Сефевиды. Иранская шахская династия 9785171676926

Table of contents :
ВВЕДЕНИЕ
Хронология правления Сефевидов
Часть I. Ранние Сефевиды
ГЛАВА 1. Предыстория
ГЛАВА 2. Шах Исмаил I
ГЛАВА 3. Шах Тахмасп I
ГЛАВА 4. Шах Исмаил II
ГЛАВА 5. Шах Мухаммед Худабенде
Часть II. Расцвет Сефевидского государства
ГЛАВА 6. Шах Аббас I, он же Аббас Великий
ГЛАВА 7. Шах Сефи
ГЛАВА 8. Шах Аббас II
ГЛАВА 9. Шах Сулейман I
ГЛАВА 10. Шах Султан Хусейн
Часть III. Последние Сефевиды
ГЛАВА 11. Шах Тахмасп II
ГЛАВА 12. Шах Аббас III
ГЛАВА 13. Шах Сулейман II и Шах Исмаил III
ПОСЛЕСЛОВИЕ

Citation preview

ДИНАСТИЯ

Фархад Карими

СЕФЕВИДы ИРАНСКАЯ ШАХСКАЯ ДИНАСТИЯ

Москва / АСТ

УДК 94(5) ББК 63.3(5) К21 Художественное оформление Анна Чернышева Перевод А. Л. Буркова

К21

Карими, Фархад Сефевиды. Иранская шахская династия. — Москва: Издательство АСТ, 2024. — 352 с.  — (Династия). ISBN 978-5-17-167692-6 Династия Сефевидов появилась еще задолго до своего восхождения, а ее истоки до сих пор вызывают споры. Однако, несмотря на свое загадочное происхождение, она превратила Иран в могущественное и многогранное государство, оставив неизгладимый след на этой земле. Эпоха Сефевидов ознаменована сочетанием традиционных элементов с новыми культурными влияниями. За время их правления, страна достигла пика своего могущества и процветания, став центром искусства, литературы и архитектуры. Династия повлияла на последующие поколения и сформировала облик современного Ирана, несмотря на внутренние конфликты и внешние угрозы, таких как османские и узбекские нашествия. Тем не менее ответов на некоторые вопросы до сих пор нет. Почему отец Исмаила I выделял его среди его братьев? Какой из шахов скончался от пьянства? За что шах Исмаил II оказался в тюрьме? Что связывает Сефи II Солеймана и Стеньку Разина? За что жена Мухаммада казнила его сестру? Кто был против правления Султана Хусейна? И от кого на самом деле произошли Сефевиды? История о становлении, развитии и падении династии иранских шахов, которая привела к созданию уникальной культурной идентичности, продолжая восхищать по сей день. УДК 94(5) ББК 63.3(5)

ISBN 978-5-17-167692-6

© Фархад Карими, текст, 2024 © ООО «Издательство АСТ», 2024

Сила меча зависит не от меча, а от руки воина. Шах Исмаил I, основатель династии Сефевидов

Введение

К

нига, которую вам предстоит прочесть, является первым подробным повествованием о династии Сефевидов на русском языке. Она написана иранским историком Фархадом Карими для иранского читателя и потому в ней не разъясняются многие понятия, ясные иранцам по умолчанию. Эта проблема решается с  помощью комментариев, но кое-что лучше пояснить в  предисловии, так будет удобнее, потому что комментарии должны быть краткими, а  не растягиваться на страницу-другую. У читателя, не сведущего в  истории и  тонкостях ислама, по ходу чтения могут возникать вопросы вроде такого — почему Мухаммед Шейбани, основатель династии и государства Шейбанидов, считал шаха Исмаила I  «еретиком», ведь оба они были мусульманами? Или — чем шариат отличается от фикха? Начнем по порядку. 6

Фархад Карими / Сефевиды. Иранская шахская династия

В 632  году скончался основатель ислама пророк Мухаммед. Все дети Пророка, за исключением дочери Фатимы, умерли при жизни отца, поэтому встал вопрос о преемнике, которому предстояло возглавить умму (мусульманскую общину). Одни считали, что преемником Пророка должен быть кто-то из его кровных родственников и  предлагали сделать главой уммы Али ибн Абу Талиба, двоюродного брата и  верного сподвижника Мухаммеда, женатого на Фатиме. В  марте 632  года, возвращаясь из прощального паломничества в  Мекку, пророк Мухаммед остановился в местечке Гадир Хумм и  в  произнесенной там проповеди сказал фразу: «Кому я  господин, тому и  Али тоже господин». А  перед этим было сказано, что Пророк оставляет своим последователям две великие драгоценности, которые неразрывно связаны между собой — Священный Коран и «ахль альбейт», свое семейство. Сторонники Али ибн Абу Талиба расценивают слова Пророка как назначение Али ибн Абу Талиба своим преемником, а другие мусульмане видят в них только признание заслуг Али в  деле распространения ислама. По поводу того, кто входит в  понятие «ахль аль-бейт», тоже не существует единого мнения — только Али, Фатима, их сыновья Хасан и Хусейн, а также следующие девять потомВведение

7

ков Хусейна, или же все жены Пророка и другие его родственники. Сторонники правопреемственности Али ибн Абу Талиба называются «шиитами», что в переводе означает ««приверженцы» или «последователи», а их оппоненты называются «суннитами», то есть «людьми сунны», Священного Предания, содержащего примеры из праведной жизни пророка Мухаммеда. Сунна является вторым после Корана источником шариата, исламского права. Слово «шариат» переводится с  арабского языка как «[верный] путь», шариат является не просто совокупностью правил поведения, но и  путем, ведущим к  совершенствованию, религиозным каноном мусульман. А совокупность правил поведения называется «фикхом». Исчерпывающее определение фикха дал в XIV веке известный исламский ученый Ибн-Хальдун: «Фикх представляет собой знание правил ниспосланных Аллахом Великим, которые оценивают поступки тех, кто должен подчиняться этим заповедям, как обязательные, осуждаемые, поощряемые, запрещаемые или дозволенные. Указанные правила узнаются из Корана, Сунны или иных источников, которые для распознавания этих норм установил Законодатель [Аллах]». Сразу же после смерти пророка Мухаммеда, пока его близкие были заняты подготовкой по8

Фархад Карими / Сефевиды. Иранская шахская династия

хорон, в Медине, где жил и умер Пророк, собрались ансары (сподвижники Пророка из числа коренных жителей Медины), которые избрали преемником Мухаммеда его тестя и  сподвижника Абу Бакр ас-Сиддика, который получил титул «халиф расули-л-лахи»  — «заместитель посланника Аллаха». Перед кончиной Абу Бакр порекомендовал избрать его преемником Умара ибн аль-Хаттаба, другого тестя Пророка. После смерти Умара третьим праведным халифом был избран зять пророка Мухаммеда Усман ибн Аффан, правление которого вызвало недовольство у  значительной части мусульманской общины. Итогом недовольства стала первая фитна («раскол») 656  года, закончившаяся убийством Усмана и избранием четвертым праведным халифом Али ибн Абу Талиба… Шииты, в  отличие от суннитов, считают первых трех праведных халифов узурпаторами. Таким образом, в  основе противоречий между суннитами и  шиитами лежит вопрос преемственности власти. В январе 661  года Али ибн Абу Талиб был смертельно ранен одним из своих противников по имени Абдуррахман ибн Мулджам и  скончался спустя два дня после нападения. Следующим халифом правоверных стал его старший сын Хасан ибн Али. Против Хасана восстал Введение

9

один из наиболее могущественных наместников  — Муавия ибн Абу Суфьян. В  661  году Хасан, потерпевший поражение в противоборстве, отрекся от титула халифа, который перешел к Муавии при условии, что тот не станет назначать себе преемника (подразумевалось, что после смерти Муавии халифом мог стать младший брат Хасана Хусейн ибн Али или кто-то из его сыновей). Вскоре после этого Хасан скончался, его сторонники подозревали, что он был отравлен по приказу Муавии. Однако же в  676  году Муавия назначил преемником своего старшего сына Язида, что привело к конфликту между ним и Хусейном ибн Али. В октябре 680 года Хусейн был убит вместе со многими своими родственниками, вплоть до шестимесячного сына Али. Шииты не признавали лидерство Муавии и его потомков. Их духовными и политическими лидерами стали потомки Хусейна, каждый из которых был сыном своего предшественника. Они назывались «имамами», то есть — «впередистоящими [во время молитвы]». Понятие «имам» имеет несколько значений. У  шиитов оно означает лидера общины, а  сунниты называют так выдающихся религиозных лидеровбогословов. Если у суннитов достоинство имама присваивается, то, в соответствии с представлениями шиитов, оно является наследственным. 10

Фархад Карими / Сефевиды. Иранская шахская династия

Также «имамами» называют духовных лиц, заведующих мечетью, но шииты добавляют к этому титулу уточнение «малый». Первым имамом шииты считают Али ибн Абу Талиба. Двенадцатый имам Мухаммад ибн аль-Хасан бесследно исчез («ушел в  сокрытие» в  941  году). Уход в  сокрытие, по мнению шиитов, был совершен по воле Аллаха для того, чтобы избежать гибели имама, поскольку все его одиннадцать праведных предшественников умерли насильственной смертью. Для того чтобы не прервался род имама Али (р.а.), Всевышний удалил последнего имама в  сокрытие. По представлениям шиитов, Мухаммад ибн аль-Хасан является Махди  — мессией, который должен явиться в конце времён и вместе с пророком Исой уничтожить лжемессию Даджжаля (аналог Антихриста в христианстве), после чего в мире установятся процветание и порядок. А до того времени все важные вопросы, касающиеся дел шиитской общины, решаются видными богословами-аятоллами, которые считаются представителями «скрытого имама» (слово «аятолла» переводится с арабского как «знамение [или знак] Аллаха»). Большинство шиитов признает своими духовными лидерами двенадцать имамов из рода Али ибн Абу Талиба, поэтому их называют «исВведение

11

наашаритами» («двунадесятниками») или «шиитами-имамитами». Разногласия в вопросе о преемнике шестого имама Джафара ас-Садика привели к  появлению шиитов-исмаилитов, которые признавали семерых имамов вплоть до Исмаила ибн Джафара, сына Джафара ас-Садика. Впоследствии в общине исмаилитов произошел ряд расколов, но они не имеют значения для повествования о  династии Сефевидов, представители которой были шиитами-двунадесятниками, о  исмаилитах упомянуто чисто для порядка, чтобы читатели знали о существовании различных направлений в шиизме. Представители тюркских племен, находившихся под влиянием суфийского тариката (духовного ордена) «Сефевие», от которого произошло название династии Сефевидов, носили сложный головной убор, состоящий из островерхой красной деревянной трубки-таджа, вокруг которой оборачивался кусок материи с  двенадцатью красными полосками или насечками, символизирующими двенадцать праведных имамов. Поэтому их называли «кызылбашами», что в  переводе с  тюркского означает «красноголовые». Впоследствии «кызылбашами» стали называть всех подданных Сефевидского государства. 12

Фархад Карими / Сефевиды. Иранская шахская династия

Кто такие суфии? Суфизм («ат-тасаввуф») представляет собой исламскую систему, позволяющую достичь духовного совершенства и  познать сущность Всевышнего посредством особых духовных практик и ведением аскетического образа жизни. Важно понимать, что суфизм — это не религиозная секта, а система, совокупность практик. Этимология слова «суфий» не имеет единой трактовки. Одни производят его от слова суф («шерсть»), поскольку первые суфии могли носить шерстяную одежду, а  другие  — от слова «сафа», означающего «чистота». Суфизм  — это путь к  очищению разума (и  сердца) и  обретению высшей мудрости. В XII–XIII веках, когда популярность суфизма стала высокой, начали основываться суфийские тарикаты, которые обычно получали название по именам своих основателей, духовных лидеров локальных мусульманских общин. В  начале XIV века уроженец северо-западного иранского города Ардебиля шейх Сефи ад-дин основал тарикат под названием «Сефевие». Шейх  — это почетный титул видного исламского богослова, но нужно помнить, что так же назывались и  вожди арабских племен, обитавших на Аравийском полуострове. Иначе говоря, обозначение светского лидера перешло Введение

13

к лидерам духовным. Лидеров исламских организаций тоже могут называть шейхами. После смерти шейха Сефи тарикатом правили его потомки. Национальная принадлежность Сефи спорна. Одни считают его курдом, другие  — арабом, третьи  — тюрком, четвертые  — иранцем, хотя это маловероятно, но не так важна национальность основателя тариката, как то, что его опорой стали тюрки, представители воинственных туркменских племен. Предположительно, сам Сефи ад-дин изначально был суннитом, а впоследствии пришел к шиизму, впрочем, согласно другой версии, этот переход состоялся при его внуке Ходже Али, но, так или иначе, уже в XIV веке тарикат Сефевие стал шиитским, если вообще не являлся таковым изначально. Духовный орден, последователями которого являются воинственные племена, представляет собой грозную силу. В  этом отношении тарикат Сефевие можно сравнить с  католическими рыцарскими орденами, которые со временем приобрели значительную экономическую и  политическую мощь. Неудивительно, что глава тариката смог захватить власть над Ираном и основать правящую династию. И в  заключение  — о  современном устройстве иранского государства. Иран представляет 14

Фархад Карими / Сефевиды. Иранская шахская династия

собой теократическую исламскую республику, возглавляемую рахбаром (Высшим руководителем). Рахбар решает ключевые вопросы внешней и внутренней политики, назначает на наиболее важные посты в  государстве, а  также является верховным главнокомандующим иранскими вооруженными силами. Рахбар избирается Советом экспертов, состоящим из восьмидесяти восьми муджтахидов (высокопоставленных исламских богословов), которые, в  свою очередь, избираются населением на восьмилетний срок. Главой исполнительной власти и  вторым после Высшего руководителя лицом в  Иране считается президент, который фактически является премьер-министром, поскольку формирует кабинет министров и  руководит его работой. Законодательная власть принадлежит однопалатному Исламскому консультативному совету (меджлису), состоящему из двухсот девяноста депутатов, выбираемых всенародно на четырехлетний срок. Высший религиозный лидер Ирана, а также муджтахиды, обладают правом издавать фетвы  — решения по различным вопросам мусульманского богословия и  права, основанные на принципах шариата. Фетвы обязательны к  исполнению всеми членами общины, по Введение

15

сути — они представляют собой разъяснение, имеющее силу закона. Оба иранских рахбара  — первый, ныне покойный, аятолла Рухолла Хомейни, и находящийся у власти в наши дни аятолла Али Хаменеи, являются сейидами, потомками пророка Мухаммеда через его дочь Фатиму и внука Хусейна. Отличием сейида у суннитов служит зеленая чалма, а  у  шиитов  — черная. Сейиды пользуются большим уважением и  обладают рядом наследственных прав и привилегий (например  — не могут подвергаться смертной казни). Потомки Пророка через его внука Хасана называются «шарифами». Примечательно, что наследование званий сейида и шарифа происходит как по мужской, так и  по женской линии. Сейиды и шарифы — высшая мусульманская аристократия, родство с Пророком ценится выше прочих знатных корней. Бытует мнение, будто Сефевиды являются потомками пророка Мухаммеда через седьмого шиитского имама Мусу Кязима, но серьезные ученые считают их родство с  Пророком легендой, созданной в правление Сефевидов для легитимизации их духовной власти. Кстати говоря, дед Мусы Кязима, пятый шиитский имам Мухаммад аль-Бакир, по отцу был потомком Хусейна, а  по матери  — Хасана и  его 16

Фархад Карими / Сефевиды. Иранская шахская династия

преемники тоже роднились с Пророком через обоих внуков. Пожалуй, это все. Прочие пояснения будут даны в комментариях. Приятного чтения! Хасте набашид!1 А.Л. Буркова

1

Традиционное иранское благопожелание, означающее «Не уставайте!». По смыслу оно аналогично русскому выражению «Бог в  помощь!», но иранцы адресуют его и тем, кто занят каким-нибудь трудом, и тем, кто в данный момент ничего не делает. Тот, кто желает произвести впечатление вежливого человека, непременно добавит «Хасте набашид!» к «Салам!» («Здравствуйте!»). — Здесь и далее все примечания, за исключением особо оговоренных, сделаны переводчиком.

СЕФЕВИДСКИЕ ПРАВИТЕЛИ И ГОДЫ ПРАВЛЕНИЯ

ШАХ ИСМАИЛ I  (1501–1524)  основатель династии Сефевидов, выдающийся полководец и  лирический поэт, классик азербайджанской национальной литературы.

ШАХ ТАХМАСП I  (1524–1576)  старший сын Исмаила I, занимавший престол дольше остальных представителей своей династии — пятьдесят два года. Сделал многое для укрепления основ государства, созданного его отцом.

ШАХ ИСМАИЛ II (1576–1578)  второй сын шаха Тахмаспа I, возведенный на престол своими сторонниками. Скоропостижно скончался на втором году правления при неясных обстоятельствах. 20

Фархад Карими / Сефевиды. Иранская шахская династия

ШАХ МУХАММЕД ХУДАБЕНДЕ (1578–1587)  старший сын шаха Тахмаспа I. Обладал слабым здоровьем и  не имел склонности к  правлению, отчего бразды правления взяла в свои в руки его властная жена Хейр ан-Ниса бегим.

ШАХ АББАС I, ОН ЖЕ АББАС ВЕЛИКИЙ (1587–1629)  третий сын шаха Мухаммеда Худабенде, рожденный Хейр ан-Нисой бегим. Вошел в историю как сильный правитель, успешный реформатор и  блестящий полководец. При нем Сефевидское государство достигло пика расцвета и могущества.

ШАХ СЕФИ (1629–1642)  внук шаха Аббаса I, слабый правитель, жалкое подобие своего великого деда.

ШАХ АББАС II (1642–1666)  старший сын шаха Сефи, сумевший на некоторое время обратить вспять упадок, в  который вверг государство Сефевидов его отец. Сефевидские правители и годы правления

21

ШАХ СУЛЕЙМАН I  (1666–1694)  старший сын шаха Аббаса II, мало занимавшийся делами государства, которое в  его правление все сильнее и  сильнее приходило в упадок.

ШАХ СУЛТАН ХУСЕЙН (1694–1722)  старший сын шаха Сулеймана I, слабый правитель, низложенный в 1722 году афганцами.

ШАХ ТАХМАСП II (1722–1732)  третий сын шаха Султана Хусейна. Провозгласил себя шахом в  городе Казвине, куда был вынужден бежать под натиском афганцев. Был низложен военачальником Надиром в 1732 году.

ШАХ АББАС III (1732–1736)  сын шаха Тахмаспа II, посаженный в возрасте восьми месяцев на престол Надиром, который был реальным правителем государства. В  марте 1736 года Надир сверг шаха Аббаса и провозгласил шахиншахом себя. 22

Фархад Карими / Сефевиды. Иранская шахская династия

ШАХ СУЛЕЙМАН II (1749–1750)  сын дочери шаха Сулеймана I  и  Резы Кулимирзы, старшего сына Надир-шаха. Был четвертым и последним шахом из династии Афшаридов.

ШАХ ИСМАИЛ III (1750–1773)  сын дочери шаха Султана Хусейна и сановника Мирзы Мортеза. Правил номинально при реально пользовавшихся властью племенных вождях Алимардан-хане Бахтиари (1750–1751) и Каримхане Зенде (1751–1773).

Хронология правления Сефевидов 1501 шейх Исмаил Сефеви основывает Сефевидское государство и провозглашает себя шахиншахом Ирана.

1510 шах Исмаил I присоединяет к своим владениям Хорасан. Сефевидские правители и годы правления

23

1514 начало сефевидско-османского противоборства, Чалдыранское сражение.

1524  после смерти Исмаила шахом становится его сын Тахмасп I.

1534, июнь — 1536, январь  первое нашествие османского султана Сулеймана Справедливого (Сулеймана Великолепного).

1548, март — 1549, декабрь второе нашествие султана Сулеймана.

1553, август — 1555, июль третье нашествие султана Сулеймана.

1555, май подписание мирного договора между Сефевидской и Османской империями в Амасье.

1576 после смерти Тахмаспа I шахом становится его сын Исмаил II. 24

Фархад Карими / Сефевиды. Иранская шахская династия

1577 после смерти Исмаила II шахом становится его младший брат Мухаммед Худабенде.

1578–1590 очередная война с Османской империей.

1588 шах Мухаммед Худабенде передает престол своему сыну Аббасу, известному как Аббас Великий.

1590, март подписание мирного договора между Сефевидской и Османской империями в Стамбуле.

1629 после смерти Аббаса Великого престол переходит к его внуку Сефи I.

1639, май по Касри-Ширинскому мирному договору, завершившему сефевидско-османскую войну 1623–1639  годов, к  Османской империи окончательно отходят Багдад и  арабский Ирак. Сефевидские правители и годы правления

25

1629 после смерти Сефи I престол переходит к его сыну Аббасу II.

1666 после смерти Аббаса II престол переходит к  его сыну, который сначала правил как шах Сефи II, а в марте 1667 взял новое имя и стал Сулейманом I.

1694 после смерти Сулеймана I престол переходит к его сыну Султану Хусейну.

1722 — захват Исфахана афганцами из племенного союза гильзаев под предводительством МирМахмуда, низложение шаха Султана Хусейна; в  Казвине провозглашен шахом сын Султана Хусейна Тахмасп II.

1729 — Надир-хан Афшар изгоняет афганцев.

1732  Надир-хан принуждает Тахмаспа II к отречению в пользу его восьмимесячного сына Аббаса III. 26

Фархад Карими / Сефевиды. Иранская шахская династия

1736 Надир-хан свергает Аббаса и  сам занимает шахский престол.

1747 Надир-хана убивают его приближенные.

1749, декабрь — 1750, январь под именем шаха Сулеймана II в  Мешхеде «правит» внук Сулеймана I Мир Сайид Мухаммед.

1750 Алимардан-хан Бахтиари, Мухаммед Каримхан Зенд и Абдулфатх-хан провозглашают в Исфахане шахом Исмаилом Третьим Абу Тораба, сына дочери шаха Султана Хусейна.

1773 смерть шаха Исмаила III, последнего сефевида на шахском престоле, от имени которого правил Карим-хан.

ЧАСТЬ I

РАННИЕ

СЕФЕВИДы

ГЛАВА 1.

Предыстория Теперь, сказитель с разумом пытливым, Сказанием обрадуй нас красивым. Когда реченье разуму равно, Душе певца возликовать дано. Абулькасим Фирдоуси. Шах-наме1

З

ападный Иран и сопредельные области в середине XV века находились под властью огузской племенной конфедерации Кара-Коюнлу («чернобаранных»), которая враждовала с  другой конфедерацией  — Ак-Коюнлу («белобаранных»). Межплеменная вражда, сподвигшая тюрков-огузов в XI веке к миграции из родных центральноазиатских степей, с  течением времени становилась все острее, поскольку людей становилось все больше и  больше и  им требовалось больше пастбищ. В  1468  году Ак-Коюнлу поглотило Кара-Коюнлу. На пике своего могущества, в  правление султана Узун Хасана «белобаранные» владели территорией от Дербента, Тифлиса и Эрзерума на севере до северного побережья Персидского залива на юге. Восточный Иран в середине XV века был частью сильно уменьшившегося государства, созданного великим завоевателем Тимуром. В  лучшую 1

Фрагменты из «Шах-наме» Фирдоуси приводятся в переводе В. В. Державина и С. И. Липкина.

30

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

свою пору это государство простиралось от Алеппо на западе до Дели на востоке, и от Аральского моря на севере до Аравийского моря на юге (и это, не считая вассальных сопредельных областей). На создание столь крупной империи у  Тимура ушло около тридцати пяти лет  — недолгий срок. Но и просуществовала империя недолго, начав распадаться сразу же после смерти своего основателя, который скончался в феврале 1405 года. В 1469  году, после смерти правнука Тимура султана Абу-Саида, изрядно съежившееся тимуридское государство распалось на две части  — Хорасан1 и  Мавераннахр2. Мавераннахром стал править старший сын Абу Сеида Султан Ахмед, а Хорасаном, включавшим в себя Восточный Иран,  — его троюродный брат Хусейн Байкара. Центр Хорасана находился в  Герате, а  столицей Мавераннахра был Самарканд. Судьбе было угодно распорядиться так, чтобы объединителями Ирана стали предки современных азербайджанцев, находившиеся под властью суфийского тариката Сефевие, названного в честь благочестивого шейха Сефи ад-дина Исхака, родившегося в 1252 году в Ардебиле. Сефи ад-дина принято считать основателем тариката, но это ут1

Область в Восточном Иране. Так называлась область между реками Сырдарьей и Амударьей и прилегавшие к ней земли. 2

ГЛАВА 1. Предыстория

31

верждение, с одной стороны, верно, а с другой — не очень. Вопрос в том, кого считать строителем здания — того, кто заложил фундамент, того, кто построил собственно здание, или же их обоих. Сефи ад-дин реформировал и  укрепил тарикат, основанный его наставником и  тестем шейхом Захидом Гилани1 в Лахиджане2, так что формально основателями можно считать их обоих, но при этом нужно учитывать, что реформированный тарикат сильно отличался от своей первоосновы. Кстати говоря, с  шейхом Захидом Сефи ад-дин был связан двойным родством — сам Сефи был женат на дочери шейха, а сын шейха был зятем Сефи. Небывалый расцвет суфизма был следствием монгольского владычества, как бы странно это ни звучало. Склонность завоевателей к суфизму была обусловлена политикой суфийских наставников, к  которым могли обращаться за помощью и  советом как мусульмане, так и немусульмане. Сефи ад-дин говорил: «Сыновья мои, когда вы раздаете хлеб, не делайте различия между другом и врагом и между праведным мусульманином и неверным». В  процессе общения с  наставниками немусульмане-язычники узнавали преимущества ислама 1

«Гилани» переводится как «выходец из Гиляна» или «Гилянский». Гилян — область на юго-западном побережье Каспийского моря. 2 Город на севере Ирана, близ южного побережья Каспийского моря.

32

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

и  постепенно приобщались к  истинной вере. Такая политика соответствовала духу исламского миссионерства, недаром же слово «дава»1 переводится с  арабского как «приглашение». Кроме того, мистицизм, ставший неотъемлемой частью суфийского учения, был доступен, близок и понятен язычникам, в частности — монголам с их шаманскими верованиями. Образно говоря, и разум, и  сердце, располагали к  суфизму, так что он был просто обречен на популярность. У каждого монгольского хана, пришедшего к  исламу, был свой суфийский наставник, упомянутый в той или иной хронике. О том, каким уважением пользовался шейх Сефи ад-дин у правителей монгольского государства, основанного в  Передней Азии внуком Чингисхана Хулагу, можно судить хотя бы по письму Рашид-ад-дина Фазлуллаха Хамадани, занимавшего высокие должности при нескольких ханах (впрочем, в историю он в первую очередь вошел как автор известной хроники «Сборник летописей»). В  этом письме Рашид сообщает шейху Сефи, что ему назначено щедрое пособие натурой и деньгами, и  перечисляет, из чего оно состоит,  — более сорока тонн (в  пересчете на нынешние единицы измерения) пшеницы, вдвое больше очищенно1

Термин, обозначающий обращение в  мусульманскую веру. ГЛАВА 1. Предыстория

33

го риса, две тонны меда, тонна коровьего масла, тридцать быков, сто тридцать баранов, шестьсот кур, десять тысяч динаров и разное другое, что мы подробно перечислять не станем, поскольку размеры щедрости по отношению к шейху уже ясны. После распада хулагуидского государства Азербайджан1 оказался под властью Чобанидов, бывших потомками одного из военачальников Чингисхана. Мелик Ашрафе Чобани, правивший с 1344 по 1356 год, был жестоким угнетателем-самодуром, о котором почти никто из историков не сказал доброго слова. Формально Чобаниды считались эмирами, потому что, не будучи прямыми потомками Чингисхана по мужской линии, они не имели легитимности, но эта проблема решалась с помощью марионеточных правителей-чингизидов. Так вот, Мелик Ашраф сначала покровительствовал шейху Сефи ад-дину, но довольно скоро его благосклонность сменилась нерасположением, и  шейх был вынужден перебраться в  Гилян, где, в  окружении множества последователей-сподвижников, мог чувствовать себя в  относительной безопасности. В 1334  году шейх Сефи ад-дин скончался, и  главой тариката стал его тридцатилетний сын Садр ад-дин. Опасаясь происков Мелик Ашрафа, 1

Под Азербайджаном здесь преимущественно имеется в виду Южный, или Иранский, Азербайджан.

34

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

шейх Садр ад-дин был вынужден вооружить своих приверженцев и, таким образом, стал командующим довольно крупного войска, фанатически преданного своему муршиду1. Впоследствии Садр ад-дин заключил союз против Мелик Ашрафа с  Джанибек-ханом, правившим в  Золотой Орде, которая с  начала своего существования боролась с  Хулагу и  его потомками за власть над Закавказьем. Иначе говоря, Садр ад-дин был настолько силен и  влиятелен, что золотоордынский хан не гнушался заключать с ним союз. В 1357 году золотоордынское войско под предводительством Джанибек-хана захватило государство Чобанидов, но вскоре и сама Золотая Орда начала распадаться... В 1429  году четвертым главой тариката стал потомок Сефи ад-дина шейх Исмаил, искусный политик, сумевший мирным путем добиться власти над Ардебилем2, которым он правил с титулом «шейхшах». Сын шейха Исмаила Джунейд снискал большую популярность у  представителей тюркских племен, часть которых откочевала в Азербайджан из османских владений по причине недовольства жесткой централистской политикой султанов. 1

Муршидами называются суфийские наставники. Ученик, давший клятву верности муршиду, называется мюридом. 2 Имеется в виду не только город Ардебиль, но и область, центром которой он является. ГЛАВА 1. Предыстория

35

Основное различие между султанами и  шейхами заключалось в  том, что шейхи были не только светскими, но и духовными главами своих последователей. Точнее, в первую очередь они были духовными наставниками, а уже потом — правителями. Фанатическая преданность шейху, помноженная на шиитское усердие в  вере, заложила основу грядущих побед. Изначально под властью сефевидских шейхов находились только племена шамлу и румлу, но скоро число вассальных племен увеличилось до семи1, и  это было только начало (все эти племена относились к «белобаранным)… Для великих свершений требуются три условия  — наличие возможностей, наличие удобного момента для их реализации и наличие идеи, которая вдохновляет к  действию и  закрепляет достижения. У шейха Джунейда все это имелось, а вдобавок он заключил союз с  султаном Ак-Коюнлу Узун Хасаном, который был скреплен женитьбой на одной из султанских сестер. Поддержка Джунейда имела весьма важное значение для Узун Хасана, враждовавшего с  Джахан-шахом, правителем Кара-Коюнлу. О том, какими силами располагал шейх Джунейд и как он умел пользоваться обстоятельствами, можно судить хотя бы по захвату города Трапе1

В  число семи этих племен входили племена устаджлу, шамлу, румлу, афшар, зулькадар, текели и каджар.

36

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

зунда, столицы одного из осколков Византийской империи1. Летом 1456  года в  Трапезунд пришла чума, вынудившая императора и  его окружение покинуть столицу. Вместе со двором из города ушла и  значительная часть войск. Узнав об этом, Джунейд завладел городом, взял богатую добычу и добавил изрядно к своей славе. Его действия побудили османского султана Мехмеда II покончить с  Трапезундской империей  — «если уж какой-то дервиш сумел захватить Трапезунд, то я и подавно смогу», решил султан. Трапезундская империя, как часть Византии, относилась к  сфере интересов османских правителей, которые на протяжении многих лет откусывали от Византии кусок за куском до тех пор, пока не поглотили ее полностью. Хорошо понимая существующие расклады, Джунейд решил начать с  завоевания Ширвана, простиравшегося от Дербента на севере до реки Куры на юге. Ширван отделился от Арабского халифата еще в 861 году, а  к  началу XV века стараниями ширваншаха2 Ибрагима I  превратился в  сильное государство. Будучи искусным дипломатом, ширваншах Ибрагим ловко балансировал между трех «огней», ко1

Трапезундская империя  — греческое государство, образовавшееся в 1204 году в результате распада Византийской империи на части южного и северного побережья Черного моря. 2 Титул правителей Ширвана. ГЛАВА 1. Предыстория

37

торыми были золотоордынский хан Тохтамыш, Тимур и  османский султан Баязид I. В  конечном итоге Ибрагиму пришлось примкнуть к  Тимуру, но при этом он сумел сохранить самостоятельность своего правления… Старший сын Ибрагима Халил-улла, унаследовавший власть после смерти отца в  1417  году, пользовался расположением Шахруха, сына и преемника Тимура. В 1460 году, когда Шахруха уже не было в живых, шейх Джунейд с  десятью тысячами всадников вторгся в Ширван, рассчитывая его покорить. Неизвестно, каких высот смог бы достичь энергичный и  амбициозный шейх, задавшийся целью создать в  Закавказье под своей властью могущественное государство, но ширваншах Халил-улла заключил союз со своим заклятым врагом Джахан-шахом, и объединенными усилиями они разгромили Джунейда, который то ли погиб в решающем сражении на левом берегу реки Самур1, то ли был взят в  плен и  казнен. Так было положено начало кровной вражде между сефевидскими шейхами и ширваншахами. Сын Джунейда Гейдар появился на свет после смерти отца, которого ему заменил султан Узун Хасан, дядя по материнской линии. Султан вырастил Гейдара и отдал ему в жены свою дочь Халиму. 1

Река на юге Дагестана, по части русла проходит граница России с Азербайджаном.

38

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

Кстати говоря, мать Халимы Деспина-хатун была дочерью трапезундского императора Иоанна IV, так что в  жилах сефевидских правителей текла и греческая кровь. Поддержка Узун Хасана позволила Гейдару вернуться в  Ардебиль, откуда тот начал распространять свое влияние на Северный Кавказ, где в  то время жило много немусульман. Политика борьбы с  неверными, аналогичная той, которую в  свое время проводил основатель Османской империи Осман Гази1, помогала шейху Гейдару до поры до времени маскировать свои истинные намерения, дабы не вызывать опасений у  ширваншахов и других мусульманских правителей Закавказского региона. Дорога к Кавказу из Ардебиля пролегала через Ширван. Ширваншах Фаррух Ясар, сын Халил-уллы, дважды пропускал войско шейха Гейдара через свои владения, поскольку опасался обострять отношения с  воинственными кочевниками, беззаветно преданными своему муршиду. Нельзя исключить и  того, что Фаррух рассчитывал извлечь определенную пользу из союза с Гейдаром. Однако первым к извлечению пользы приступил шейх Гейдар, который в  середине 1488  года захватил и разграбил Шемаху, один из самых бо1

Гази — почетный титул мусульманина, воюющего против неверных. Шах Исмаил называл «гази» своих кызылбашей. ГЛАВА 1. Предыстория

39

гатых городов Ширвана, а  затем осадил крепость Гюлистан, в  которой укрылся Фаррух Ясар. Положение ширваншаха выглядело безвыходным  — казалось, победа уже находится у Гейдара в руках, но недаром же говорится, что сила силача может обернуться против него. Амбиции Гейдара вызывали беспокойство у его двоюродного брата Султана Ягуба, сына и преемника Узун Хасана, правившего Ак-Коюнлу с 1478 года. Ослабление влияния Ак-Коюнлу в  Закавказье подтолкнуло Султана Ягуба к  союзу с  Фаррухом Ясаром, и  этот союз, скрепленный женитьбой Якуба на дочери Фарруха, представлял определенную ценность для обеих сторон, поэтому Якуб тотчас же откликнулся на просьбу тестя о  помощи. Сообща султан и  ширваншах растерли войско Гейдара в пыль1, а самого его обезглавили. Решающее сражение и  казнь шейха состоялись в один день — 9 июля 1488 года. Первая жена Халима, также известная как Алямшах-бейим, родила шейху Гейдару сыновей Султана Али, Ибрагима и  Исмаила, о  которых пойдет речь в следующей главе. На этом предыстория заканчивается и начинается история — история династии Сефевидов. Кстати говоря, именно шейх Гейдар обязал своих сподвижников носить вместо традицион1

Иранское выражение «растереть в пыль» аналогично по смыслу русскому «разнести в пух и прах».

40

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

ной папахи «хейдари тадж»1 с двенадцатью отметинами в  память о  двенадцати непорочных имамах. Согласно преданию, этот головной убор был явлен Гейдару во сне самим Али ибн Абу Талибом. Другим отличием кызылбашей было обыкновение брить бороду, оставляя длинные усы, которые впоследствии стали называть «азербайджанскими». Выбривая головы, кызылбаши оставляли длинные чубы, которые, по их поверьям, облегчали душам праведных вознесение на небо. Своего шейхамуршида кызылбаши считали реинкарнацией Али. За признание божественных качеств в человеческом облике шейхов другие шииты-двунадесятники называли кызылбашей фанатиками2.

1

В дословном переводе с иранского — «корона Гейдара». Гулат (в  переводе с  арабского  — «фанатик» или «ревнитель»)  — термин, используемый для обозначения ряда шиитских сект, объединяемых верой в  божественные качества потомков пророка Мухаммеда по линии Али ибн Абу Талиба. 2

ГЛАВА 2.

Шах Исмаил I Воссел на троне отрок дорогой, Плечист, могуч, со львиною рукой, Венец на голове, кушак на стане, Пред грудью щит, и палица во длани. Абулькасим Фирдоуси. Шах-наме

К

огда шейх Гейдар принял мученическую смерть, его старшему сыну Султану Али было около шестнадцати лет1, а  единоутробный брат Султана Али Исмаил находился на пороге второго года жизни. Исмаил появился на свет 17  июля 1487  года в  Ардебиле. Считается, что он был долгожданным ребенком шейха Гейдара, родившимся после многих молитв о  ниспослании преемника. Предание гласит, что родился Исмаил со сжатыми и покрытыми кровью кулаками — знаком отваги, решительности и  удачливости… Впрочем, рождение великого героя должно непременно сопровождаться какими-то знаками, реальными или придуманными, разве не так? Многие дети при рождении сжимают кулаки, и  кровь в  родах  — дело обычное, да и не совсем понятно, зачем шей1

Точная дата рождения Султана Али неизвестна, но принято считать, что он родился в  1472 или 1473  году.  — Прим. автора.

42

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

ху нужно было молить Всевышнего о преемнике, если у  него в  то время было несколько сыновей… Но, так или иначе, Исмаилу-мирзе1 создали репутацию уникального ребенка. Впрочем, Исмаил реально был уникумом, опережавшим своих сверстников в  развитии даже по меркам того времени, когда четырнадцатилетние юноши считались мужчинами. К  непосредственному руководству орденом и командованию войском мюридов шейх Исмаил приступил вскоре после того, как ему исполнилось двенадцать лет. «Еще не пришло время расцвести этому бутону, — сказал юному Исмаилу правитель Лахиджана Мирза-Али Каркия. — Потерпите еще некоторое время, чтобы вы смогли достичь вашей высокой цели наилучшим образом, при содействии большего числа сподвижников». «Я  полагаюсь на Аллаха, дающего мне силу, и я никого не боюсь», — ответил Исмаил. То была не рисовка, свойственная юности, а ответ зрелого мужа, трезво оценивающего свои силы и четко видящего свои перспективы. Но в середине 1488 года до видения перспектив было пока еще очень далеко. Султан Ягуб имел все основания для того, чтобы опасаться мести со 1

Мирза  — титул сына правителя в  ряде мусульманских стран, а  также аристократический титул, который у шиитов изначально носили потомки пророка Мухаммеда через его дочь Фатиму и внука Хусейна по материнской линии, т. е. дети матери-сейидки и отца несейида. ГЛАВА 2. Шах Исмаил I

43

стороны сыновей убитого по его приказу шейха Гейдара  — известно, что окружение подбивало Султана Али к  отмщению за гибель отца. Принято считать, что Ягуб не прибег к  крайним мерам, то есть не стал убивать Али, Ибрагима и Исмаила, поскольку они приходились ему родными племянниками. Поэтому сыновей шейха Гейдара отправили в далекий Истахр, где стояла надежная крепость, построенная еще при Сасанидах1. На таком удалении от родного Ардебиля узникам нечего было надеяться на содействие местных жителей, подавляющее большинство которых не имело даже понятия о тарикате Сефевие, а обитавших на севере кочевников здесь считали невежественными дикарями. Почти в  любом действии при наличии желания можно усмотреть иронию судьбы. В  случае с  Султаном Ягубом и  Исмаилом ирония заключалась в том, что один из основоположников азербайджанской национальной поэзии бросил в  крепость другого основоположника. Правда, если взвесить творческое наследие обоих правителей на весах беспристрастия, то поэзия Хатаи (под этим псевдонимом писал свои стихи Исмаил) перевесит. Псевдоним «Хатаи» обычно про1

Представители династии Сасанидов правили Ираном с 224 по 651 год. Древний город Истахр находился на юге Ирана, в полутора тысячах километров от Ардебиля.

