рукописей Достоев­ ского первой половины 60-х годов за исключением одиночных маленьких отрыв­ ков из «Униженных и оскорбленных» и «Записок из Мертвого дома», до нас дошли лишь записные книжки и тетради. В 1871 г. перед возвращением в Россию из-за границы, опасаясь таможенного осмотра, Достоевский сжег рукописи «Идиота», «Вечного мужа» и первой редакции «Бесов». По воспоминаниям А. Г. Достоевской, писатель в ответ на ее настойчивые просьбы согласился взять с собой записные тетради к этим произведениям. Отношение Достоевского к записным тетрадям как наиболее важной части его творческих рукописей было в полной мере воспринято и Анной Григорьевной До­ стоевской, которая в 1899 г. сдала на хранение в Государственный банк тетрадь с первоначальными набросками к «Братьям Карамазовым». (Через восемь лет она пере­ дала туда и полную рукопись романа.) Материалы эти до нас не дошли, и их местона­ хождение в настоящее время неизвестно. Публикация записных книжек началась почти 90 лет назад, когда в 1883 г. в отдельном томе посмертного собрания сочинений Достоевского были напечатаны биография, некоторые письма и часть записей из тетради 1880—1881 гг. Это была наиболее значительная дореволюционная публикация творческих рукописей Достоев­ ского. В советские годы началось их систематическое научное изучение. Из записных тетрадей были извлечены и изданы черновые рукописи романов «Преступление и нака­ зание», «Идиот», «Бесы» и, наконец, «Подросток», творческие материалы которого целиком составили 77-й том «Литературного наследства» (1965 г.). Часто Достоевский пользовался двумя или даже тремя тетрадями одновременно, причем одна тетрадь могла заполняться в течение нескольких лет и, естественно, что в нее попадали записи, сделанные в разное время и на разные темы. Так, в тетра­ дях с черновиками к «Преступлению и наказанию» находятся полемические записи

6

ОТ РЕДАКЦИИ

к статьям против «Современника», редакторские заметки по журналу «Эпоха» и дру­ гие наброски, сделанные в 1864 г., когда не существовало даже замысла романа о Раскольникове. Разумеется, подобные записи не могут включаться в публикации, специально посвященные творческой истории романа (об этом свидетельствует, в частности, недавно вышедшее полное и серьезно научно подготовленное издание рукописей «Преступления и наказания» в серии «Литературные памятники» (М., «Наука», 1970). Все тексты, находящиеся в тетрадях с творческими рукописями «Пре­ ступления и наказания», но не связанные с созданием романа, печатаются в настоя­ щем томе «Литературного наследства». То же следует сказать и о тетрадях, содержащих рабочие материалы к «Подрост­ ку». Под одним переплетом с ними находятся записи, сделанные значительно раньше, в 1873 г., когда Достоевский был целиком занят редактированием журнала «Гражда­ нин» (см. «Дневник по журналу», стр. 304—305) и работой над статьями «Дневника писателя». Первоначальные же наброски к роману «Подросток» относятся лишь к 1874 г. Исходя из этого, редакция «Литературного наследства» поместила в томе 77, который называется «Ф. М. Достоевский в работе над романом „Подросток". Творческие рукописи», все материалы, связанные с историей создания романа, и перенесла в настоящий том остальные записи, не имеющие к «Подростку» прямого отношения. Редакционное предисловие к тому 77 заканчивалось следующим сообщением: «В на­ стоящем томе публикуются лишь те рукописи Достоевского, которые непосредственно связаны с его работой над„Подростком". На многих страницах записных тетрадей нахо­ дятся заметки Достоевского об исторических событиях прошлого и о текущей совре­ менности, о литературе и о собственном творчестве. В тех случаях, когда эти заметки не связаны с созданием „Подростка", они не включаются в настоящую публикацию и будут напечатаны отдельно в одном из следующих томов „Литературного наследства", озаглавленном „Неизданный Достоевский"». Поэтому глубоко ошибочно утверждение Б. И. Бурсова в статье «Достоевский неизвестный» («Литературная газета», 23 сентября 1970 г.) по поводу издания черновых рукописей «Подростка»: «Как теперь выясни­ лось (?!) эту публикацию нельзя признать полной». Очевидно критик не прочитал редакционного предисловия к той публикации, о которой пишет. В статье Б. И. Бур­ сова по какой-то весьма неточной копии, с серьезными погрешностями приводятся записи о Толстом и Михайловском, о Ростиславе Фадееве и Фурье. Связанные с само­ стоятельными публицистическими замыслами Достоевского, эти наброски закономерно входят в настоящий том, а не в книгу, посвященную истории создания «Подростка», отнюдь не теряя своего значения для общей характеристики духовных интересов писателя середины 1870-х годов. Научная публикация записных книжек и тетрадей Достоевского представляет значительные сложности. Известно, что писатель заполнял тетради не подряд. Он мог открыть любую страницу, иногда частично исписанную, чтобы торопливо зафикси­ ровать на ней новые мысли и образы. Нередко он переворачивал страницы слева напра­ во, открывал тетрадь с обратной стороны и писал некоторое время в порядке, про­ тивоположном принятому ранее, а потом вновь переходил к началу тетради или к любой случайной странице другой тетради. При изучении и публикации записных кни­ жек и тетрадей Достоевского необходимо было восстановить реальную последователь­ ность творческой работы писателя и тот хронологический порядок, в котором сделаны его биографические и деловые записи. В результате материалы записных книжек и тетрадей предстали своеобразной, хотя и отрывочной, летописью духовной жизни Достоевского за двадцать лет. Публикуемые в настоящем томе материалы одиннадцати записных книжек и тет­ радей Достоевского —наиболее значительная часть его рукописного наследия, до сих пор остававшегося еще не изданным. Из книжки 1864—1865 гг. (№V) печатаются записи литературного и биографического содержания (редакторские заметки по жур­ налу «Эпоха», которые представляют варианты уже имеющихся в предыдущей тетра­ ди, в публикацию не входят). Не печатаются также приходо-расходные дневники по продаже книг Достоевского (кассовые счета) из трех последних тетрадей; для иллюстрации даются фотографии таких страниц (стр. 494, 495 и 689).