44

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

буют перевести как «грешник», но на самом деле он звучал как «Хатайи» и  был названием одного из кочевых племен, так что по смыслу его можно перевести как «кочевник» или «обычный человек». Шах Исмаил стремился к  тому, чтобы его творчество ценилось за красоту и изящество слога, а не за заслуги автора. До сотворения мира началом начал был я, Тем, кто камней драгоценных ярче сверкал, был я. Алмаз превратил я в воду, она затопила мир. Аллахом, который небо и землю зачал, был я. Потом я стал человеком, но тайну свою хранил. Тем, кто в сады Аллаха первый попал, был я. Я восемнадцать тысяч миров обойти сумел. Огнем, который под морем очаг согревал, был я. С тех пор я узнал все тайны Аллаха, а он — мои. Тем, кто истины светоч первым познал, был я. Я — Хатаи безнадежный, истины свет постиг. Тем, кто в неверном мире все отрицал, был я1.

Султан Ягуб скоропостижно скончался 14 декабря 1490  года в  тридцатишестилетнем возрасте, в пору расцвета сил. Принято считать, что Якуб был отравлен своей женой Гоухар Султан, дочерью ширваншаха Фарруха Ясара. Преемником Ягуба стал его девятилетний сын Султан Байсункур, 1

Перевод В. Лебедева и Л. Кацнельсона. ГЛАВА 2. Шах Исмаил I

45

а реальная власть перешла в руки его наставникаатабека1 суфия Халил-бека Мосуллу, который имел влияние на Гоухар Султан. Однако не все племена, входившие в союз Ак-Коюнлу, были согласны признать своим султаном Байсункура, у  них был другой кандидат в  правители  — внук Узун-Хасана Рустам, приходившийся Байсункуру двоюродным братом. В 1492 году Рустам сверг Байсункура и стал новым правителем Ак-Коюнлу, но сторонники Байсункура развязали межплеменную войну, и государство оказалось на грани распада. «Утопающий и  за змею хватается»,  — говорят в  народе. Рустам решил использовать тарикат Сефевие в  противоборстве с  Байсункуром. В 1493 году он освободил Султана Али и его братьев из заточения, осыпал милостями и даже пообещал сделать Али своим преемником. «Отныне ты не будешь называться “мирзой”, потому что я даю тебе титул падишаха, — сказал Рустаму Али. — С помощью Всевышнего я исправлю то, что было сделано с тобой, ведь ты мне как брат, и после моей смерти ты станешь правителем». Одной стрелой Рустам убивал двух птиц  — избавлялся от ненавистного двоюродного брата и  выступал поборником справедливости, помогавшим сыну отомстить за убийство отца. Но по1

Наставники шахских детей также назывались леле

(лала).

46

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

сле того, как войско Байсункура было разгромлено, а  сам он казнен, Султан Али из помощника превратился в  помеху, и  Рустам задумал избавиться от него и  его братьев. По приказу Рустама сыновья шейха Гейдара снова были взяты под стражу, но им удалось бежать. С небольшой группой верных мюридов они направились в  Ардебиль, единственное место, где могли чувствовать себя в  безопасности. За беглецами отправили погоню. Буквально на пороге гибели Султан Али успел назначить своим преемником семилетнего Исмаила. Для того чтобы дать Исмаилу и Ибрагиму возможность добраться до Ардебиля, Султан Али вступил с  преследователями в  схватку, которая стала для него последней — мирза утонул в реке, упав с коня. В Ардебиле Исмаил и Ибрагим сначала укрылись в мавзолее шейха Сефи ад-дина, а затем прятались в домах верных людей, пока посланцы Рустама обыскивали город. Затем братьев перевезли в одну из деревень близ города, откуда переправили в Решт1, а в конечном итоге они оказались в Лахиджане2 по приглашению местного правителя Мирза-Али Каркии. Каркии, правившие в Восточном Гиляне с  1370  года, вели свое начало от Сасанидов. Они придерживались зейдитского мазха1 2

Центр области Гилян. Город, расположенный в Гиляне, к востоку от Решта. ГЛАВА 2. Шах Исмаил I

47

ба1, но при этом с большим уважением относились к шейху Сефи ад-дину. Мирза-Али не только принял сыновей шейха Гейдара с положенным им почетом и дал им защиту, но и позаботился об их обучении, проще говоря — постарался заменить им отца и старшего брата. Напрашивается вопрос — разве мог правитель Лахиджана противостоять правителю Ак-Коюнлу? Разве мог Мирза-Али Каркия защитить Исмаила и  Ибрагима от Рустам-хана? Где небольшая область и  где большое государство, раскинувшееся между трех морей?2 Ответ прост — к концу XV века государство Ак-Коюнлу напоминало ветхое покрывало, расползающееся от старости на лоскуты. Война между сторонниками Рустама и Байсункура ускорила распад некогда могущественной конфедерации. Племена воевали друг с другом, а нередко и внутри племен разгорались распри. К месту можно вспомнить старую пословицу «когда дом горит, 1

Мазхабами в  исламе называют религиозные доктрины, или, точнее — богословско-правовые школы. Зейдитский мазхаб был основан в VIII веке Зейдом ибн Али, внуком Хусейна ибн Али. Зейдиты относятся к так называемым умеренным шиитским течениям, которые имеют много общего с  суннизмом. В  частности, зейдиты признают первых трех праведных халифов, выступают за выборность имамами потомков пророка Мухаммеда по линии Али ибн Абу Талиба и не ожидают возвращения Махди. 2 Имеются в  виду Каспийское, Черное и  Аравийское моря.

48

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

не до счетов с соседями». У Рустама хватало других проблем, помимо преследования укрывшихся в Лахиджане детей шейха Гейдара, но тем не менее он старался добраться до них, а  Мирза-Али всячески уклонялся от выполнения требования о выдаче беглецов. Известен случай, когда он спрятал Исмаила в корзине, подвешенной на дереве (Ибрагим к тому времени вернулся к матери в Ардебиль) и поклялся на священном Коране в  том, что Исмаила-мирзы нет на земле Лахиджана. В конце концов, терпение Рустам-хана иссякло, и он решил идти на Лахиджан войной, но этому плану помешала смерть — в середине 1497  года Рустам был свергнут (и  убит) своим двоюродным братом Ахмедом, который погиб в конце того же года, после чего Ак-Коюнлу распалось на две части. Опасность не исчезла совсем, но заметно уменьшилась, поскольку никому из правителей трех «осколков» не было большого дела до Исмаила-мирзы (зато ему было до них дело). Что же касается ширваншаха Фарруха Ясара, то он был бледной тенью своего великого деда Ибрагима I. Дед укреплял основы государства и расширял его пределы, а внук только лишь пытался сохранить то, что получил в  наследство от отца, но это удавалось ему не очень хорошо: в отсутствие сильной руки местные правители вели себя как им вздумается, считаясь с  шахом лишь номинально. ГЛАВА 2. Шах Исмаил I

49

Короче говоря, время играло против Ширвана и  Ак-Коюнлу, а  вот число сторонников тариката Сефевие перманентно увеличивалось за счет племен, перекочевывавших с  запада. Еще совсем недавно Малая Азия была разделена на множество княжеств-бейликов и  по большей части жизнь там была весьма вольной, особенно в  восточных областях. Свободолюбивые племена не могли смириться с жесткой политикой османских султанов и потому откочевывали на восток, меняя не только правителей, но и веру — шиизм казался им более привлекательным, нежели суннизм, который в сознании масс был тесно связан с  османским владычеством. К  тому же в  тарикате выстраивалась совершенно другая иерархия  — мюриды добровольно подчинялись тому, кого они избрали своим духовным наставником, а не принуждались к покорности султанской властью. В  тарикате царил дух единства, всеобщего братства, которого в Османском султанате не было и в помине. Исмаилу повезло и  в  том, что основной вектор османских завоеваний был направлен в христианскую Западную Европу, которую султаны рассчитывали завоевать полностью, и  на первых порах это намерение выглядело осуществимым. Узнав о  гибели Рустама, Исмаил решил, что настало время действовать, и, несмотря на уговоры Мирзы-Али, в  августе 1499  года отбыл из 50

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

Лахиджана в  Ардебиль. Предание гласит, что по дороге, в  лесу, к  Исмаилу явился Махди и  благословил его. В Ардебиле Исмаил надолго не задержался, поскольку его пребывание там могло спровоцировать войну с  врагами, к  которой он пока еще был не готов. Зиму 1499–1500 годов Исмаил провел в  лагере, находившемся у  впадения реки Астары1 в  Каспийское море. После некоторых раздумий, посоветовавшись со сподвижниками, Исмаил избрал своей первой целью Ширван. Решение было мудрым, поскольку начинать нужно с малого и, кроме того, для укрепления репутации молодому шейху требовалось отомстить ширваншахам за гибель отца и деда. Мы говорим «с малого», но для Исмаила, первоначально располагавшего всего-навсего семью сотнями воинов, Ширван был опасным противником, даже с учетом того, что один кызылбаш стоил пяти ширванских воинов. Ширванская кампания, начатая в  середине 1500  года, с  одной стороны оказалась удачной, а с другой — не очень. Исмаил смог захватить столичный город Баку, где взял богатую добычу и получил возможность провозгласить себя новым правителем Ширвана. В сражении на равнине Джабани у  подножия крепости Гюлистан кызылбаши раз1

Река, по которой проходит современная граница между Азербайджаном и Ираном. ГЛАВА 2. Шах Исмаил I

51

громили численно превосходящее их ширванское войско. Фаррух Ясар попытался укрыться в крепости, но был настигнут и убит Хусейн-беком Шамлу, наставником и ближайшим советником юного шейха… Казалось, что победа уже находится в  руках Исмаила, но Гюлистан и  еще несколько ширванских крепостей продолжали оказывать сопротивление. Скорой победы не получилось, к тому же против Исмаила решил выступить Алванд-мирза, который после распада государства Ак-Коюнлу правил в Азербайджане и Диярбакыре1. «Что вы хотите — престол Азербайджана или крепость Гюлистан?»  — спросил Исмаил у  своих сподвижников и  получил ответ: «Азербайджан!». То же самое ему сказали явившиеся во сне праведные имамы. Решение снять осаду и  идти в  Азербайджан было стратегически верным — крепость никуда не денется, а  по врагу, который собирается напасть, лучше ударить первым. Кроме того, нет, пожалуй, хуже участи, чем оказаться на войне «между двух огней» — пока будешь осаждать крепость, тебя возьмет в осаду войско противника, и  тогда уже ничего хорошего ждать не придется. Ну и вообще, если у тебя мало сил, то ими нужно распоряжаться разумно… Построив мост из лодок у  слияния Куры и Аракса, Исмаил в мае 1501 года переправился на 1

52

Город и область на юго-востоке современной Турции. Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

северный берег Куры и двинулся к Карабаху, а один отряд отправил на Карадаг1. Алванд-мирза попытался выиграть время, для чего предложил Исмаилу вернуться в Ширван в качестве своего наместника, на что Исмаил ответил так: «Потомки Хасан-падишаха [Узун Хасана] навлекли бесчестье на потомков шейха Сефи и опозорили их, не имея на то никаких оснований. Несмотря на нанесенные мне тяжкие оскорбления, я не намерен мстить вам за кровь моих предков, и я никогда не стремился к занятию престолов и правлению. Единственное мое намерение состоит в том, что я желаю распространять веру моих предков, непорочных имамов. Пока я  жив, я  готов обнажать свой меч ради Аллаха Великого, Его непорочных Имамов и  истинной веры до тех пор, пока повсюду не утвердится справедливость. Ради обретения спасения в  обоих мирах и  власти над прочими правителями следует с  искренней верой обращаться за помощью к  светлой памяти непорочных имамов, постоянно повторяя и исповедуя: “Али — наместник Аллаха”. И если я завоюю какую-либо землю, то стану чеканить твое имя на монетах и  называть тебя в  хутбе2 своим старшим 1

Область Карадаг находится на северо-западе современного Ирана. 2 Хутба  — пятничная или праздничная полуденная молитва, а  также выступление имама во время богослужения. Хутба начинается с прославления Аллаха и его пророка Мухаммеда, а далее в ней упоминаются земные правители. ГЛАВА 2. Шах Исмаил I

53

братом. Если же ты, по причине твоего упрямства, откажешься принять предложенное мною спасение, то это твой выбор и ты вправе явиться на поле битвы, чтобы я смог отомстить за кровь моего невинного брата. Мир тебе». Гара Пири-бек Каджар, получивший за доблесть, проявленную в одном из сражений, лакаб1 Тозкопаран («Пыльный вихрь») одержал победу в  Карадаге, а  сам Исмаил в  июле 1501  года разгромил вражеское войско в сражении на равнине Шарур2, куда Алванд-мирза отступил из Карабаха. Дорога на Тебриз, столицу Азербайджана, была открыта. Вступив в  Тебриз, Исмаил провозгласил себя шахиншахом3, а шиизм сделал государственной религией в  своих владениях. Также Исмаил называл себя «падишахом Ирана», поскольку титул падишаха носил его дед Узун Хасан, законным преемником которого он себя считал. Изначально Исмаил не стремился к  завоеванию всего Ирана, а собирался ограничиться тем, что оказалось в его руках к  середине 1501  года, но обстоятельства 1

Лакаб — почетный возвеличивающий титул, становящийся частью имени. 2 Эта равнина и  одноименный город находятся на территории современной Нахичеванской Автономной Республики в составе Азербайджана. 3 Шахиншах (дословно: «шах над шахами» или «правитель над правителями»)  — древний иранский монархический титул, который условно можно сравнить с европейским титулом императора.

54

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

вынудили его воевать дальше. С  запада новосозданному государству угрожал укрывшийся в Эрзинджане1 Алванд-мирза. На юге, в Ираке, Фарсе и  Кермане2, от имени одиннадцатилетнего сына Султана Ягуба Мурада правили племенные вожди, мечтавшие о  расширении своих владений и  восстановлении недавно распавшейся конфедерации Ак-Коюнлу под своей властью. Османского султана Баязида II тоже нельзя было сбрасывать со счетов, ведь, глядя на запад, тот постоянно оглядывался на восток и не был рад усилению сефевидского шейха. Вдобавок враги Исмаила активно искали союзников и  находили их. В  частности, окружение Султана Мурада нашло поддержку у  правителя Кума3 Исламыш-бека, и этот пример был не единственным. Война  — это не только люди, но и  деньги. В  Баку и  Тебризе шейх… точнее, теперь уже шах Исмаил взял хорошую добычу, но ее было недостаточно для продолжения военных действий, а от новых подданных пока еще не стоило ожидать доходов  — некоторые области пострадали в  ходе войны, к тому же Исмаил существенно уменьшил 1

Область в Восточной Анатолии. Фарс — область на юге Ирана, историческая родина иранцев и иранского языка, колыбель иранской государственности. Керман  — область с  центром в  одноименном городе, расположенная к востоку от Фарса. 3 Город и одноименная область недалеко от Тегерана. 2

ГЛАВА 2. Шах Исмаил I

55

налоговое бремя ради увеличения своей популярности в народе. В такой ситуации нужно было семь раз подумать, прежде чем принимать решение, поскольку любая ошибка могла повлечь за собой фатальные последствия. Любому автору положено в  той или иной мере идеализировать героев своих повествований, поскольку без расположения к  герою хорошего рассказа не получится, но Исмаил Сефеви не нуждается в  идеализации, поскольку в  любой ситуации он находил наилучший выход и  поступал наилучшим образом, скрывая свои амбиции под покрывалом миролюбия. В частности, Султану Мураду он писал следующее: «С учетом нашего родства, тебе было бы предпочесть не вражду, а  согласие с  моим превосходством, и  в  ответ на это я  передам тебе несколько иракских областей и обеспечу спокойствие твоего правления». Худой мир лучше доброй ссоры1, а добровольное подчинение предпочтительнее принудительного. Исмаил понимал это и там, где было возможно, старался действовать не принуждением, а  убеждением. Но природа человеческая такова, что чаще приходится принуждать. Султан Мурад и его окружение предпочли добрую ссору худому миру и  в  июне 1

В  оригинале использовано выражение: «Лучше договориться между собой, чем идти к ахунду (знатоку исламского права)».

56

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

1503 года были наказаны за свою строптивость — растерты в  пыль кызылбашами. Султану Мураду удалось бежать в  Шираз1, откуда он перебрался в Багдад, а конец своей недолгой жизни встретил в  1518  году в  городе Урфе2, ставшем его последним оплотом… Что же касается Ширвана, то в  нем пришел к  власти Ибрагим, сын Фарруха Ясара, известный как Ибрагим II. Будучи человеком благоразумным, ширваншах Ибрагим пришел к  выводу о  бесперспективности противоборства с  шахом Исмаилом, признал себя его данником и дважды породнился с  ним  — в  1521  году сын Ибрагима Султан Халил женился на шахской дочери Перихан-ханум, а двумя годами позже Исмаил взял в жены одну из дочерей ширваншаха (и это притом что в Ширване сохранялся суннизм). Забегая немного вперед, скажем, что Султан Халил, он же Халил-улла II, смог унаследовать ширванский престол после смерти отца благодаря сефевидской поддержке и потому хранил вассальную верность, но вот его племянник и преемник Шахрух, ставший ширваншахом в  1535  году, под давлением своего окружения склонился к союзу с османским султаном Сулейманом. Опасность перехода Шир1

Город на юге Ирана, центр области Фарс. Город на юго-востоке современной Турции, ныне носящий название Шанлыурфа. 2

ГЛАВА 2. Шах Исмаил I

57

вана под османскую руку вынудила сына Исмаила шаха Тахмаспа свергнуть Шахруха и  установить в Ширване свое прямое правление. Пока Исмаил утверждал свою власть в Закавказье, в Средней Азии то же самое делал чингизид Мухаммед Шейбани, основавший в 1500 году ханство, которое принято называть Бухарским, несмотря на то что изначально его столицей стал Самарканд. Мухаммед вел свою родословную от Шейбана, четвертого сына Джучи, который был старшим сыном Чингисхана. По представлениям чингизидов, правом на власть обладали только потомки великого завоевателя, а все прочие правители считались у них нелегитимными. Для суннита-чингизида Мухаммеда Шейбани шах Исмаил был узурпатором, подобным Тимуру, да вдобавок еще и еретиком-шиитом. К 1504  году Мухаммед Шейбани завоевал Мавераннахр, а затем присоединил к своим владениям Хорезм1, Герат2 и Хорасан. В 1508 году владения Шейбани-хана простирались от Сырдарьи на севере до Кандагара на юге и от восточного побережья Каспийского моря на западе до границы с  китайской империей Мин на востоке. «Земель и денег не бывает чересчур много», — говорят в народе. Следуя этому принципу, Мухаммед Шейба1

Плодородная область, центр которой находится в низовьях Амударьи. 2 Город и область на северо-западе Афганистана.

58

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

ни был не прочь присоединить к  своему ханству весь Иран с Азербайджаном, а шах Исмаил, в свою очередь, имел виды на исконно иранский Хорасан и прилегавший к нему Мавераннахр. Особый интерес представляет переписка между Шейбани-ханом и  шахом Исмаилом. В  1507  году, после завоевания Герата, Шейбани-хан разослал соседним правителям послания со словами: «Кто явится к нам и поклонится, тот удостоится высокого положения, а кто не явится, тот станет сожалеть». Надо признать, что достигнутые успехи отчасти оправдывали подобную самонадеянность, но Исмаил Сефеви тоже сумел добиться многого и, разумеется, не собирался кланяться Шейбани-хану. За первым посланием последовало другое, на сей раз не угрожающее, а  оскорбительное, как по смыслу, так и по форме, поскольку оно было написано нарочито некрасивым почерком. «Сообщаем Исмаилу-мирзе, что у нас есть намерение посетить Мекку, — писал Мухаммед Шейбани. — Если в Ираке есть сломанный мост, то, пожалуйста, почините, потому что у нас нет желания захватывать разоренный Ирак, и мы не считаем себя победителем до тех пор, пока не завоюем Мекку и Медину». Ключевым оскорблением был не приказ починить мост, облеченный в вежливую форму, а понижение в титуле — шаха называли «мирзой». Исмаил перевернул послание Шейбани-хана оборотной стороной и написал: ГЛАВА 2. Шах Исмаил I

59

«Кто по зову души не станет сторонником шаха Бутураба1, Тот не считается победителем, даже если завоюет сто Мекк и Медин».

Слова ответа не несли личного оскорбления в  адрес Шейбани-хана, и, вообще, шах Исмаил старался проявлять в  переписке с  заклятым врагом сдержанность. Далее события развивались следующим образом. Во время очередного нападения шейбанидского войска на Керман был захвачен в  плен один из наиболее прославленных военачальников Шейбани-хана по имени Джанвафа-мирза. Шах Исмаил приказал освободить Джанвафа-мирзу и вручил ему послание для Шейбани-хана, в котором, в крайне вежливой форме, излагалась просьба прекратить набеги «ради установления дружбы между нами». Шейбани-хан проигнорировал предложение мира и  повторно повелел шаху Исмаилу починить мосты для того, чтобы паломничество в Мекку прошло благоприятно. «Мы давно подготовили дороги к  вашему приезду,  — ответил Исмаил.  — Все готово». Истинное содержание этого письма было скрыто между строк  — мы готовы к  войне, приходи и узнаешь. 1

Бутураб (дословно «Отец праха») — один из титулов Али ибн Абу Талиба.

60

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

В переписке между ханом и шахом также звучали взаимные обвинения в  ереси, а  кроме того, Мухаммед Шейбани укорял Исмаила в  незаконном захвате иранского престола — мол, власть наследуется по отцовской линии, а  не по материнской (вспомним, что Исмаил был внуком шейха Джунейда, женатого на сестре Узун Хасана, преемником которого считал себя шах). «Если ты забыл о  том, кем был твой отец, то я  посылаю тебе подарок, который напомнит», — писал Шейбани-хан, приложив к посланию кулох и кашкул1. Ответным подарком шаха стали части ручного ткацкого станка, намекавшие на якобы низкое происхождение хана. «Я  буду только рад пойти в  центр Хорасана с нищими дервишами для того, чтобы поклониться имаму Резе2, — писал шах Исмаил. — Ничто не сможет удержать меня от войны». 1

Кулох  — головной убор дервиша (суфия-аскета), представляющий собой высокий войлочный колпак конической формы, обшитый сверху материей. Кашкуль — дервишская чаша, используемая для сбора подаяния. 2 Имам Реза (Али ибн Муса ар-Реза) был восьмым из двенадцати непорочных имамов, признаваемых шиитамидвунадесятниками. В 818 году имам Реза был убит халифом аль-Мамуном. Место захоронения имама получило название Мешхед ар-Рида («Место мученичества Резы»). Вокруг гробницы выросло поселение, превратившееся в город Мешхед, ныне — второй по величине и численности населения город Ирана после столичного Тегерана. Мешхед расположен в северной части Хорасана. Таким образом шах Исмаил извещает Шейбани-хана о намерении завоевать Хорасан. ГЛАВА 2. Шах Исмаил I

61

В ноябре 1510  года сефевидская армия под командованием шаха Исмаила вторглась в  Западный Хорасан и  стала продвигаться к  Герату, не встречая на своем пути особого сопротивления, поскольку основная часть шейбанидских сил находилась в  тот момент в  Мавераннахре. В  ожидании подхода своего войска, Шейбанихан укрылся в хорошо укрепленном городе Мерв. После непродолжительной осады Мерва шах Исмаил убедился в бесперспективности этой затеи и решил пойти на хитрость — притворился, будто уходит обратно, в надежде выманить зверя из логова. «Считая себя халифом нашего времени и заместителем Пророка, ты не давал мне покоя своими письмами, — писал Исмаил в последнем послании к  Шейбани-хану.  — Если у  тебя есть мужество, то не прячься за стенами крепости, а выходи на поле битвы или же я сейчас ухожу, так как узнал, что сын османского султана Баязида Селим напал на Тебриз. Откровенно говоря, я и не собирался забирать Хорасан себе, а хотел подарить этот край сыновьям султана. Вдобавок к этому меня вынудило прийти сюда твое оскорбительное письмо, задевшее мое достоинство. Теперь я  отправляюсь в  Азербайджан и  у  меня нет никакого дела до тебя. Ты можешь распоряжаться Хорасаном, как тебе угодно». 62

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

Хитрость удалась — Шейбани-хан вышел из Мерва для того, чтобы преследовать отступавших кызылбашей, потерпел сокрушительный разгром под стенами города и  сам погиб в  сражении. Это сражение, состоявшееся то ли в конце ноября, то ли в начале декабря 1510 года, ознаменовало переход Хорасана под власть Сефевидов и подарило миру еще одну притчу о том, что не следует прислушиваться к плохим советам. Мы не вправе обойти вниманием эту историю, поскольку она не только поучительна, но и имеет прямое отношение к нашему повествованию. Шейбани-хан настолько сильно любил свою жену Могол-ханум, что допускал ее к  участию в  собраниях, на которых решались дела правления, и позволял ей высказываться. Когда хан и его приближенные обсуждали целесообразность преследования «отступающих» кызылбашей, большинство склонялось к тому, чтобы дождаться подхода основных сил и  уже потом начинать действовать. Это было более чем разумно, но Могол-ханум сочла такое поведение проявлением трусости. «Вы не мужчины, вы не узбеки, если боитесь каких-то кызылбашей! — заявила она. — Раз так, то я  сама поведу воинов, чтобы не упустить удобный момент!». Мужчины устыдились этих глупых обвинений и  встали на путь гибели. Дело не в  том, что они послушали женского соГЛАВА 2. Шах Исмаил I

63

вета, а в том, что Могол-ханум было очень далеко до Гурдафарид1. Она не водила войска в сражения и ничего не понимала в военном деле, но тем не менее осмеливалась высказывать свое мнение, да еще и в столь резкой форме. Впору заподозрить, что Могол-ханум была подкуплена шахскими агентами, ведь ее слова перекликались с  фразой «если у тебя есть мужество, то не прячься за стенами крепости» из послания Исмаила. И вообще, в противоборстве хороши любые средства, которые позволяют достигнуть победы. С Шейбани-ханом связано еще одно предание, в правдивость которого одни верят, а другие — нет: якобы шах Исмаил приказал украсить череп хана золотой инкрустацией и  использовал его в качестве кубка для вина. 1

Гурдафарид  — дева-воительница из поэмы «Шахнаме», вступившая в поединок с богатырем Сухрабом. Сухраб за нею вслед погнал коня; Он гневом омрачил сиянье дня. Вот он настиг. И за ее спиною Привстал и шлем сорвал с нее рукою. Взметнулись косы, по ветру виясь, От шлема тяжкого освободясь. И понял витязь, полон изумленья, Что с женщиною вышел он в сраженье. Сказал: «Подобных девушек Иран Сегодня шлет на боевой майдан!.. Их витязи, когда коней пускают, Над степью пыль до облак подымают. Но коль в Иране девы таковы, То каковы у них мужчины-львы?».

64

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

Пожалуй, нет необходимости подробно останавливаться на всех завоеваниях шаха Исмаила, поскольку рассказ об этом рискует растянуться на отдельную книгу. Достаточно будет подвести итог: к  1511  году границы Сефевидского государства простирались от Дербента на севере до Персидского залива на юге, на западе они немного не доходили до Тигра, а на востоке — до Амударьи, и основателем этой империи был двадцатитрехлетний шах Исмаил. Наиболее радикальные историки, азербайджанские и иранские, по сей день спорят о том, кем считать шаха Исмаила Сефеви — исключительно азербайджанским правителем, так как он и его соратники были тюрками, или же все же иранским, поскольку основную массу подданных шаха составляли иранцы. С исторической точки зрения подобный подход является ненаучным, поскольку в нем одни понятия подменяются другими. Да — шахиншах Исмаил по национальности был тюрком (а  если уж докапываться до самых корней, то, возможно, и курдом), он предпочитал разговаривать на тюркском азербайджанском языке и на нем писал свои замечательные стихи, но при этом он правил Ираном и  потому вправе считаться иранским правителем. Наполеон Бонапарт был корсиканцем, которые дистанцируются от французов, считая себя отдельной нацией, но весь научный (а также и ненаучный мир) считает его ГЛАВА 2. Шах Исмаил I

65

французским императором. Ну и вообще, как сказал кто-то из выдающихся личностей, «у гениев нет нации, они принадлежат всему человечеству». О  многом может поведать разделение языков по сферам. В  сефевидском государстве азербайджанский язык был языком шахского двора, придворных поэтов, а также армии и судей, но большая часть литературы создавалась на иранском языке и на нем же велся государственный документооборот. Если смотреть с точки зрения двора, то азербайджанский язык казался важнее, а у чиновников на первом месте стоял иранский язык. Ну а  любой непредвзятый историк отдаст приоритет иранскому языку, поскольку на нем чеканились надписи на монетах, главной «визитной карточке» государства. Перелетные птицы кричат с высоты, Широко в облаках раскрывая крыла. Гуси, лебеди, соколы, перепела, Аисты, жаворонки, журавли Вереницами пролетают вдали. Над горой куропатка взлетает, смеясь, Совы кричат, что Бог среди нас. Раскрываются губы первых цветов, Птицы свищут в цветах на сотни ладов. Жеребцы молодые визжат в табунах, Ястреба жеребцами ржут в облаках1. 1

66

Перевод В. В. Державина. Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

В этом отрывке из поэмы «Дех-наме»1 представлено многообразие пернатого мира, которое можно сравнить с  многообразием подданных шаха Исмаила, между которыми сам шах не делал различий. Его идеалом было единство и единое сильное государство. «Среди белых овец непременно найдется хотя бы одна черная», — говорят люди, когда хотят сказать, что все не может быть хорошо — непременно случится что-то плохое. Одной из мрачных страниц в  истории Сефевидского государства стало противоборство шаха Исмаила с  османским султаном Селимом I, который мало воевал с христианами, предпочитая укреплять восточные и южные рубежи государства. Надо сказать, что укреплял он их весьма успешно, увеличив свои владения более чем в полтора раза. Конфликт между двумя государствами назревал с того момента, когда Исмаил начал войну с  суннитами в  Восточном Закавказье. Османский султан Баязид II был крайне недоволен действиями Исмаила, но в  то время не мог оказать поддержку единоверцам, поскольку вел военные действия в Западной Европе и пребывал в напря1

«Десять писем». Имеются в виду десять любовных писем поэта к его возлюбленной. Поэма написана в жанре месневи (в дословном переводе с арабского — «сдвоенный»), отличительной чертой которого являются попарно рифмованные двустишия. ГЛАВА 2. Шах Исмаил I

67

женных отношениях с Мамлюкским султанатом1 после войны 1485–1491  годов. В  такой ситуации было крайне неблагоразумно ввязываться в  войну с  Исмаилом, поэтому Баязид предпочел худой мир доброй ссоре. Исмаил тоже не спешил начинать войну, поскольку надеялся сколотить антиосманскую коалицию с  участием христианских государств Европы, России, южнокавказских княжеств и  мамлюков. Однако правители западноевропейских государств уклонились от предложенного Исмаилом союза, поскольку опасались лишний раз дразнить османского льва. Русские цари Иван III и его сын Василий III были заняты противоборством с  Великим княжеством Литовским и Казанским ханством. Мамлюкский султан Кансух аль-Гаури, будучи суннитом, не возражал против союза с шиитом Исмаилом, но хотел действовать наверняка, с полной уверенностью в победе. К  тому же на восточных рубежах Исмаилу начал создавать проблемы Шейбани-хан… Короче говоря, и шах, и султан горели желанием уничтожить друг друга, но до поры до времени были вынуждены скрывать свои намерения. 1

«Мамлюками» в  средневековом Египте называли воинов, набиравшихся из юношей-рабов. В  1250  году лидеры мамлюков свергли правившую династию Айюбидов и  взяли власть над Египтом и  сопредельными областями в свои руки. В 1517 году Мамлюкский султанат был завоеван Османской империей.

68

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

Искрой, от которой загорелось большое пламя, стало шиитское восстание 1511  года в  юговосточной Анатолии, организованное шахскими агентами. Восстание было подавлено ценой значительных усилий, и султан Селим I, сын Баязида II, решил «вырвать сорную траву с  корнем», то есть сокрушить сефевидское государство, стремившееся к  превращению в  империю, подобную Османской. Действовал Селим расчетливо и неспешно  — прежде, чем выступать против Исмаила, обеспечил спокойствие в приграничных областях, истребив всех проживавших там шиитов. На их место пришли верные султану жители Западной Анатолии, для которых шиизм был богопротивной ересью — Селим хорошо понимал, что надежные тылы являются залогом любой успешной кампании. Наведя порядок в  своих владениях, в  мае 1514 года султан во главе стопятидесятитысячной армии вторгся на территорию сефевидского государства. Кызылбаши отступали под османским натиском до равнины Чалдыран1, где 23  августа 1514 года состоялось решающее сражение. У шаха было втрое меньше воинов, так что исход сражения можно было считать предопределенным, но победу османам обеспечило не столько численное превосходство, сколько наличие у них огнестрель1

Эта равнина находится на северо-западе современного Ирана. ГЛАВА 2. Шах Исмаил I

69

ного оружия, которого не было у  кызылбашей. Кызылбаши проиграли, но их стойкость произвела впечатление на османов и породила известную поговорку «лучше встретиться в бою с тремя гяурами1, нежели с одним “красноголовым”». Победа в Чалдыранском сражении позволила османскому войску захватить столичный Тебриз, однако у этого достижения была и оборотная сторона  — при отступлении кызылбаши оставляли врагу разоренные земли, отчего у  османов очень скоро возникли проблемы с  продовольствием. Угроза голода вынудила их оставить Тебриз. Но враги ушли не с пустыми руками — они захватили с  собой шахскую казну, которую кызылбаши в спешке не успели увезти с собой. Шах хорошо усвоил преподанный ему урок и быстро оснастил свою армию огнестрельным оружием. Вдохновленный успешным походом на Иран, султан Селим начал готовиться ко второй кампании, но, узнав о том, что у свирепых кызылбашей теперь есть ружья и  пушки, султанские воины настолько пали духом, что вместо Ирана Селиму пришлось идти на мамлюков. Впрочем, нельзя исключить и того, что изменение направления похода было уловкой, призванной усыпить бдительность мамлюкского султана. В войне с мамлюками наличие артиллерии снова 1

Гяур — уничижительное название немусульман у турок, происходящее от арабского слова «кяфир» («неверный»).

70

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

сыграло решающую роль, и  в  апреле 1517  года их султанат стал частью Османской империи. В сентябре 1520 года султан Селим умер, и османский престол перешел к его двадцатишестилетнему сыну Сулейману, впоследствии получившему почетное прозвище Кануни («Справедливый»). Шах Исмаил сумел создать у  Сулеймана впечатление, будто все его помыслы заняты противоборством с  Шейбанидами (Бухарским ханством правил в  то время Кучкунджи-хан, приходившийся Мухаммеду Шейбани дядей). Успокоенный Сулейман обратился к западу и начал войну с Венгрией и родосскими рыцарями1, Выражаясь современным спортивным языком, первый раунд османо-сефевидского противостояния был выигран османами. После поражения при Чалдыране шах Исмаил не вел никаких крупных войн. Однажды он отправил войско против кахетинского2 царя Левана, напавшего на вассальное Шекинское ханство, а в другой раз послал войско в Ширван, но воевать там не пришлось, поскольку спокойствие воцарилось при приближении шахского войска. В  обоих случаях военные походы были вынужденными и носили за1

Орден братьев иерусалимского госпиталя св. Иоанна Крестителя с 1310 года назывался орденом Родосских рыцарей так как основанное им государство находилось на острове Родос и нескольких соседних островах Эгейского моря. 2 Кахетинское царство существовало в  Восточной Грузии с 637 по 1106 год и с 1490 по 1762 год. ГЛАВА 2. Шах Исмаил I

71

щитный, а не завоевательный характер. И если до Чалдырана шах Исмаил лично водил войска в походы, то теперь он поручал это своим военачальникам. На этом с войнами мы заканчиваем и переходим к делам правления. Как известно, одаренный человек успешен во всех своих начинаниях. Исмаил-правитель ничем не уступал Исмаилу-военачальнику. Созданное им государство, несмотря на всю свою пестроту  — сочетание кочевого и  оседлого населения, шиитов и  суннитов  — оказалось крепким и  жизнеспособным. Сефевиды правили Ираном на протяжении двух с  лишним веков и если бы каждый из преемников шаха Исмаила был хотя бы наполовину подобен ему, то в иранской истории не было бы ни Афшаридов, ни Зендов, ни Каджаров и уж тем более ни Пехлеви1. Но 1

Перечисляются династии, правившие Ираном после Сефевидов. К  последней из них, основанной в  1925  году генералом Резой Пехлеви, в  современном Иране относятся с  особой неприязнью, поскольку финалом правления сына Резы Мохаммед-шаха стала Революция 1979  года, итогом которой было провозглашение Исламской Республики Иран. «Я  выступаю против того, чтобы шах оставался правителем, поскольку он и его отец пришли к власти с помощью штыков, — сказал имам Хомейни, первый лидер Исламской Республики. — Другая причина неприятия шахской власти кроется в том, что шах во все время своего правления нарушал законы ислама и  попирал права иранского народа… Вдобавок я  выступаю против принципа монархического правления и  шахиншахского режима по той причине, что монархия является разновидностью власти, не опирающейся на волю народа».

72

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

историю невозможно переписать заново, так что приходится принимать все таким, как оно есть. В управлении государством шах Исмаил делал ставку на кызылбашскую знать, занявшую все ключевые посты. Во многом сефевидское государство было схоже с Ак-Коюнлу, служившим образцом для его основателя. Завоеванные земли распределялись между кызылбашскими племенами, таким образом шах и  награждал верных, и  обеспечивал порядок на местах. Говоря о том, что столицей государства был Тебриз, нужно понимать, что Исмаил продолжал вести привычный для него кочевой образ жизни, а в столице проводил только зиму, да и  то не каждую. С  точки зрения управления государством частая смена местопребывания правителя создавала определенные проблемы, но шах не спешил переходить к  оседлому образу жизни, который в представлении любого кочевника ассоциируется с несвободой. Отношения между оседлыми иранцами и  кочевыми тюрками складывались непросто. Иранцы считали тюрков дикарями, а те, в свою очередь, презирали иранцев как «мягкотелых слабаков» — тюрки называли себя «людьми меча», а иранцев «людьми пера». Разумеется, иранцы, привыкшие с древних времен чувствовать себя хозяевами на родной земле, были недовольны господством кызылбашей, но им приходилось мириться с этим. Различие в вере тоже ГЛАВА 2. Шах Исмаил I

73

имело значение, речь шла не только о шиитах и суннитах, но и о том, что среди кызылбашей встречались приверженцы иных направлений шиизма, отличных от государственного иснаашаризма. Для контроля за единством веры и прочими вопросами, связанными с  вероисповедованием, Исмаил учредил должность садра, верховного чиновника, ведавшего религиозными делами. Собственно, ничего нового в институте садра не было, поскольку он существовал и прежде, но в сефевидском государстве садры не избирались представителями мусульманской общины, а назначались шахами, иначе говоря, религиозные вопросы находились под прямым шахским контролем. Особых гонений на суннитов не проводилось, но сама обстановка подталкивала суннитов к переходу в истинную веру1. Шах Исмаил подчинил себе огромную территорию, но подчинение было только половиной дела — разрозненные земли нужно было превратить в единое государство, и шах справился с этой задачей. В качестве противоположного примера можно вспомнить хотя бы государство Сельджукидов2, про1

В  данном случае нужно учитывать, что автор текста является шиитом-двунадесятником и считает свою веру истинной, но у суннитов, составляющих большинство среди мусульман (около восьмидесяти процентов), по этому вопросу существует противоположное мнение. 2 Государство Сельджукидов — тюрко-иранский султанат, образованный тюрками-огузами (туркменами) во главе с династией, основанной Сельджук-беком. Существовало с 1037 по 1157 год.