ОТ РЕДА КЦ И И

7

Часть записей из последней тетради Достоевского, как уже было сказано, напе­ чатана в книге «Биография, письма и заметки из записной книжки», представлявшей первый том «Полного собрания сочинений Достоевского» (СПб., 1883). С тех пор многие из этих записей стали предметом изучения и они часто цитируются в рабо­ тах о Достоевском. Однако большое количество записей, находящихся в последней тетради, никогда не публиковалось и печатается нами впервые. Кроме того, полно­ стью публикуются все записи, которые раньше были напечатаны с изъятиями или неточно. Материалы тома существенно обогащают представление об идейной эволюции и творческом пути Достоевского. Оказывается, что еще в середине 60-х годов в основ­ ных чертах сложилась та социально-историческая и философская концепция, которая характерна для позднего Достоевского. Об этом свидетельствует, в частности, кон­ спект незаконченной статьи «Социализм и христианство», которой писатель придавал программное значение. В это время были уже сформулированы некоторые темы, на­ шедшие отражение лишь через десять лет в «Дневнике писателя», да и первый замысел оригинального издания, где бы печатались одновременно художественные и публи­ цистические произведения Достоевского, —прообраз будущего «Дневника» —от­ носится также к середине 60-х годов. Записные тетради дают возможность лучше понять трагические противоречия мировоззрения Достоевского, его демократизм, страстное стремление к справедли­ вости, истоки его великих открытий и глубоких заблуждений. Вновь и вновь обращается Достоевский к основным вопросам века: о революции и социализме, о вере и атеизме, о судьбе человека и грядущих судьбах народа и всего человечества. Тетради Достоевского содержат бесчисленные отклики на общественные события, газетные сообщения, а также конспекты и наброски публицистических статей (часто неосуществленных). Большое место в тетрадях занимают размышления о литературе и искусстве, о писателях русских и зарубежных. Здесь находятся наброски статьи об истории ми­ ровой литературы от античности до современности, заметки о внутренней связи са­ тиры и трагедии, о реализме и натурализме. Среди записей, относящихся к художественным замыслам, до сих пор оставались совершенно неизвестными ранние наброски к «Братьям Карамазовым» и повести «Кроткая», планы романов «Отцы и дети» и «Мечтатель» (оба относятся к 1876 г.), а также наброски к повести, предназначенной для «Отечественных записок» (начало 1877 г.). Известно, что 21 декабря 1876 г. Салтыков-Щедрин, ведавший отделом прозы «Отечественных записок», обратился к Достоевскому с просьбой дать рассказ для февральского номера журнала 1877 г. Вероятно, это предложение было связано с тем сильным впечатлением, которое произвела на Салтыкова повесть «Кроткая», только что напечатанная в «Дневнике писателя» (ноябрьский выпуск 1876 г.). Салтыков пи­ сал Достоевскому: «Не можете ли Вы дать февральской книжки хоть небольшой рассказ. Я бы лично приехал просить Вас об этом, но вспомнил, что в конце месяца Вы не имеете свободного времени. Ежели Вы доставите Вашу работу даже к 1-му февраля, то будет не поздно. Пожалуйста, не оставьте это письмо без ответа». Из ма­ териалов записной тетради 1876—1877 гг. мы впервые узнаем, что Достоевский от­ кликнулся на просьбу Салтыкова. В январе 1877 г. он сделал ряд набросков для по­ вести с обозначением; «Некрасову» (т. е. в журнал «Отечественные записки»). Но, как видно, работа была прервана из-за большой занятости Достоевского «Дневником писателя». Комментарий к записным книжкам и тетрадям Достоевского подготовлен кол­ лективом исследователей. Публикации предпосланы две вступительные статьи. Тексты Достоевского даются в основном по современной орфографии и пункту­ ации (за исключением тех случаев, где существенно сохранить авторское написание). Подготовлен к изданию также том «Литературного наследства» «Ф. М. Достоев­ ский. Новые материалы и исследования» (т. 86). Здесь будут напечатаны ранее не