74

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

стиравшееся от Анатолии до Мавераннахра, — оно было создано в 1038 году, а в конце века уже начало распадаться… Садр выступал в  роли своеобразного посредника между шахом и  духовенством, а  непосредственным главой духовенства был назначавшийся шахом мулла-баши, выбираемый из числа наиболее авторитетных сейидов. Разумная налоговая и  административная политика имела важное значение, но не менее важным было покровительство наукам и искусствам, оказываемое шахом Исмаилом. Казалось бы — откуда «простому кочевнику» понимать важность наук? Но тем не менее Исмаил это понимал. Он восстанавливал обсерватории, открывал библиотеки, проявлял внимание к  достижениям европейцев и  вообще был открыт всему полезному для государства и  его подданных. Вряд ли можно назвать шаха «идеальным правителем», поскольку он был довольно деспотичным и  нетерпимым к тому, что шло вразрез с его мнением, но… Но после периода зависимости Х–ХV веков именно шах Исмаил объединил разрозненные иранские земли в  единое, сильное государство, и  за это потомки должны быть ему благодарны. Мы благодарны, не так ли? Будучи ревностным шиитом и проводником праведной веры, Исмаил не скатывался в  оголГЛАВА 2. Шах Исмаил I

75

телый фанатизм. Он мог выстраивать отношения с  дружественными ему суннитами, примером которых может служить мамлюкский султан Кансух аль-Гаури, или же перенимать «гяурские» европейские достижения, такие как пушки и  ружья. Хороший правитель отличается от плохого умением ставить государственные интересы превыше иных соображений, именно так и поступал шах Исмаил. Иностранные (европейские) гости в  своих воспоминаниях описывают шаха Исмаила как светловолосого, не очень высокого, но хорошо сложенного человека приятной наружности. Этому впечатлению можно верить, поскольку иностранцам не было нужды льстить и заискивать, они писали о  том, что видели, без какой-либо комплиментарности, свойственной иранским авторам, начинавшим характеристику каждого правителя словами «битвопобедный, непревзойденный в доблести воин», даже если речь шла о шахе Сефи1. Но в доблести Исмаила можно было не сомневаться, поскольку этому есть множество подтверждений. Исмаил принимал участие в  битвах, причем сражался в  первых рядах, не зная усталости и  вдох1

Шах Сефи, внук шаха Аббаса I, считается одним из худших правителей из дома Сефевидов, наряду с шахом Исмаилом II, который приходился Аббасу дядей. Жестокость сочеталась у  Сефи со слабоволием, и  эти недостатки умножались великой приверженностью к вину.

76

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

новляя своих воинов. В  тринадцатилетнем возрасте он в одиночку убил медведя, а этот зверь не менее опасен, чем тигр… Но случалось и  так, что отвага и доблесть оборачивались против шаха, как это произошло при Чалдыране. Практически все историки сходятся на том, что шаху не стоило рисковать, вступая в  сражение с  османским войском, разумнее было бы отсидеться за высокими стенами Тебриза или же организованно отступить в какое-то иное укрепленное место, с казной и гаремом. Но Исмаил в  очередной раз понадеялся на свою удачу и покровительство Али и потерпел единственное крупное поражение в своей жизни. Не будь Чалдырана, шах мог бы рассчитывать на лакаб «Непобедимый». Пожалуй, наиболее удивительным в  личности шаха Исмаила было сочетание битвопобедной доблести и суровости характера с умением тонко чувствовать и  передавать свои чувства красивым, изысканным стилем. Как «человек пера», Исмаил нисколько не уступал Исмаилу — «человеку меча»: и тем и другим оружием он владел одинаково хорошо… Нет, не хорошо, а безупречно! Судите сами: Говорит: уходи! Ты лишь горе и боль мне принес. Пожелтело лицо от кровавых, от огненных слез. Я всегда представляю тебя молодым и прекрасным. Мое сердце с твоим навсегда, мой жестокий, срослось. ГЛАВА 2. Шах Исмаил I

77

Если горя клинок пополам твое тело разрубит – Знай, что вместе с тобою погибнуть и мне довелось. Ты меня не ищи — я с тобою везде неразлучна, Я полна твоих мыслей, страстей неуемных и грез… Говорит: уходи… Как уйду я от взгляда газели? Как любовь обойду — предо мною она, как утес! Берегись, Хатаи! От горячих очей тонкостанной Стать бы тонким, как волос гордячки, тебе не пришлось!1

Подобно всем образованным людям того времени, Исмаил, помимо родного тюркского (азербайджанского) языка в совершенстве владел арабским, языком Священного Корана, и  иранским, который был языком международного общения в  Передней и  Центральной Азии. Но подавляющую часть своих стихов Исмаил Хатаи писал на родном тюркском — до нас дошли лишь единичные его произведения на иранском. Поэмы «Несихят-наме»2 и «Дех-наме» обнаруживают глубокие познания автора в таких науках, как философия, астрономия и математика. Также известно, что Исмаил был сведущ в музыке, живописи и каллиграфии. Его любимым музыкальным инструментом была лютня-барбат, излюбленный «собеседник» поэтов. Стихи Исмаила помогали 1 2

78

Перевод Б. Лебедева и Л. Кацнельсона. «Книга наставлений». Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

ему пропагандировать свои шиитские идеи, они были не только способом творческого самовыражения, но и политическим инструментом. У шаха Исмаила было пять сыновей  — Рустам-мирза, умерший в  детском возрасте, Тахмасп-мирза, ставший преемником отца, Саммирза, Алгас-мирза и  Бахман-мирза, и  пять дочерей  — Ханым-ханум, Перихан-ханум, Махинбану, Фирангиз-ханум и Шахзейнаб-ханум. Весной 1524  года тридцатишестилетний Исмаил внезапно заболел после охоты  — вдруг появился сильный жар, от которого шах лишился чувств. Старания лекарей оказались напрасными — шаху становилось все хуже и хуже. 23  мая 1524  года он скончался. Не располагая достаточной информацией, нельзя делать выводы, но скорая смерть здорового мужчины, находившегося в  полном здравии (больные на охоту не ездят), всегда вызывает подозрения в  ее насильственном характере. Скажем так: или причиной смерти шаха Исмаила послужило какое-то инфекционное заболевание, или же он был отравлен — некоторые яды могут вызывать повышение температуры, а  если давать яд несколькими порциями, то можно сымитировать болезнь. Кому была выгодна смерть шаха? Любому, кто мог надеяться править из-за спины его малолетнего преемника. ГЛАВА 2. Шах Исмаил I

79

На пороге смерти шах Исмаил призвал предводителя племени румлу Див-султана и  назначил его наставником-атабеком1 десятилетнего Тахмаспа-мирзы, которому вот-вот предстояло стать шахом. «Я  назначаю тебя наставником моего сына шаха Тахмаспа,  — сказал Исмаил.  — Ты будешь опекать его на протяжении семи полных лет, и потому тебе должны будут повиноваться все начальники и эмиры, суфии и кызылбаши, при условии, что ты будешь благосклонен по отношению к кызылбашам и не станешь притеснять их. После того, как сын мой достигнет возраста восемнадцати лет, не вмешивайся более в  его дела и  предоставь ему править по его собственной воле и рассуждению». Своеобразным прощанием Исмаила стали вот эти стихи, написанные задолго до смерти, но дело же не в дате создания, а в настроении и выразительности… Душа моя, жизнь моя, — счастлива будь! Простимся, — в далекий собрался я путь… Душа моей плоти умершей, — живи! Со мною пришлось тебе горя хлебнуть! Немало я пролил и крови и слез, – Прости меня, милая, не обессудь… Тоска, словно черные кудри твои, 1

80

«Отец-правитель», т.е. регент. Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

Мешает мне нынче на солнце взглянуть. Я видел толпу возле окон твоих, – И горько мне стало, и дрогнула грудь… Пускай я погибну — ты вечно живи! Но мученика Хатаи не забудь!

Современный Иран отчасти обязан своим существованием Исмаилу Сефеви, который в  начале XVI века восстановил утраченную иранскую государственность. В  этом заключается главная историческая заслуга первого шаха сефевидской династии. К слову, о династии. Среди Сефевидов не было посредственных правителей, но это не комплимент, а  констатация факта  — были или хорошие, или никудышные. Исмаил и его сын Тахмасп относятся к первым.

ГЛАВА 3.

Шах Тахмасп I Его, как дуб индийский, крепок стан. Льва породил могучего Туран. Он богатырской палицей играет, Разящий меч в руке его сверкает. Что кручи гор ему, что глубь морей? Подобных в мире нет богатырей. Как лев средь ланей, в ратной он ловитве, Сильнейшего сразить он может в битве. Абулькасим Фирдоуси. Шах-наме

Д

остижения любого человека, и  тем более выдающейся личности, а в особенности — правителя государства, следует оценивать вдумчиво, с  учетом обстановки, в  которой приходилось действовать, и  наличествующих возможностей. Поверхностное суждение о  шахе Тахмаспе Iможет получиться не очень-то лестным, поскольку ему пришлось сделать определенные территориальные уступки османскому султану Сулейману Справедливому, и на этом фоне приобретения в виде присоединения Ширвана и Шеки выглядели довольно скромно. Некоторые историки доходят до использования по отношению к Тахмаспу таких характеристик, как «пассивный» или «безынициативный». Но если вникнуть в детали, то станет ясно, что как правитель и  стратег шах Тахмасп нисколько не уступал своему великому отцу, а в чем-то и превос-

82

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

ходил его. Однако лучше будет вести рассказ по порядку, чтобы у  читателей создалось полное и  подробное впечатление. Тахмасп родился 3  марта 1513  года в  шахском гышлаге1 близ Исфахана. Матерью Тахмаспа была Таджлы-ханум, она же — Шах-Бегим-ханум. О ней нам известно мало. Ее отец Хулеф был сефевидским наместником-беклярбеком2 Багдада, она родила шаху двух сыновей — Тахмаспа и Бахрама, и  двух дочерей  — Перихан-ханум и  Мехинбанусултан. Мехинбану-султан, к  которой шах Тахмасп был очень привязан, стала его ближайшей советницей, но о  ней речь пойдет дальше, а  пока что нам нужно закончить с  Таджлы-ханум. Данные относительно ее судьбы разнятся в османских и  сефевидских источниках. Османский хронист Дамат Лютфи-паша, зять и  великий визирь султана Сулеймана Кануни, в  своей «Истории дома Османов» пишет, что Таджлы-ханум, попавшая в  османский плен в  результате поражения при Чалдыране, не вернулась к шаху Исмаилу — пробыв некоторое время султанской наложницей, она была отдана в  жены османскому сановнику и поэту Таджи-заде Джаферу-челеби, который го1

Гышлагом («кишлаком») изначально назывались ставки кочевников, а впоследствии этим словом стали называть оседлые поселения. 2 Чаще всего беклярбекство было наследственным (если, конечно, беклярбеки не вызывали недовольства у шаха). ГЛАВА 3. Шах Тахмасп I

83

дом позже был казнен по приказу султана… А вот у  некоторых сефевидских авторов можно прочесть о том, что Таджлы-ханум выкупила свободу у  пленившего ее османского военачальника в  обмен на свои драгоценные украшения. Скажем прямо, что верится в это с трудом. Сколько бы ни стоили драгоценности, бывшие на Таджлы-ханум в момент пленения, султан Селим дал бы за нее гораздо большую награду. Одно из двух — то ли версия с освобождением Таджлы-ханум была создана впоследствии, с  целью укрепления репутации шаха Тахмаспа, то ли причина разногласий кроется в  путанице имен, как это часто случается со старинными документами, — возможно, что выкупить свободу удалось другой шахской наложнице. Так же неясна судьба другой плененной шахской наложницы Бахрузеханум. Уверенно можно сказать лишь одно — часть шахского гарема была захвачена османами, и это обстоятельство усиливало для Исмаила горечь чалдыранского поражения. В  завершение темы Таджлы-ханум нужно сказать, что, согласно наиболее интересной сефевидской версии, в  1540  году она поссорилась с шахом Тахмаспом и вроде как пыталась его отравить, за что была сослана в Шираз, причем ехать туда ей пришлось на верблюде, а это весьма малоприятный способ путешествия. Вскоре после прибытия в Шираз Таджлы-ханум скон84

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

чалась и была похоронена в мавзолее Биби Дохтаран, который стоит и  поныне. Но, повторим, что это всего лишь версия, а не достоверное знание. Тахмасп стал шахом на одиннадцатом году жизни. Кое-какой административный опыт у него имелся, поскольку еще в  трехлетнем возрасте он был назначен правителем Хорасана и постигал науку управления под руководством своего наставника Амира Султана, вождя племени мосуллу. Юные правители присутствовали на советах, наставники обсуждали с ними кое-какие вопросы, доступные их пониманию, с каждым годом они погружались в  дела все глубже, так что «стажировка» определенно была полезной, особенно с учетом того, что академий управления и менеджмента в те благословенные времена не существовало. Прежде чем будет продолжен рассказ о шахе Тахмаспе, нужно сделать одно важное уточнение. Тахмасп стал правителем примерно в том же возрасте, что и  его отец. Но если при юном Исмаиле предводители кызылбашских племен хранили верность своему муршиду и  беспрекословно подчинялись ему, то при Тахмаспе эмиры начали разыгрывать свои партии на шахматной доске власти. Почему так произошло? Потому что в юности Исмаила все завоевания были еще впереди и эмирам нечего было делить, а в начальный период пребывания Тахмаспа на шахском преГЛАВА 3. Шах Тахмасп I

85

столе делить было много чего — и земли, и власть в  большом государстве. Шаху Исмаилу удавалось где силой, где щедростью удерживать племенную знать в повиновении, а Тахмаспу только предстояло этому учиться. Опять же  — шах Исмаил был потомком великого Сефи ад-дина, он возвышался над эмирами, подобно солнцу, а назначенный в наставники Тахмаспу Див-султан Румлу был одним из племенных вождей, и  у  каждого из его «коллег» в  голове назойливой мухой жужжал вопрос: «Почему он? Почему не я?». При шахе Исмаиле Див-султан Румлу занимал высокие должности, но это никого из других эмиров особо не ущемляло, поскольку они имели аналогичное положение. Но наставник при малолетнем шахе и  фактический правитель государства — это совсем другое дело… К тому же племя румлу, входившее в число первых семи сефевидских племен, было не самым крупным. Самым крупным кызылбашским племенем было устаджлу, и  его предводитель Кёпек-султан спал и видел во снах себя в роли шахского наставника… Короче говоря, обстановка, сложившаяся после перехода власти к Тахмаспу, сильно располагала к гражданской войне. Но не забываем, что на востоке удобного момента для того, чтобы покончить с сефевидским государством, ждали Шейбаниды, а на западе — Османы. На ум так и приходит предсмертное письмо Рустама: 86

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

В презренье будут верность, справедливость, Возвысятся ущербность, зло и лживость. Взамен былых прославленных мужей Презренные воссядут на коней. Величьем недостойный завладеет, Родов старинных древо оскудеет. Рвать будут друг у друга, расхищать… На все падет проклятия печать. Всеобщей злобой души развратятся, И, как гранит, сердца ожесточатся. Замыслит злое сын отцу, а тот Сам против сына козни возведет. Владыкой станет раб, и в поношенье Нам будет знатное происхожденье. Не будет больше верности ни в ком, Ложь овладеет каждым языком1.

Авторитет потомков шейха Сефеви среди шиитов был невероятно высок. Главы тариката считались воплощением непорочного имама Али, а  шах Исмаил, можно сказать, официально подтвердил титул «мазхар-и Али»2. Ни один племенной вождь, пребывающий в  здравом уме, не мог надеяться занять шахский престол, но ведь власть 1

В поэме «Шах-наме» это письмо иранский полководец Рустам написал своему брату перед роковым сражением с арабами, известным как битва при Кадисии (декабрь 636 года). 2 Воплощение Али. ГЛАВА 3. Шах Тахмасп I

87

можно узурпировать и иным путем, разве не так? Стань наставником малолетнего шаха, назначь на все ключевые должности верных себе людей, держи шаха в  отдалении от скучных дел правления, а когда шах подрастет, жени его на одной из своих дочерей… «Рецепт» довольно прост, важно, чтобы никто не мешал готовить «лекарство». Скажем прямо  — избрав Див-султана Румлу в  наставники сына, шах Исмаил поступил не очень-то мудро. Разумеется, мы не можем знать всех обстоятельств, побудивших шаха принять такое решение, но кое-что нам известно. Например то, что в 1520 году, во время кампании против напавшего на Шеки Левана Кахетинского, Дивсултан приказал казнить за неспособность поддерживать дисциплину среди своих воинов Чиркин Хасана, возглавлявшего племя текели. С одной стороны, Див-султан был главнокомандующим и имел широкие полномочия, но с другой — племя текели было одним из семи изначальных племен, и  его вождь имел равный статус с  Див-султаном. Правильнее было бы отстранить Чиркин Хасана от командования и  передать его на суд шаха или хотя бы получить согласие шаха на казнь, но Дивсултан не сделал ни того ни другого, а  предпочел узурпировать право шаха на претворение правосудия над высшей знатью государства. И  этот тревожный сигнал был не единственным  — в  тех 88

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

военных кампаниях, где он не являлся главнокомандующим, Див-султан всячески демонстрировал свою самостоятельность. Если сановник ставит себя выше эмиров и  не считается со своим повелителем, то как можно отдавать в  его руки неограниченную власть и  надеяться на то, что впоследствии он добровольно уступит эту власть повзрослевшему шаху? Допустим, что шах Исмаил доверял Див-султану больше, чем какому-то другому эмиру и, скорее всего, так оно и  было. Но в  этом случае Див-султана следовало «уравновесить» другими векилями1, создав при Тахмаспе нечто вроде регентского совета (на деле так и случилось, но уже не по воле шаха Исмаила). Попробуйте поставить себя на место десятилетнего Тахмаспа. Отец внезапно скончался, мать (скорее всего) пребывает в османском плену, близких родственников нет… Кому доверять? На кого надеяться? Только на Всевышнего, который не оставляет верных. В конце правления Исмаила, Див-султан получил должность амир-аль-умара, главнокомандующего кызылбашским войском. В целом он ее заслуживал, поскольку был лучшим из сефевидских военачальников. Но на ту же должность претендовал Кёпек-султан, вождь племени устаджлы. Сло1

Векиль  — заместитель, наместник, в  общем смысле — сановник, которому поручено важное дело. ГЛАВА 3. Шах Тахмасп I

89

жилось так, что прежде амир-аль-умарами были старший брат Кёпек-султана Чаян и  его сын Баязид. Никакого установления по поводу того, что амир-аль-умаром может быть только предводитель устаджлы, не существовало, но Кёпек-султан уже считал эту должность наследственной в своем роду и надеялся занять ее после брата и племянника вдобавок к уже имевшейся у него должности визиря1 Тебриза. Здесь можно сделать паузу для того, чтобы восхититься мудростью османских султанов, которые старались держать тюркскую кочевую знать подальше от себя и предпочитали назначать на высокие должности выходцев из янычарского сословия, формирующегося в  результате принудительного набора мальчиков из немусульманских семей. Янычары, считавшиеся рабами султана, целиком и полностью зависели от воли и  расположения своего повелителя и не имели под собой опоры в виде родовых связей и какого-нибудь воинственного племени. Кызылбашская знать, с одной стороны, была опорой шахской власти, а с другой — представляла собой значительную угрозу, сравнимую с  той, что исходила от внешних врагов. Слабым местом Див-султана была малочисленность его племенного войска  — румлу не являлось самым крупным из кызылбашских племен, 1

90

То есть — губернатора. Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

и,  кроме того, большинство его представителей предпочло перейти к оседлому образу жизни, который был много удобнее и  безопаснее кочевого. На тех территориях, которыми правили старейшины румлу, власть Див-султана была незыблемой, но в  случае конфликта с  кем-то из эмиров, он не мог повести за собой много воинов. Желая выиграть время для усиления своих позиций и ослабления врага Див-султан Кёпек-султану Устаджлы стал помогать ему в делах правления, но при этом не сделал Кёпек-султана вторым векилем при шахе Тахмаспе. В  противостоянии с  Кёпексултаном Див-султан опирался на поддержку Чуха-султана Текели. Союз племен румлу и  Текели представлял собой силу, не меньшую, чем племя устаджлы, а  если принимать во внимание территориальное влияние, то под контролем Текели находились Исфахан с  Хамаданом1, румлу пользовалось влиянием в  Азербайджане2, а  устаджлу контролировали Тебриз и Хорасан. В триумвирате, состоящем из Див-султана, Кёпек-султана Устаджлы и  Чуха-султана Текели, ведущую роль продолжал играть Див-султан, 1

Исфахан  — город в  Центральном Иране, расположенный в  трехстах сорока километрах к  югу от Тегерана. Хамадан  — город в  Западном Иране. Оба города являются центрами одноименных областей. 2 В  Иранском Азербайджане, на северо-западе современного Ирана. ГЛАВА 3. Шах Тахмасп I

91

после него стоял Чуха-султан, а  Кёпек-султана к  делам правления не особо-то и  допускали. Так, например, в  дошедшей до нас части «Лучшей из летописей» Хасан-бека Румлу, служившего Тахмаспу и его сыну, шаху Исмаилу II, говорится о том, что Чуха-султан ставил на документах свою печать вместо печати Кёпек-султана. Усыпив бдительность Кёпек-султана, его «соправители» начали заменять представителей племени устаджлы, занимающих важные должности, своими людьми. Кроме того, они пытались «распылить» устаджлы по всей территории государства, раздавая старейшинам племени наделы в отдаленных друг от друга местах. В результате триумвират просуществовал с  осени 1525  года до весны 1526  года, когда Кёпек-султан поднял восстание. Поначалу удача была на стороне Кёпек-султана, одержавшего победу в  первом крупном сражении с племенем текели, но за победой последовали два поражения, вынудившие устаджлы укрыться в  Гиляне для восстановления сил. Весной 1526  года Кёпек-султан сумел захватить Ардебиль, а затем пошел на Тебриз, но был остановлен близ Шарура1. Сражение, в  котором решалась судьба противоборства, выдалось крайне 1

Ныне этот город находится на территории Нахичеванской Автономной Республики Азербайджана. По прямой от Шарура до Тебриза около двухсот километров.

92

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

ожесточенным. Устаджлы были разгромлены, уцелевшим удалось бежать в Решт, а Кёпек-султан пал на поле брани. Растянувшаяся на год смута парализовала управление государством и  позволила Шейбанидам захватить Тус и Астрабад1. На фоне большой войны разгорелось множество мелких межплеменных конфликтов. Сефевидское государство напоминало котел с  кипящей водой… Хорошо еще, что османскому султану Сулейману было не до происходившего на востоке, потому что он вел большую войну с Венгерским королевством и Габсбургами2. В этом шаху Тахмаспу сильно повезло. Бедственное положение, в котором оказалось государство, позволило Чуха-султану настроить тринадцатилетнего шаха Тахмаспа против Дивсултана, выставив его главным виновником смуты. Зерна наговора упали на плодородную почву, поскольку юный шах тоже был недоволен деспотизмом своего властного атабека. 5  июля 1527  года Тахмасп пустил стрелу в Див-султана, едва тот вошел в зал, где собирался диван3. По молодости лет шах не сумел как следует натянуть тетиву, так что 1

Города в восточной части Хорасана. Габсбурги — одна из наиболее могущественных монарших династий Европы, центром владений которых была Австрия. 3 Диваном называлось собрание высших сановников при правителе. 2

ГЛАВА 3. Шах Тахмасп I

93

стрела не убила Див-султана, но начатое завершили своими саблями шахские телохранители. Расправившись с  Див-султаном, Тахмасп проявил милость по отношению к  скрывавшимся в  Реште эмирам племени устаджлы, которые получили от шаха прощение и должности. Главой племени румлу стал Сулейман-бек, подчинявшийся Чуха-султану. Таким образом, Чуха-султан Текели стал единовластным правителем государства в  качестве атабека, а  его племя, после разгрома устаджлы, выдвинулось на первое место среди кызылбашских племен, и старейшины текели заняли важнейшие из государственных должностей… Но возвышение Чуха-султана не нравилось вождям других племен точно так же, как им был поперек горла Див-султан. Эмиры ждали удобного момента для того, чтобы расправиться с очередным «выскочкой», и такой момент настал в 1531 году, когда шаху Тахмаспу минуло семнадцать лет. Одним из главных противников Чуха-султана был Хусейн-хан Шамлу, занимавший должность правителя Герата. Конфликт между Чуха-султаном и  Хусейн-ханом является наглядным свидетельством того, какой вред могут наносить государству внутренние распри. Когда в 1531 году шейбанидское войско осадило Герат, Чуха-султан отказался отправлять кызылбашей на помощь Хусейн-хану, то есть предпочел потерять большой город, имев94

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

ший важное стратегическое значение, ради того, чтобы избавиться от своего врага. Но Хусейн-хан не стал оборонять Герат до последнего вздоха — он сдал город Убайдулле-хану, племяннику Мухаммеда Шейбани, а сам направился в шахскую ставку, расположенную близ Исфахана, для того чтобы обличить перед шахом его вероломного атабека. Чуха-султан планировал убить Хусейн-хана, и  тому стало об этом известно. Ночью, внезапно, воины шамлу напали на шатер Чуха-султана, которому удалось бежать в шатер шаха, однако это его не спасло — возмездие настигло его и там, а две стрелы, пущенные мстителями, попали в  тадж Тахмаспа. Будь в  то время у  Тахмаспа надежная опора, Хусейн-хану пришлось бы заплатить за свое поведение жизнью, но обстоятельства сложились так, что опорой для шаха стал Хусейн-хан, назначенный новым атабеком. Возвышение Хусейн-хана стало итогом второй гражданской войны между его сторонниками и  теми, кто хотел сделать атабеком Шах-Кубада, сына Чуха-султана. Проигравшее войну племя текели по повелению шаха подверглось поголовному истреблению. Понятно, что Тахмасп предусмотрительно хотел предотвратить будущие осложнения, но историки былых времен связывали его решение с попыткой воинов текели захватить шаха в плен. Но так или иначе, после второй смуты, еще сильнее ослабивГЛАВА 3. Шах Тахмасп I

95

шей сефевидское государство, бразды правления попали в руки Хусейн-хана. Шах Тахмасп уже вступил в  пору совершеннолетия, но коварный Хусейн-хан, образно говоря, «связал его по рукам и ногам», не допуская к правлению государством. Высшие должности заняли старейшины шамлу, которые оказывали шаху всяческое почтение, но при этом исполняли приказы своего эмира. В наше время сказали бы, что вокруг молодого Тахмаспа сложился «административный вакуум»  — он сидел на шахском престоле, но не имел возможности управлять. В 1533 году первая жена Тахмаспа Кадам Али Султан-ханум, она же  — Султанум бегим, родила шаху первенца, которого в  честь деда назвали Исмаилом. Хусейн-хан решил, что ему удобнее будет исполнять роль атабека при малолетнем Ибрагиме, чем при Тахмаспе, который с каждым днем все сильнее стремился к  правлению. В  середине 1534  года один из шахских придворных, принадлежавший к  племени шамлу, попытался подсыпать яд в  питье Тахмаспа, но это вовремя заметили. Проведенное дознание показало, что организатором покушения на жизнь шаха был Хусейн-хан. Тахмасп не стал устраивать судилища над атабеком, а  просто приказал своим телохранителям изрубить его на куски. Можно предположить, что обвинение в покушении было всего лишь 96

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

предлогом для избавления от Хусейн-хана но, так или иначе, он был убит, и его смерть вызвала новую смуту  — родич Хусейн-хана Агзивар-султан поднял мятеж, в  который оказался вовлеченным младший брат Тахмаспа Сам-мирза, занимавший должность беклярбека Хорасана (а  Агзивар-султан был его наставником). Нет, вы только представьте, каково приходилось шаху Тахмаспу! Не успеет утихнуть одна смута, как разгорается следующая. Не успеешь избавиться от узурпатора-атабека, как против тебя восстает родной брат, поддерживаемый османским султаном… Опору шах мог найти только в  племени мосуллу, из которого происходили его мать Таджлы-ханум и первая жена Султанум бегим, приходившаяся Тахмаспу троюродной сестрой по материнской линии. В  стихах Исмаила Хатаи можно встретить слово «туркмен» («Уменьшаются владения арабов и  становится тесен их дом, в Багдаде туркмен забирает все»). Предполагается, что впервые «туркменами» стали называть себя представители племени мосуллу. Скорая казнь Хусейн-хана стала грозным предупреждением всей кызылбашской знати, поскольку казненный приходился Тахмаспу двоюродным братом (его матерью была сестра шаха Исмаила I). «Если я  не пощадил своего брата и ближайшего советника, то вам и подавно не на ГЛАВА 3. Шах Тахмасп I

97

что надеяться», — дал понять своим эмирам шах. Отдельной проблемой Тахмаспа стал его брат Сам-мирза. Некоторые историки считают, будто Хусейн-хан предполагал сделать шахом семнадцатилетнего Сама, а не годовалого Исмаила. Султан Сулейман в  1533  году победоносно завершил войну в Западной Европе, присоединив к своим владениям новые земли и сделав Габсбургов своими данниками. Теперь настал черед Сефевидского государства, которое для суннитского правителя было кровоточащей занозой в сердце. В  1534  году, когда основные силы кызылбашей выступили против Бухарского ханства, Сулейман вторгся Азербайджан, где на его сторону перешел глава племени текели Улама, сдавший османам без боя столичный Тебриз (это произошло в сентябре 1534 года). Узнав о мятеже в Хорасане, Сулейман объявил Сама своим сыном и пожаловал ему иранские земли, лежавшие к востоку от реки Кызыл-Узен1. Ход был сильным, и  султан сделал его в  нужный момент. Сам-мирза, действуя по принципу «часть лучше, чем ничего», мог принять предложение, и  тогда положение шаха Тахмаспа ухудшилось еще сильнее. Нельзя исключить и  того, что хорасанский мятеж был намеренно приурочен к  османскому вторжению, но будь 1

Крупная горная река в  Северо-Западном Иране, одна из двух составляющих реки Сефидруд.

98

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

то единый заговор или удачное стечение обстоятельств, Тахмаспу удалось изменить расклад в свою пользу, несмотря на то что, двинувшись из Азербайджана в Ирак, в ноябре 1534 года Сулейман захватил Багдад. К слову, из-за близости Тебриза к османской границе шах Тахмасп перенес столицу своего государства в Казвин, несмотря на то что в этом городе пока еще были сильны позиции суннитов. Важную роль в  шиитизации Казвина сыграл Ахмад Мунши Куми, автор известного трактата об искусстве каллиграфии и каллиграфах XVI века «Голестан-и Хонар»1, хроники «Воплощение истории», а также следующего стихотворения: Сунниты — овцы, шииты — волки, Иранцам и тюркам ведомы мои мысли. Сто проклятий суннитам Казвина — Да падут они на бедных и на богатых, на больших и на малых.

Агзивар-султан и Сам-мирза повели себя странно — вместо того, чтобы идти из Хорасана на запад, навстречу османам, они пошли на восток и осадили Кандагар2, бывший тогда под властью Великих Мо1

В русском переводе это произведение известно под названием «Трактат о каллиграфах и художниках». 2 Город в южном Афганистане. ГЛАВА 3. Шах Тахмасп I

99

голов1, союзников Сефевидов. Мотивы такого решения не очень-то понятны, но можно предположить, что мятежники рассчитывали сделать Кандагар своим главным опорным пунктом. Затея не удалась — после восьмимесячной осады они были разбиты. Агзивар-султан попал в  плен и  был казнен, а  Саммирза с остатками войска отступил в Табас2, откуда написал шаху покаянное послание с  выражением своей преданности. Тахмасп отнесся к  мятежному брату милостиво, понимая, что тот оказался игрушкой в  чужих руках. По традиции за участие в  мятежах расплачивались жизнью, но Сам-мирза был изолирован в шахском гареме, где с ним обращались почтительно, в соответствии с его саном, но никаких связей с  внешним миром мирза не имел. История Сам-мирзы не окончена, мы к ней еще вернемся, но пока что о нем можно забыть точно так же, как забыл о нем его «названный отец» султан Сулейман. Османский султан представлял собой гораздо боWльшую угрозу, нежели шейбанидский хан Убайдулла, поэтому Тахмаспу пришлось перебросить основные силы на запад. Решающее сра1

Великие Моголы правили Индией с 1526 по 1858 год. Эта династия ведет свое начало от Тимура и  Чингисхана, ее основатель Захир-ад-дин Мухаммад Бабур по отцовской линии был тимуридом, а по материнской — чингизидом. Название «Великие Моголы», придуманное европейцами, получило распространение в мировой историографии. 2 Город на юге Хоросана.

100

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

жение состоялось близ города Дарджазина (ныне это Корве-йе-Дарджазин1  — два города слились в один). Османское войско имело численный перевес и победу при Чалдыране в своем активе, но победу в  сражении определили моральный дух кызылбашей и  их высокое воинское искусство. Традиционно применявшаяся кызылбашами тактика выжженой земли вынудила Сулеймана уйти обратно, оставив шаху почти все отнятые у него земли. Счет в сефевидско-османском противоборстве стал равным: «один  — один». Даже можно дать Сефевидам два очка вместо одного, потому что отступление султанского войска оказалось весьма неспокойным — его постоянно «пинали в спину» кызылбаши. После европейских побед восточное поражение оказалось особенного горьким для султана, но ему пришлось с этим смириться. Разумеется, было ясно, что султан вскоре попытается взять реванш, так что шаху не стоило расслабляться. На восточных рубежах тоже сохранялась напряженности — Убайдуллахан не прекращал вторгаться в Хорасан вплоть до своей смерти, наступившей в 1540 году, при этом каждое его вторжение было не просто набегом, а попыткой «восстановить справедливость», переведя Хорасан под свою руку. Вскоре после смерти Убайдуллы-хана в государстве Шейбани1

Город на северо-востоке области Хамадан. ГЛАВА 3. Шах Тахмасп I

101

дов возникло двоевластие, продолжавшееся около полутора десятков лет и пригасившее на время завоевательные амбиции. Передышку на западе и востоке Тахмасп использовал для действий на севере — шах не только отбивался от врагов, но и  пытался расширять пределы своего государства, а  любая экспансия свидетельствует о  стабильной обстановке в  государстве и  хорошо наполненной казне. Иначе говоря, последствия османского нашествия были быстро ликвидированы, и никто из эмиров больше не создавал шаху проблем. В 1538 году к сефевидскому государству был присоединен Ширван, а в 1541 году двадцатисемилетний Тахмасп предпринял поход против Картлийского грузинского царства1. Оба грузинских царства в  сефевидских источниках назывались общим термином «Гюрджистан» («Грузия») и делать выводы о том, с  каким именно царством шла война  — с  Кахетинским или Картлийским, можно только на основании имен правителей или названий крупных городов. О том, что поход 1541 года был предпринят против Картлийского царства, свидетельствует продвижение кызылбашских войск к Тифлису, столице картлийского царя Луарсаба. Война с гру1

Картлийское царство существовало в Восточной Грузии с 1490 по 1762 год. Картлийское и Кахетинское царства образовались в результате распада единого Грузинского царства.

102

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

зинами носила характер священного газавата1 и потому в глазах кызылбашей стояла выше войны с «еретиками»-суннитами, а самому Тахмаспу создавала репутацию защитника праведной веры. Кроме того, каждая победа повышала авторитет шаха среди кызылбашей. Поход на Картли оказался удачным. Самому Луарсабу удалось укрыться в  Южной Грузии, но его царство подверглось разорению, и  спастись от кызылбашских сабель удавалось лишь тем, кто принимал ислам. Правда, присоединить Картлийское царство к  своим владениям шаху не удалось (скорее всего не хотелось отвлекать крупные силы для поддержания порядка в  этой потенциально мятежной области), но богатая добыча с  лихвой оправдала понесенные расходы. Неприятным сюрпризом для Тахмаспа стал мятеж, поднятый в  1547  году его младшим братом Алкас-мирзой. После присоединения Ширвана Тахмасп назначил Алкас-мирзу беклярбеком этой области, что свидетельствовало о доверии, испытываемом шахом к брату, ведь править только что захваченными областями поручают наиболее доверенным людям. Алкас-мирзе на тот момент было немногим за двадцать (точная дата его рождения неизвестна). 1

Газават (джихад) — священная война против неверных с целью распространения ислама. ГЛАВА 3. Шах Тахмасп I

103

Ширванской знати хотелось вернуть утраченную самостоятельность, а  Алкас-мирзе хотелось править без оглядки на старшего брата. Два этих желания, слившись воедино, породили мятеж, целью которого было отторжение Ширвана от империи Сефевидов. Дело не дошло до войны, благодаря стараниям кызылбашской знати, которой удалось помирить братьев. Алкас-мирза покаялся и  остался на своей должности, а  наказанием для него стали дополнительные повинности, денежные и воинские. Можно сказать, что мирза отделался легким испугом, но недаром же говорится, что слабое наказание не способствует вразумлению. В  скором времени, воспользовавшись тем, что порядок в государстве был ослаблен вследствие войны, разгоревшейся между племенами афшар и зулькадар, Алгас-мирза взбунтовался снова, причем на сей раз дошло до чеканки монеты с  собственным именем и поминания себя в хутбе1. На сей раз Тахмасп отправил в Ширван войско, которое разгромило сторонников Алкас-мирзы, но самому ему удалось бежать кружным путем (через Кавказ и Крым) к султану Сулейману. Мятежный мирза сумел создать у султана ложное впечатление о своей популярности среди кызылбашской знати. Сулейман повелся и предпринял новое вторжение 1

Два этих обстоятельства равнялись официальному провозглашению собственной независимости.

104

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

в государство Сефевидов, понадеявшись на то, что в этот раз ему удастся заменить шаха Тахмаспа на Алкаса-мирзу, который был готов признать себя османским вассалом. Перспективы у Алкаса были хорошие, поскольку султану-сунниту было проще подчинить шиитский Иран через лояльного представителя сефевидской династии, чем устанавливать там шаткое прямое правление, против которого непримиримые шииты то и дело поднимали бы восстания. Но султан проявил легкомыслие дважды  — поверив Алкасу-мирзе и  недооценив возросшую мощь кызылбашского войска. Очередной восточный поход, начавшийся в 1548 году, оказался для османов неудачным. Тебриз им захватить не удалось, взятый ценой больших усилий Исфахан вскоре пришлось оставить, а кызылбашские эмиры не спешили переходить на сторону Алкас-мирзы. Годом позже Алкас-мирза, командовавший частью османских войск, потерпел поражение от своего младшего брата Бахрам-мирзы и  был вынужден сдаться ему. Тахмаспа приказал заточить Алкас-мирзу в хорошо укрепленной крепости Кахгахе близ Калейбара1. Заключение было всего лишь отсрочкой смертной казни — шах явно хотел получить от брата сведения, касавшиеся обстановки в  Османской империи, а  заодно и  вы1

Город на северо-западе Ирана в провинции Восточный Азербайджан. ГЛАВА 3. Шах Тахмасп I

105

знать имена его скрытых сторонников. В  апреле 1550  года Алкас-мирза был сброшен с  крепостной стены. Упомянутая выше Мехинбану-султан делала все возможное для поддержания мира между своими братьями. В частности, она помогла оправдаться Бахрам-мирзе, когда того ложно обвинили в  измене, и  уберегла Алкас-мирзу от публичного позора — Тахмасп приказал одеть мятежного брата в  шутовской наряд, усадить на низкорослую лошадь и  явить в  таком виде на публике, но Мехинбану-султан отговорила шаха от подобного намерения, напомнив, что поношение одного из потомков шейха Сефи ад-дина падет тенью на весь его род. Трудно судить о  людях спустя века, да еще и на основании скудных сведений, но можно с уверенностью сказать, что Алкас-мирза был крайне вероломным человеком, истинным воплощением Заххака1. Получив прощение от старшего брата, 1

Заххаком в  иранской мифологии зовется трехглавый змеиный царь, слуга бога зла и тьмы Аримана. В «Шахнаме» есть персонаж с  таким именем, деспотический правитель, который по наущению Иблиса (Сатаны) убил собственного отца, чтобы завладеть престолом. («Заххака власть над миром утвердилась, тысячелетье царствованье длилось, мир под его ярмом стремился вспять, и годы было тяжело считать. Деянья мудрецов оделись мглою, безумных воля правила землею»). Скорее всего, автор имеет в  виду Заххака из «Шах-наме».