8

ОТ РЕДА КЦИИ

публиковавшиеся творческие рукописи Достоевского: единственный дошедший до нас черновой набросок к «Униженным и оскорбленным», фрагменты рукописей «Дневника писателя», «Братьев Карамазовых», «Речи о Пушкине». В томе впервые печа­ таются недавно обнаруженные в делах цензурного ведомства две запрещенные статьи журнала «Время» о петербургских пожарах 1862 г.; в них писатель решил выступить в печати в защиту студентов, которых обвиняли в поджогах. В разделе неизвестных и забытых воспоминаний большой интерес представляет сохранившийся в стенографической записи А. Г. Достоевской ее дневник, который она вела осенью 1867 г. за границей, куда после замужества поехала вместе с Федором Михайловичем. В разделе разысканий будет напечатана обширная пуб­ ликация «Достоевский в неизданной переписке современников», которая сделает до­ стоянием исследователей и читателей сотни неведомых фактов из жизни писателя. Там же будут напечатаны сообщения об отношении к его творчеству русских писателей, обзоры материалов о влиянии Достоевского на зарубежную литературу и театр. В подготовке настоящего тома к печати принимала участие Ф. И. Г ри н берг. Подбор иллюстраций —Н. Д. Эфрос. Редакторы тома: И. С. З и л ь б е р ш т е й н и Л. М. Розенблю м .

Т В О РЧ Е С К И Е Д Н Е В Н И К И ДОСТОЕВСКОГО Статья Л. М. Розенблюм Достоевский не вел дневников в обычном смысле. В отличие, например, от Толсто­ го или Герцена (в 40-е годы) он почти не испытывал потребности изо дня в день запи­ сывать пережитое и перечувствованное, заниматься самоанализом с пером в руке. Многое в характере писателя объясняет это: его болезненная застенчивость и скрыт­ ность, нежелание доверять самое сокровенное даже бумаге, его способность отдавать­ ся волнениям жизни целиком, до предела, до полного изнеможения, так что на запи­ сывание впечатлений недоставало ни времени, ни душевных сил, наконец, его пре­ имущественныйинтерес к событиямисключительным, к впечатлениям настолько ярким, что они и без того оставались в памяти навсегда вместе с надеждой когда-нибудь рас­ сказать о них читателю. На основе именно таких воспоминаний созданы биографиче­ ские главы и эпизоды в «Дневнике писателя» 1873, 1876 и 1877 гг. Нужно иметь в виду также, что Достоевский не принадлежал к числу литераторов, которые любят писать много и легко берутся за перо. Подчас ему трудно было сесть за письмо, особенно если предстояло говорить о своем душевном состоянии. (Письмо было как бы критерием трудности. Так во вступлении к «Дневнику писателя» 1876 г. сказано: «...Я вижу, что я не мастер писать предисловия. Предисловие, может быть, так же трудно написать, как и письмо» 1). Нередко, чтобы написать небольшое ответное письмо, Достоевский преодолевал некий внутренний барьер, —боязнь, что слова исказят, упростят мысль и чувство: «Ну, вот и все обо мне, —сообщал он Е. А. Штакеншнейдер, —кроме внутреннего, душевного, но ведь это в письме не опишешь, потому-то и ненавижу писать письма» 2. Объясняя причины своего молчания В. В. Михайлову, Достоевский признавался: «Вторая причина —мое страшное, непобедимое, невозможное отвращение писать пись­ ма. Сам люблю получать письма, но писать самому письма считаю почти невозможным и даже нелепым: я не умею положительно высказываться в письме. Напишешь иное письмо, и вдруг вам присылают мнение или возражение на такие мысли, будто бы мною в нем написанные, о которых я никогда и думать не мог. И если я попаду в ад, то мне, конечно, присуждено будет за грехи мои писать по десятку писем в день, не меньше просто —не умею писать писем» 3. И в письме к Е. Ф. Юнге о том же самом: «Но если б Вы знали, до какой степени я не умею писать писем и тягочусь писать их» 4. Разумеется, между письмом и дневниковой записью есть существенная разница. Письмо рассчитано на чужое восприятие, дневник же пишется для себя. Но, видимо, Достоевского более всего затрудняло не то, чем письмо отличалось от дневника, а то, в чем они были сходны: трудна была необходимость прямого монологического выраже­ ния своих мыслей и чувств. (Насколько Достоевскому был внутренне чужд монологи­ ческий тип мышления, прекрасно показал М. М. Бахтин 5.) И все же Достоевский создал своеобразный дневник: не только известный журнал под названием «Дневник писателя», но его далекий «прообраз»—дневник для себя, который он сам называл «письменной книгой». «Письменные книги»—это записные тетради Достоевского, которые он регулярно вел в течение двух последних десятиле-