106

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

он вместо благодарности предпринял новый мятеж, обернувшийся предательским переходом на сторону османского султана. А  в  1548  году, во время нападения на Хамадан, Алкас-мирза захватил в плен семью Бахрам-мирзы и отправил ее в  Багдад, находившийся под османской властью. Бахрам-мирзе так и  не удалось воссоединиться с семьей. Он скончался в октябре 1549 года, вскоре после пленения Алкас-мирзы, то ли от болезни, то ли от передозировки опиума, к  которому имел пристрастие, а его родные получили свободу и смогли вернуться в Иран годом позже. К тому времени, как Алкас-мирза поднял свой первый мятеж, Сам-мирза уже десятый год правил Ардебилем и  присматривал за родовой усыпальницей Сефевидов. Решение Тахмаспа назначить Сама в Ардебиль было хорошо продуманным: с одной стороны, шах явил милость к раскаявшемуся брату, ведь тот, кто не проявляет милосердия, сам не будет помилован, а с другой стороны, в  Ардебиле, этом исконном сефевидском оплоте, при всем огромном желании невозможно было поднять мятеж против шахской власти — легче сорвать с неба луну и утопить ее в море. Что же касается походов на Грузию, то второй из них был предпринят в  конце 1547  года, в  промежутке между первым и  вторым мятежами Алкас-мирзы. На этот раз разорению подверГЛАВА 3. Шах Тахмасп I

107

глась Кахетия, правитель которой Леван считался у  шаха ненадежным вассалом, нуждающимся во вразумлении. Всего же при Тахмаспе состоялось шесть грузинских походов, последний из которых имел место в  1566  году, за десять лет до смерти шаха. Наиболее продолжительным стал четвертый поход, начавшийся в 1554 году, сразу же после отражения очередного османского нашествия, и окончившийся в 1557 году. Собственно, все эти грузинские кампании были частью единой ираногрузинской войны. В  промежутках между походами напряженность не затихала, просто боевые действия принимали менее интенсивный характер приграничных стычек и партизанских нападений на иранские гарнизоны. В 1551  году шах Тахмасп укрепил свои позиции в  Закавказье, покорив Шекинское ханство, лежавшее к северу от Ширвана. Последний правитель Шеки Дервиш Мухаммед-хан был не самым лучшим вассалом, несмотря на родство с шахом (он был женат на одной из сестер Тахмаспа, правда, та умерла еще в 1543 году), потому Тахмасп предпочел установить в Шеки свое прямое правление. Дервиш Мухаммед-хан ожесточенно сопротивлялся, но его войско было разбито, а сам он погиб в бою. По мирному договору, который султан и шах подписали в мае 1555 года в городе Амасье1, под 1

108

Город и область на севере современной Турции. Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

османскую руку отходили все сефевидские владения в  Восточной Анатолии, а  также Западная Грузия и Ирак с Багдадом. Не спешите хвататься за голову и восклицать: «Какой позор!». Амасийский договор стал итогом четвертого и последнего вторжения султана Сулеймана в пределы Сефевидского государства. Каждое из этих вторжений, отражаемых буквально на пределе возможностей, могло стать фатальным для Тахмаспа, но шах всякий раз оказывал успешное противостояние, имея в своем распоряжении гораздо меньшие силы (да и ресурсов у него было куда меньше, чем у Сулеймана). Наиболее успешным стало противостояние во время последнего вторжения, предпринятого Сулейманом в  1553  году  — на фоне постоянных небольших, но при этом весьма болезненных ударов кызылбаши сумели нанести османам несколько крупных поражений. Западные и турецкие историки имеют привычку восхищаться стратегическим даром Сулеймана Справедливого, но скажем честно — шах Тахмасп не раз переигрывал султана с  меньшим количеством воинов. Амасийский мир был не позорным, а  крайне выгодным для Тахмаспа. В  обмен на прочный мир шах отдавал султану непокорную Западную Грузию, которая была скорее проблемой, нежели приобретением, малоценные в стратегическом ГЛАВА 3. Шах Тахмасп I

109

плане восточноанатолийские владения и населенный арабами слабо лояльный Ирак. Выражаясь медицинским языком, шах отрубил пальцы, которые были затронуты гангреной, чтобы спасти «руку»  — государство, созданное его отцом. Вдобавок к  миру, османы перестали обвинять сефевидов в  ереси, а  те, в  свою очередь, признали османов покровителями священных городов Мекки и Медины. Худой мир всегда лучше доброй ссоры, и  шах Тахмасп прекрасно это понимал. Кроме того, не нужно упускать из виду еще одно важное обстоятельство — усиление западных рубежей при ограниченных ресурсах означало ослабление восточных, и  вместо малоприбыльной Восточной Анатолии шах рисковал бы потерять плодородный Хорасан, на который продолжали зариться и после смерти Убайдуллы-хана. Своеобразным «противовесом» по отношению к Шейбанидам выступали Захир-ад-дин Мухаммед Бабур, создавший в  Индии свое государство, известное как Империя Великих Моголов, и его потомки. Состоя с Шейбанидами в родстве, Бабур был их непримиримым врагом по причине пересекающихся интересов и в этом качестве стал союзником сефевидского престола. Когда сына и  преемника Бабура Хумаюна сверг военачальник Шер-хан, Тахмасп дал ему пристанище и помог вернуть престол, правда, для этого Хумаюну 110

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

пришлось перейти из суннизма в шиизм. Хумаюн утвердил свою власть над Индией в 1555 году, то есть шах Тахмасп, практически одновременно, заключил мирный договор с  султаном Сулейманом и заполучил (точнее — восстановил в правах) сильного союзника на востоке. «Это был великий правитель, не уступавший в доблести и мудрости своему отцу, — писал о шахе Тахмаспе один из его современников.  — Там, где можно было прийти и взять, он приходил и брал, а там, где нужно было договориться, предпочитал договариваться». 1555  год, ставший тридцать первым годом пребывания Тахмаспа на шахском престоле, можно считать рубежом подведения предварительных итогов его правления. Тахмасп смог сохранить и  укрепить полученное от отца государство, несмотря на внутренние распри, предательство братьев и  натиск внешних врагов. Из практически безнадежного положение Сефевидского государства сделалось надежным, прочным. К тому же пример Тахмаспа показал его потомкам, что больших успехов можно добиваться и  с  малыми силами, если применять верную тактику и умело использовать обстоятельства. Заключенный с  Сулейманом мир сохранялся в нерушимости до конца правления Тахмаспа, а на ГЛАВА 3. Шах Тахмасп I

111

османском престоле за это время дважды сменились правители  — в  1566  году султаном стал сын Сулеймана Селим (II), которого в 1574 году сменил его сын Мурад (III). Впрочем, ни сын, ни внук, в  отличие от своего блистательного деда, делами правления не занимались, предпочитая им развлечения, с той лишь разницей, что Селим отдавал предпочтение вину, а Мурад — гаремным утехам. Реальная власть при Селиме и в начале правления Мурада принадлежала великому визирю Мехмедпаше Соколлу, боснийскому сербу, начавшему карьеру в  корпусе янычар. Мехмед-паша, по праву считающийся одним из наиболее выдающихся государственных деятелей османской эпохи, мудро предпочитал поддерживать хорошие отношения с шахом. Образно говоря, шах Исмаил породил государство, а  шах Тахмасп его выпестовал. Преемнику Тахмаспа полагалось явить миру мощь Сефевидов во всем ее блеске… Эх, если бы можно было передать власть сразу внуку Тахмаспа, минуя двух его сыновей, оказавшихся никуда не годными правителями! Впрочем, не будем забегать вперед, всему свое время. Шахский чиновник Будак Казвини в  своих «Перлах известий» описывает шаха Тахмасиба как мудрого и справедливого правителя… Впрочем, современники обычно писали о  правителях только 112

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

хорошее, поскольку никому не хотелось расплачиваться жизнью за свою объективность, а  лестные слова могли обернуться различными благами. Но важно обращать внимание на детали, которые могут рассказать гораздо больше, чем восхваления. Так, например, Будак пишет, что каждый день недели был отведен у  шаха для определенных дел, и  сразу становится ясно, что шах был организованным, дисциплинированным человеком и, скорее всего, хорошим администратором. Кроме того, в «Перлах известий» сообщается, что Тахмасп собственноручно вносил правки в  черновики посланий, отправлявшихся правителям других стран, иначе говоря  — контролировал дипломатический процесс. А вот то, что шах помнил имена и обстоятельства жизни всех своих чиновников и стражников, вызывает некоторые сомнения, ведь речь идет о нескольких тысячах человек. Также с трудом верится в то, что шахские наместники могли увольняться по единичным жалобам простых людей. «Стоило только кому-то из подданных, пусть и  не имеющему заслуг и  званий, подать ко двору жалобу на правителя, как тот увольнялся после разбора жалобы»,  — пишет Будак, подчеркивая великую справедливость Тахмаспа, но вряд ли так было на самом деле. Сведения, сообщаемые Будаком Казвини, во многом перекликаются с  тем, что пишет в  «ЛучГЛАВА 3. Шах Тахмасп I

113

шей из летописей» Хасан-бек Румлу: «Шах Тахмасп… с  утра до вечера занимался государственными делами и вникал во все обстоятельства, так что векили и везиры без его дозволения не могли выдать никому даже фельса»1. Подозрительность Тахмаспа, о  которой упоминает Хасан-бек, легко объяснима  — как не стать подозрительным, если тобой пытаются манипулировать эмиры, а родные братья предают тебя? И то, что Тахмасп предпочитал принимать пищу в уединении, тоже вполне объяснимо: чем меньше вокруг народу, тем меньше шансов быть отравленным. «Воины шаха,  — пишет Хасан-бек,  — были настолько преданы ему, что ни один из них не жаловался на то, что на протяжении четырнадцати лет не получал выплат из казны». Преданность кызылбашей заслуживает всяческих похвал, но для нас больший интерес представляет подтверждение того, насколько плохо обстояло дело с деньгами у Тахмаспа — шах сам контролировал расходы и по многу лет не выплачивал жалованья своим воинам (впрочем, военной добычи их никто не лишал). Некоторые иностранцы, например венецианский посол Винченцо Алессандри, упрекали шаха в  скупости, но надо же понимать, откуда происходило бережное отношение к деньгам. Воспоминания Алессандри 1

Фельс — мелкая медная монета, появившаяся в VII веке в Омейядском халифате.

114

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

не дают достоверных сведений о  характере шаха Тахмпаспа, поскольку отношения Венеции с государством Сефевидов складывались непросто, и это не могло не отразиться на впечатлениях посла  — в 1539 году Венеция предложила шаху заключить союз против османов, но послы еще не успели вернуться домой, как Венеция подписала мирный договор с султаном Сулейманом, и такое поведение было истолковано Тахмаспом как непорядочное, даже вероломное. Алессандри прибыл к шахскому двору в 1571 году, когда венецианский дож1 Альвизе Мочениго, перед лицом новой войны с османами, решил заручиться поддержкой Тахмаспа. Разумеется, при шахском дворе венецианский посол был принят весьма прохладно… Однако тем не менее наряду с не слишком лестными характеристиками, Алессандри отмечает великое почтение, которое испытывали к  шаху его подданные: «Благоволение и  любовь народа по отношению к правителю невероятны, поскольку его почитают не как правителя, а как бога по причине его принадлежности к  роду Али, которого все безмерно почитают». Внешность Тахмаспа, возраст которого близился к  шестидесяти годам, посол описывает следующим образом: «Он среднего роста, с правильными чертами угрюмого лица, толстыми 1

Дож  — титул выборного главы Венецианской республики с VIII по XVIII век. ГЛАВА 3. Шах Тахмасп I

115

губами и  седой бородой». А  вот Хасан-бек Румлу пишет, что Тахмасп был высоким… Впрочем, людям свойственно судить о  росте окружающих, сравнивая его со своим. И раз уж мы вспомнили о венецианском после, то давайте на его примере рассмотрим, как вершились дипломатические дела в  правление шаха Тахмаспа. 17  июля 1571  года Винченцо Алессандри прибыл в  Тебриз, где узнал, что шах Тахмасп находится в Казвине. Путешествовал синьор Алессандри весьма неторопливо, поскольку в  Казвин он прибыл только 14  августа1. Будучи уполномоченным послом иностранного государства, он тем не менее не мог явиться к шахскому двору без протекции, которую ему оказали случайно встреченные в  Казвине английские торговцы. С их помощью Алессандри был принят шахским сыном Хейдар-мирзой, которому передал письмо венецианского правительства к шаху. Днем позже состоялась аудиенция у  шаха, который пообещал дать ответ через некоторое время, необходимое для размышления. Своим приближенным Тахмасп приказал устроить Алессандри и его спутников со всеми удобствами и выделить им из казны средства на повседневные расходы. Алессандри характеризует назначенное шахом содержание 1

Расстояние по прямой между Тебризом и  Казвином составляет менее четырехсот километров.

116

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

как щедрое, что идет вразрез с его же упоминаниями о скупости Тахмаспа («Все, что ему [Тахмаспу] преподносят, он принимает, даже если подношение того не стоит, но в ответ ничего не дает. Этот падишах продает жемчужины и совершает другие сделки, подобно скупому и  хитрому торговцу»). Винченцо Алессандри пробыл в  Казвине три месяца, но был вынужден покинуть его 12  ноября 1571  года, так и  не дождавшись ответа от шаха. Поверхностно мыслящие историки видят в  этом нерешительность стареющего правителя, но на самом деле шах просто хотел преподать урок венецианцам, к  которым начисто утратил доверие после того, что произошло в  1539  году. Говорить о том, что шах совершил оплошность, не присоединившись к очередному европейскому антиосманскому союзу, тоже не следует  — после 1539  года Тахмасп прекрасно понимал, чего стоят европейские «союзники», а  для его государства прочный мир с османами был благом, которым явно не стоило жертвовать ради призрачных выгод. Упомянутый выше Хейдар-мирза был третьим сыном шаха и, по свидетельству современников, пользовался большим доверием отца, поскольку всегда и во всем поступал с его одобрения. Самый старший из сыновей Тахмаспа Мухаммедмирза, он же — Мухаммед Худабенде1 не отличался 1

«Раб Божий». ГЛАВА 3. Шах Тахмасп I

117

ни крепким здоровьем, ни твердостью характера, да вдобавок имел плохое зрение, можно сказать — был почти слеп, и потому не мог претендовать на престол. Второй сын шаха, Исмаил-мирза, о  котором будет подробно рассказано в  следующей главе, с  1556  года пребывал в  крепости Кахгахе, куда он был заключен по приказу отца. К  слову, в эту «темницу для сиятельных» в 1562 году попал брат Тахмаспа Сам-мирза, по каким-то причинам утративший доверие шаха, и здесь же он был казнен в конце 1567 года вместе с некоторыми представителями рода Сефевидов. При таком раскладе у  Хейдара-мирзы были все основания для того, чтобы считать себя наследником престола. Придворный сефевидский историк Искендер Мунши, служивший шахам Мухаммеду Худабенде и Аббасу Великому, в своей «Аббасовой мироукрашающей истории» подробно описывает борьбу, разгоревшуюся в придворных кругах в 1575 году, когда шестидесятиоднолетний Тахмасп тяжело заболел и казалось, что дни его сочтены. Большая часть сефевидской знати хотела видеть на шахском престоле томившегося в заключении Исмаила-мирзу. Его сторонниками были предводители афшар, румлу, варсак, туркман, баят и ряда других племен, а также любимая дочь шаха Перихан-ханум, которую Тахмасп допускал к  участию в  со118

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

вещаниях с  высшими сановниками государства. Кандидатуру Хейдар-мирзы поддерживали эмиры племени устаджлу, занимавшие важные должности, предводитель племени карадаглы Фаррухзадбек, а также большинство шейхавендов (так назывались потомки боковых ветвей рода Сефевидов). Противостояние могло запросто вылиться в гражданскую войну, но Тахмасп неожиданно пошел на поправку, и страсти на время утихли. Надо понимать, что распределение сторонников не сильно зависело от личных качеств кандидатов. Придворные интриги — дело тонкое, интересы многократно переплетаются, многое остается в тени, но выбор позиции обычно осуществляется исходя из личных интересов, а  не каких-то высших соображений. Короче говоря, на первом месте стоит вопрос: «Кто выгоднее?», а не «Кто лучше?». Хейдар-мирза во всем старался подражать своему отцу, а  шах Тахмасп был весьма суровым и  жестким правителем, сильно ограничившим свободу высшей знати. Кроме того, Хейдар-мирза был администратором, а Исмаил-мирза — воином, успешно участвовавшим в кампаниях отца, так что с ним можно было надеяться на регулярное получение военной добычи. Если «людям пера» хотелось спокойной мирной жизни, то «люди меча» связывали свое благосостояние с войной. Никогда не задумывались о том, почему, несмотря на силу ГЛАВА 3. Шах Тахмасп I

119

кочевников и  их длительное господство, в  конечном итоге миром стали править оседлые жители? Ответ прост — потому что создавать перспективнее, нежели грабить. Что же касается эмиров устаджлу, то они поддерживали Хейдар-мирзу, поскольку занимали высшие должности и потому были заинтересованы в  стабильности ради сохранения своего влияния. Если бы правой рукой шаха Тахмаспа был бы Исмаил-мирза, то эмиры устаджлу поддерживали бы его, а все те, кому перемены обещали возвышение, стали бы сторонниками Хейдар-мирзы. Показательно, что при всей неприязни, испытываемой к  Исмаилу, Тахмасп позаботился о  том, чтобы узнику не причинил зла комендант крепости Кахгахе Халифа Ансар, состоявший в родстве с Фаррухзад-беком. Проблема была решена в типичном для того периода стиле «уравновешивания»: шах не стал смещать Халифу Ансара, а  отправил в  Кахгахе отряд курчиев (конных лучников) из племени афшар, поддерживавшего Исмаила-мирзу. Курчиям было приказано охранять узника — следить не только за тем, чтобы он не сбежал, но и за тем, чтобы никто не причинил бы ему зла. Заодно Тахмасп отдалил от двора нескольких наиболее видных эмиров устаджлу  — кому дал должность в  провинции, кого-то услал с длительным поручением. Но при этом Исмаил120

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

мирза продолжал оставаться в  заключении, так что нельзя сказать, что Тахмасп собирался сделать его своим преемником. Скорее всего, шах стремился поддерживать неопределенность в вопросе выбора преемника и потому не хотел, чтобы Хейдар-мирза получил абсолютное преимущество, ведь его старший брат Мухаммед Худабенде не рассматривался всерьез в качестве потенциального преемника отца. Зачем Тахмаспу была нужна неопределенность? Затем, что взрослый наследник престола становился потенциально опасным для отца, скорее всего именно поэтому Тахмасп откладывал назначение преемника до своих последних дней и так и не успел этого сделать. В начале мая 1576 года болезнь Тахмаспа снова обострилась, правда, придворные лекари поначалу считали состояние шаха неопасным. Однако в ночь на 25 мая у шаха резко поднялась температура и  появилась выраженная слабость. В  полночь шах приказал детям, женам и  придворным удалиться, но тем не менее Хейдар-мирза остался при отце — то ли с его дозволения, то ли по собственной инициативе. Некоторые историки пишут, что инициатива принадлежала матери Хейдара грузинке Султанзаде-ханум. «Этой ночью твоего отца не станет, — сказала сыну мать, — и ты должен быть при нем, чтобы сразу же надеть на голову отцовский тадж и опоясать себя его мечом. Пребывая во дворГЛАВА 3. Шах Тахмасп I

121

це, возле казны и арсенала, ты сможешь обеспечить себе власть с  помощью золота и  оружия, а  когда дело будет сделано, твоему брату и его сторонникам останется только смириться с этим». Также есть сведения о том, что утром 25 мая, после того как шах Тахмасп покинул этот мир, Хейдар-мирза показал придворным завещание, согласно которому он назначался преемником, но завещание было сочтено подложным. Можно с  уверенностью предположить, что если бы Тахмасп знал, что грядущий восход солнца станет для него последним, то, скорее всего, назначил бы преемника, дабы избежать смуты в  государстве. Но шах однажды уже пошел на поправку после того, как стоял на пороге смерти, и, скорее всего, надеялся поправиться и на этот раз, но этим надеждам не суждено было сбыться. Шах Тахмасп I  прожил шестьдесят два года, пятьдесят два из которых провел на престоле. Он показал себя достойным сыном своего отца и мудрым правителем. В память о  шахе Тахмаспе осталось его тезкире1, авторство которого является предметом дискуссий — одни историки считают автором тезкире самого Тахмаспа, а  другие с  этим мнением не согласны. Но, вне зависимости от того, является 1

Тезкире (тазкире) (в  переводе с  арабского  — «поминание») — восточный биографически-мемуарный жанр.

122

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

ли тезкире мемуарами шаха или же протоколом его бесед с османскими послами, оно представляет большой научный интерес, несмотря на то что значительную его часть составляют пересказанные сны шаха. Многое из тезкире было пересказано выше, а сейчас, прощаясь с шахом Тахмаспом, нам следует уделить немного внимания его стихам, ведь шах, подобно своему отцу, был поэтом, и весьма неплохим. Судите сами: Если каждый мой волос превратится в язык, То станет Тебя восхвалять. Но я пока пребываю во сне, ведь нет у меня языка, Из многих благодарностей Тебе я не произнес и одной. * Увлекались мы немного изумрудом, Запятнали себя влажным яхонтом. Какой только грязи не было на нас. Но омывшись водой раскаяния, мы обрели спокойствие.

Под «изумрудом» здесь подразумевается гашиш, а под «влажным яхонтом» — вино, которое, несмотря на всю свою греховность, употреблялось при сефевидском дворе (впрочем, и  при османском тоже — султана Селима II даже прозвали Селимом Пьяницей). ГЛАВА 3. Шах Тахмасп I

123

ГЛАВА 4.

Шах Исмаил II Сказал он: «Нрав владыки, полн вражды, Приносит ядовитые плоды. Нет равного ему в жестокосердье! Что труд ему? Что верность? Что усердье? Абулькасим Фирдоуси. Шах-наме

С

ледовал Хейдар-мирза совету матери или же действовал по своему усмотрению, но, так или иначе, решение остаться во дворце стало для него губительным. Что толку в  близости к казне и арсеналу, если нет возможности воспользоваться ими? В день смерти Тахмаспа его дворец охранялся воинами румлу, афшар, каджар, варсак и  баят, то есть сторонниками Исмаила-мирзы, и  командовал охраной юзбаши1 гарема Вели-бек Афшар. Как только стало известно о кончине шаха, все дворцовые входы были закрыты, и Хейдар-мирза оказался в изоляции от своих сторонников, которые находились снаружи. Кое-кого из придворных Хейдару удалось склонить на свою сторону при помощи золота и посулов, но Вели-бек Афшар устоял перед такими соблазнами, как должности бекляр1

Юзбаши — титул военачальника, переводящийся как «глава сотни». Первоначально под «сотней» имелось в  виду множество воинов, но с XIX века этот титул стали носить сотники (т. е. в «переводе» на европейский лад — капитаны).

124

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

бека Кермана и курчибаши1. Не желая оскорблять Хейдар-мирзу прямым неподчинением, Вели-бек прогулялся до ворот и вернулся с сообщением, что упрямые и  бессовестные курчии отказываются впускать или выпускать кого-либо. Поняв, что он оказался в  ловушке, Хейдар-мирза хотел броситься на свой меч, но мать отговорила его от этого намерения… И  напрасно отговорила, поскольку для мирзы, называвшего себя шахом, было бы почетнее покончить с  собой, нежели быть обезглавленным вечером того же дня. Сторонники Хейдар-мирзы, сумевшие прорваться во дворец, спешили к нему на помощь, но под ноги им выкатилась окровавленная голова мирзы. О том, что Хейдар-мирза, несмотря на статус отцовского помощника, не был умным и предусмотрительным человеком, можно судить хотя бы по тому, как легко его обманула родная сестра Перихан-ханум. Хейдар знал, что Перихан является сторонницей Исмаил-мирзы, но когда та явилась к  нему, поцеловала в  знак покорности его ногу и  изобразила радость от того, что успела поздравить нового шаха первой, сердце Хейдара растаяло и  он позволил сестре покинуть гарем, якобы для того, чтобы привести к  нему с  поздравлениями 1

Курчибаши (дословно — «глава курчиев») — должность командира шахской охраны, входившая в  пятерку высших должностей государства Сефевидов. ГЛАВА 4. Шах Исмаил II

125

дядю Перихан-ханум по матери Шамхал-султана и  ее единоутробного брата Сулеймана. Периханханум действительно отправилась к дяде, который хотел видеть на престоле Исмаила-мирзу, но не для того, чтобы привести его к Хейдару, а для того, чтобы рассказать о сложившейся во дворце ситуации и подстегнуть к решительным действиям. Уделив Хейдар-мирзе ровно столько внимания, сколько он заслуживает, мы переходим к рассказу о  Исмаиле-мирзе, рожденном 31  мая 1537  года Султанум бегим, дочерью Исы-бека Мосуллу. Наставником Исмаила был Гокче-султан Каджар, один из ближайших сподвижников шаха Тахмаспа. Наставник имеет на своего подопечного не меньшее, а часто и большее влияние, чем отец, и связь с наставником бывает весьма крепкой. Это к тому, что наставничество Гокче-султана обеспечило Исмаилу-мирзе поддержку племени каджар вдобавок к  поддержке его родного племени мосуллу. Поскольку старший брат Исмаила Мухаммед был малопригодным к  правлению, Исмаил считался первым претендентом на шахский престол, и потому его воспитанию уделялось особое внимание. В четырнадцатилетнем возрасте Исмаил-мирза был назначен беклярбеком Ширвана, из которого только что бежал мятежный Алкас-мирза. То, что Тахмасп отправил Исмаила в  недавно покоренную неспокойную область, 126

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

свидетельствует как о  доверии, которое шах испытывал к сыну, так и о намерении воспитать из него хорошего правителя. Перед юным Исмаилом стояла сложная задача: с одной стороны, ему предстояло установить хорошие отношения с ширванской знатью, поскольку без поддержки местных эмиров управлять было невозможно, а  с  другой стороны, он не должен был поддаваться чужому влиянию, не должен был стать игрушкой в чужих руках, знаменем нового мятежа. Вскоре после своего назначения Исмаилумирзе, а если точнее, то его наставнику Гокче-султану, пришлось выдержать суровое испытание  — в мае 1548 года в Ширван из османских пределов вторгся Бурхан Али, сын Халил-уллы II, обойденный при наследовании ширванского престола своим двоюродным братом Шахрухом. В  правление Алкас-мирзы Бурхан Али уже пытался захватить «свой законный» Ширван, но был изгнан, а теперь настало время реванша (надо понимать, что, по сути, то была османская экспансия, осуществляемая руками Бурхана Али). В первом сражении Гокче-султан разбил войско Бурхана Али, но с помощью подоспевших подкреплений тому удалось захватить Шемахы1, где он провозгласил себя ширваншахом. Осенью 1549 года 1

Город в Азербайджане, расположенный в ста двадцати километрах к западу от Баку. ГЛАВА 4. Шах Исмаил II

127

его правлению положило конец сефевидское войско под командованием Абдуллы-хана Устаджлы. Победа Абдуллы-хана, выражаясь современным языком, «была записана в актив» Исмаила-мирзы. Ибрагим-мирза принимал активное участие в  отражении второго вторжения, предпринятого султаном Сулейманом в  1548  году. Он показал себя и доблестным воином, и хорошим стратегом, завоевав симпатии кызылбашей. Наиболее ярким эпизодом в  биографии молодого мирзы стал набег на Эрзурум1, предпринятый зимой 1552  года. Имея в своем распоряжении восемь тысяч кызылбашей, Исмаил смог одержать победу над превосходящими по численности османами, которыми командовал визирь Эрзурума Искандар-паша, один из прославленных османских военачальников. Исмаил-мирза прибег к той же хитрости, которую в  свое время использовал его дед у  стен Мерва,  — притворным отступлением выманил врага из крепости, а затем разбил наголову в чистом поле. Шах Тахмасп имел основания гордиться таким сыном и, скорее всего, гордился им. Но, как известно, небо не всегда бывает ясным, порой оно затягивается тучами  — очень скоро доблесть Исмаила, проявленная в сражениях с османами, обернется против него. Впрочем, не совсем так  — против Исмаила обернулась не его доблесть, а его амбиции. 1

128

Город на северо-востоке современной Турции. Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

Упоминавшийся выше Искендер Мунши сообщает о том, что причиной охлаждения отношений между отцом и сыном стали проявляемая Исмаилом сыновняя неблагодарность и «многие поступки, которые его сиятельный отец не мог одобрить». Нам трудно судить, насколько объективными были источники эпохи Тахмаспа в отношении сына, лишившегося благосклонности отца, но Исмаиламирзу обвиняли в гомосексуальных наклонностях, пристрастии к  гашишу и  благосклонности к  суннитам, которые, несмотря на заключенный с  османами мир, в глазах сефевидского общества продолжали считаться еретиками. Поведение мирзы сделало нежелательным его пребывание при шахском дворе, ввиду чего в 1556 году Исмаил-мирза был назначен беклярбеком Герата, которым до тех пор управлял его старший брат Мухаммед. Наставником Мухаммеда был Мухаммед-хан Текели, один из наиболее могущественных эмиров. Тахмасп планировал оставить Мухаммед-хана в  Герате с  тем, чтобы он присматривал за Исмаилом, которому шел двадцать третий год. Но Али-султан Текели, которому было поручено доставить Исмаила в Герат и передать Мухаммед-хану шахское послание с повелением держать Исмаила под своим полным контролем, изменил своему долгу и утаил послание, сообщив устно, что Мухаммед-хан должен во всем подчиняться Исмаилу. Мухаммед-хан, ГЛАВА 4. Шах Исмаил II

129

до которого успели дойти другие сведения, написал шаху, и дело закончилось тем, что на обратном пути к шахскому двору Али-султан Текели за свою неверность правителю был убит одним из шахских телохранителей, а Мухаммед-хан так и не смог исполнить повеление шаха, поскольку Исмаил-мирза нисколько с ним не считался и поступал по своему усмотрению. А усмотрение его было нацелено на продолжение войны с  османами, несмотря на заключенный мир. О том, насколько выгодным и жизненно необходимым был Амасийский мирный договор, знали лишь те, кто был хорошо осведомлен о положении дел в государстве, то есть — шах и высшие сановники. Кызылбаши считали этот мир позорным — мы не раз били османов, так надо продолжать бить их и дальше, а не откупаться от них землями! Скорее всего, Исмаил-мирза понимал расклады, но ради увеличения собственной популярности в глазах кызылбашей и простого народа действовал вопреки государственным интересам. Таким образом, Исмаил создал двойную угрозу для своего отца  — угрозу осложнения отношений с  османами и угрозу захвата власти (а иначе зачем ему было нужно наращивать свою популярность?). Те, кто называл шаха Тахмаспа «нерешительным», сильно грешили против истины — чего-чего, а решительности ему было не занимать, а еще Тахмасп в лю130

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

бой ситуации умел находить наиболее оптимальное решение. В середине 1557 года в Герат прибыл курчибаши Севиндик-бек Афшар, который взял Исмаила под стражу. Мухаммед-мирза вернулся к управлению Гератом, а Исмаил-мирза оказался в крепости Кахгахе, где ему было суждено провести девятнадцать с половиной лет… Знакомясь с дальнейшими событиями, нужно принимать во внимание многолетнее заключение Исмаила, которое не могло не наложить отпечатка на его характер и психическое состояние. Лучшие годы, пору расцвета сил, мирза провел в  полной изоляции от окружающего мира и  в  постоянных опасениях за свою жизнь (о  том, что эти опасения были обоснованными, свидетельствуют хотя бы примеры Алкас-мирзы и Сам-мирзы, которых сначала лишили свободы, а затем и жизни). Курдский османский историк конца XVI — начала XVII века Шереф-хан Битлиси в своем трактате «Шереф-наме» сообщает о том, что то ли в 1571, то ли в 1572 году1 в крепости Кахгахе было обнаружено исчезновение большого количества золотых и серебряных слитков. Комендант крепости Хабиббек Устаджлу обвинил в  краже Исмаила-мирзу, а тот, в свою очередь, заявил, что виновницей слу1

Неопределенность вызвана тем, что годы мусульманского календаря не соответствуют в  точности годам юлианского и григорианского календарей. ГЛАВА 4. Шах Исмаил II

131

чившегося является дочь Хабиб-бека. Тахмасп направил в Кахгахе нескольких эмиров с поручением установить истину. «Инспекторы» не смогли прийти к единому мнению — Хусейнкули Румлу и Вели-халиф Шамлу поддержали мнение Ибрагима, а  Пир-Мухаммед-хан Устаджлу и  Халифа Ансар Карадаглы, впоследствии сменивший Хабиб-бека на посту коменданта крепости, считали, что кражу организовал мирза. «С того дня разгорелась вражда среди кызылбашских племен»,  — с  горечью заключает Шереф-хан, но на самом деле эта вражда существовала с давних пор, и расхождение во мнениях было не причиной ее, а следствием. Пребывание Исмаила-мирзы в крепости Кахгахе было относительно комфортным — узник жил не в сыром подземелье, а в покоях, где было все необходимое, хорошо питался, и  стражники относились к нему с положенным почтением (каждый держал в  уме, что в  один прекрасный день мирза может стать шахом). Но изоляция была строгой, что само по себе было плохо, и никто не знал, сколько может продлиться заточение, ну разве что кроме шаха Тахмаспа. О причинах, которые, скорее всего, удерживали Тахмаспа от назначения преемника, уже было сказано выше. Если же попытаться предсказать выбор шаха при помощи элементарной логики, то наиболее вероятным кандидатом выглядит Хейдар-мирза, которого Тахмасп активно приоб132

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

щал к делам правления. Понимая, насколько важно разумное управление государством, Тахмасп вряд ли бы передал бразды правления сыну, проведшему много лет в изоляции от общества и не имевшему ни административного опыта, ни представления о положении дел в государстве и вокруг него. Такой правитель был обречен на то, чтобы стать игрушкой в руках своего окружения, разменной монетой на весах судьбы, и вряд ли Тахмасп мог желать своему преемнику такой судьбы, особенно с учетом горького опыта собственной юности. В момент получения известия о  смерти Тахмаспа и  последовавших за ней событиях комендант Кахгахе Халифа Ансар был на охоте. Воспользовавшись его отсутствием, Исмаил-мирза, с помощью преданных ему курчиев, захватил контроль над крепостью и решил держать оборону до подхода своих сторонников. Вернувшемуся Халифе пришлось провести три дня у  стен крепости, в которую он смог войти только со сторонниками Исмаила, возглавляемыми прибывшим из Казвина Хейдар-султаном Чабук Туркманом. Исмаил, пока еще не ставший шахом, показал свой характер сразу же  — приказав казнить нескольких представителей племени устаджлу из числа крепостных служителей. Этим он сразу же дал понять бывшим сторонникам Хейдара-мирзы, что им не следует надеяться на прощение. ГЛАВА 4. Шах Исмаил II

133

Прибыв в Казвин, Исмаил-мирза на несколько дней остановился в  доме своего главного сторонника Хусейнкули Румлу, занимавшего должность халифат аль-хулафа1. Не стоит удивляться тому, что Исмаил не направился прямо в шахский дворец  — там он не мог чувствовать себя в  безопасности. Звезда Хусейнкули поднялась высоко, но сразу же упала, поскольку Исмаил узнал, что после гибели Хейдара тот предложил в правители семнадцатилетнего Махмуда-мирзу, шестого из сыновей шаха Тахмаспа, если считать по здравствовавшим на тот момент. Кроме того, Исмаилу не понравилось поведение Хусейнкули, которое мирза счел заносчивым. Покидая Кахгахе, Исмаил продемонстрировал свою суровость, а в случае с Хусейном будущий шах показал способность изящно решать сложные задачи. Избавиться от Хусейнкули-хулафа было непросто, поскольку только в  Казвине в  то время находилось около десяти тысяч представителей племени румлу, а кроме того, Исмаил не мог позволить себе казаться несправедливым, иначе от него отвернулись бы все. Давайте сделаем паузу, чтобы читатели могли поставить себя на место Исмаила-мирзы и попы1

Халифат аль-хулафа был заместителем главы сефевидского тариката. Должность халифата аль-хулафа считалась высшей из гражданских, а не духовных должностей.