10

ТОРЧЕСКИЕ Д Н Е В Н И К И ДОСТОЕВСКОГО

Главное содержание каждой тетради составляют рабочие записи к будущим про­ изведениям —художественным и публицистическим, —ради них собственно и заво­ дилась тетрадь. Но рядом или вперемежку с ними —заметки глубоко личного харак­ тера, деловые и бытовые записи. Писатель никогда не расставался с этими тетрадями. Уезжая, он брал их с собой. 15/27 июля 1876 г. Достоевский сообщал жене из Эмса: «Приготовляясь писать, перечи­ тываюмои прежние заметки в моих письменных книгах» 6. Обращение к прежнимкниж­ кам и тетрадям естественно для рабочего процесса Достоевского: начиная с середины 60-х годов в основных чертах определился тот круг проблем, который он разрабатывал и развивал в своем последующем творчестве. Поэтому Достоевскому могли пригодить­ ся наброски мыслей или художественных образов, сделанные много лет назад. Часто он пользовался двумя или тремя тетрадями параллельно, не соблюдая внеш­ него порядка, густо испещряя страницу записями самого различного содержания. Пред­ положительный подсчет числа подписчиков, которое мог бы собрать журнал «Время» в 1863 г., дается рядом с наброском неосуществленной статьи «Гоголь и Островский», черновому тексту редакционного «Объявления» предшествуют наметки маршрута пер­ вого заграничного путешествия Достоевского. На одном и том же листе, как бы пере­ бивая друг друга, лепятся наброски к «Преступлению и наказанию» и повести «Кро­ кодил». Сверху на листе с первоначальными записями к повести «Кроткая» отмечено, что цензору Ратынскому нужно послать (или послан) экземпляр «Записок из Мертво­ го дома» и т. д. Записи биографические, особенно те, что касаются душевной жизни Достоевского, делаются, как правило, очень кратко, здесь есть своя «тайнопись». Например, после полемических рассуждений о том, национальна ли наука, написана одна фраза: «Стан­ ция Тверь, profession de foi» (стр. 176 настоящ. тома), которая, очевидно, и без под­ робностей должна была многое напомнить Достоевскому. 1864 год был очень тяже­ лым в жизни писателя, 15 апреля умерла его жена, а в июле —любимый старший брат Михаил Михайлович. Событиям этого года и душевному состоянию Достоевс­ кого посвящен маленький «дневничок» в записной книжке: «25 ноября 63 выезд из Москвы. 16 апреля . 10 июля, в 7 часов утра — смерть брата Миши. Маша и брат, будущность, потом настоящее» (стр. 188). Среди набросков к очередному выпуску «Дневника писателя» 1876 г. находим такую запись: «Неискренность в общественных сходках. (Страхов у меня на вече­ ре.)»—стр. 466. Если Достоевский считал, что событие его личной жизни имеет более широкий пси­ хологический или общественный интерес, он писал подробнее, как бы заранее предус­ матривая возможность литературного воплощения этих переживаний (на двух таких записях мы остановимся ниже). Дневник «для себя», не теряя своей непосредственности и искренности, мог стать и дневником «для других». Таких примеров больше в тетра­ дях 70-х годов, когда Достоевский поставил перед собой новую, оригинальную твор­ ческую задачу создания «Дневника писателя». Иногда, в силу внешней необходимости, Достоевский прибегал в записных тетра­ дях и к традиционной форме дневника. Будучи редактором «Времени» и «Эпохи», а затем —«Гражданина», он должен был изо дня в день вести дела, подытоживать результаты, давать поручения сотруд­ никам, оценивать поступающие рукописи, отвечать корреспондентам. Поначалу Дос­ тоевский стремится организовать свои записи, придать им характер настоящего днев­ ника. Но этого желания хватает не надолго. См., например, «Дневник по журналу