134

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

таться решить стоявшую перед ним задачу. Итак, вы — мирза, только что вышедший на свободу после девятнадцати с  половиной лет заключения. У вас много врагов, вы еще не успели занять престол и утвердить свою власть, иначе говоря — положение ваше высоко, но не очень прочно. И вдруг вы узнаете, что наиболее влиятельный ваш сторонник был готов усадить на престол вашего младшего брата. Простить такое вы не можете — от «изменника» нужно избавиться, но так, чтобы воины его племени не препятствовали этому и  остались бы на вашей стороне. И не забывайте, что «изменник» является вашим заместителем в тарикате. Как вы поступите? Найдите свое решение и читайте дальше. Исмаил предложил своему «верному слуге» Хусейнкули должность векиля высочайшего дивана1, иначе говоря  — великого визиря. Предложение выглядело достойно и  почетно  — Исмаил выражал готовность передать Хусейнкули бразды правления, что свидетельствовало о безграничном доверии к нему. Но совмещать должность векиля с  должностью халифа было невозможно, своим положением в тарикате Хусейнкули пришлось бы пожертвовать, причем добровольно. Но если для смещения с  должности халифат ал-хулафа шаху 1

Эта должность (векалат-и диван-и а’ла) была аналогом европейской должности государственного канцлера. ГЛАВА 4. Шах Исмаил II

135

были нужны веские основания, которые нужно было огласить перед суфиями тариката, то векилей шах мог смещать по своему усмотрению, никому ничего не объясняя. Кроме того, в должности халифат ал-хулафа было сложно лишиться головы по причине какой-либо оплошности, а повод для обвинения векиля в нерадивости или измене найти можно было всегда. Хорошо понимая все изложенные обстоятельства, Хусейнкули отказался от предложенной должности. Тогда Исмаил спросил у эмиров румлу, как надлежит поступать с  суфием, отказавшимся следовать совету своего мюршида, и ожидаемо услышал в ответ, что ослушник заслуживает кары. Таким образом вышло, будто Хусейнкули лишился своего высокого положения с  согласия собственных эмиров и  по собственной же вине. Демонстрируя милость к «ослушнику», Исмаил дал ему должность командующего войсками, находившимися в Хорасане, но на пути к новому месту службы Хусейнкули был ослеплен и  на этом история его величия окончилась. Торжественное восшествие Исмаила на шахский престол состоялось 22  августа 1576  года, спустя почти три месяца после смерти Тахмаспа I. Столь длительная отсрочка была вызвана ожиданием дня, наиболее благоприятного для начала нового правления. К  слову, Исмаил был весьма 136

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

сведущ в  астрологии и  стремился приурочивать любые начинания к благоприятным дням. Начало правления Исмаил посвятил укреплению своей власти в том смысле, в каком он его понимал. Представители племени устаджлу повсеместно лишались должностей, часто  — вместе с жизнью. Гонения на устаджлу грозили обернуться гибелью всего племени. Когда уцелевшие старейшины устаджлу попробовали явиться в  Казвин для того, чтобы вымолить у  шаха прощение, то шах отказался их принять. До полного истребления устаджлу дело, к счастью, не дошло, но это племя на некоторое время утратило свои лидирующие позиции. Другую угрозу Исмаил видел в своих братьях и, надо признать, что его опасения имели под собой определенные основания, ведь при удачном стечении обстоятельств (то есть  — при наличии сильной поддержки) любой мирза мог претендовать на шахский престол, а о том, насколько переменчивы и  непостоянны симпатии кызылбашской знати, Исмаилу было хорошо известно. Для того чтобы править спокойно, шаху следовало избавиться от потенциальных конкурентов. У османов избавление султана от братьев было возведено в ранг закона по инициативе султана Мехмеда II, более известного как Мехмед Завоеватель. «Кому из моих сыновей достанется султанат, тому во имя ГЛАВА 4. Шах Исмаил II

137

всеобщего блага дозволено умерщвление родных братьев»,  — постановил султан, и  это постановление было поддержано большинством улемов1. Разумеется, убийство невиновного — грех, но в тех случаях, когда речь идет о спокойствия в государстве, можно пожертвовать несколькими жизнями ради спасения многих. Султан Баязид II, сын и преемник Мехмеда Завоевателя, не успел избавиться от своего младшего брата Джема и получил сначала войну, а после — угрозу для себя, поскольку Джему удалось бежать за границу, откуда он продолжал попытки по возмущению спокойствия в  османском государстве. Первые четырнадцать лет своего правления султан Баязид провел в  постоянном ожидании неприятностей со стороны младшего брата. За отказ от претензий на султанский престол Баязид предлагал Джему огромную сумму в миллион серебряных монет, но тот отказался от столь щедрого предложения. Не осуждая и  не одобряя действий шаха Исмаила II, а  просто рассказывая о  них, нужно уточнить, что Махмуда-мирзу собирался усадить на престол Хусейнкули-хулафа, Мустафа-мирза пользовался покровительством Хейдара-мирзы, а  Перихан-ханум в  промежутке между гибелью Хейдара и прибытием в Казвин Исмаила интриговала в пользу своего единоутробного брата Сулей1

138

Улем — авторитетный исламский богослов и правовед. Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

мана-мирзы. В глазах сефевидского общества Перихан-ханум выглядела сторонницей Исмаила, но, скорее, она была противницей Хейдара, который совершенно с  ней не считался, а  этой властной женщине хотелось править, подобно Хюрремсултан1, любимой жене и  ближайшей советчице султана Сулеймана Справедливого и  матери султана Селима II. Исмаилу не нравилась независимая позиция сестры, и  эмиры очень скоро поняли, что посещение дворца Перихан-ханум может обойтись им очень дорого. Но Перихан была искусной интриганкой, сумевшей оплести сетью своих интриг весь двор, а еще за ней стоял ее дядя Шамхал-султан, глава знатного и  влиятельного кумыкского рода (а  кумыки, если кто не знает, являются самым многочисленным тюркским кавказским народом), так что до поры до времени шах предпочитал не обострять отношения с  сестрой в  открытую  — недаром же говорится, что козни женщин разят сильнее меча. Но при всем том убийство двенадцатилетнего Сулейман-мирзы шах поручил Шамхал-султану и тому пришлось 1

Хюррем Хасеки-султан (около 1502–1558)  — наложница османского султана Сулеймана Справедливого, впоследствии ставшая его женой. Считается одной из самых влиятельных женщин в истории Османской империи. При муже она выступала в  качестве помощницы, а  при слабовольном сыне  — правила от его имени. В  Европе Хюрремсултан известна как Роксолана. Достоверных сведений о ее происхождении и настоящем имени нет. ГЛАВА 4. Шах Исмаил II

139

подчиниться. Одновременно с Сулейманом, в начале ноября 1576  года, в  доме Пире Мухаммедхана Устаджлу был умерщвлен «гостивший» там девятилетний Мустафа-мирза. В  обоих случаях исполнители были выбраны идеально — убийство племянника сильно ударило по авторитету Шамхал-султана, а Пире Мухаммед-хан, единственный сторонник Исмаила среди эмиров устаджлу, был готов на все ради того, чтобы вернуть себе и своему племени расположение шаха. Обе смерти были представлены как естественные. Ахмад Мунши Куми в  своем «Воплощении истории» пишет о  том, что избавиться разом от всех братьев и  их потомков Исмаилу мешал кандагарский беклярбек Султан Хусейн-мирза, пользовавшийся большим уважением среди суфиев как за праведный образ жизни, так и за свое происхождение  — он был сыном Бахрама-мирзы, младшего сына Исмаила I. Но в начале 1577 года Султан Хусейн-мирза скончался (о причине его смерти ничего не известно), и Исмаил II смог продолжить исполнение задуманного, а задумал он устранить не только родных, но и двоюродных братьев. Некоторым мирзам «везло» — их лишали не жизни, а только лишь зрения. Решимость шаха в деле истребления братьев и племянников усилилась после того, как один из его двоюродных братьев Мухаммед-Хуссейн-мирза попытался поднять мятеж в Кандагаре. 140

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

Нет необходимости утомлять читателей поименным перечислением всех убитых и ослепленных, проще сказать, что к лету 1577 года в живых остались только неопасный для шаха единоутробный брат Мухаммед Худабенде и пятеро его сыновей — Султан Хасан-мирза, Хамза-мирза, Аббас-мирза, Абуталиб-мирза и Тахмасп-мирза. Их жизни тоже висели на волоске, но пока что они были живы… Судя по дошедшим до нас сведениям, делам правления шах Исмаил уделял мало внимания, предпочитая проводить свои дни в  развлечениях, что было совсем неудивительно для человека, проведшего половину жизни в  заключении. Сначала государственные дела находились в  ведении великого визиря Мирзы Шукруллы Исфагани, но тот, по мнению шаха, попал под влияние кызылбашских эмиров, за что был заменен на Мирзу Салмана Исфагани, прежде управлявшего дворцовым хозяйством. Благословляя нового визиря, шах повелел ему править самостоятельно, считаясь лишь с шахскими интересами, а интересы эти оказались весьма неожиданными, поскольку Исмаил обнаружил приверженность к суннизму, совершенно нехарактерную, можно даже сказать — противоестественную, для главы шиитского тариката. Дискуссии, относительно причин, вызвавших у  Исмаила благоволение к  суннизму, продолжаются по сей день. Одни историки считают, что, ГЛАВА 4. Шах Исмаил II

141

будучи обиженным на своего отца, шах во всем старался поступать наперекор ему, в  том числе и  в  вопросах веры. Другие утверждают, что главной внешнеполитической целью шаха Исмаила II было сближение с  Османской империей, и  демонстрируемое расположение к  суннитам должно было обеспечить шаху расположение султана Мурада III. Третьи же убеждены, что, сглаживая противоречия между шиитами и суннитами, Исмаил пытался укрепить государство, обеспечить в нем прочную стабильность. По поводу последней версии можно сказать только одно: суннитов в сефевидском государстве к  тому времени осталось немного и особой опасности они не представляли, а вот демонстрация благосклонности к ним была чревата вспышками недовольства среди шиитского населения (что, собственно, и произошло). Ради внутреннего мира и спокойствия можно было просто оставить суннитов в покое, избавив их от гонений таких рьяных ревнителей веры, как, например, как упоминавшийся выше Ахмад Мунши Куми. Но Исмаил повел себя не как демократичный шиитский правитель, а как истинный суннит. Во-первых, на площадях и  в  мечетях перестали проклинать Абу Бакра, Умара и  Усмана1, а  те, кто 1

У шиитов существует обычай публичного проклятия трех первых праведных халифов  — Абу Бакра ас-Сиддика, Умара ибн аль-Хаттаба и Усмана ибн Аффана, которых шииты считают узурпаторами.

142

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

осмеливался произносить проклятия, сурово наказывались. Искендер Мунши пишет о  том, как однажды придворный улем Мирза Махдум Шерифи, глава казвинских суннитов, пожаловался шаху на то, что в столичной мечети, несмотря на запрет, шииты продолжают проклинать халифов. Исмаил отправил на пятничную молитву отряд курчиев. Когда дервиш по имени Камбар завершил свою проповедь словами: «Али и дому его благословение от души и сердца. Враги же Али да будут навечно прокляты!»1, шахские воины набросились на него с палками и разбили ему голову. Во-вторых, было объявлено, что мусульманам, которые ни разу в жизни не проклинали сподвижников пророка Мухаммеда, будет выплачено вознаграждение. Иначе говоря, людям предлагали деньги в  обмен на публичный отказ от шиизма. В  Казвине, который еще недавно был оплотом суннитов, на выплату вознаграждения было истрачено около двухсот туманов2. В-третьих, шах приказал казвинскому мухтасибу3 Мир Зейну ал-Абидину Каши стереть со всех стен и  дверей мечетей надписи, славящие имама Али. Выслуживаясь перед шахом, мухтасиб также стер все надписи, посвященные памяти двенадцати непорочных имамов. 1 2 3

Традиционная шиитская формула. Туман — крупная монета, равная десяти тысячам динаров. Мухтасиб — начальник городской стражи. ГЛАВА 4. Шах Исмаил II

143

В-четвертых, от двора были удалены (зачастую — без должного уважения) наиболее видные шиитские богословы, таким образом, при дворе главы шиитского тариката начали заправлять делами сунниты. В-пятых, при Исмаиле на монетах перестали чеканить традиционное изречение: «Нет бога, кроме Аллаха, и  Мухаммед  — посланец Аллаха, Али — друг Аллаха». Исмаил объяснил отказ от чеканки изречения тем, что монеты со священными для каждого мусульманина именами нередко оказываются в оскверняющих руках неверных, но проницательные люди понимали истинную причину — шаху не хотелось видеть на монетах прославление Али ибн Абу Талиба. Происходящее вызывало недоумение как среди эмиров, так и  в  народе. После убийства в  мечети дервиша недоумение сменилось возмущением. Дошло до того, что кызылбаши самовольно собрались перед шахским дворцом для того, чтобы потребовать объяснений происходящего. Двое наиболее храбрых эмиров  — Эрдогду-халифа Текели и Амир-хан Туркман, предстали перед шахом и  были обвинены им в  подстрекательстве к бунту. «Если вы считаете, что я недостоин быть падишахом кызылбашей, то привезите из Тегерана Султана Хасана и сделайте падишахом его!» — сказал Исмаил. Когда эмиры стали заверять шаха 144

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

в том, что у них и в мыслях не могло быть подобного намерения, Исмаил приказал взять Эрдогдухалифу под стражу, а от Амир-хана, который уже был готов проститься с жизнью, потребовал доказать свою преданность на деле, а не на словах, иначе говоря, потребовал убить Султана Хасана, что вскоре и было сделано. Тем не менее Исмаил утратил доверие к племенам туркман и текели, и стал приближать к себе уцелевших эмиров устаджлу. Угроза бунта вынудила шаха пойти на попятный. Он публично отчитал Мирзу Махдума Шерифи и  прогнал от двора всех суннитских улемов. Это успокоило кызылбашей, но ситуация все равно продолжала оставаться напряженной — уж слишком далеко зашел шах в чинимых им несправедливостях. Если бы кто-то попытался изобразить «формулу власти шаха Исмаила II», то она выглядела бы как запугивание, помноженное на устранение конкурентов. После Султана Хасана настал черед другого шахского племянника — шестилетнего Аббаса, который находился в Герате под опекой своего наставника Аликули-хана Шамлу. Именно Аликулихану шах и приказал убить Аббаса… Одного из наиболее выдающихся правителей в иранской истории (если не самого выдающегося) спасло благочестие его наставника и решительность его родной тетки. Аликули-хан не имел душевных сил для того, чтобы противиться ГЛАВА 4. Шах Исмаил II

145

исполнению злодейского повеления своего шаха-мюршида, но он не мог осквернить злодеянием святость месяца рамазана1. Убийство мирзы было отложено до наступления шавваля2, но шах Исмаил умер раньше. 24  ноября 1577  года, в  середине рамазана, опьяненный то ли вином, то ли опиумом шах Исмаил покинул дворец в  поисках развлечений. Шаха сопровождали его обычный спутник в таких делах, сын придворного халвачи3 Хасан-бек, и отряд телохранителей, без которых Исмаил никогда не выходил из дворца. В полночь шах расположился на отдых в доме Хасан-бека, а утром следующего дня его нашли в постели без признаков жизни. Никаких ран или подозрительных следов на теле шаха не было, но это еще не говорило о  том, что его смерть носила естественный характер, ведь удушение подушкой или яд не оставляют следов. Предполагали разное, но наиболее распространенной версией, которую, в  частности, приводит в  «Аббасовой мироукрашающей истории» Ис1

Рамазан (рамадан) — девятый месяц хиджры, исламского календаря, который считается самым священным из всех месяцев, поскольку именно в рамазан пророку Мухаммеду был ниспослан Священный Коран. Это месяц обязательного для всех мусульман поста, который заключается в отказе от приема пищи и питья в течение светлого времени суток. 2 Десятый месяц мусульманского календаря, следующий после месяца рамазана. 3 Халвачи (дословно: «делающий халву») — кондитер.

146

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

кендер Мунши, Исмаил был отравлен по приказу Перихан-ханум, которая не могла простить шаху гибель своего единоутробного брата Сулеймана и опасалась того же зла для себя (забегая немного вперед, скажем, что, пытаясь отдалить конец своих дней, Перихан-ханум на самом деле приблизила его, но об этом  — в  свой черед). Одна из невольниц гарема, подкупленная Перихан-ханум, подмешала яд в  наркотическое снадобье шаха1, превратив напиток забвения в напиток упокоения. Нельзя исключить и того, что имел место заговор, в который были вовлечены многие представители сефевидской знати, ведь далеко не у одной Перихан-ханум были основания опасаться шаха или же мстить ему  — по части приобретать врагов мало кто из правителей мог сравниться с Исмаилом. Расклад сил среди верхушки кызылбашской знати на момент смерти шаха Исмаила был таким: союзу устаджлу и шамлу противостоял союз текели и  туркман (названы только главные участники обеих коалиций). Лидерами первой коалиции были Пире Мухаммед-хан Устаджлу, тот самый, который убил Мустафа-мирзу, и  Хусейнкулисултан Шамлу, занимавший должность эшикагаси-баши2, к  которой традиционно прилагалась 1

В Передней Азии (а также и в Средней Азии) опиум принимали внутрь, а не курили, как это было принято в Китае. 2 Эшикагаси-баши (дословно: «глава начальников дворцового порога») — главный церемониймейстер шахского двора. ГЛАВА 4. Шах Исмаил II

147

должность визиря Тегерана1. Вторую коалицию возглавляли беклярбек Рея Мусеиб-хан Текели и Амир-хан Туркман, организатор убийства Султан Хасан-мирзы. У Исмаила II остался сын Шахшоджа-мирза, которому на момент смерти отца было несколько месяцев. Наставником мирзы был назначен ширазский беклярбек Вели-хан Галханчи-оглы Зулкадар, пользовавшийся доверием шаха. История не знает сослагательного наклонения, ход событий невозможно повернуть вспять и  судить о  том, чего не было, бессмысленно, но, пожалуй, было бы лучше, если бы на шахском престоле прочно утвердился Хейдар-мирза. Правление шаха Исмаила II представляет собой такую страницу иранской истории, которую хочется вырвать, сжечь и развеять пепел по ветру.

1

После переноса столицы из Тебриза в  Казвин шах Тахмасп рассматривал Тегеран в  качестве «запасного варианта» на тот случай, если враги станут угрожать Казвину, так что нынешней столице Ирана при Сефевидах уделялось больше внимание. — Прим. автора.

ГЛАВА 5.

Шах Мухаммед Худабенде Свод гневный сонмы жребиев вращает, Глупца от мудреца не отличает. Всем равно во вселенной смерть грозит, И шаха, и раба она разит. Абулькасим Фирдоуси. Шах-наме

С

тараниями великого визиря Мирзы Салмана и  наставника Перихан-ханум Халил-хана Афшара была предотвращена война между кызылбашскими племенами, опасность которой была крайне высокой, поскольку две коалиции, о которых было сказано в конце предыдущей главы, уже успели вынуть сабли из ножен. На главной площади Казвина состоялось публичное примирение враждующих эмиров, начало которому было положено примирением Амир-хана Туркмана с  Пире Мухаммед-ханом Устаджлу. Не следует придавать этому акту большого значения, поскольку сорную траву надо вырывать с  корнем, а  корни  — противоречивость интересов  — никуда не делись, но в любом случае, появилась надежда на то, что избрание нового шаха может пройти относительно мирно. Шахшоджа-мирза практически не рассматривался всерьез в  качестве преемника отца по ГЛАВА 5. Шах Мухаммед Худабенде

149

причине своего младенческого возраста, да и вообще никому не хотелось сажать на шахский престол сына жестокого и коварного Исмаила — известно, что от кривого дерева не стоит ждать сладких плодов. К тому же эмирам не был нужен на престоле очередной Фарамарз, одержимый идеей отмщения за гибель своего отца1. Реальных кандидатов в  преемники было трое  — почти слепой и  слабохарактерный Мухаммед Худабенде, его старший (из оставшихся в живых) сын Хамза-мирза, которому шел двенадцатый год, и  младший брат Хамзы десятилетний Аббас-мирза. Выбор делался по принципу «шах не должен нам мешать», поэтому эмиры ожидаемо остановились на кандидатуре Мухаммеда Худабенде, человека хорошо им знакомого и  немолодого, от которого не приходилось ожидать каких1

Фарамарз — один из героев эпоса «Шах-наме», сын Рустама, жестоко отомстивший кабульскому шаху за смерть отца. А царь Кабула, — вся в крови спина, — Был брошен в ящик, взвален на слона, Был привезен в охотничье угодье, Где ямы рыл он — адово отродье. Велел тащить его Рустама сын И родственников, не щадя седин. Со спин их кожу заживо содрали Так, что хребты и ребра видны стали. Над западней, над ямой роковой, Царя повесил книзу головой. Зажег большой костер и бросил в пламя Отца и братьев шаха с сыновьями.

150

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

либо сюрпризов. Перихан-ханум, ставшая после смерти Исмаила негласным правителем государства, одобрила выбор эмиров — не исключено, что он был подсказан ею. Сам Мухаммед находился в Ширазе, и можно было надеяться на то, что он будет оставаться там до торжественной церемонии принятия власти, иначе говоря  — не станет путаться под ногами. При Перихан-ханум сложилось подобие совета эмиров кызылбашских племен, в котором не нашлось места великому визирю Мирзе Салману Исфагани1. Исмаил, терзаемый нескончаемыми подозрениями в  отношении кызылбашской знати, начал приближать к себе иранцев, за которыми не стояли воины-сородичи, но Перихан-ханум они были не нужны. Мирза Салман уехал в Шираз к  Мухаммеду и  очень скоро нашел общий язык с  его женой Хейр ан-Ниса-бегим, более известной по своему придворному титулу Махди Улья2. Махди Улья была дочерью мазендаранского3 беклярбека Мир Абдулла-хана. После гибели отца от руки его двоюродного брата Мир Султан-Мурадхана, Махди Улья нашла пристанище при дворе 1

«Исфагани» указывает на то, что Мирза Салман был иранцем из Исфахана. 2 «Высокая колыбель». 3 Мазендаран — область на севере Ирана, прилегающая к Каспийскому морю. В «Шах-наме» Мазендаран описан как страна демонов-дивов. ГЛАВА 5. Шах Мухаммед Худабенде

151

шаха Тахмаспа, где стала женой Мухаммеда-мирзы, — девушке, оставшейся без отца, не приходилось выбирать. Будучи женщиной властной и  решительной, Махди Улья быстро подчинила себе слабовольного мужа, и, если уж говорить начистоту, то ей следовало носить меч, а ему — сидеть с  прялкой. «Ее высочество, Махди Улья, вершила и устраивала все государственные дела, и ничего из важного не решалось без ее ведома и указания», — пишет Искендер Мунши. Мирза Салман убедил Махди Улья в  том, что медлить с переездом в Казвин не стоит, иначе Перихан-ханум накрепко заберет всю власть в свои руки, оставив своему брату и  его жене только почести. Махди Улья, которой неожиданно улыбнулось счастье, не могла смирится с мыслью о том, что прыткая невестка может захватить то, что по праву принадлежит ей. С переездом торопили и те эмиры, которых Перихан-ханум не удостаивала своим расположением. Подстегиваемый женой, Мухаммед-мирза поспешил в Казвин, где 13 февраля 1578 года состоялась торжественная церемония принятия власти. Мухаммеду на тот момент шел сорок седьмой год, Махди Улья — двадцать девятый, а Перихан-ханум уже исполнилось тридцать. У  читателей может сложиться впечатление, что Перихан-ханум была не замужем, поскольку до сих пор о ее муже не было сказано ни слова. Формально она считалась женой беклярбека 152

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

Систана1 Бади аз-Замана, приходившегося ей двоюродным братом, но на самом деле жила в Казвине, вдали от мужа, и вела свободный образ жизни, соблюдая при этом все положенные приличия. С момента появления Мухаммеда в  Казвине кызылбашские эмиры начали переходить к  нему от Перихан-ханум. С  одной стороны, эмиров отпугивала властность Перихан, которая в  умении крепко держать всех в руках не уступала своему отцу, а с другой — подчинение женщине было не очень-то почетным делом, несмотря на то что свои повеления Перихан обычно передавала через Шамхал-султана. Нельзя исключить и того, что Махди Улья предприняла коекакие меры еще до отъезда из Шираза. Так или иначе, но от Перихан-султан отвернулся даже ее леле Халилхан Афшар, который заботился о ее безопасности. Махди Улья не любила откладывать дела на будущее. Не прошло и недели со дня торжества, как не стало ни Перихан-ханум, ни ее дяди Шамхал-султана, ни младенца Шахшоджи-мирзы. Махди Улья получила от мужа должность векиля высочайшего дивана. «Было установлено так, чтобы ее печать стояла на обороте ферманов2 и наме3 падишаха над печатью визиря», — сообщает Искендер Мунши. 1

Область на юго-востоке Ирана и юго-западе Афга-

нистана. 2 3

Ферман (фирман) — указ правителя. Здесь «наме» означает «документ». ГЛАВА 5. Шах Мухаммед Худабенде

153

Желание Махди Улья сбылось — она получила вожделенную власть, устранив со своего пути всех, кто ей мешал, только эта власть была похожа на дерево с опавшими плодами, поскольку заканчивалась она уже за стенами Казвина. Выражая Мухаммеду должное почтение, его беклярбеки вели себя как самостоятельные правители, вспоминая о  шахе лишь тогда, когда представлялась возможность или возникала необходимость зачерпнуть денег из казны. Принцип «деньги в  обмен на лояльность» не работает в  тех случаях, когда власть откровенно слаба. Раздавая эмирам золото, серебро и драгоценные камни, Махди Улья не смогла обеспечить их повиновение. Можно сказать, что единое государство распалось на уделы, каждый из которых жил своей жизнью. Все думали только о своих, личных, интересах и никого не заботили государственные, а рядом точил когти османский лев… «Известия о  междоусобицах и  беспорядочном расстройстве дел кызылбашей распространились повсюду,  — пишет Искендер Мунши. — Правители соседних государств и враги, дожидавшиеся благоприятного момента для захвата Аджама1, ударили и с востока, и с запада. 1

Здесь «Аджамом» названо Сефевидское государство, но изначально так арабы называли исламизированные ираноязычные народы восточных провинций Халифата (Хорасана, Мавераннахра и  Туркестана). Слово «аджам» переводится как «неараб», дословно — «плохо говорящий [по-арабски]».

154

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

Султан Мурад [III] обнаружил намерение захватить области Азербайджана и  Ширвана, а  вассальные правители окраинных земель, которые на протяжении многих лет держали голову в обруче подчинения, стали претендовать на самостоятельность и возжелали власти...». Мурад III применил для облегчения своей экспансии тот же способ, который в  свое время использовал шах Исмаил I,  — приказал беклярбеку Вана1 Хосрову-паше организовать восстание курдских племен в приграничных областях Сефевидского государства. Первый удар повстанцы, усиленные войском Хосрова-паши, нанесли по Хою2, а  затем захватили соседнюю Урмию3. Амир-хан Туркман, незадолго до того назначенный правителем Азербайджана, начал стягивать в  Тебриз войска для усмирения курдов и изгнания османов. Собрав около пятнадцати тысяч воинов, он выступил в поход. Повстанцы укрылись в захваченных ими приграничных крепостях, основательно разорив все окрестные земли. Отсутствие продовольствия не позволило Амирхану закрепиться и начать осаду крепостей — пришлось возвращаться обратно ни с чем. 1

Город и область в Восточной Турции. Город на северо-западе Ирана, в провинции Западный Азербайджан. 3 Город на северо-западе Ирана, расположенный к югу от Хоя. Центр провинции Западный Азербайджан. Рядом с городом находится одноименное озеро. 2

ГЛАВА 5. Шах Мухаммед Худабенде

155

Тем временем, снова с подстрекательства османов, вспыхнуло восстание в Ширване, где было много суннитов (преимущественно  — тайных), желавших перейти под султанскую руку. Но отчасти восстание было спровоцировано недальновидной политикой Махди Улья. Разбазарив казну, она вспомнила о  том, что в  свое время шах Тахмасп на несколько лет освободил ширванцев от малуджихата1 ввиду их крайне бедственного состояния. Решив, что настало время взимать старые долги, Махди Улья вознамерилась подбить одной стрелой двух птиц и  приказала раздать курчиям, которые по десять лет не получали жалованья, хавале2 на право взимания недоимок с жителей Ширвана. Ей бы вспомнить две мудрости, первая из которых предостерегает от взимания прощенных долгов, а  вторая  — от уплаты собственных долгов чужими руками, но она этого не сделала. В  результате Ширван подвергся нашествию курчиев, которые, именем шаха, стали требовать с  земледельцев деньги, но практически ничего не получили, поскольку «должники» продолжали бедствовать. Хорошенько рассердив ширванцев, курчии вернулись в Казвин тоже будучи рассерженными… 1

Малуджихат — земельный налог. Хавале  — передаточное письмо, дающее право на получение средств, аналог векселя или ассигновки. 2

156

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

И в такой ситуации, когда в приграничье неспокойно, в стране нет единства и порядка, а шахские воины недовольны тем, что очень давно не получали жалованья, в пределы сефевидского государства вторглось стотысячное османское войско под командованием великого визиря Леле Мустафа-паши, наставника султанских сыновей, женатого на одной из внучек Сулеймана Справедливого. В поддержку основным силам османов выступили десятитысячное войско крымского хана Мухаммеда-Гирея II и  отряды вассальных кавказских правителей. Перед лицом столь великой опасности правитель приграничной области Чухурсаад1 Мухаммеди-хан Тохмак Устаджлу обратился за помощью к правителю Карабаха Имамкули-хану Каджару и  правителю Азербайджана Амир-хану Туркману. Несмотря на публичное примирение, состоявшееся в Казвине, Амир-хан продолжал испытывать стойкую ненависть к племени устаджлу и всем его эмирам, поэтому он не стал торопиться с  выступлением  — так интересы безопасности государства в очередной раз были принесены в жертву личным интересам. 9 или 10  августа 1578  года у  озера Чилдыр состоялось сражение, в  котором пятнадцати тысячам кызылбашей противостояло стотысячное 1

Ныне на месте этой области находятся Армения и Нахичеванская Автономная Республика Азербайджана. ГЛАВА 5. Шах Мухаммед Худабенде

157

османское войско, усиленное отрядами курдских повстанцев. Сначала кызылбашам удалось разгромить передовые османские отряды, и  они решили, что одержали победу, но затем в бой вступили основные силы османов, и  кызылбаши были разбиты. Победа в  Чилдырском сражении открыла османам дорогу в Грузию. «Если бы между эмирами кызылбашей царило бы единство и один подчинялся бы другому, если бы соединились все войска Азербайджана и Ширвана числом пятьдесят тысяч человек, а к ним присоединились бы также грузинские правители, то положение Леле-паши сильно бы осложнилось, — пишет Искендер Мунши. — Но из-за вражды эмиров и их племен, из-за нерешительности, были потеряны не только земли, но и погибли уважаемые старейшины кызылбашей, азербайджанское войско было уничтожено, а  добро, копившееся на протяжении многих лет, разграблено». Мало того, что беклярбеки поступали так, как им заблагорассудится, так еще и  в  Казвине долго не хотели признавать, что началась большая война. Османы разоряли закавказские владения Сефевидов, а шах и Махди Улья пытались представить случившееся в  виде локального приграничного конфликта и  отправляли султану увещевающие послания с  призывом соблюдать мир, заключенный когда-то в  Амасье. Но разве можно одолеть 158

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

врага уговорами? После двенадцатилетней войны, которая оказалась изнурительной для обеих сторон, к  Османской империи перешли большая часть Восточного Азербайджана вместе с  Тебризом, все Закавказье, западные иранские области Курдистан, Луристан1 и Хузестан. Давайте посмотрим, как развивались события. Когда стало ясно, что с  помощью дипломатических ухищрений избежать войны не удастся, командовать кызылбашами, отправленными для отражения османской агрессии, назначили Хамзамирзу, а Махди Улья вызвалась сопровождать его, чтобы держать ситуацию под неусыпным контролем (официально было объявлено, что заботливая мать не может оставить своего любимого сына в столь ответственный момент). Надо сказать, что ни сын, ни мать, не оказали значимого влияния на ход военной кампании в  Закавказье, все победы стали заслугой кызылбашских эмиров, и поражения были следствием их упущений. Разумеется, не обошлось без конфликтов. После успешных действий кызылбашей в  Ширване Махди Улья устами Хамза-мирзы настаивала на развитии успеха и взятии Дербента, захваченного 1

Луры, некогда составлявшие большинство населения Луристана, представляют собой иранский народ, представители которого преимущественно являются шиитамидвунадесятниками. ГЛАВА 5. Шах Мухаммед Худабенде

159

ранее османами, но кызылбаши повернули обратно, решив, что с них достаточно. Шахиня мыслила глобально и не вникала в нужды воинов, а тем, само собой, личные интересы были дороже государственных. Занятие Дербента требовало новой порции усилий, а кызылбаши и без того воевали на пределе возможностей — один против троих, а то и  пятерых, а  то и  семерых. Кроме того, у  Махди Улья и эмиров возникали противоречия по вопросам назначений. Короче говоря, непосредственное участие в руководстве военной кампанией увеличило число врагов Махди Улья среди кызылбашской знати, которая чувствовала себя обманутой в лучших надеждах — выбирали безвольного и покладистого шаха, а  получили на свои головы его напористую и вредную жену. «Когда идешь по прогнившим доскам, то смотри под ноги и  ступай осторожно»,  — гласит известная мудрость, но Махди Улья привыкла ходить размашисто и  действовать решительно. Странно, что судьба несчастной Перихан-ханум не послужила ей уроком — та находилась на вершине власти и была низвергнута, неожиданно для себя. Неужели Махди Улья не понимала, что случившееся с  одной знатной женщиной могло точно так же произойти и с другой? Особое недовольство среди эмиров кызылбашей вызывало расположение, демонстрируемое 160

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

шахиней по отношению к иранцам, в частности — к Мирзе Салману Исфагани. Таким образом, в глазах эмиров Махди Улья совершила тройное «предательство»  — пыталась навязывать свою волю в  обход покладистого шаха, не учитывала личные интересы эмиров и  возвышала иранских «людей пера» над кызылбашскими «людьми меча». Вдобавок ко всему Махди Улья позволяла себе откровенные несправедливости. Так, например, движимая чувством личной мести, она организовала убийство правителя Мазандарана Мирза-хана, который был сыном человека, убившего ее отца. Старые счеты — это старые счеты, и то, что произошло в правление шаха Тахмаспа, не должно «аукаться» при шахе Мухаммеде, иначе в  вопросах мести можно зайти очень далеко. Случившееся с Мирзаханом эмиры восприняли как угрозу, нависшую над каждым из них,  — поди угадай, какие мысли роятся в голове шахини. А что шах? А ничего! Шах Мухаммед существовал в своем мирке, обособленном от большого и неприятного ему мира. Его позиция была вполне понятной. И  впрямь, лучше проводить время в  благочестивых размышлениях и  неспешных беседах с  умными людьми, нежели вникать в  скучные и  неприятные дела правления государством. Отдельным «нарративом» стала история с плененным крымским мирзой Адиль-Гирей-ханом, ГЛАВА 5. Шах Мухаммед Худабенде

161

которому молва приписывала любовную связь с шахиней. Сколько правды было в  той молве, ведомо одному лишь Аллаху, Господствующему и Всезнающему. Но, как говорится, «слова потекли и все в них потонуло». В «Истории войн между турками и персами», написанной Джованни Томмазо Минадои и изданной в Риме в 1587 году, говорится о том, что «достоянием внимания стала постыдная измена супруги-бегим шаха Мухаммеда Худабенде и матери Хамза-мирзы с татарским принцем Адиль-Гиреем, который осмелился поднять глаза на то, что ему не принадлежало и  не могло принадлежать, следом за этим распространились слухи о  том, что шахиня ответила своему обожателю взаимностью и что дело закончилось запретной связью; когда же вести об этом дошли до некоторых придворных, то они, охваченные искренним возмущением по поводу столь великого позора, сговорились тайно между собой и  однажды ночью ворвались во дворец, где предали смерти шахиню и ее любовника». Адиль-Гирею было суждено стать первой жертвой в  борьбе эмиров против ненавистной Махди Улья, а этому предшествовало возмущение курчиев, которые не смогли получить в  Ширване обещанного им вознаграждения. Курчии дошли до того, что нанесли ранения мустофий ал-мамалику1 1

Мустофий ал-мамалик — главный казначей или министр финансов.

162

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

Мир Шаху Гази Исфагани, — а чего церемониться с  иранцем, которому по определению положено уважать и ублажать «людей меча»? Мир Шах Гази остался в живых благодаря вмешательству Хамзамирзы, который пообещал курчиям, что их требования будут удовлетворены. Шах Тахмасп перевернулся бы семь раз в могиле, узнав о том, что его внук вынужден уговорами склонять своих воинов к спокойствию… Но, как известно, новые времена приносят новые обстоятельства, с которыми всем приходится считаться. Нет, видно, разума у небосвода, — То милость от него, а то — невзгода. Что сетовать, о смертный? Ждать чего От мира и превратностей его?1

Курчии не могли успокоиться сразу, да и эмирам нужно было как следует запугать шаха. Под руку весьма кстати подвернулся «прелюбодей» Адиль-Гирей, которого убили в  шахском дворце вместе со всей его свитой. Это произошло 25 июля 1579 года. На следующий день эмиры кызылбашей явились во дворец и потребовали от шаха согласиться с  «устранением» Махди Улья, деятельность которой идет во вред государственным интересам 1

Фирдоуси, «Шах-наме». ГЛАВА 5. Шах Мухаммед Худабенде

163

и  оскорбляет «лучших людей государства». Примечательно, что к эмирам примкнул даже Мусеибхан Шереф ад-Дин-оглы текели, которому, по причине близкого родства с шахом, была поручена защита семьи правителя. Надо ли уточнять, что под «устранением» подразумевалось убийство? В столь сложной и опасной ситуации шах Мухаммед повел себя наилучшим образом  — твердостью характера природа его обделила, но зато ума дала достаточно. Для того чтобы спасти жизнь любимой жены, шах предложил эмирам компромисс  — ссылку Махди Улья в  Кум или Мазандаран, откуда она уже не сможет вмешиваться в дела правления. В случае несогласия эмиров на ссылку шахини Мухаммед был готов отречься от престола и удалиться с семейством в Шираз — можете выбрать себе другого шаха, но не требуйте убийства шахини, которая, вдобавок ко своему высокому положению, была еще и дочерью сейида1. Столкнувшись с  неожиданной неуступчивостью шаха, эмиры решили обойтись без его согласия. Садр ад-дин-хан Сефеви, Имамкули-мирза Мосуллу и  Али-бек Алкесан-оглы Зулкадар вошли в  гарем и  задушили Махди Улья. Следом за этим были убиты мать шахини, а также ее родичи 1

Одной из традиционных привилегий сейидов (потомков пророка Мухаммеда через его дочь Фатиму и внука Хусейна) была неприкосновенность их личности. Сейиды не подлежали телесным наказаниям и смертной казни.

164

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

и знатные мазендаранцы, пребывавшие в столице. Выбор исполнителей эмирского приговора весьма показателен — Садр ад-дин-хан был представителем рода Сефеви, а Имамкули-мирза Мосуллу состоял с шахом в родстве по женской линии. Таким образом, убийству Махди Улья был придан характер родственного дела, в  которое посторонним вмешиваться не следует. Спустя несколько дней эмиры предстали перед шахом и  торжественно поклялись в  том, что при жизни Мухаммеда ни один из них не пожелает никакого другого правителя, а после его смерти шахом станет Хамза-мирза. Приятие этой присяги означало дарование прощения убийцам, но разве у  шаха был иной выход? В  случае отклонения присяги и  попытки наказать своевольных эмиров и  шах, и  его сыновья отправились бы следом за Махди Улья. Так кызылбашские эмиры стали полновластными хозяевами сефевидского государства. Собственно, они были самостоятельными и при жизни Махди Улья, но та постоянно пыталась ставить им палки в  колеса, а  теперь их свобода была полной. Тринадцатилетний наследник престола Хамза-мирза не представлял для эмиров угрозы — во-первых, на престоле пока восседал его отец, а во-вторых, истребив многих представителей мазендаранской знати, эмиры выбили из-под мирзы его единственную опору. ГЛАВА 5. Шах Мухаммед Худабенде

165

Вскоре самостоятельность эмиров нанесла государству очередной ущерб. Осенью 1579 года, вместо того чтобы завершить освобождение Ширвана от османов взятием Дербента, кызылбашские эмиры перессорились между собой и  повернули обратно. На сей раз причиной ссоры стал неудачный поход Амир-хана Туркмана на Хачмаз1. Шахрух-хан Зулькадар обвинил Амир-хана в  неправильном командовании войсками и вызвался повести кызылбашей в новый поход на Хачмаз. Его поддержали эмиры шамлу и  устаджлу, но многие встали на сторону Амирхана. В  результате кызылбашское войско раскололось на два лагеря  — не только в  переносном, но и в прямом смысле, — между которыми только чудом не случилось кровавой междоусобицы. Точнее не «чудом», а благодаря стараниям курчибаши Кули-бека Афшара, которому удалось немного сгладить остроту конфликта  — ровно настолько, чтобы спокойно вернуться обратно, но не настолько, чтобы идти на Хачмаз и  Дербент. В  результате отвоеванный Ширван вскоре снова был захвачен османами. Надо сказать, что в Османской империи дела тоже обстояли не лучшим образом. Покоренные христианские народы то и дело восставали против 1

Город на севере Азербайджана в  ста шестидесяти километрах к северо-западу от Баку.

166

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

завоевателей. К ним добавлялись восстания анатолийских крестьян, вызванные их бедственным положением. Янычары тоже не оставались в стороне, поднимая бунты при задержках жалованья и  по другим причинам. Можно сказать, что султан Мурад III вел войну на востоке «на последние деньги», но при этом его положение было несколько лучше, чем положение шаха Мухаммеда, который был похож на курицу, волею судьбы поставленную над волками и лисицами. Правитель Герата Аликули-хан Шамлу, бывший наставником при хорасанском беклярбеке Аббас-мирзе, отличался самостоятельностью даже на фоне своевольных кызылбашских эмиров. Позиции Аликули-хана подкреплялись тем, что при нем находился один из шахских сыновей, на которого хан имел большое влияние. В 1578 году Махди Улья потребовала отправки Аббаса ко двору, но Аликули-хан отказался выполнять это требование, сославшись на то, что при дворе мирзе может угрожать опасность, и  Махди Улья была вынуждена смириться — Аликули-хан и сам по себе был силен, да вдобавок его поддерживал столь же влиятельный Муршидкули-хан Устаджлу. Демонстрируя серьезность своих намерений, хорасанские эмиры провозгласили Аликули-хана «ханлар ханы», «ханом над ханами», явно копируя таким образом титул шахиншаха, «шаха над шахами». ГЛАВА 5. Шах Мухаммед Худабенде

167

По сути, отпадение Хорасана стало очередном витком конфликта племен шамлу и устаджлу с  племенами туркман и  текели. Но те, кто читал эту книгу внимательно, непременно уже догадались, что в  Хорасане не было и  не могло быть единства, поскольку при кызылбашской вольнице, а, если уж говорить прямо, то при кызылбашской анархии, никакого единства не могло существовать априори. Правитель Мешхеда Муртузакулихан Туркман сам хотел править Хорасаном, а  кроме того, ненавидел Аликули-хана в  рамках стародавней вражды между туркман и шамлу. Таким образом, Мешхед стал оплотом «лоялистов», противостоящим гератским сепаратистам. Лояльность сторонников Муртузакули-хана шахскому престолу была условной — при благоприятных обстоятельствах они сами не преминули бы превратиться в сепаратистов. Махди Улья и визирь Мирза Салман «бросили горсть тлеющих углей в кучу хвороста», передавая земельные наделы неверных хорасанских эмиров их ширванским «коллегам», на землях которых хозяйничали османы. Разумеется, в  каждом случае для отъема земли поводом служило обвинение в измене, но наличие повода не могло уменьшить гнев тех, чьи земли попали в  руки чужаков. Семена конфликта падали очень глубоко, поскольку в ряде случаев бывшие и нынешние владельцы 168

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

земель принадлежали к  одному и  тому же племени. «Разбавляя» малолояльную хорасанскую знать представителями ширванской знати, Махди Улья преследовала две выгоды — удаляла от двора «безземельных» эмиров, служивших для нее постоянным источником беспокойства, и повышала «градус лояльности» в  Хорасане. Но ее действия привели к окончательному и бесповоротному разрыву между Хорасаном и шахским двором — как говорится, огонь нельзя пытаться заливать маслом. Ханихан-ханум, мать Аликули-хана Шамлу, была воспитательницей Хамза-мирзы, к  которой мирза был сильно привязан, возможно, сильнее, чем к  родной матери, у  которой вряд ли находилось много времени для общения с сыном. Визирем Хамза-мирзы был брат Ханихан-ханум Хусейн-бек Шамлу, кроме того, при мирзе находился сын правителя Кума Вели-халифе Шамлу Исмаилкули-бек, которому мирза, в  знак своего расположения, пожаловал почетный титул «йолдашбаши»1. Ну а наиболее видными представителями устаджлу и шамлу при шахском дворе были Пире Мухаммед-хан Устаджлу и  Хусейнкули-султан Шамлу. Оба они обвиняли в  том, что происходило в  Хорасане, Муртузакули-хан Туркмана и заверяли шаха в преданности своих племен. Обвинения в  адрес родственника не нравились правителю Тебриза Амир1

«Главный друг». ГЛАВА 5. Шах Мухаммед Худабенде

169

хану Туркману, которого поддерживал правитель Рея Мусеиб-хан Текели. Силы были примерно равны, и  Амир-хан пошел на хитрость. Его сторонники организовали убийство Вели-халифе Шамлу, находившегося в  то время в  Хорасане, а  когда Исмаилкули-бек потребовал отмщения, выставили организаторами убийства Аликули-хана Шамлу. Цепь убийств была запущена удушением Ханихан-ханум, которое совершили люди Амир-хана. Исмаилкули-бек убил отца Аликули Султана Хусейн-хана, который занимал должность правителя Казвина, а  другой эмир шамлу по имени Корхмаз-хан, убил Хусейнкули-султана. Кроме того, братья Исмаилкули убили брата правителя Туршиза1 Махмуд-хана Суфи-оглы Устаджлу… Таким образом, было положено начало раздору внутри племени шамлу и нарушен давний союз между племенами шамлу и  устаджлу. Шах Мухаммед не вмешивался в  эту свару, хотя именно ему следовало восстанавливать спокойствие и  поддерживать согласие среди подданных. Но в данный момент шах «смотрел на мир глазами»2 Амир-хана Туркмана и воспринимал происходящее как «справедливое наказание изменников». Пире Мухаммед-хан Устаджлу занял выжидательную позицию, опасаясь, что любое 1 2

170

Город на юге Хорасана. Образное выражение, означающее полное подчинение. Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

его действие может обернуться новыми бедами для всего племени. Разделавшись с  врагами, Амир-хан укрепил свое влияние женитьбой на шахской дочери Фатиме Султан-ханум, а также заключил союз с Пире Мухаммед-ханом, женив своего сына на его дочери. С точки зрения Амир-хана, его действия были абсолютно верными — он сумел возвыситься, используя сложившиеся обстоятельства. Но с  государственной точки зрения действия Амир-хана лишили шахский двор возможности вести диалог с  Аликули-ханом Шамлу. Аликули-хан больше не собирался договариваться с  шахом Мухаммедом, тем более что у него под рукой был свой претендент на престол — Аббас-мирза, которого хан в  1581  году провозгласил шахом с  соблюдением всех положенных правил, вплоть до упоминания шаха Аббаса в хутбе и чеканки монет с его именем (счастлив тот нумизмат, у  которого в  коллекции есть хотя бы одна такая монета). Не забываем, что все описываемые события происходили на фоне продолжавшейся войны с  Османской империей. В  конце сентября 1585 года османское войско, которым командовал великий визирь Осман-паша Оздемироглу, захватило Тебриз. Разграбление города сопровождалось массовым истреблением его жителей. К  счастью, приближение зимы и постоянные нападения кыГЛАВА 5. Шах Мухаммед Худабенде

171

зылбашских отрядов вынудили пашу спустя месяц уйти обратно, оставив в  крепости крупный гарнизон. Тебриз являл собой удручающее зрелище. «Дома, расписанные позолотой и  лазурью, были разрушены, разрисованные двери и окна использовали вместо дров…  — пишет Искендер Мунши.  — В  городе, славившимся прекрасными парками и садами, не осталось ни одного дерева — все ушло на топливо [вражескому] гарнизону… Лавки, дома, бани лежали в развалинах… При взгляде на это сердце замирало от ужаса». В борьбе с  османами видную роль начал играть Хамза-мирза, которому в  1585  году исполнилось девятнадцать лет. Мирза не раз говорил в своем кругу о намерении поквитаться с убийцами его матери, и  эти слова внушали причастным к удушению Махди Улья определенные опасения, которые были подкреплены арестом Амир-хана, который по приказу мирзы был заключен в  крепость Кахгахе и убит там в мае 1585 года. Мухаммед-хан Туркман, Вели-хан Текели и  Уммет-хан Зулькадар выступили с  требованием удалить с  высоких должностей эмиров устаджлу и  шамлу и  наказать убийц Амир-хана. Представители туркман, текели и зулькадар стали переходить из шахского войска, осаждавшего тебризскую крепость, к своим эмирам — можно представить, как низко пал престиж шахской 172

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

власти в те времена! Непримиримая позиция, которую занял Хамза-мирза, настроила против него эмиров других племен, которые обвиняли мирзу в  том, что он своими действиями вносит раскол среди кызылбашей вместо того, чтобы объединенными силами выбить наконец-то османов из тебризской крепости. Мятежные эмиры организовали похищение десятилетнего шахского сына Тахмаспа, что привело к ухудшению отношений между Хамза-мирзой и  шахом Мухаммедом  — Хамза подозревал, что Тахмасп похищен с  ведома и  согласия отца. Пока Хамза-мирза во главе своих сторонников шел к  Казвину, Тахмаспа успели провозгласить в  столице шахом… Таким образом, шахов стало трое  — Мухаммед, Аббас и  Тахмасп. Если бы эта ситуация не была бы глубоко трагичной, ее можно было бы назвать смешной. В мае 1586 года у поселения Саинкале состоялось сражение между семитысячным войском Хамза-мирзы и вышедшим из Казвина десятитысячным войском мятежных эмиров. Победу одержал мирза. Мухаммед-хан Туркман и Мусеиб-хан Текели попали в  плен, Вели-хан Текели пал на поле брани, а Тахмасп-мирза, оставшийся без своих защитников, был заключен в крепость Аламут. Покончив с  мятежом, Хамза-мирза направился из Казвина к  Тебризу, прихватив с  собой ГЛАВА 5. Шах Мухаммед Худабенде

173

пушки. На сей раз судьба тебризской крепости казалась предрешенной, но к началу осени 1586 года сюда подошла османская армия во главе с сердаром1 Ферхат-пашой, и мирзе пришлось отступить. Обстановка подталкивала обе стороны к  завершению затяжной и  изнурительной войны. Ферхат-паша предложил мир на условии отхода к  османам всех занятых ими сефевидских земель. Кызылбашские эмиры были оскорблены подобной «наглостью» паши, а  еще больше тем, что Хамза-мирза принял предложенные условия от имени своего отца, «выторговав» обратно один лишь Тебриз, не имевший для османов стратегического значения в случае прекращения войны. Хамза-мирза поступил именно так, как и должен был поступить, поскольку продолжение войны привело бы к  новым территориальным потерям, а  для возвращения отнятого сефевидскому государству нужна была длительная передышка. Фархад-паша потребовал взамен за Тебриз заложников, и Хамза-мирза согласился отправить к османскому двору своего младшего сына Хейдара… Разумеется, эмиров не столько возмущало заключение «позорного» мира, сколько беспокоил рост влияния Хамза-мирзы, который характером все сильнее и сильнее напоминал своего деда, шаха 1

В  Османской империи «сердаром» называли командующего армией во время боевых действий.

174

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

Тахмаспа. Враги мирзы не стали строить сложных планов, а  подкупили брадобрея мирзы, хойского армянина по имени Худаверди. Хамза был зарезан во сне человеком, которому он безгранично доверял1. Произошло это в конце ноября 1586 года. Под давлением знати шаху Мухаммеду пришлось назначить своим преемником тринадцатилетнего Абуталиб-мирзу, наставником которого был Аликули-хан Фатх-оглы Устаджлу. Власть в  государстве перешла в  руки Аликули-хана и  его союзника Исмаилкули-хана Шамлу. Взвесив обстоятельства на весах выгоды, большинство кызылбашских эмиров предпочло примкнуть к  шестнадцатилетнему Аббасу-мирзе, находившемуся под опекой Муршидкули-хана Устаджлу. С Аббасом произошла следующая история. Муршидкули-хан похитил мирзу у  Аликули-хана Шамлу  — настал день, и  былой дружбе пришел конец. Теперь Муршидкули-хан выдвинулся на первое место среди сторонников Аббаса-мирзы, а звезда Аликули-хана Шамлу закатилась. К июню 1587 года центр власти переместился из Казвина в  Герат. В  сложившейся ситуации у  шаха Мухаммеда не было иного выхода, кроме передачи власти Аббасу и, скорее всего, шах сде1

Брадобреи подбирались из числа особо доверенных лиц, поскольку им приходилось держать острую бритву у шеи своего господина и удобных моментов для того, чтобы ее перерезать, у них было сколько угодно. ГЛАВА 5. Шах Мухаммед Худабенде

175

лал это с  великим облегчением, потому что пребывание на престоле не приносило ему никаких радостей. Торжественная церемония передачи власти состоялась в  Казвине 1 октября 1587  года. Шах Аббас стал пятым правителем из дома Сефевидов. Мало кто тогда мог подумать, что этот юноша превзойдет деда и прадеда, став спасителем гибнущего сефевидского государства… Пока что бразды правления перешли к  Муршидкули-хану Устаджлу, который при новом шахе стал векилем дивана. Мухаммед Худабенде полностью устранился от участия в политической жизни. Он умер спустя восемнадцать лет после оставления престола. Есть данные о  том, что отрекшийся шах содержался в  крепости Аламут, хотя Искендер Мунши сообщает, что Мухаммед умер в Казвине. В целом содержание Мухаммеда в хорошо охраняемой крепости вполне логично  — шах Аббас опасался не своего кроткого отца, а  того, что его могут похитить эмиры и использовать для давления на сына. Современные историки любят выдвигать смелые версии и делать неожиданные выводы. Например, есть мнение, будто шах Мухаммед Худабенде на самом деле был сильным правителем, а слабым его выставил сын Аббас, заставивший отца уступить ему престол,  — Аббасу было нужно оправдание для своего поступка, вот он и  «подкоррек176

Фархад Карими / ЧАСТЬ I. Ранние Сефевиды

тировал» реальный образ отца в худшую сторону. Определенная логика в  данной версии присутствует. Сын, отобравший власть у отца (пусть даже и  чужими руками) может испытывать по этому поводу определенную неловкость. Ну а о том, как в  хроники позднее вносились нужные правки, и  говорить нечего  — примеров известно множество. Однако есть факты, которые невозможно игнорировать. События, сопровождавшие пребывание Мухаммеда Худабенде на престоле, однозначно и без вариантов свидетельствуют о слабой власти. И вот что удивительно — при кротком добряке Мухаммеде творилось не меньше зла, чем при жестоком тиране Исмаиле II. Тут определенно есть о чем задуматься.

ЧАСТЬ II

РАСЦВЕТ

СЕФЕВИДСКого ГОСУДАРСТВА

ГЛАВА 6.

Шах Аббас I, он же Аббас Великий От пери среброгрудой, луноликой На свет родится богатырь великий. Он барса криком приведет в испуг, — И шкура в клочья разлетится вдруг, И, прячась от воителя в чащобе, Грызть когти будет барс в бессильной злобе. Пред ним склонится лев, целуя прах, Отпрянет вихрь, пред ним почуяв страх. Абулькасим Фирдоуси. Шах-наме

А

ббас-мирза родился 27 января 1571 года в Герате. О  его родителях и  братьях было сказано много, точно так же, как и о том, как Аббас провел свое детство — в заложниках (по сути) у могущественного кызылбашского эмира, так что можно сразу перейти к началу его правления. Будучи человеком умным, юный шах Аббас прекрасно представлял свои перспективы. Его жизнь и благоденствие будут длиться ровно до тех пор, пока он будет устраивать своих господ-эмиров. Как только шах станет мешать, эмиры от него сразу же избавятся — убьют или ослепят, и усадят на престол младшего брата или, скажем, несовершеннолетнего сына. Пример старшего брата Хамзы-мирзы показывал, насколько опасно осложнять отношения с эмирами, а пример матери 180 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

давал понять, что в стремлении к собственной выгоде эмиры не остановятся ни перед чем. Шах Мухаммед не дал согласия на убийство жены, предложив альтернативные способы отстранения ее от власти, но эмиры тем не менее поступили посвоему, причем среди убийц Махди Улья был один сефевид — даже потомки шейха Сефи выступали против шаха на стороне эмиров. Дело шло к  распаду государства, которому охотно поспособствовали османы в надежде присоединить по частям то, что не удалось захватить в  ходе последней войны. В  последней четверти XVI века османские султаны еще были одержимы идеей установления своего господства над всем мусульманским миром и  покорения христианской Европы. Короче говоря, шаху Аббасу нужно было действовать решительно и ради собственного благополучия, и ради спасения государства, созданного его прадедом. Но как можно одолеть кызылбашей, если на них держится государство? Ответ на этот вопрос был готов  — следовало только посмотреть на запад. Османские султаны старались назначать на все мало-мальски важные посты своих «рабов», набранных по системе девширме, «налога кровью». Суть системы заключалась в  том, что среди покоренных христианских семей производился набор мальчиков в  возрасте ГЛАВА 6. Шах Аббас I, он же Аббас Великий

181

от восьми до шестнадцати лет, которые предназначались для услужения во дворцах, а также для военной и  гражданской службы. Обычно брали каждого пятого мальчика, но это правило могло меняться в  зависимости от обстоятельств. Поступление на султанскую службу открывало перед способными людьми большие перспективы, вплоть до получения должности великого визиря, поэтому случалось и так, что мусульмане за взятку отдавали своих сыновей в  султанский набор. А  жители Боснии, к  концу XVI века полностью перешедшие в  мусульманскую веру, сами просили султана продолжить набор на службу среди их детей, поскольку хорошо понимали исходящие от этого выгоды. Опять же, в подавляющем большинстве набирались дети из бедных семей, которым судьбой было предначертано всю жизнь заниматься тяжелым крестьянским трудом. В сравнении с этим положение султанского воина-янычара или дворцового слуги было пределом мечтаний. Подобием янычаров стали гулямы  — шахские рабы из представителей кавказских народов. В старинных хрониках упоминаются черкесы, грузины и армяне, но нужно понимать, что «черкесами» при шахе Аббасе называли всех жителей Кавказа. В частности, черкесом считался упомянутый выше Шамхал-султан, дядя Перихан-ханум, хотя на самом деле он был кумыком. Примечательно, 182 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

что в  Османской империи грузины относились к  народам, с  которых быстро перестали взимать «налог кровью» по причине их свободолюбия  — рабы-грузины не подчинялись своим начальникам и были склонны к побегам. Но в Сефевидском государстве многие гулямы грузинской национальности достигли больших высот. В  качестве примера можно вспомнить хотя бы военачальника Аллахверди-хана, от рождения носившего фамилию Ундиладзе. История возвышения Аллахверди-хана является типичным примером новой «кадровой политики», внедренной шахом Аббасом. Искендер Мунши, служивший при дворе шаха Аббаса, характеризует Аллахверди-хана как «одного из самых влиятельных сановников, возвысившихся при этой [Сефевидской] династии» и с похвалой отзывается о его выдержке и скромности. Аллахвердихан попал в  плен во время одного из грузинских походов шаха Тахмаспа и  стал гулямом. Его возвышение началось после того, как он доказал шаху Аббасу свою преданность, приняв участие в убийстве Муршидкули-хана Устаджлу. Начав с  должности правителя Гольпайегана1, Аллахверди-хан к 1596 году стал куллар-агаси2 и правителем Фар1

Город неподалеку от Исфахана. Куллар-агаси (дословно  — «начальник рабов»)  — главнокомандующий корпуса гулямов. 2

ГЛАВА 6. Шах Аббас I, он же Аббас Великий

183

са, первым беклярбеком в  истории сефевидской династии, не относившимся к  кызылбашской знати. Аллахверди-хан стал «правой рукой» шаха Аббаса. Он умер в июне 1613 года и был похоронен в гробнице, построенной в Мешхеде рядом со святилищем Имама Резы  — вот какое уважение оказал ему шах! Помимо гулямов, шах Аббас делал ставку на иранцев, которые были для него гораздо предпочтительнее кызылбашей. Как верно выразился однажды Мохаммад Бастани-Паризи1: «При Аббасе Великом азербайджанское государство стало иранским». Третьей опорой шаха стало мусульманское духовенство, влияние которого в  период кызылбашской анархии существенно ослабло. Теперь вы знаете «секрет», с помощью которого шах Аббас смог подчинить кызылбашских эмиров своей железной воле. Но давайте не будем забегать вперед, а вернемся к самому началу правления Аббаса. В прошлой главе интригам кызылбашских эмиров и  их внутренним распрям было уделено много внимания, поскольку они определяли политическую обстановку во время пребывания на престоле шаха Мухаммеда, но сейчас нет необ1

Мохаммад Ибрахим Бастани-Паризи (1924– 2014)  — выдающийся иранский историк, автор большого количества трудов по истории Ирана.

184 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

ходимости углубляться в  детали, поскольку шах Аббас пришел к  самостоятельному правлению уже в  середине 1589  года, на первом году своего правления. Юный шах переиграл в  «политические шахматы» своего многомудрого опекуна Муршидкули-хан Устаджлу. Первым делом, Аббас посчитался с убийцами своей матери — одних казнил, других бросил в  крепость, третьих отправил в ссылку. Муршидкули-хан этому не препятствовал, поскольку считал, что он отныне не нуждается в  союзниках, поскольку держит в  своих руках самого шаха. Но кто кого держал в  руках  — это отдельный вопрос. Пользуясь сложившейся ситуацией, узбеки в 1589 году перешли от набегов на Хорасан к его завоеванию. Муршидкули-хан «мудро» выжидал, пока узбеки не ослабят окончательно его бывшего союзника Аликули-хана Шамлу, первого наставника Аббаса. Шах настаивал на немедленной отправке войска в  Хорасан, а  Муршидкули-хан изыскивал поводы для отсрочки. Он очень скоро расставил на ключевые должности своих людей, поэтому юный шах не имел возможности действовать «через голову» своего векиля. Войско в Хорасан было отправлено лишь после того, как узбеки взяли Герат и  вырезали все его население, вместе с Аликули-ханом. Но шах Аббас был прилежным учеником, хорошо усваивавшим те уроки, котоГЛАВА 6. Шах Аббас I, он же Аббас Великий

185

рые ему преподносила жизнь. В  частности, шах отлично умел ловить змей руками соседа1. Ему не составило труда избавиться от Муршидкули-хана, которого в  июле 1589  года убили кызылбашские эмиры, желавшие выслужиться перед шахом. Так шах Аббас обрел самостоятельность. Фактически мир с  султаном Мурадом Третьим заключил старший брат Аббаса Хейдар-мирза, принявший османское предложение о  мире. Но формально сомнительная «честь» заключения позорного мирного договора выпала Аббасу и стала первым важным событием его правления. По этому договору, подписанному 21 марта 1590 года в Стамбуле, к Османской империи отходили весь Азербайджан (за исключением Талыша и Ардебиля), Ширван, Армения, Восточная Грузия, а также значительная часть западноиранских земель. Тебриз, который пытался выторговать Хамза-мирза, тоже остался у османов. Все понимали, что османский лев не удовольствуется этой добычей, а  захочет еще. Вопрос был в  том, кто лучше сможет воспользоваться паузой, кто лучше сможет подготовиться к новой войне. «Хорошо подобранный предлог помогает скрыть истинные намерения»,  — учат мудрецы. Усиление армии было логичным следствием по1

Иранское выражение, аналогичное по смыслу русскому «чужими руками жар загребать».

186 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

ражений на западе и  востоке. Эмиры кызылбашей ничего против этого не имели, а, напротив, приветствовали шахскую реформу в  надежде на будущую военную добычу. То, что шах набирал войско из рабов, не вызывало у  эмиров никаких опасений — было бы гораздо хуже, если бы он начал переводить под свое прямое командование кызылбашские племена. По оценкам историков, в  период правления Аббаса Великого кызылбашей насчитывалось около двухсот тысяч, но в  шахской армии состояла примерно четвертая часть от этого количества, а три четверти составляли личные войска эмиров. Но даже получая жалованье из казны, кызылбаши продолжали ориентироваться на своих эмиров и следовали их приказам, так что шаху его войско подчинялось лишь в тех случаях, когда его намерения совпадали с намерениями эмиров (вспомните, что произошло с  Хамза-мирзой при попытке отбить Ширван у османов). Вдобавок к курчиям, которые, по сути, были ополченцами, шах Аббас создал три корпуса постоянного регулярного войска, выгодно отличавшегося от кызылбашей выучкой и  оснащением. Основу этого войска составлял десятитысячный конный корпус гулямов. Гулямов дополняли двенадцатитысячный корпус мушкетеров-туфенчи и десятитысячный корпус артиллеристов-топчиГЛАВА 6. Шах Аббас I, он же Аббас Великий

187

ев. Итак, против плохо организованных кызылбашских племен, не имевших толком огнестрельного оружия, шах в любой момент мог выставить десять тысяч отборных конников, двенадцать тысяч стрелков и  до пятисот артиллерийских орудий… И  это притом что опасность одновременного выступления всех кызылбашей против шаха не существовала даже в  теории, речь шла о  неповиновении одного, двух или трех племен, не более того. К слову, при шахе Аббасе в Исфахане и Ширазе создали литейные заводы, так что отныне сефевидская армия оснащалась орудиями собственного производства в достаточных количествах. Набор в гулямы осуществлялся в «добровольно-принудительном» порядке, точно так же, как и  набор в  янычары. Помимо военного образования, мальчики получали и  религиозное. Зачисление в  корпус происходило после успешной сдачи экзаменов. Наряду с  рабами в  корпусе гулямов служило много представителей знати, вплоть до потомков шейха Сефи, которые поступали на службу добровольно, ради того, чтобы «пребывать в тени падишаха» и в расчете на его милости. Шахские милости и  впрямь просыпались на гулямов щедро, но знатное положение не гарантировало успешной карьеры — выходцы из низов, могущие рассчитывать только на расположение шаха, были 188 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

надежнее представителей знатных родов. Гулямы получали высокое жалованье, которое еще и  выплачивалось регулярно, недаром же говорится, что золото укрепляет преданность. Туфенчи и  топчии набирались из оседлого иранского населения, причем предпочтение отдавалось горожанам, которые были более развиты, нежели крестьяне, — интеллект и обучаемость имеют важное значение в стрелковом деле. Зарубежные историки нередко называют гулямов «шахской гвардией», но это неверно. Гулямов правильнее будет назвать «элитными войсками», а  шахской гвардией были шахсевены1, которые преимущественно набирались из представителей кызылбашских племен. Таким образом, шах использовал воинский потенциал кызылбашей и  давал желающим из их числа возможность сделать военную карьеру. Но если прежнее шахское войско представляло собой совокупность больших и малых отрядов из разных племен, то в  шахсевенах представители племен перемешивались, словно ингредиенты в  куку2. В одном подразделении служили выходцы из разных племен, а командные должности раздавались 1

«Любящие шаха». Куку  — разновидность традиционных иранских блюд из взбитых яиц в  сочетании с  овощами, мясом или рыбой, где яйца выступают в  роли связывающего компонента. 2

ГЛАВА 6. Шах Аббас I, он же Аббас Великий

189

с таким расчетом, чтобы не создавалось «властной вертикали» из сородичей. При Аббасе Великом численность шахсевенов доходила до пятнадцати тысяч, и служили в «шахской гвардии» лучшие из лучших. Шах досконально продумал все организационные моменты, вплоть до того, что земельные пожалования шахсевенов были разбросаны по всей стране. Так было устроено для того, чтобы шахсевены не могли «отколоться» от государства со своей землей. Институт шахсевенов, по существу, представлял собой хитроумную ловушку для кызылбашей, ловушку, в которой лежала соблазнительная приманка в  виде почета, славы и  богатства. Схватив эту приманку, кызылбаши из племенных воинов превращались в шахских и за годы службы значительно отдалялись от своих племен. Эмиры могли рассчитывать только на почтение со стороны шахсевенов-сородичей, но не на повиновение  — повиновались «гвардейцы» только своему шаху, который одаривал щедро, но и наказывал сурово. Шах Аббас не любил давать провинившимся второго шанса, считая, что прощение ведет к безнаказанности, от которой происходит беспорядок, и, надо сказать, что в целом он был прав. У истоков военной реформы стоял великий визирь Хатим-бек Ордубади, происходивший из рода наследственных калантаров своего го190 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

рода1.  Род Насирийе, к  которому принадлежал Хатим-бек, вел свое происхождение от знаменитого ученого XIII века Насир ад-дина Туси2. Хатим-бек при шахе Мухаммеде был визирем Кермана, а  Аббас в  1590  году назначил его мустофий ал-мамаликом, а, спустя год сделал великим визирем. Доверие шаха к  Хатим-беку было настолько велико, что тот оставался на своем высоком посту до последнего дня жизни, а затем великим визирем стал его старший сын Мирза Абу Талиб-хан. Чаша весов государственного аппарата склонилась на сторону иранцев, правда, в правление Аббаса Великого иранцы еще не составляли управленческого большинства, но их число росло и боWльшую часть ключевых должностей занимали они. Однако, справедливости ради нужно отметить, что и у тюркской знати была возможность 1

Фамилия «Ордубади» указывает на происхождение из города Ордубада, расположенного на территории Нахичеванской Автономной Республики Азербайджана. Калантар (дословно — «старший») — выборный городской голова. Только в Исфахане, который шах Аббас I сделал своей столицей, калантар назначался шахом. 2 Мухаммед ибн Мухаммед ибн Хасан Насир ад-дин Туси (1201 — 1274) — высоко почитаемый в исламском мире, и, в  особенности  — в  Иране, ученый-энциклопедист (философ, астроном, математик, механик, историк, правовед). На надгробной плите в багдадской мечети Джалил Месджид, где похоронен Насир ад-дин Туси, высечена надпись: «Шах мира науки. Султан ученых. Заступник религии, справедливости, народа. Такого сына мать времени не родила». ГЛАВА 6. Шах Аббас I, он же Аббас Великий

191

сделать карьеру при дворе. Для этого требовались два качества  — умение ставить государственные интересы выше племенных и  личная преданность шаху. Так, например, Фархад-хан Караманлу, в свое время служивший при Хамза-мирзе, получил от Аббаса должность испахсалара1 (учрежденную вместо старой должности амир аль-умара), а  также почетный титул «рокн альсалтана»  — «столп государства». Фархад-хан не раз доказывал шаху свою преданность, в частности он арестовал и казнил великого визиря Мирзу-Мухаммеда Мунши, причастного к  убийству Махди Улья. Правда, Фархад-хан стал первым и последним испахсаларом из кызылбашей, впоследствии на эту должность назначались только иранцы или выходцы из гулямов. «От опасных избавься, покорных приближай, но не забывай держать всех в повиновении» — по этому правилу, авторство которого приписывается великому Хосрову Ануширвану2, и действовал шах Аббас. 1

Испахсалар  — главнокомандующий армией госу-

дарства. 2

Хосров I (501—579), известный под эпитетом Анушираван или Ануширван (в  переводе  — «Обладатель бессмертной души»), был шахиншахом из династии Сасанидов. Хосров правил Ираном с 531 до 579 года и время его правления часто называют «золотым веком иранской истории». Фирдоуси в своей поэме «Шах-наме» вывел Хосрова в образе идеального правителя («Звезда Хосрова так светла, Что все его свершаются дела»). Есть мнение, что название области Ширван происходит от имени Хосрова Ануширвана.

192 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

Упорядочивание денежной системы стало не меньшим достижением шаха Аббаса, чем проведенная им военная реформа. Прежде в  Сефевидской державе ходили разнообразные монеты при отсутствии твердого курса обмена, что существенно осложняло торгово-экономические отношения. Аббас заменил все это пестрое разнообразие новой серебряной монетой единого образца, которая в его честь получила название «аббаси». Один аббаси, содержавший немногим менее восьми граммов серебра1, равнялся двумстам динарам, а пятьдесят аббаси составляли один туман. Отныне правом чеканки монет обладал только шахский монетный двор. Разумеется, монеты прошлых времен, оставшиеся на руках у подданных, продолжали хождение, но постепенно они вытеснялись аббаси. Чеканились и  золотые аббаси, но в  обращении доминировали серебряные. Правда, денежная реформа имела место много позже военной — в 1620 году. Примечательно, что шахский монетный двор выплачивал шаху откупные за право чеканки монет. Этот налог, называвшийся ваджиби, при первых Сефевидах составлял тридцать динаров с одного мискаля использованного золота и два динара за один мискаль2 использованного серебра, а впоследствии не раз повышался. 1

Конкретно — 7,7 грамма. Один мискаль равен 4,64 грамма (впрочем, в разное время и  в  разных странах это соотношение могло незначительно изменяться). 2

ГЛАВА 6. Шах Аббас I, он же Аббас Великий

193

Первым территориальным приобретением шаха Аббаса стал Гилян, в котором правил Ахмадхан из упоминавшейся выше династии Каркия. У Ахмад-хана не было наследников мужского пола, и в связи с этим в 1591 году Аббас предложил ему выдать свою дочь Яхан-бегим за трехлетнего Мухаммеда Бакер-мирзу, шахского первенца. Между домами Сефевидов и Каркия существовали давние связи, время от времени подкрепляемые брачными узами, так, например, матерью Яхан-бегим была сефевидка Мариам-бегим, дочь шаха Тахмаспа. Но Ахмад-хан не испытывал желания передать свои владения сыну Аббаса. Несмотря на предварительную договоренность, брак так и  не состоялся, поскольку Ахмад-хан медлил с  его заключением, ссылаясь на малый возраст своей дочери. Не получив желаемого мирным путем, Аббас решил действовать силой. В том же году сефевидское войско вторглось в Гилян, вынудив Ахмад-хана искать убежища и помощи у султана Мурада III. Убежище он получил, а  помощи так и  не дождался, поскольку султану было не с руки начинать новую войну вскоре после окончания старой. Аббас имел намерение взять Яхан-бегим в жены, чтобы подтвердить право сильного по закону, но та умерла (или была убита), и в 1592 году шах просто присоединил Гилян к своим владениям. Не такой уж и большой по территории, Гилян был ценным приобретением, посколь194 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

ку здесь выращивали чай, разводили шелковичных червей, активно занимались рыболовным промыслом, добывали древесину. Шах Аббас активно увеличивал площадь собственных земельных владений, называемых «арази-и хассе»,  — он включал сюда присоединенные земли, земли, конфискованные у  кызылбашских эмиров, а также часть земель, ранее находившихся под государственным управлением. Будучи личным доменом шаха, земли хассе1 давали ему средства, необходимые 1

Личные владения шаха не следует путать с  землями, находившимися в  государственном управлении. Часто между ними ставят знак равенства, но это неверно. Разница в  собственности предполагала разницу в  управлении  — государственными землями управляло ведомство государственных земель дивани аль-мамалик, а шахскими землями ведало дивани хассе. Земельные пожалования делались из государственных земель, шахские земли не «разбазаривались». Шахская выгода от государственных земель ограничивалась частью собираемых с  них налогов. Десятая часть доходов от земель хассе причиталась наместникам этих областей, а  остальное шло шаху. В  целом же в  государстве Сефевидов существовало пять основных видов землевладения, установленных исламским правом  — государственные земли (арази-и дивани), шахские земли (арази-и хассе), вакфы (арази-и моукуфа) [речь идет о  землях, переданных религиозным или благотворительным учреждениям], земли, находившиеся в  частной собственности (мюльк), и  земли, находившиеся в собственности сельских общин (джамаат-и дех). Государственные земли могли передаваться во временное пользование в качестве платы за несение воинской или чиновной службы. Такие наделы назывались союргал, если давались в кормление воинам, или тиул, если речь шла о чиновниках. — Прим. Автора. ГЛАВА 6. Шах Аббас I, он же Аббас Великий

195

для проведения реформ. Кроме того, шах устанавливал монополии на высокоприбыльные промыслы, такие, например, как производство шелка. Пример Ахмад-хана побудил правителя Нура1 Джахангира III добровольно передать свои владения шаху Аббасу, за что он получил возможность провести остаток своей жизни в имении, подаренном ему шахом. Следом Аббас присоединил силой Малый Луристан2 и Коджур3. Однако главной целью шаха в  конце XVI века был Хорасан, в  котором следовало наконец-то утвердить спокойствие для того, чтобы не опасаться ударов в  спину при следующей войне с Османской империей. Освобождение Хорасана от узбеков началось в апреле 1598 года. Довольно легко был взят Мешхед, но «ключом» к Хорасану был Герат, в котором находился узбекский правитель области Дин Мухаммедхан. Лиса, как известно, не попадается повторно в ту же ловушку, но эмиры Бухарского ханства то ли не сделали вывода из ошибки, допущенной в свое время Шейбани-ханом, то ли просто не помнили о ней. В  начале августа 1598  года шаху удалось выманить узбекское войско из Герата посредством притворного отступления и разгромить его. В ходе этого оже1

Город и одноименная область к востоку от Гиляна. Малым Луристаном называлась иранская часть области Луристан, значительная территория которой отошла к османам по Стамбульскому договору 1590 года. 3 Город и одноименная область на севере Ирана. 2

196 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

сточенного сражения Фархад-хан Караманлу навлек на себя подозрения в  измене, которые стоили ему жизни. Впрочем, не исключено, что Аббас просто нашел повод для того, чтобы заменить испахсаларакызылбаша на Аллахверди-хана, в преданности которого у шаха не было поводов сомневаться. Развивая успех, в 1599 году шах дошел до Бал1 ха , но под напором узбекского войска был вынужден отступить назад. Тем не менее цель кампании была достигнута  — большая часть Хорасана вернулась под власть Сефевидов, и узбекам был преподан хороший урок, который на долгое время, до конца правления династии, отбил у  них охоту зариться на чужие земли. При самом придирчивом отношении, нужно признать, что хорасанская кампания была проведена на отлично. Шах Аббас показал себя достойным славы деда и прадеда, но он превзошел их обоих. Зарубежные историки нередко пытаются выставить шаха Аббаса Великого жестоким тираном. Но давайте не будем путать абгушт с фесенджаном2 и уподоблять Аббаса Исмаилу II. Да, оба 1

Город и одноименная область севере Афганистана. Иранское выражение, смысл которого заключается в  призыве не сравнивать несравнимое, не ставить знак равенства между совершенно несхожими понятиями. Абгушт представляет собой многокомпонентное блюдо, нечто среднее между рагу и густым супом, а фесенджан — это мясные тефтели в густом соусе из измельченных грецких орехов и уваренного гранатового сока. 2

ГЛАВА 6. Шах Аббас I, он же Аббас Великий

197

были суровы и скоры на воздаяние, но если одним руководила слепая ярость, помноженная на безрассудство, то другой последовательно восстанавливал государство, едва не уничтоженное его предшественниками. У всего есть своя цена и всему есть свое оправдание. Если бы Аббас действовал с той же мягкостью, что и его несчастный отец, то что сталось бы с  иранским государством? Вполне могло сложиться и так, что современная граница между Турцией и Узбекистаном проходила бы через Тегеран и Керман. Судьба благоволит сильным. К тому времени, когда шах Аббас укрепил восточные рубежи своего государства, у Османской империи появились крупные проблемы. В середине 1593 года османы развязали очередную войну в  Западной Европе, надеясь, что на этот раз им удастся сокрушить ненавистных Габсбургов. К  началу XVII века стало ясно, что изначальным планам не суждено сбыться. В 1595 году в Анатолии вспыхнуло масштабное крестьянское восстание, вошедшее в историю под названием джелялийской смуты1. Кроме того, в османской армии назрели крупные противоречия между янычарами и  кавалеристами-сипахами, 1

Шах Вели, сын влиятельного шейха Джеляли, поднял восстание в Анатолии в конце 1519 года. Имя вдохновителя этого восстания стало нарицательным в  Османской империи и  в  будущем все повстанцы назывались джеляли, а сами восстания джелялийскими смутами.

198 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

своего рода ополченцами, получавшими за службу земельные наделы. Было бы неблагоразумно упускать столь удобный момент, а  шах Аббас всегда поступал благоразумно. В  сентябре 1603  года он пошел войной на османов, очень скоро захватил Тебриз, за которым последовали Эривань и Тифлис. Ключевым сражением начального периода войны стало сражение, состоявшееся 9  сентября 1605  года близ озера Урмия. Имея в  своем распоряжении немногим более шестидесяти тысяч воинов, шах Аббас сумел разгромить стотысячное османское войско благодаря хорошо продуманному стратегическому плану, сочетавшему притворное отступление передовых отрядов сефевидского войска с  внезапным ударом основных сил в  тыл османам. Эта победа ознаменовала утверждение сефевидского господства во всех ранее утраченных закавказских владениях вплоть до Ширвана. Каждая победа, каждый взятый город поднимали боевой дух воинов шаха и усиливали их веру в своего правителя. Итогом этой войны стал новый стамбульский договор, подписанный 20 ноября 1612 года. По нему Османская империя возвращала Сефевидам все земли, отошедшие к  ней по договору 1590  года, и  подтверждала границу между двумя державами, установленную в  1555  году в  Амасье. Логично было ожидать продолжительного мира, ГЛАВА 6. Шах Аббас I, он же Аббас Великий

199

но в  Стамбуле жаждали реванша, и  новая война вспыхнула уже в сентябре 1616 года, когда османы вторглись в Нахичевань. Шах Аббас смог заранее узнать о вражеских планах и решил устроить османам ловушку. Он позволил османскому войску захватить Тебриз, откуда лежал прямой путь на Ардебиль, вотчину Сефевидов. Притворившись, будто он готов отступить из Ардебиля на юг, шах нанес неожиданный удар по османам, которые шли туда из Тебриза в  ожидании легкой победы. Договор, подписанный в сентябре 1618 года, в целом подтверждал соглашения, достигнутые шестью годами ранее. Забегая немного вперед, скажем, что на этом противоборство шаха Аббаса с Османской империей не закончилось. В ходе новой войны, начатой шахом в 1623 году, под его власть перешли Ирак с Багдадом и  Северная Месопотамия. Для удержания этих завоеваний у  Сефевидской державы недоставало сил, и спустя десять лет после смерти шаха Аббаса дело закончилось тем, с чего и началось, — согласно Касри-Ширинскому договору, подписанному 17  мая 1639 года, граница между государствами вернулась к пределам, установленным в 1612 году, а вдобавок Сефевиды обязались не проклинать впредь халифов Абу Бакра, Умара и Усмана. С одной стороны, войны, заканчивающиеся условным «ничем», рассматриваются как не200 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

успешные, но в  рамках ситуации, сложившейся между Сефевидской и  Османской державами в  первой половине XVII века, сохранение статускво было политическим успехом для Исфахана, поскольку, при всех своих внутренних и внешних проблемах, Османская империя была сильнее государства Сефевидов и обладала большими ресурсами. Для более слабого остаться «при своем»  — уже большое достижение. Шах Аббас стал первым сефевидским правителем, понимавшим пользу от установления прочных дипломатических отношений с  христианскими державами  — Русским царством, Англией, Францией и другими. Выгода от этого была двойной: во-первых, закладывалась возможность создания антиосманского союза, во-вторых, дипломатические связи способствовали развитию торговли. К  месту можно вспомнить широко известное выражение Аббаса, который говорил, что предпочел бы прах, отряхнутый с  ног самого последнего из христиан, высшему сановнику Османской державы. Ради устранения конкурентов шах изгнал португальцев с ранее захваченных ими архипелага Бахрейн и островов Ормуз и Кешм, обеспечив тем самым контроль над важным в торговом отношении Персидским заливом. В борьбе с португальцами шаху помогали английские корабли, и вообще ГЛАВА 6. Шах Аббас I, он же Аббас Великий

201

союз с Англией был наиболее важным для Аббаса, особенно с  учетом того, что в  проведении предпринятой им военной реформы принимали активное участие английские джентльмены Роберт и  Энтони Ширли (трудно представить, но когдато от англичан иранцам была польза). Переведя столицу государства в  Исфахан, шах Аббас дал толчок развитию этого города, который вскоре удостоился прозвища Нисф-еДжахан1. Решение о переносе столицы было принято в 1599 году, когда основные свершения были еще впереди, но двадцативосьмилетний шах верил в  свою счастливую звезду и  хотел иметь столицу, достойную его величия. Исфахан серьезно пострадал от нашествия афганцев в  1722  году и  к  тому времени утратил свой столичный статус, но прошлое до сих пор проступает сквозь пелену времени и  открывается любому внимательному человеку, сподобившемуся посетить этот город… О  любви простого народа к Аббасу свидетельствует то, что шахский дворец не находился за высокими оградами, а стоял на центральной площади Исфахана, а сам шах имел привычку прогуливаться по городу в сопровождении одного-единственного телохранителя, который скорее прислуживал шаху, чем охранял его. 1

«Половина мира». Прозвище намекало на то, что побывать в Исфахане все равно что увидеть половину мира.

202 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

Идеальных людей, как известно, не существует — у каждого есть какие-то недостатки. У идеального почти во всех отношениях шаха Аббаса Великого было одно слабое место  — чрезмерная подозрительность, которая с  годами все усиливалась. Нельзя винить Аббаса в этом, поскольку условия, в которых он жил и правил, не располагали к  излишней доверчивости. Подозрительность шаха неблагоприятно сказалась на выборе его преемника. Из пяти сыновей Аббаса Великого двое умели в детском возрасте, но трое потенциальных наследников престола дожили до взрослых лет, так что казалось, что с преемником проблем быть не должно. Первым в числе претендентов на престол стоял Мухаммед Бакер-мирза, рожденный в сентябре 1587  года дочерью имеретинского правителя Баграта IV Тамарой, известной как Фахри Джахан-бегим. Впрочем, по другим сведениям, матерью Мухаммеда была наложница-черкешенка. Но происхождение матери мирзы не имело большого значения, важно то, что он пользовался расположением своего отца и  рассматривался всеми в  качестве потенциального наследника престола. Однако в двадцатишестилетнем возрасте Мухаммед Бакер-мирза утратил доверие отца. Сначала до Аббаса дошли сведения о том, что его старший сын был вовлечен в  заговор, возглавГЛАВА 6. Шах Аббас I, он же Аббас Великий

203

ляемый Фархад-беком Черкесом, гулямом, достигшим высокой должности миршикар-баши1. Вроде бы как сближению мирзы с Фархад-беком способствовали общие черкесские корни. Существовал ли заговор на самом деле и  собирался ли Фархад-бек возвести на престол Мухаммед Бакермирзу, достоверно неизвестно. Известно лишь то, что судьбу Фархад-бека, по повелению шаха, пришлось решать мирзе. Казнь бека должна была свидетельствовать о  верности мирзы, но подозрения Аббаса остались при нем. Вскоре после истории с  заговором Мухаммед Бакер-мирза допустил оплошность во время шахской охоты  — выстрелил в  кабана раньше отца. Многим этот выстрел может показаться мелочью, но «мелочи» хватило для того, чтобы переполнить чашу терпения шаха. Аббас приказал своему приближенному Бехбудхану, тоже черкесу, убить мирзу, что и  было сделано в  начале февраля 1615  года. Сразу же после убийства сына отец пожалел о своем решении, но сожаления не могли исправить того, что случилось. В 1621  году пятидесятилетний шах Аббас тяжело заболел, и  казалось, что его дни сочтены. Старший (после Мухаммеда Бакер-мирзы) сын Султан Мухаммед-мирза устроил с друзьями пирушку по поводу своего скорого восшествия на 1

Миршикар-баши (дословно  — «начальник охоты») — шахский ловчий (егермейстер).

204 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

престол. Нельзя исключить и  того, что повод для застолья был другим, но Аббасу донесли именно так, будто его сын торопит события и уже считает себя шахом. Аббас приказал ослепить Султана Мухаммед-мирзу и  заточить его в  крепость Аламут, где тот был убит в 1632 году по приказу внука и  преемника Аббаса шаха Сефи. Таким образом, у шаха Аббаса остался один годный в наследники престола сын Имам Кули-миза, но и его постигла та же участь — в 1627 году он был лишен зрения по приказу Аббаса, а в 1632 году был убит по приказу Сефи, которому казались опасными даже слепые дядья. Неизвестно, что именно навлекло на голову Имама Кули-мирзы гнев отца, но можно предположить, что он тоже каким-то образом «торопил события» или был просто обвинен в этом. Что можно сказать по поводу расправ шаха Аббаса со своими сыновьями? Только одно  — каждый мерит других по своей мерке и опасается для себя того, что сделал другим. Аббас, пусть и не совсем по своей воле, отнял престол у своего отца, шаха Мухаммеда, и, помня об этом, крайне настороженно относился к своим сыновьям. Своим преемником он назначил внука Сам-мирзу, известного как шах Сефи I. Сам-мирза был старшим сыном Мухаммеда Бакер-мирзы, так что с  точки зрения традиций он выглядел правильным выбором, но с точки зрения личных качеств выбор был ГЛАВА 6. Шах Аббас I, он же Аббас Великий

205

плохим, и  мы досконально разберем это в  следующей главе нашего повествования. Иногда историки пытаются представить шаха Сефи хорошим правителем, ссылаясь на то, что в его правление не наблюдалось упадка, но на самом деле причиной тому были таланты шаха Аббаса, а  не Сефи. Образно говоря, Аббас настолько хорошо отладил механизм управления государством, что тот долгое время продолжал исправно работать без постороннего вмешательства. Как сказал однажды Абд ал-Хусейн Зарринкуб1, «если бы преемники Аббаса Великого хотя бы наполовину были такими, как он, то Иранское государство простиралось бы сейчас от Босфора до Сырдарьи». Шах Аббас был глубоко религиозным человеком, причем вера его была истинной, а  не показной. Подтверждением этого может служить хотя бы паломничество, совершенное шахом в  тридцатилетнем возрасте,  — он пешком прошел более восьмисот километров из Исфахана в Мешхед, чтобы почтить память Имама Резы. Но при всем своем религиозном рвении шах терпимо, если не сказать благосклонно, относился к  подданным-христианам, большинство которых составляли армяне. Шах Аббас использовал мусульманское духовенство в деле борьбы с влиянием кызылбашских 1

Абд ал-Хусейн Зарринкуб (1923–1999)  — известный иранский историк и литературовед.

206 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

эмиров, но при этом в его правление имела место нарастающая секуляризация иранского общества. Садры утратили свое былое влияние, что было обусловлено не только политикой шаха, но и изменениями, которые произошли в Сефевидской державе. Главной задачей садра являлось установление единообразия веры во всем государстве, а когда все мусульмане из числа шахских подданных стали шиитами-иснаашаритами, должность садра утратила свое былое значение. На первое место выдвинулись муджтахиды, которые, с  одной стороны, помогли шаху Аббасу в  деле ограничения власти эмиров, с  другой  — пытались всячески усилить свое влияние, распространяя его на все сферы жизни общества, в том числе и на политику. Нужно было обладать большой мудростью, дипломатическими талантами и сильной волей для того, чтобы удержать в своих руках всю полноту власти, и шаху Аббасу это удавалось, иначе бы его не прозвали Великим. Шах Аббас скончался 19  января 1629  года после тяжелой продолжительной болезни в своем дворце Фарахабад1, на каспийском побережье. Обитель радости стала обителью горя  — придворные оплакивали смерть шаха, который умел внушать к  себе не только уважение, но и любовь. 1

Название дворца переводится как «Обитель радости». ГЛАВА 6. Шах Аббас I, он же Аббас Великий

207

Примечательно, что шах Аббас приказал похоронить себя не в Ардебиле, где находили последнее пристанище его предки, а  в  городе Кашане1. Некоторые считают, что так Аббас хотел подчеркнуть свое величие, показать, что ему не зазорно быть похороненным в  скромном мавзолее небольшого городка, но, скорее всего, то была попытка дистанцироваться от тюркско-кызылбашского прошлого, стремление показать, что основной «вектор» государства сменил направление. Правда, при жизни шах люби окружать себя роскошью, что не оченьто подобало благочестивому главе сефевидского тариката. Дворец Али Капу2, заложенный в Исфахане Аббасом и достроенный его преемниками, просто поражает воображение — он небольшой, но очень красивый, недаром же его сравнивают с  бриллиантом3. Опять же  — зачем великому правителю огромный дворец? Истинное величие заключается не во дворцах, а в делах. Армянский историк XVII века Закарий Канакерци в  своей «Хронике» уделяет довольно мно1

Город в ста километрах к северу от Исфахана. В  дословном переводе с  арабско-азербайджанского — «Высокая дверь». 3 Речь идет о том же дворце, который был упомянут выше: «Шахский дворец не находился за высокими оградами, а стоял на центральной площади Исфахана». В сложившуюся структуру города невозможно было вставить огромный дворец. 2

208 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

го внимания шаху Аббасу, но мы приведем здесь всего один рассказ, скорее даже — притчу, дополняющую яркими красками образ шаха. «Хочу рассказать я вам об этом шахе Аббасе, ибо он был очень хитроумен и  весьма даровит и  привлекал к  себе сердца людские, и  делами своими угождал людям. И случилось, что украсил он своего коня позлащенною упряжью. И седло, и уздечку, и подбрюшник, и подседельник, и всю остальную сбрую [он] сделал из золота. Одеяние себе [избрал] также красивое и драгоценное, как подобает царям. И  так пышно одетым отправлялся он на охоту или на прогулку. И увидел он, что все воины сшили себе одежду и сделали конскую упряжь такую же, как у него, и мало-помалу стали походить видом своим на шаха. И когда увидел шах, что уподобились все ему, сказал эхтимал-довлату1: «Лала, имею сказать тебе нечто, ибо вижу, что все воины мои надевают одежду более пышную, чем я, и упряжь лошадей их наряднее моей. И  чем же тогда я  выше их? Ежели придет кто-нибудь незнакомый в  стан наш, как узнает он, что я шах, если все имеют облик шаха и  ни в  чем не уступают мне? И  если имя мое шах, то они все шахи по обличью. Если скажу им: “Не одевайтесь как я”, они станут ругать, 1

Эхтимал-довлат («ээтемад-уд-довле», дословно: «доверие государства») — первый визирь, аналог министра двора. ГЛАВА 6. Шах Аббас I, он же Аббас Великий

209

мол, сам он не дает нам одежду, а когда мы шьем [ее] сами, он завидует нашему одеянию. И  вот наказываю я тебе, лала, призвать всех глашатаев и [повелеть им], дабы обошли город Исфахан и громогласно объявили: “Приказ шаха! Ежели кто не сделает свою одежду и конскую упряжь из золота, отсечем ему голову! Слушайте все строгий указ шаха!”. Когда услышали это, все, кто мог и кто не мог, тотчас исполнили повеление шаха. А сам шах сделал сбрую коня своего из сыромятной кожи и оделся, как [одеваются] простолюдины. И  этим способом завоевал он сердца всех и всем стал приятен»1. Монархическим правлением, при котором главенство определяется принадлежностью к правящей династии, руководит случай. Судьба бросает зары2  — если выпадут две шестерки, то правитель будет великим, а если бросок даст два очка, то лучше бы такого правителя совсем бы и  не было. Шах Аббас умер от болезни в  январе 1629  года, и  после него судьба еще раз выбросит на своих зарах две четверки, но в остальных случаях станут выпадать только «один» или «два». Так уж было предначертано 1

Фрагмент из «Хроники» Закария Канакерци приведен в переводе М. О. Дарбинян-Меликян. 2 Зары — игральные кости, используемые при игре в нарды.

210 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

династии Сефевидов, и  с  этим ничего не поделать. Что можно сказать в  завершение рассказа о шахе Аббасе Великом? Пожалуй, уместнее всего будет припомнить слова итальянца Пьетро делла Валле, совершившего путешествие на Восток с  познавательной целью: «Этот правитель настолько почитается своими подданными, что они клянутся его именем, а, желая тебе добра, восклицают: “Да будет шах Аббас добр к тебе!”».

ГЛАВА 7.

Шах Сефи Предсказывал мне сведущий в науке. Чудес немало говорил о внуке: Казна, войска, венец есть у меня, Страна, престол, дворец есть у меня, Но внук мое величье уничтожит, Ничто меня тогда спасти не сможет. Абулькасим Фирдоуси. Шах-наме

Н

адо признать, что потенциальные преемники шаха Аббаса Великого, который был велик не только в своих делах, но и в своей подозрительности, находились в  очень сложном положении. С  одной стороны, для того, чтобы быть избранным в  наследники престола, следовало продемонстрировать необходимые для правления качества и желание править, но, с другой стороны, подобные инициативы могли закончиться ослеплением, а  то и смертью. Семнадцатилетний Сам-мирза, сын Мухаммеда Бакер-мирзы, никакими талантами не блистал и  лучшим времяпрепровождением считал пирушки в  кругу таких же повес, как и  он. Выбор преемника явно был продиктован чувством сожаления по поводу убийства его отца. Таким образом, шах Аббас словно бы «исправлял положение», оставляя трон за потомками своего старшего сына.

212 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

Выше уже было сказано о том, что шах Аббас хорошо отладил механизм управления государством, но стабильность правления обеспечивалась не только эффективной работой государственного аппарата  — первостепенное значение для сохранения стабильности имело устранение с  политической арены кызылбашских эмиров. Эмиры лишились своего былого влияния, превратившись из расшатывателей опор шахского престола в его слуг. Сам-мирза, он же — шах Сефи, стал первым сефевидским правителем, которым не манипулировали и  даже не пытались манипулировать кызылбаши. Получив от своего отца некоторое подобие государства, напоминавшее расползающееся от ветхости лоскутное одеяло, шах Аббас передал внуку единую и прочно стоящую на ногах державу. Пожалуй, следует уделить немного внимания государственному аппарату Сефевидской державы в  том виде, который он приобрел при Аббасе Великом, ведь надо же, хотя бы в  общих чертах, представлять механизм, о котором идет речь. Шахиншах пользовался абсолютной властью и обожествлялся своими подданными как воплощение Али ибн Абу Талиба. Недостатки и  прегрешения правителей были известны только при дворе и  в  кругах высшей знати, порочащие шаха слухи циркулировали только в этом узком мирке, причем распространялись они шепотом, поскольГЛАВА 7. Шах Сефи

213

ку любое неодобрительное слово в  адрес шаха считалось изменой и  каралось смертью. В  глазах большинства подданных сиятельный образ шаха не был замутнен ничем. При шахе имелся совет высших сановников государства меджлис и  а’ла (высочайший диван), в  который входило семь «столпов державы»: великий везир, он же — векиль высочайшего дивана или визирь правой руки, меджлис-невис или визирь левой руки, бывший помощником великого визиря, диван-беги — верховный гражданский судья, курчи-баши, куллар-агаси, туфенчи-агаси1 и  эшикагаси-баши. Члены меджлиса могли только советовать шаху, но принятие решений всегда оставалось за ним, хотя бы номинально. Внимательные читатели могут сейчас удивиться тому, что среди перечисленных «столпов державы» нет испахсалара, но главнокомандующий войсками государства приглашался на заседания меджлиса только при обсуждении военных дел. С одной стороны, испахсалар стоял в военной иерархии выше курчи-баши, куллар-агаси, туфенчи-агаси, а с другой — эти трое были ближе к шаху и  постоянно виделись с  ним на заседаниях меджлиса. Такой «дисбаланс» предотвращал возможность образования единой военной группировки, могущей представлять угрозу шахской власти, 1

Командующий стрелками-туфенчи.

214 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

а  заодно подчеркивал приоритет гражданской бюрократии над военной. Великий визирь был главой гражданской администрации и хранителем большой царской печати, называемой «мухр и михр асар»1. В отличие от своих османских коллег, сефевидские великие визири не имели власти над войском, и  это было очень мудро. Меджлис-невис замещал великого визиря, помогал ему в  делах (проще говоря  — тянул на себе всю рутину), а также заведовал архивом и  возглавлял придворных историографов. Правители весьма трепетно относятся к тому, какими они предстанут перед потомками, и поэтому составление хроник находилось под контролем второго человека в государственном аппарате. Диван-беги не только руководил гражданским судопроизводством, но и  контролировал исполнение решений мусульманских духовных судов и  духовных судов иноверцев. Преступления против престола и государства, а также такие тяжкие преступления, как убийство, членовредительство, ослепление и изнасилование, рассматривали сообща гражданские и  духовные судьи, так что диван-беги тесно взаимодействовал с обеими великими садрами. Да, великих садра к тому времени стало два, один ведал шахскими областями (хассэ), а другой — всеми остальными. 1

«Печать, отмеченная милостью». ГЛАВА 7. Шах Сефи

215

В конце XVII века число членов меджлиса увеличилось до десяти. К «семи столпам» добавились еще три сановника: мустоуфи ал-мамалик (главный казначей), назир и-буютат (заведующий шахским дворцом) и миршикар-баши. Не надо удивляться тому, что в высший совет государства вошел распорядитель шахской охоты. Охота была не только любимым развлечением иранских правителей, но и очень важной церемонией, сравнимой по значимости с официальным приемом во дворце. Кроме того, большое значение имело обеспечение безопасности правителя и других участников охоты, так что миршикар-баши вошел в меджлис «не за красивые глаза». Шах обладал абсолютной властью, но тем не менее все важные шахские указы согласовывались с муджтахидами на предмет соответствия нормам шариата и  фикха. Иначе говоря, важные указы подкреплялись фетвами. Для общего представления сказанного достаточно, можно возвращаться к Сефи I, беспутному внуку великого гения. Можно сказать, что шах Сефи не имел совершенно никакого отношения к  кызылбашам, поскольку матерью его была наложница-грузинка Диларам-ханум. Судьба Диларам-ханум — яркий пример того, насколько все в  этом мире изменчиво. Попав в гарем старшего сына шаха и родив 216 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

ему наследника, Диларам-ханум могла рассчитывать на то, что со временем она станет шахиней, но ее повелитель был убит по приказу отца, и все надежды на лучшее будущее рассыпались в  прах, оставалось только тихо доживать свои дни в гареме, моля Аллаха о  том, чтобы с  сыном не случилось ничего плохого. Сефи (Сам-мирза) родился в  1611  году, а  его отец погиб в  начале 1615  года, так что хорошая жизнь Диларам-ханум длилась недолго. Но в 1629 году ее сын вдруг стал шахом… Можно представить, как радовалась этому мать. По части подозрительности шах Сефи сильно превосходил своего великого деда. Ничего удивительного в этом нет, ведь слабые правители боятся, что у них отнимут власть, больше, чем сильные и уверенные в себе, и оттого стараются принимать как можно больше предосторожностей. Придя к власти, Сефи начал избавляться от потенциальных конкурентов, начав со своих лишенных зрения дядьев Султан Мухаммед-мирзы и  Имкамкули-мирзы. Юный шах видел угрозу не только в ближайших родственниках, но и в представителях боковых ветвей дома Сефевидов, в  том числе и в сыновьях, рожденных матерями-сефевидками. «Предосторожности» шаха Исмаила II не шли ни в какое сравнение с тем, что творил Сефи I – столь массового истребления потомков шейха Сефи аддина никогда еще не бывало. ГЛАВА 7. Шах Сефи

217

Шах Сефи не ограничивался истреблением одних лишь мужчин. В  ночь на 20  февраля 1632  года, ночь Мабаса1, шах приказал казнить сорок женщин из гарема, которых он заподозрил в заговоре против себя. На тот момент гарем возглавляла Зейнаб бегим, четвертая дочь шаха Тахмаспа I, рожденная матерью-грузинкой. До сих пор все никак не представлялось случая для того, чтобы рассказать об этой выдающейся женщине, но сейчас настала пора исправить это упущение. В конце правления Исмаила II Зейнаб бегим была обещана в  жены Аликули-хану Шамлу, тому самому, который был наставником юного Аббаса-мирзы. Отдавая за Аликули-хана одну из своих сестер, шах Исмаил хотел обеспечить себе его преданность. Но дело так и не было доведено до конца (скорее всего, из-за смерти Исмаила) и  Зейнаб осталась жить во дворце, а  после убийства Махди Улья возглавила шахский гарем и начала принимать участие в политических делах. Так, например, она поддерживала Хамза-мирзу и всячески пыталась укреплять его влияние при дво1

Мабас  — мусульманский праздник, отмечаемый в двадцать седьмой день седьмого месяца Раджаб. Согласно представлениям шиитов, в  этот день Мухаммеду снизошло первое откровение, и  он был объявлен Пророком Аллаха. Сунниты считают, что в ночь Мабаса состоялись Исра и Мирадж — ночное путешествие пророка Мухаммеда в Иерусалим и его вознесение на небеса.

218 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

ре. После гибели Хамзы Зейнаб бегим стала сторонницей Аббас-мирзы, который считал ее своей приемной матерью  — настолько они были близки  — и  прислушивался к  ее советам. В  большую политику Зейнаб бегим уже не лезла — Аббас бы этого не потерпел, а  вместо этого помогала племяннику управлять хассе и  занималась внутренними дворцовыми делами. Впрочем, Аббас допускал Зейнаб бегим к  участию в  советах высших сановников и  дал ей почетную должность хранительницы шахской печати. Мнительный шах полностью доверял своей тетке. Есть сведения, что именно Зейнаб бегим посоветовала умирающему Аббасу избрать своим преемником Сам-мирзу — по крайней мере тот стоял на пороге восемнадцатилетия, и  можно было не опасаться засилья регентов. Не исключено, что после смерти Аббаса многие нити управления государством на какоето время перешли к Зейнаб бегим. Короче говоря, это была влиятельная женщина, мудро не выходившая за границы допустимого. Но, видимо, в  начале 1632  года границы допустимого были перейдены или так показалось шаху Сефи. Многие историки склонны усматривать в  «кровавой ночи Мабаса» стремление шаха выбить опору из-под ног Зейнаб бегим. Вполне возможно, что так оно и было, а мнимый заговор стал лишь поводом. Сефи не осмелился посягнуть ГЛАВА 7. Шах Сефи

219

на жизнь бабки, относившейся к числу старейших представителей дома Сефевидов. Он сослал Зейнаб бегим в  Казвин, где та смогла провести остаток своих дней в  мире и  спокойствии. Зейнаб бегим умерла в мае 1640 года, когда Сефи I еще сидел на престоле, и была с почетом похоронена в святилище имама Резы. После удаления Зейнаб бегим от двора главой гарема стала Диларам-ханум, постепенно достигшая влияния, сравнимого с влиянием Зейнаб бегим. Диларам-ханум находилась в  привилегированном положении — в отличие от всех других, окружавших шахский престол, ей не приходилось дрожать за свою жизнь  — каким бы жестоким и  мнительным ни был бы шах Сефи, замышлять зло против родной матери он не мог. Но при всем влиянии Диларам-ханум, Сефевидским государством правила не она, а  другой человек  — великий визирь Мирза Мухаммед Таки, прозванный за светлые волосы Сару1 Таки. Сару Таги родился в  1579  году или около того в  Тебризе в  небогатой семье, знавшей лучшие времена. Послужив некоторое время в шахской армии, Сару Таги стал казначеем при визире Ардебиля Зула Фикаре Караманлу и  постепенно продвигался к  более высоким должностям, но в 1615 году с ним случилась неприятность — один 1

Сару — «блондин», «светловолосый».

220 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

меховщик обвинил его в  сексуальном насилии. Наказанием стало оскопление с  конфискацией имущества. Вскоре выяснилось, что обвинение было ложным. Сару Таги получил обратно свое имущество и  возможность продолжить карьеру. Вскоре он стал правителем Мазандарана, а  после  — правителем Гиляна, который, по сути, целиком представлял собой шахское владение. Сару Таги часто бывал при дворе и  успел сблизиться с Сам-мирзой (не иначе как предвидел его великое будущее). Вскоре после смерти шаха Аббаса в  Восточном Гиляне поднял восстание Гариб-шах, он же — Султан Каланджар, происходивший из рода местных правителей Каркия. Вскоре восстание перекинулось из Гиляна в  Мазендаран  — многие местные беки мечтали избавиться от тяжелой руки Сефевидов и улучшить свое положение при новом правителе. С учетом того, что от могущественного шаха престол перешел к его юному внуку, которого знали как человека легкомысленного и беспутного, у Гариб-шаха имелись определенные шансы на победу (разумеется, в  том случае, если бы его поддержал османский султан Мурад IV). Однако же стараниями Сару Таги и  его сподвижников восстание было довольно скоро подавлено. Гарибшах лишился своей буйной головы, а  Сару Таги снискал благосклонность шаха Сефи. ГЛАВА 7. Шах Сефи

221

От деда шах Сефи «унаследовал» великого визиря Халифу Султана, происходившего из знатной сейидской семьи и  состоявшего в  родстве с  Аббасом через его мать. Сефи очень скоро сместил Халифу Султана в рамках своей «кадровой реформы» по замене дедовских назначенцев собственными ставленниками. Новым великим визирем стал Мирза Талеб-хан Ордубади, недолго занимавший эту должность в правление Аббаса Великого. Мирза Талеб-хан крепко держался за свою должность и всячески угождал шаху, но, как известно, неуязвимых и  непобедимых не существует  — на каждого да найдется своя управа. Сару Таги хотел стать великим визирем, кроме того, к  Мирзе Талеб-хану у него были личные счеты — в свое время отец Мирзы Талеб-хана не дал отцу Сару Таги должность, на которую тот рассчитывал, и тем самым обрек его семью на прозябание в  бедности. В 1633 году Сары Таги опорочил Мирзу Талеб-хана в  глазах шаха и  занял его место. Вскоре после этого Мирза Талеб-хан был убит по приказу Сару Таги, который всегда старался доводить начатое дело до самого конца. Сару Таги оставался великим визирем на протяжении всего последующего правления шаха Сефи I. В историю он вошел как алчный мздоимец и  расчетливый интриган. Следует отметить, что, состоя при таком правителе, как шах Сефи и имея 222 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

на него влияние, было очень легко устранять с дороги своих врагов  — достаточно только заронить подозрение в сердце шаха, и дело можно считать сделанным. О том, каким было совместное правление шаха Сефи и визиря Сару Таги, и какой вред оно наносило государству, можно судить хотя бы по случаю с  Али Мардан-ханом, знатным курдом из семьи потомственных слуг шахского престола. Отец Али Мардан-хана Гандж Али-хан был другом детских лет шаха Аббаса и  одним из вернейших его сподвижников. Али Мардан-хан, занимавший пост правителя Кандагара, Систана и  Кермана, тоже не давал повода усомниться в своей верности, но тем не менее над его головой начали сгущаться тучи, поскольку великий визирь Сару Таги был уязвлен тем, что Али Мардан-хан не оказывал ему должного уважения, иначе говоря, не баловал его щедрыми подарками и подношениями. Сару Таги начал настраивать шаха против Али Мардан-хана, который узнал об этом и ради спасения жизни решился на измену: в марте 1638 года он передал всю подведомственную ему территорию правителю государства Великих Моголов Шах-Джахану I, вошедшему в  историю как создатель ТаджМахала1. Таким образом, ни ударив ни разу мечом 1

Тадж-Махал («Корона дворцов) — мавзолей-мечеть в индийском городе Агра на берегу реки Джамна. ПостроГЛАВА 7. Шах Сефи

223

о меч и ни разу не выстрелив из лука, Шах-Джахан получил обширную область, приносившую в казну изрядно средств, а Али Мардан-хан возвысился до правителя Кабула и должности амир-аль-умара. При всей суровости своего характера, шах Аббас Великий если и проявлял несправедливость, то разве что только по отношению к собственным сыновьям, а  ко всем прочим он относился справедливо, и тот, кто не знал за собой никакой вины, мог спать спокойно. Сефи же был «человеком настроения», вздорным, мнительным и в то же время легковерным, если наветы исходили от приятных ему людей. А Сару Таги умел казаться приятным. В  частности, он убедил шаха добавить область Фарс к шахским владениям-хассе. Ясное дело, что визирь, столь усердно заботившийся о благе своего повелителя, мог рассчитывать на полное его расположение. Впрочем, некоторые историки считают Сару Таги «человеком на своем месте», который вел корабль государства по волнам обстоятельств, пока шах Сефи предавался пьянству и любовным утехам. В  какой-то мере они правы, поскольку Сару Таги крепко держал бразды правления в своих руках, но ен по повелению Шах-Джахана I  в  память о  его любимой жене Мумтаз-Махал, умершей при родах их четырнадцатого ребенка. Там же, рядом с женой, похоронен и сам ШахДжахан.

224 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

главная проблема заключалась в  том, что личные интересы он ставил выше государственных. Если верить свидетельствам современников, а не верить им нет оснований, то шах Сефи I, принявший имя своего благочестивого предка шейха Сефи ад-дина и  сам являвшийся номинальным главой сефевидского тариката, умер на тридцать втором году жизни от чрезмерного употребления вина. До шаха дошли сведения о том, что при дворе мегрельского князя Левана II из рода Дадиани есть некий тамада по имени Шедан Чиладзе, которого никто не в  состоянии перепить  — сотрапезники валятся под стол, а  Шедан преспокойно продолжает пить вино. Сефи потребовал прислать Шедана в  Исфахан, где вступил с  ним в  состязание, которое закончилось фатально (примечательно, что сам Шедан смог без проблем вернуться на родину, поскольку он вышел победителем в честном поединке, чему было множество свидетелей). Преемника шах Сефи назначить не успел, но по праву старшего им стал девятилетний Султан Мухаммед-мирза, рожденный наложницей-черкешенкой Анна-ханум. Великий визирь Сару Таги был назначен (назначил себя) наставником несовершеннолетнего шаха. «Засуха сменилась наводнением»,  — говорят иранцы, желая подчеркнуть, что на смену одной беде пришла другая, непохожая на первую, но не ГЛАВА 7. Шах Сефи

225

менее опасная. На смену доминированию кызылбашских эмиров пришли шахские фавориты из числа возвысившихся гулямов и  придворных евнухов. Современные люди чаще всего воспринимают гаремы в качестве обители наслаждения, но на самом деле гаремы, в первую очередь, были «мозговым центром» придворных интриг, местом, где, втайне от всех непосвященных, вершились дела и решались судьбы. Аббас Великий сокрушил могущество эмиров кызылбашей и  не допускал к  делам правления тех, кто пришел им на смену, но после его смерти государством стали управлять шахские придворные, которые по алчности и эгоизму нисколько не уступали эмирам. От трех жен у шаха Сефи было пятеро сыновей и  две дочери. Младшие братья Султана Мухаммед-мирзы, принявшего после восшествия на престол имя своего великого деда, не сыграли никакой роли в истории, поскольку были превентивно ослеплены по повелению нового шаха. Старшая дочь Сефи Мариам бегим, вышедшая замуж за внука упомянутого выше великого визиря Халифы Султана, играла важную роль при дворе в правление своего двоюродного внука шаха Султана Хусейна, и  о  ней еще будет сказано в  девятой главе нашего повествования. К слову, об ослеплении, получившем столь широкое распространение в  доме Сефевидов. 226 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

Не  спешите усматривать в  предпочтении ослепления убийству проявление гуманизма, которого здесь не было и в помине. Причина крылась в другом — в заботе о том, чтобы династия не пресеклась в случае отсутствия у шаха дееспособных потомков мужского пола. При османском дворе в свое время сделали нужные выводы, после чего султаны, по приходе к  власти, перестали предавать своих братьев смерти, а стали помещать их под строгую изоляцию во дворце, исключавшую возможность любых несанкционированных свыше контактов с  окружающим миром (этот обычай ввел султан Мурад III). Сефевиды действовали иначе  — ослепляли братьев и помещали их в крепости, но при необходимости те могли произвести потомство. Правда, нужно отметить, что предосторожность была излишней — вплоть до шаха Аббаса III, усаженного на престол в  восьмимесячном возрасте и смещенном на четвертом году «правления», сын наследовал отцу. Но все же хорошо, когда в запасе есть брат, способный, в  случае необходимости, обеспечить правителю преемника. Частота и  масштаб восстаний свидетельствуют о  силе правителя лучше, чем какие-либо другие показатели. При Сефи Iвосстания вспыхивали часто, но, к  счастью, большого размаха они приобрести не успевали и вовремя гасились. 1642 год, когда завершилось правление шаха Сефи, можно ГЛАВА 7. Шах Сефи

227

считать переломным в истории династии Сефевидов  — впереди оставалось меньше лет, чем лежало позади, и  великих свершений уже ожидать не приходилось — сохранить бы то, что есть. Как писал Ходжа Самандар Термези в своем «Назидании государям»: «мир — непостоянное место и счастье в нем не вечно, недаром же говорят: До того, как шарабчи1 времени Добавит яд в напиток твоего счастья, Сними с головы шапку и тюрбан, Будь усерден и смел — Не вечно на этой голове будет шапка, Не вечно это лицо будет подобно луне.

Правила справедливости требуют поиска оправданий на фоне выдвинутых обвинений. Оправданием, хотя бы частичным, для шаха Сефи  I может служить то, что никто не готовил его к правлению и  не заботился всерьез о  его воспитании, а  недаром же говорится, что без садовника сад зарастает сорняками.

1

Шарабчи — виночерпий.

ГЛАВА 8.

Шах Аббас II Сказал Пиран: «Доволен тот судьбой, Кто шествует разумною тропой. Уйдешь ли от кружащихся созвездий? От них война, и милость и возмездье». Абулькасим Фирдоуси. Шах-наме

Е

сли у  двух историков спросить, что они думают о шахе Аббасе II, то вы услышите три мнения. Эта шутка отражает противоречивость оценок личности седьмого сефевидского шаха, которые варьируют от «последнего мудрого правителя династии» до «слабовольной игрушки в руках придворных». Где искать истину? Как всегда — где-то посередине, всячески стараясь избегать крайностей. Первенец шаха Сефи Султан Мухаммед-мирза родился 30  августа 1632  года в  Казвине. Его мать, черкешенка Анна-ханум, находилась в  хороших отношениях с великим визирем Сару Таги или, скорее, великий визирь предусмотрительно поддерживал хорошие отношения с  матерью вероятного наследника престола. Скоропостижная смерть Сефи I имела вполне достоверное объяснение, поскольку от чрезмерного усердия по части винопития умирали многие. Но некоторые обстоятельства наводят на мысль ГЛАВА 8. Шах Аббас II

229

о том, что шах мог быть отравлен. Первое — власть Сару Таги к началу 1642 года достигла своего апогея. Второе  — характер шаха Сефи с  каждым годом становился все хуже и  хуже. Подобно тому, как отлив обнажает камни на морском дне, такие качества, как раздражительность и  подозрительность, проявлялись в нарастающей степени. Сару Таги имел все основания для того, чтобы опасаться за свою жизнь, которая могла оборваться в любой момент по прихоти шаха, а Анну-ханум не могло не беспокоить будущее ее подрастающего сына. Судьба несчастного Мухаммеда Бакер-мирзы нашла повторение в  его потомстве  — незадолго до смерти шах Сефи приказал ослепить всех своих сыновей, но Султан Мухаммед-мирза смог сохранить зрение по милости евнуха, которому выпало исполнить шахское повеление. Так что великий визирь и мать наследника престола вполне могли составить заговор с целью устранения Сефи… Правой рукой Сару Таги был Джанибекхан Шамлу, которого шах Сефи сначала назначил эшикагаси-баши, а  затем сделал курчи-баши. Происхождение Джанибек-хана покрыто мраком. Ученый немец Адам Олеарий, которого герцог Фридрих III Гольштейн-Готторпский отправил послом ко двору Сефи I, называл Джанибек-хана «крестьянским сыном», то есть — простолюдином. Вряд ли это соответствовало правде, 230 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

скорее всего Джанибек-хан все же происходил из знатной семьи. Девятилетний шах был «чистым листом бумаги, на котором каждый мог написать все, что ему вздумается», иначе говоря  — он был совершенно необразованным и даже не умел читать, поскольку вынужденно притворялся незрячим. Можно предположить, что Сару Таги предпочел бы оставить шаха неучем, чтобы иметь полную свободу правления, но он не мог так поступить хотя бы потому, что Анна-ханум хотела видеть своего сына сильным правителем (считается, что по восшествии на престол Султан Мухаммед принял имя Аббас по совету матери, продемонстрировав таким образом намерение стать великим правителем, подобным прадеду). Обучение шаха всем нужным наукам, начиная с богословия и заканчивая стрельбой из лука, происходило в  Казвине. Если кого-то из читателей удивило, что в середине XVII века иранские шахи оттачивали умение стрельбы из лука, то нужно вспомнить, что огнестрельное оружие той эпохи сильно оставляло желать лучшего — ружья были тяжелыми и не приспособленными для меткой стрельбы, к тому же они считались «грязным» и шумным оружием. В бою без них было не обойтись, но на охоте иранская знать предпочитала луки. Кроме того, умение пускать стрелы далеко и метко было одним из показателей силы. ВспомГЛАВА 8. Шах Аббас II

231

ним, что желал Рустам своему неродившемуся пока еще сыну: «Пусть будет мил он солнцу, пусть орла средь облаков пронзит его стрела». Потенциальных конкурентов у шаха Аббаса II не имелось. Об этом позаботился его отец, который в начале своего правления провел массовое истребление представителей дома Сефевидов, а в конце приказал ослепить своих сыновей. С  этой точки зрения правление Аббаса обещало быть стабильным, причем самому ему не пришлось «пачкать руки» ради обеспечения этой стабильности. Пока шах учился в Казвине, Сару Таги укреплял свои позиции при дворе, которые, надо сказать, на тот момент выглядели весьма прочными. Одним из действий в  этом направлении стала женитьба Мирзы Касема, племянника Сару Таги, на одной из дочерей Джанибек-хана. Но у  Джанибек-хана были свои соображения по поводу того, кто должен править, а  кому следует находиться в  тени. В  октябре 1645  года Сару Таги был убит Джанибек-ханом в  своем собственном доме. Принято считать, что убийство произошло с ведома и одобрения шаха Аббаса, который стремился к  самостоятельному правлению. Убийство великого визиря вызвало негодование его главной союзницы Анны-ханум, которая потребовала отчета у Джанибек-хана. Хан проявил строптивость и  вроде бы даже оскорбил мать шаха, за что пал 232 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

от рук подосланных ею убийц. Когда одна помеха устраняет другую, а  затем устраняется и  сама, можно заподозрить наличие хитроумного плана. Действительно  — а  зачем Анне-ханум нужно было делить власть с посторонними людьми, если ее сын уже подрос и многому научился? До своей смерти, наступившей в начале сентября 1647 года, Анна-ханум сохраняла высокое положение при дворе, и в распоряжении историков нет никаких намеков на то, что смерть ее могла носить насильственный характер. Новым великим визирем стал Халифа Султан, в  свое время смещенный с  этого поста шахом Сефи. Халифа Султан сначала отказывался от назначения, ссылаясь на свой возраст (ему тогда было немногим за пятьдесят), но в конце концов согласился и  оставался на должности до марта 1654  года, когда его жизнь закончилась. Один из современников писал, что главным достоинством Халифы Султана было умение добиваться своего, не наживая при этом врагов. Поэтому при дворе о  нем сохранилась добрая память, поспособствовавшая его возвращению в  большую политику. Надо отметить, что помимо политических дел, Халифа Султан уделял много внимания борьбе с  греховными привычками, широко распространившимися среди шахских подданных в  период правления Сефи I. Благочестивые шииты играли ГЛАВА 8. Шах Аббас II

233

в азартные игры, пили вино, пользовались услугами продажных женщин и  не видели в  своем поведении ничего плохого. Поддержку отцу оказывали четверо сыновей, ослепленных по повелению шаха Сефи в 1632 году, когда Халифе Султан попал в опалу. Будучи лишенными зрения, они не могли занимать никаких должностей, но пошли по пути духовного совершенствования и  стали известными улемами. Особую славу и  уважение снискал сын по имени Мирза Сайид Хасан, впоследствии женившейся на Зубейде-ханум, дочери старшего сына и преемника Аббаса II шаха Сулеймана. Те, кто связывает успехи первой половины правления Аббаса II с  личностью Халифы Султана, нисколько не грешат против истины  — так оно и  было. Вопрос в  том, какое участие в  делах правления принимал сам Аббас. Но этого мы не знаем и  никогда не узнаем. Нюансы взаимоотношений между правителями и  их сановниками обычно выставляются напоказ в  случае конфликтов, а когда все идет мирно и гладко, нюансы остаются в  тени. Скажем так: у  нас нет сведений ни о том, что шах Аббас полностью устранялся от дел правления, подобно своему беспутному отцу, и ни о том, что великий визирь Халифа Султан пытался узурпировать власть. Смена великого визиря была ознаменована масштабной зачисткой государственного аппа234 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

рата от ставленников Сару Таги. Далеко не всегда люди лишались одних лишь должностей, многих казнили по обвинениям в злоупотреблениях. Иногда эту зачистку пытаются сравнить с репрессиями, которые проводил шах Сефи I, но первое не имело такого размаха, как второе. Ну и вообще — не мог же Халифа Султан управлять государством, опираясь на сторонников своего предшественника, да еще и такого, как Сару Таги, ничего хорошего бы из этого не получилось. Если Аббас I заслужил прозвище Великий, то Аббаса II вполне можно было бы прозвать Аббасом Миролюбивым, поскольку за время своего правления этот шах не вел крупных войн, умудряясь хранить мир и  с  османами, и  с  узбеками. По сути, единственной войной, не считая действий по подавлению восстания в  Кахетии, стала война с  государством Великих Моголов за возвращение Кандагара, который был утрачен по вине шаха Сефи I. Весной 1648 года шах Аббас выступил из Исфахана во главе сорокатысячного войска и в конце февраля следующего года после непродолжительной осады взял Кандагар. Успеху кампании по возвращению Кандагара способствовал союз против моголов, заключенный с  бухарским ханом Абдул-Азизом, который отправил к Кабулу десятитысячный отряд, перерезавший сообщение с кандагарским гарнизоном. ГЛАВА 8. Шах Аббас II

235

Шах стремился вернуть свое, а намерения захватывать чужое у  него не было, так что на этом дело можно было бы считать законченным, но могольский шах Джахан I  до 1653  года пытался отбить Кандагар и отказался от этой мечты только тогда, когда осознал ее несбыточность. Иногда Аббасу II пытаются поставить в  вину то, что он не пошел дальше Кандагара, но по этому поводу можно сказать только одно: большие куски мяса застревают в  горле. Шах действовал в  пределах своих возможностей и не гнался за несбыточным. По той же причине он старался сохранять мир с османами, несмотря на то что напряженная обстановка в  приграничье давала множество поводов для развязывания новой войны. Но стоит ли начинать большую войну по пустякам, вроде взаимного непонимания между двумя приграничными беками или набега разбойников с той стороны на мирное селение? К счастью, такого же мнения придерживался и османский двор, у которого хватало своих проблем. Да и  примерное равновесие сил не давало ни одной из сторон возможности надеяться на скорую победу. Что же касается Кахетии, территория которой в  то время была разделена между карабахским и  нахичеванским беклярбеками, то там в 1659 году вспыхнуло восстание, вызванное массовым заселением этого региона кызылбашскими 236 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

племенами. Восставшим удалось захватить крепости Бахтриони и Алаверди, но войско, которое привел шах Аббас, быстро восстановило порядок, правда, от идеи заселения Кахетии кызылбашами шаху пришлось отказаться. После смерти Халифы Султана шах Аббас назначил великим визирем тебризского армянина Мухаммед-бека, который, начав с  начальника армянского квартала Исфахана, дорос до должностей назира и-буютат и  правителя Кохгилуйе1. Мухаммед-бека шаху порекомендовал другой армянин — курчибаши Аллахверди-хан2. Главной задачей Мухаммед-бека стало выправление финансового положения империи, осложненного войной за возвращение Кандагара и  спадом производства шелка, составлявшего весомую статью доходов государства (недаром же на него была установлена шахская монополия!). Но Мухаммед-бек разбирался в финансах столько же, сколько сапожник в  ювелирном ремесле. Он всячески старался угодить шаху, переводя в  его собственность новые диванные3 земли, но по части наполнения казны ничего полезного предложить 1

Область на юго-западе Ирана. Не надо путать его с другим Аллахверди-ханом, военачальником грузинского происхождения, который упоминался выше. — Прим. автора. 3 Слово «диванный» в то время было синонимом слова «государственный». 2

ГЛАВА 8. Шах Аббас II

237

не мог и в 1661 году был смещен шахом со своего поста и отправлен в ссылку в Кум. Ссылка в благословенный город, уступающий в своей славе лишь Мешхеду1, свидетельствует о том, что шах Аббас не испытывал к Мухаммед-беку сильной неприязни. Как говорят в подобных случаях иранцы: «Человек он приятный, но взялся за непосильное дело». Тем не менее визирство Мухаммед-бека нанесло Сефевидскому государству большой ущерб — у него была возможность исправить положение, но он ею не воспользовался, и  дальше дела государства шли все хуже и хуже. Визирство Мухаммед-бека является типичным примером того, что полумерами невозможно выправить искривленное, а  верноподданность не может стать заменой мудрости. Увеличение площади шахских владений не способствовало наполнению казны, фактически при этом деньги попросту перекладывались из одного кошеля в  другой. Ликвидация отдельных должностей, пусть даже и  высокооплачиваемых, не могла оздоровить фи1

В  Куме находится мавзолей Фатимы Масуме (Фатимы Непорочной), дочери седьмого праведного шиитского имама Мусы аль-Казима и  родной сестры восьмого имама Резы. Согласно шиитским источникам, Фатима аль-Маасума никогда не была замужем и умерла девственницей. У шиитов паломничество к мавзолею Фатимы Масуме приравнивается к посещению могилы Фатимы Захры, младшей дочери пророка Мухаммада от его первой жены Хадиджи и жены Али ибн Абу Талиба.

238 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

нансовую систему, хромавшую на обе ноги, и  то же самое можно сказать о  продаже конфискованной собственности, которую мало кто решался покупать, опасаясь, что неприятности могут быть и у новых владельцев. Шах ожидал от Мухаммедбека каких-то кардинальных перемен и  судьбоносных решений, но тот так и  не смог предложить ничего кардинального и  судьбоносного. Но худшим из качеств Мухаммед-бека оказался его авантюризм: то он с  помощью мошенникафранцуза пытался отыскать залежи рубинов, изумрудов и  алмазов в  окрестностях Исфахана, то пытался организовать добычу угля там, где его отродясь не было. Ну и, конечно же, подобно всем посредственностям, Мухаммед-бек всячески пытался обезопасить свои тылы, расставляя на важные должности родственников и друзей… К слову, есть сведения, что истинной причиной смещения Мухаммед-бека стала не его некомпетентность, а  порча отношений с  Аллахверди-ханом, имевшим большое влияние на шаха Аббаса, — кто тебя вознес, тот тебя и низвергнет. Давайте будем честными и, если станем приписывать успехи первой половины правления шаха Аббаса Второго великому визирю Халифе Султану, то и в неудачах второй половины правления нужно будет винить не шаха, а неумного Мухаммед-бека… Но тогда сам собой напрашивается ГЛАВА 8. Шах Аббас II

239

вопрос — а что делал шах Аббас? Передоверил все дела визирям и пил вино, склонность к которому он унаследовал от отца? Это сказано к тому, чтобы было ясно, почему оценки Аббаса II у  разных историков столь противоречивы. На смену Мухаммед-беку пришел Мирза Мухаммед Махди Караки, происходивший из знатного духовенства (отец его был садром). О Мирзе Мухаммеде нельзя сказать ничего определенного, кроме того, что он продолжал оставаться у власти и при сыне Аббаса II шахе Сулеймане I. Но довольно говорить о визирях, пора уделить внимание личности шаха Аббаса II, которому так и  не удалось сравняться со своим прадедом, имя которого он принял при восшествии на престол. Какими эпитетами награждали Аббаса современники? «Щедрый», «справедливый», «благосклонный к  окружающим», «снисходительный», «заботящийся о  государственных делах», «миролюбивый»… Аббас II не смог повернуть историю вспять, предотвратив упадок Сефевидской державы, но при нем этот упадок замедлился, и было время, когда казалось, что могут вернуться старые благословенные времена… Но им не суждено было вернуться, и  с  этим ничего нельзя поделать. Во всяком случае, при шахе Аббасе II иранцы жили в мире, не испытывали никаких потрясений и имели возможность надеяться на то, что завтрашний 240 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

день будет не хуже сегодняшнего. Что еще нужно подданным, кроме стабильности и спокойствия? А на четвертый день, исполнен силы, Венец надев державный, сердцу милый, Промолвил шах: «Мне всех богатств нужней Отрада, благоденствие людей»1.

Свидетельства чужестранцев не всегда бывают верными, поскольку они о  многом судят поверхностно и  не знакомы с  местными реалиями, но вместе с тем их свидетельства нередко отличаются объективностью, ведь им нет необходимости заискивать перед теми, о ком они пишут в своих записках. Все европейские гости, получившие возможность побывать в  сефевидском государстве при Аббасе II и  его преемнике Сулеймане I, сожалеют о  «благословенных аббасовых временах», и это весьма показательно. Когда-то Иран лежал на перекрестках торговых путей, идущих с востока на запад и с севера на юг. Но времена изменились, и  появились новые пути  — морские, а  сухопутные постепенно теряли свою значимость. Кроме того, у  Ирана были два торговых конкурента  — Османская 1

Эти слова в поэме «Шах-наме» произносит мудрый правитель шах Бахрам по восхождении на престол («Когда Бахрам воссел на шахский трон, восславил шаха светлый небосклон»). ГЛАВА 8. Шах Аббас II

241

империя и  среднеазиатские ханства… Но тем не менее умные правители (и  умные визири) всячески старались развивать торговые отношения с  иностранными государствами, в  первую очередь  — с  европейскими. Основными партнерами иранских купцов в  правление шаха Аббаса  II были голландские и британские торговцы, в меньших объемах велась торговля с  Россией. Но для того, чтобы стать великой торговой державой, в  XVII  веке требовалось наличие крупного флота, торгового и военного, защищавшего перевозимые грузы, а Иран был типично сухопутной державой. О правителе сказано достаточно, пора познакомиться с  человеком. На прижизненных портретах шаха мы видим человека с  красиво очерченными чертами несколько вытянутого лица, украшенного пышными усами, к  которым могла добавляться борода. Цвет волос варьируется  — от светлого до темного, но окраска бороды хной в  Иране популярна с  древних времен, к  тому же этот обычай был одобрен пророком Мухаммедом, говорившим, что лучшим способом изменить белый цвет бороды является использование хны и  катама1. Придворные художники, ясное дело, 1

Катам (йеменский самшит) — популярный на Востоке растительный краситель для волос, который комбинируют с хной, чтобы получить среднее между близким к черному цветом катама и красно-рыжим цветом хны.

242 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

стремились польстить шаху, но иностранцы описывали его примерно таким же, каким он изображен на портретах. По поводу характера Аббаса II можно сказать следующее. Аббас был справедлив или хотя бы старался казаться справедливым. Наказывал он довольно сурово (иначе и нельзя было), но, образно говоря, «не размахивал мечом своего правосудия вслепую». Шах был щедрым, довольно демократичным в общении и по части ума он явно опережал своего отца и  вообще сильно от него отличался. Сходство между отцом и  сыном проявлялось разве что в пристрастии к вину, которое Аббас начал пить в  семнадцатилетнем возрасте. Применительно к  тому времени «пить вино» означало утолять им жажду, пить его не только во время пиршеств, а  практически постоянно. Тем, кто хочет побольше узнать о  кутежах шаха Аббаса II, можно рекомендовать «Аббас-наме» Мухаммеда Тахира Казвини, который был великим визирем при шахах Сулеймане Iи Султане Хусейне  — большая часть сведений об Аббасе II, имеющихся в  нашем распоряжении, почерпнута из этого источника. Широко известно, что, помимо названия «аббаси», иранские монеты назывались «сахебкерани», но мало кто знает, что это название укоренилось при Аббасе II, который в надписях на монетах называл себя «сахиб керан» — «владыка благоприГЛАВА 8. Шах Аббас II

243

ятного соединения». Финансовые проблемы приводили к уменьшению веса и пробы монет, так что аббаси довольно быстро вышли из обращения  — «полновесные» монеты иранцы предпочитали откладывать в  кубышки, стараясь расплачиваться «легковесными». Одно из старинных курдских благопожеланий переводится как «чтобы завтрашний день был похож на вчерашний». Это выражение кажется простым, но на самом деле смысл его очень глубок и выражает стремление людей жить в стабильной обстановке — пусть не станет лучше, главное, чтобы не стало бы хуже. При шахе Аббасе II завтрашние дни были похожи на вчерашние, что дало Ирану возможность как следует залечить раны, нанесенные противоборством с османами и узбеками. Правда, у продолжительной мирной жизни имелась и «изнанка» — будучи стесненным в средствах, шах решил сэкономить на военных расходах и существенно сократил свою армию, хотя, по уму, ему следовало начать экономить с себя. Времена первых шахов Исмаила и Тахмаспа, которые жили в  скромности, давно миновали. На смену скромности пришла роскошь, укоренившаяся в обиходе при шахе Аббасе I. Но если Аббас I мог позволить себе жить в роскоши, то Аббас II к концу своего правления еле сводил концы с концами. Точнее, сведением концов занимался не сам шах, 244 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

а  его визири, поскольку в  начале шестидесятых годов XVII века Аббас перестал уделять внимание делам правления — то ли решил, что сделал изрядно и теперь вправе отдохнуть, то ли сказалось постоянное употребление вина, являющегося врагом всех дел. 26 октября 1666  года тридцатичетырехлетний шах Аббас II скончался. На сей раз об отравлении можно не думать, поскольку жизнь шаха оборвали болезни — он страдал сифилисом, который в  то время лечить не умели, вдобавок у  него была опухоль в горле. Об обстоятельствах, которыми сопровождался выбор нового шаха, будет рассказано в следующей главе.

ГЛАВА 9.

Шах Сулейман I О, свод небесный, в чем твой жалкий дар? Показываешь фокусы, фигляр!.. Даришь престол и царскую столицу, А то — позор, и горе, и темницу. Свое добро беречь мы не должны. Я обеднел, и дни мои черны. Зачем родился я, зачем был молод, Зачем познал сей жизни зной и холод? Мы на земле страдаем без вины, — Такую жизнь оплакать мы должны. Что сердце, разум, чести голос гневный? Постель из праха — вот итог плачевный!.. Абулькасим Фирдоуси. Шах-наме

Н

ужно понимать, что и шахи, и султаны пытались обезопасить себя не только от происков сыновей, но и от происков тех, кто мог бы использовать потенциальных наследников престола в  своих целях для того, чтобы править от их имени. Поэтому сын начинал представлять опасность для отца уже с момента своего появления на свет. В качестве «страховочной» меры шах Аббас II предпочел относительно гуманный османский вариант изоляции претендентов на престол, но несколько усовершенствовал его — если о существовании османских шехазде, изолированных в своих золотых клетках1, всем 1

Та часть Топкапы, главного дворца османских султанов, в  которой содержались султанские родственники мужского пола, называлась «кафес», что переводится с  турецкого как «клетка». «Шехзаде» — сын султана или шаха.

246 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

было известно, то Аббас сумел утаить от общественности, в том числе и от большинства придворных, факт появления на свет своих сыновей Сам-мирзы и Хамзы-мирзы. В принципе, сделать это было несложно, поскольку шахский гарем был своего рода «закрытым городом», жившим по своим правилам в изоляции от внешнего мира. Гаремы давно стали частью истории вместе с  шахской властью, а  о  прошлом у  людей часто создаются превратные представления. Не следует представлять гарем этакой обителью наслаждения, в которой постоянно царила праздничная атмосфера. Наслаждения, конечно же, имели место, но на деле гарем представлял собой женскую половину шахского дворца, в которой, помимо прекрасных наложниц жили многочисленные шахские родственницы, няньки-служанки, в том числе и  состарившиеся, евнухи и  дети. Вполне можно понять Аббаса II, который предпочитал устраивать пирушки в спокойствии собственных покоев, а не в шумной гаремной обстановке. Да и любовным наслаждениям шахи преимущественно предавались в  своих покоях, куда евнухи доставляли им наложниц. Обычно в  гарем правители удалялись тогда, когда хотели, чтобы их не беспокоили сановники, ведь кроме главного евнуха никто из «вершителей дел» в гарем войти не мог. А еще в гареме можно было прятаться от врагов, как это ГЛАВА 9. Шах Сулейман I

247

делал несчастный Хейдар-мирза, сын шаха Тахмаспа I. Расчет делался не столько на то, что враги не посмеют войти в гарем — если уж собрались убить шаха или мирзу, то посмеют, — сколько на возможность укрыться в  бесконечном лабиринте коридоров и проходных комнат, в котором могли свободно ориентироваться лишь обитатели гарема, да и то не все. Но давайте вернемся к тому, на чем закончилась предыдущая глава, — к смерти шаха Аббаса II, которого дурная болезнь разъедала изнутри на протяжении четырех лет. Сразу же после того, как шах покинул наш мир, высшие сановники собрались на совет, чтобы решить вопрос о  престолонаследии. Великий визирь Мирза Мухаммед Караки пребывал в растерянности, поскольку не знал, что Аббас оставил после себя сыновей. О наличии преемников стало известно от евнухов. Семилетний Хамза-мирза был для сановников предпочтительнее восемнадцатилетнего Сам-мирзы, которым было бы гораздо труднее манипулировать. Вдобавок евнухи сообщили о том, что Сам-мирза был ослеплен по приказу своего отца, впрочем, сановники могли выдумать это для того, чтобы объяснить выбор малолетнего младшего брата при наличии взрослого старшего. Однако евнух Ага Мубарак, которого Аббас II назначил наставником Хамза-мирзы, проявил похвальную честность, вы248 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

ступив против интересов своего подопечного — он довел до общего сведения, что Сам-мирза не был лишен зрения и потому способен занять престол. Вполне возможно, что правдивость Аги Мубарака была обусловлена сложившимся раскладом сил при дворе — если тебя пытаются обойти, то хочется оставить соперников ни с чем. Аббас II умер в зимней шахской резиденции, построенной в  Бехшехре1 его прадедом-тезкой, а Сам-мирза находился в Исфахане, куда был направлен туфенчибаши Хосров-султан Армани, отец курчибаши Аллахверди-хана, который был фаворитом покойного шаха. Хосров-султан имел репутацию рассудительного человека, не раз доказывавшего свою верность престолу. К  тому же он был армянином, что обеспечивало удаленность его интересов от интересов иранской и  кызылбашской знати. Разумеется, смерть шаха Аббаса скрывалась до тех пор, пока на престол не взойдет его преемник. Попробуйте поставить себя на место Саммирзы, проведшего детство в гареме и не знавшем мира, лежавшего за пределами шахского дворца. Вдруг прибывает гонец с известием о смерти отца и  предстоящем восхождении на престол… О  чем вы подумаете в первую очередь, с учетом того, что на протяжении всей жизни вы опасались для себя 1

Город на севере Ирана, на каспийском побережье. ГЛАВА 9. Шах Сулейман I

249

беды — вдруг шах-отец решит вас казнить или ослепить? Но для Сам-мирзы все закончилось благополучно — 1 ноября 1666 года, спустя шесть дней после смерти Аббаса II, он стал новым шахом, взяв имя Сефи в честь своего деда. Надо отметить, что уважение к  предку было проявлено весьма неосмотрительно, ведь Сефи I  был никуда не годным правителем, а  с  именем, как верят многие, передается и судьба. Кроме того, есть сведения, что на пороге смерти шах Аббас предсказал, что правление его преемника будет полно проблем и бед — мол, мне довелось править в спокойствии, и за это придется расплачиваться тому, кто сменит меня на престоле. По поводу этого предсказания можно сказать лишь одно: уж лучше бы шах позаботился о подготовке преемника к  правлению, нежели пророчить несчастья. Как несложно догадаться, о делах правления шах Сефи II имел ровно столько же представления, сколько сапожник знает о ремесле ювелира. Бразды правления остались в  руках великого визиря Мирзы Мухаммеда Караки, которого поддерживало высшее духовенство. У нас нет сведений о том, что мать Сам-мирзы черкешенка Накихат-ханум как-то участвовала в  управлении государством. Старшая дочь Сефи I Мариам бегим тоже держалась в тени, не мешая Мирзе Мухаммеду исполнять его обязанности. 250 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

Трудно сравнивать людей на основании отрывочных свидетельств, полученных от третьих лиц, но тем не менее можно с уверенностью сказать, что Мирзе Мухаммеду Караки было далеко до Халифы Султана, несмотря на то что придворные льстецы сравнивали его с Бахрамом. «Мужи! — сказал Бахрам. — Вам приходилось Познать судьбы и милость и немилость. Мы все — рабы, а бог для всех един, Он, только он — законный господин. Я горе прогоню, добро посею, Я не позволю действовать злодею…» Промолвил шах: «Мне всех богатств нужней Отрада, благоденствие людей. Нет, не влечет меня сей мир трехдневный С его тоскою и судьбой плачевной. Тот мир — бессмертен, этот — прах и тлен, Не попади алчбе и горю в плен». На пятый день такое молвил слово: «Не надо мне плодов труда чужого. Дорога в рай с трудом сопряжена. Блажен, кто блага сеет семена». Сказал он в день шестой: «Пока я правлю, От разоренья подданных избавлю. Покой в Иране будет нерушим, Мы злоумышленников устрашим». ГЛАВА 9. Шах Сулейман I

251

К сожалению, нерушимого покоя в  государстве достичь не удалось, точнее  — не удалось его сохранить. Предсказание умирающего Аббаса  II оказалось пророческим, недаром же принято считать, что на границе между мирами человеку открывается будущее. Восшествие Сефи II на престол было ознаменовано двумя засушливыми неурожайными годами, поверх которых легло разрушительное ширванское землетрясение, унесшее жизни пятидесяти тысяч человек (и  это  — по самым скромным оценкам). Весной 1668 года северные области сефевидской державы подверглись набегу русских пиратов под предводительством донского казака Степана Разина. На следующий год набеги повторились. Против пиратов был выслан шахский флот, которым командовал астрабадский1 беклярбек Мамед-хан. Мамедхан имел двойное превосходство в судах и людях, и потому не сомневался в своей победе. Для того чтобы поймать все судна пиратов и не дать никому ускользнуть, Мамед-хан приказал соединить свои суда мощными железными цепями. В  воображении эта затея выглядела привлекательной — окружаем врага, и  он уподобляется рыбе, пойманной в сеть. Однако Мамед-хан и его советники не подумали о том, что будет, если противнику удастся 1

Астрабад, ныне — Горган, находится на севере Ирана и является центром области Голестан.

252 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

потопить несколько кораблей из связки. В начале сражения, состоявшегося в  середине 1669  года у  западного побережья Каспийского моря, пиратам удалось поджечь флагманское судно, на котором находился Мамед-хан. Судно пошло ко дну, увлекая за собой соседей… Среди иранцев возникло смятение, обернувшееся полным разгромом, — из как минимум пятидесяти судов, находившихся под командованием Мамед-хана, уцелели лишь три. Спустя два года Разин был казнен в Москве по приказу русского царя Алексея Михайловича, который принес шаху Сефи извинения за действия своих подданных, но все это не могло смягчить урона, нанесенного престижу шахской власти,  — великий шах не смог защитить своих подданных от каких-то презренных разбойников. Неурожаи и  стихийные бедствия часто приводят к  восстаниям, но, к  счастью, все беспорядки начала правления шаха Сефи имели локальный характер и их довольно скоро удавалось подавить. Однако же в совокупности все беды, от неурожаев до разорения пиратами северных областей, привели к  оскудению казны. Финансовое положение государства ухудшилось еще сильнее вследствие тяжелой болезни, постигшей шаха в августе 1667  года. Старания лекарей пропадали втуне, и  тогда на помощь решили привлечь подданых, которых призвали молиться за выздоровление ГЛАВА 9. Шах Сулейман I

253

правителя, а  для того чтобы их усердие было искренним, беднякам раздали из казны более тысячи туманов. «Даже самый большой бурдюк может опустеть», — говорят в народе. При шахе Аббасе II, при всех проблемах того периода, рука черпающего из казны никогда не касалась дна, а  теперь средства были исчерпаны дочиста. И заметьте, что это произошло не во время большой войны… Лекари и мунедджимы1 объявили, что болезнь шаха происходит от неверного определения даты принятия власти  — вместо благоприятного дня проведения церемонии по ошибке был выбран неблагоприятный. Умный человек по этому поводу вспомнит древнюю мудрость, которая гласит, что только слабые ищут оправдание в обстоятельствах, но шаха Сефи II даже при огромном желании нельзя было назвать сильным правителем, точно так же как нельзя было назвать мудрым его великого визиря Мирзу Мухаммеда Караки. Для изменения судьбы правления была придумана особая церемония, которую провели 20 марта 1668 года в день наступления Навруза2. В этой церемонии приняли участие «заместитель» шаха, сидевший на престоле в самом начале, и де1

Мунедджим — астролог. Навруз  — праздник прихода весны и  Нового года по астрономическому солнечному календарю у  иранских и тюркских народов (арабы Навруз не празднуют). Отмечается в день весеннего равноденствия в Северном полушарии. 2

254 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

ревянная статуя, олицетворяющая злые силы. После того как один из шахских слуг отрубил статуе голову своим мечом, «заместитель» освободил престо и на него сел Сафи, принявший новое имя — Абул-Муззафар Абул-Мансур шах Сулейман Сефеви Мусави Бахадур-хан. Имя «Сулейман» стало отсылкой к  Сулейману, сыну Давуда, правителю мудрому и справедливому1. Вскоре после окончания церемонии в небе появилась комета, которую сочли благоприятным знаком, благословением правления шаха Сулеймана I. Так Сам-мирза Сефеви вошел в историю под двумя именами. Заодно в  обиходе иранцев появилось образное выражение для характеристики невежественного человека: «Он считает Сулеймана I сыном Сефи II»2. 1

Речь идет о библейском царе Соломоне, который в исламе почитается в качестве одного из пророков Аллаха. («Мы [говорит Господь миров] дали Дауду (Давиду) и  Сулейману (Соломону) знание [того, как жить и зачем]. Они оба [каждый в свое время] сказали [и всегда говорили]: “Хвала Аллаху (Богу, Господу), Который предпочел нас другим из большого числа верующих, не всех, но очень многих [дав нам не только веру, но и  обширные знания, навыки благодатно жить и  созидать, а также огромные земные возможности и умение их реализовать]”». Коран, сура 27 «Ан-Намль» («Муравьи»), аят 15). 2 Знанию родной истории у иранцев, гордящихся своей древней государственностью, берущей начало с VII века до н. э. (Мидийское царство), придается очень важное значение. К  тому же иранцы любят порассуждать на исторические темы. Нередко можно услышать, как парикмахеры или, скажем, таксисты, обсуждают с клиентами деяния основателя Ахеменидской державы Кира Великого, Хосрова Ануширвана или того же Исмаила Сефеви. ГЛАВА 9. Шах Сулейман I

255

Если кто-то из читателей сейчас подумал, что смена имени обеспечила правлению восьмого сефевидского шаха благоденствие и процветание, то сильно ошибся. Разумеется, ничего не изменилось, разве что за исключением поведения самого шаха, который полностью устранился от правления государством и стал проводить время в наслаждениях, главным из которых, по примеру отца и дела, стало винопитие. Заодно шах пресек все отношения с  подданными. Аббасу II по определенным дням можно было лично подать прошение или жалобу, что существенно укрепляло популярность шаха в  глазах народа: чем чаще правитель снисходит до своих подданных, тем сильнее они его любят и почитают. Более того, шах Аббас мог приглашать жителей Исфахана на свои пиры, и  такое случалось не раз. Сулейман же не только прекратил встречи с поддаными, но и приказывал жителям удаляться из тех районов столицы, по которым ему предстояло проезжать,  — в  домах могли оставаться лишь женщины и мальчики, не достигшие шестилетнего возраста. Подобные запреты всегда были обусловлены соображениями безопасности  — шах, правление которого считалось неблагоприятным, несмотря на смену имени, имел основания опасаться своего народа (как тут не вспомнить Аббаса Великого, разгуливавшего по Исфахану в  сопровождении одного-единственного гуляма). 256 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

Впрочем, на основании нескольких дошедших до нас ферманов, написанных рукою шаха Сулеймана, некоторые историки утверждают, что шах продолжал принимать участие в  управлении государством или хотя бы держал под неусыпным контролем своего великого визиря шейха Али-хана Зангане, сменившего в  1669  году Мирзу Мухаммеда Караки. Нехарактерный для поздних сефевидов случай  — у  руля государства иранца сменил шейх кызылбашского курдского племени зангане. До своего назначения на высшую должность в государстве Али-хан успел недолго покомандовать корпусом туфенчи и смог обратить на себя внимание правителя. Надо признать, что, заменив Мирзу Мухаммеда на Али-хана, шах Сулейман поступил очень правильно, поскольку Али-хан был умным и  деятельным человеком. Разумеется, Али-хану не удалось сделать невозможное, поскольку колесница сефевидского государства уже катилась в пропасть, из которой ей уже не суждено было выбраться, но великий визирь смог замедлить упадок и дать шаху возможность передать державу своему преемнику в  более-менее удовлетворительном состоянии. Отличительной чертой этого великого, без всякого преувеличения, человека была его неподкупность, совершенно несвойственная иранским сановникам, — во всех своих начинаниях Али-хан руководствовался соображениями государственного блага. ГЛАВА 9. Шах Сулейман I

257

Пусть не все из этих начинаний были успешными, но подобная позиция заметно оздоровила государственный аппарат и  сделала его работу более эффективной — известно же, что тот, кто не допускает злоупотреблений, требует того же от своих подчиненных и  таким образом хорошее распространяется сверху вниз подобно воде, стекающей с  гор в долину. Правда, в народе Али-хан не пользовался популярностью, поскольку его имя было связано с увеличением налогового бремени (а как еще прикажете пополнять оскудевшую казну), а при дворе великого визиря возненавидели за борьбу с роскошью, которую он проводил твердой рукой. Роскошь и  впрямь достигала умопомрачительных пределов. Три четверти блюд ставились на столы только для вида, чтобы подчеркнуть изобилие, к каждому торжественному выходу придворные шили новые одежды, любая похвала правителя сопровождалась «золотым дождем», который проливался на отличившегося, штат придворных раздулся до невероятных пределов, вдобавок у каждого «баши»1 была куча помощников, и так далее… К хорошему быстро привыкают, и  любые меры по экономии средств воспринимались придворными как посягательство на их законные права. Сам шах тоже не мог похвастаться достойным отношением к своему верному слуге. Людям, 1

Начальника.

258 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

которые предаются тем или иным порокам, пусть и  с  великим рвением, тем не менее свойственны угрызения совести, возникающие от сознания собственной порочности. С целью повышения самооценки они пытаются втягивать окружающих в  свой порочный круг. В  начале 1672  года шах предложил Али-хану отведать вина, а  когда тот отказался, повторил предложение в виде приказа. Али-хан подчинился, но в этом подчинении крылось великое неодобрение, вызвавшее гнев шаха. Придворные, ненавидевшие «зловредного» визиря, постарались как можно сильнее разжечь гнев в душе шаха, внесли свою лепту евнухи, имевшие значительное влияние на шаха, и дело закончилось смещением и  арестом Али-хана (и  хорошо еще, что не казнью). Лишившись своего кормчего, государственный корабль сбился с  курса. Разладилось все, начиная со сбора налогов и  заканчивая отношениями с Османской империей, которая всегда была не прочь воспользоваться моментом, удобным для приращения своих территорий. Надо отметить, что, помимо увеличения налогов и  упорядочения их сбора, Али-хан уделял много внимания разумному управлению шахской собственностью и  теми промыслами, на которые была установлена шахская монополия. Не позволяя себе присваивать государственные или шахские средства, ГЛАВА 9. Шах Сулейман I

259

Али-хан не позволял этого и другим, а в его отсутствие злоупотребления расцвели пышным цветом, и казна снова начала «показывать дно». Отношения шаха Сулеймана с  османским султаном Мехмедом IV складывались непросто. С одной стороны, султан, которого в Европе начали сильно теснить христиане, стремился к заключению союза с шахом, но Сулейману совершенно не хотелось ввязываться в чужую войну, особенно с учетом того, что европейские державы были далеко, а  османы находились под боком и  их ослабление было благом для Сефевидского государства. С другой стороны, отношения с османами следовало выстраивать с максимальной осторожностью, чтобы не спровоцировать ненароком новую войну, к  которой Сефевидское государство было совершенно не готово — мало того, что казна пуста, так еще и  численность войска в  правление Аббаса  II сильно сократилась, а  при Сулеймане в  войске окончательно упала дисциплина. Вот и  приходилось «избегать острых углов» и  демонстрировать силу, которой уже не было. Вдобавок ко всему Сулейман совершенно не разбирался в военных делах как со стратегической, так и с организационной точки зрения. Он был типичным примером «гаремного правителя», которому в  одно ухо нашептывали жены, а в другое — евнухи. Правда, ни одна из жен Сулеймана не уподобилась дочерям 260 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

шаха Тахмаспа I Перихан-ханум и Зейнаб бегим по степени своего влияния при дворе. Нарастающие проблемы отрицательно сказались на характере шаха, который стал чрезмерно раздражительным и  жестоким в  своих наказаниях. Впрочем, вполне возможно, что к  двадцати пяти годам достигло «расцвета» имевшееся у шаха психическое расстройство, которое, по мнению ряда историков, было наследственным в роду Сефевидов. В  принципе, чрезмерная мнительность шаха Аббаса Великого по отношению к  своим сыновьям и  жестокость Сефи I  дают все основания заподозрить болезнь. Разумеется, на личности сказывался и  алкоголизм, который тоже может считаться наследственной болезнью Сефевидов… Так или иначе, но на третьем десятке лет шах Сулейман стал, как принято выражаться в наше деликатное время, «чересчур сложным в общении». Настолько сложным, что сановники часто боялись докладывать ему о состоянии дел, предпочитая делать это через евнухов, которые с великой охотой выступали в роли посредников. Проведя немногим больше года без Али-хана, шах решил вернуть опальному шейху отнятую должность. Али-хан сразу же начал приводить дела в  порядок, но на сей раз он старался обходиться даже без номинального участия шаха в  управлении государством. Ситуация сложилась такая: ГЛАВА 9. Шах Сулейман I

261

великий визирь правил, а  султан проводил время с  женами и  евнухами, которые стали его «сановниками». Время от времени шах демонстрировал суровость своего характера, приказывая ослепить или казнить кого-то из сановников. Пострадал и  один из шахских сыновей, которого Сулейман заподозрил в  намерении отобрать престол. Вряд ли у четырнадцатилетнего юноши, выросшего под строгим надзором в гареме, была возможность совершить переворот, но для казни оказалось достаточно подозрения. Самому Али-хану тоже приходилось несладко  — в  гневе шах мог приказать дать ему палок по пяткам, а однажды велел сбрить бороду (смысл этого унизительного наказания заключался в том, чтобы сделать почтенного шейха похожим на грузина, представителя презираемой шахом христианской нации). В 1681 году, спустя два года после сбривания бороды, Али-хан обратился к шаху с просьбой дозволить ему совершение хаджа, но получил отказ. Дело было в том, что придворные не раз уже покидали шаха под благовидным предлогом совершения хаджа и более уже не возвращались ко двору. Если начать перечислять всех, кто подвергся репрессиям, то мы просто увязнем в болоте имен и должностей. Проще будет сказать, что в восьмидесятые годы XVII века шахский двор производил угнетающее впечатление — казалось, будто его по262 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

сетила чума. Шах смещал и казнил всех подряд, без разбора. О  том, насколько непродуманной и  непоследовательной была его кадровая политика, можно судить по двум фактам. Первое — разгневавшись на то, что его владения приносят малый доход, шах сместил садра хассе и забрал эту должность себе. Каким бы ни был смещенный садр, он хотя бы что-то делал, а шах не делал совсем ничего. Второе — должность испахсалара была упразднена, поскольку шах посчитал, что в  мирное время главнокомандующий войсками ему не нужен. С экономической точки зрения подобное решение могло показаться верным, поскольку испахсалар получал из казны большое жалованье, но с  точки зрения государственных интересов отсутствие постоянного главнокомандующего существенно ослабляло и без того изрядно ослабевшую сефевидскую армию. Вдобавок к этому не раз смещались командующие корпусами, и  нельзя сказать, что новые назначенцы были лучше прежних. Короче говоря, шах Сулейман-Сефи делал все возможное для того, чтобы заслужить титул «могильщика Сефевидского государства». Шейх Али-хан Зангане скончался в 1689 году, до последнего дня своего оставаясь на посту великого визиря. Принято считать, что тяжесть утраты оказалась для шаха настолько велика, что на протяжении двух лет он не мог назначить нового ГЛАВА 9. Шах Сулейман I

263

великого визиря. Но, исходя из того, что нам известно о шахе Сулеймане I, можно предположить, что столь длительная проволочка с  назначением преемника Али-хана была обусловлена подозрительностью и мнительной непоследовательностью шаха, который никак не мог определиться с  выбором. Наконец, в 1691 году великим визирем был назначен Мохаммад Тахир Вахид Казвини, тот самый, кто написал «Аббас-наме». Из этого трактата становится ясно, что автор его был мудрым и проницательным человеком, умеющим отделять важное от незначительного, а  дошедшие до нас стихи Тахира Вахида свидетельствуют об остроте его ума. Кроме того, будучи искушенным в  придворных делах и  хорошо зная характер своего правителя, Тахир Вахид мог избрать правильную стратегию взаимодействия с шахом. Известно, что вскоре после назначения Тахира Вахида великим визирем шах поинтересовался его мнением о состоянии дел в  государстве и  планируемых мерах по достижению процветания. Ответ визиря полностью удовлетворил Сулеймана, и  он больше не вмешивался в дела правления до конца своей жизни, наступившего в июле 1694 года. Но мудрость и проницательность не всегда сочетаются с деловыми качествами и умением руководить, к  тому же Тахиру Вахиду было семьдесят лет, и  силы уже начали покидать его. Свое назна264 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

чение он расценивал не как возможность изменить положение дел в государстве к лучшему, а как награду, ниспосланную на старости лет, и потому брал взятки, не стесняясь. С  таким великим визирем дела пришли в окончательный упадок. Снова подняла голову коррупция, которую Али-хану удалось в  какой-то мере обуздать, налоги стали утекать мимо казны, а шахское имущество приносило прибыль не тому, кто им владел, а тем, кто им управлял. Тем не менее Тахир Вахид пережил шаха Сулеймана и около пяти лет оставался на своем посту при его сыне и преемнике Султане Хусейне. Шах Сулейман-Сефи прожил сорок шесть лет, двадцать восемь из которых провел на престоле. Причиной его смерти принято считать пьянство и подагру, но можно предположить, что у шаха имелись и другие заболевания, ведь подагра мучительна и  разрушающе действует на суставы, но к фатальному исходу она обычно не приводит. Возможно, что у шаха произошел инсульт. Нельзя исключить и  отравление  — от правителей, которые представляли опасность для своего окружения, избавлялись не раз. У каждого правления есть свой главный итог. Шах Сулейман-Сефи, образно говоря, превратил свое государство в  спелый плод, который висит на ветке в ожидании того, что его вот-вот сорвут. Седьмой преемник Исмаила Сефеви привел созГЛАВА 9. Шах Сулейман I

265

данное им государство на край пропасти  — недолгий же срок определила судьба Сефевидской державе… Впрочем, не такой уж и недолгий, если сравнивать с империей Тимура, начавшей распадаться сразу же после смерти своего основателя. Казна пуста, армия развалена, государственный аппарат разъедает ржавчина коррупции, окраины стремятся отпасть от державы, то и дело вспыхивают восстания, узбеки возобновили набеги на Хорасан… Но зато вино на шахских пирушках лилось рекой, а число наложниц шахского гарема дошло до пяти сотен  — среди Сефевидов не было столь любвеобильного правителя, как Сулейман-Сефи. Шах был хорош собой — высокий, стройный, с большими голубыми глазами и орлиным носом, он производил впечатление энергичного и победительного правителя, но это был как раз тот случай, когда по внешности не стоило судить о человеке, победы шах одерживал только на ложе и за столом. К концу правления Сулеймана-Сефи усилилось влияние его двоюродной бабки Мариам бегим, старшей дочери Сефи I. Ей, в  отличие от многих, Сулейман доверял и  прислушивался к  ее советам. Возможно, «секрет» Мариам бегим заключался в ее неопасности — она не могла претендовать на престол и не имела сыновей или внуков, которые могли бы оспаривать власть у Сулеймана. 266 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

К  месту можно вспомнить одну историю. Расположением шаха пользовался курчибаши Сару-хан Сахандлу, которому Сулейман простил такое злодеяние, как убийство сорока знатных представителей племени зангане. Но когда в 1691 году шах узнал, что Сару-хан состоит в любовных отношениях с Мариам бегим, то сразу же нашел повод для того, чтобы казнить его. Стараниями Мариам бегим шахский престол перешел к двадцатишестилетнему старшему сыну Сулеймана Султану Хусейну, рожденному наложницей-черкешенкой. Султан Хусейн вырос в  гареме, не знал жизни и  не разбирался в  делах правления. Согласно преданию, преемника на смертном одре выбрал сам Сулейман, сказавший, что его двадцатитрехлетний сын Тахмасп может возвысить державу и  увеличить ее славу, но тем, кто хочет спокойствия, нужно усадить на престол Султана Хусейна, но, скорее всего, этот наказ был придуман уже после смерти шаха для того, чтобы оправдать возведение на престол слабовольного мирзы, ставшего игрушкой в руках Мариам бегим и клики евнухов.

ГЛАВА 10.

Шах Султан Хусейн Я времени провижу ход поспешный, — Убит я буду, слабый и безгрешный, Афрасиаба грозною рукой, — Мой трон и мой венец возьмет другой. Злосчастье, клевета тому причина, Что я погибну, пострадав невинно, И на Иран, и на Туран тогда Обрушит беды мрачная вражда. Земля наполнится тоской и смутой, Мир обнажит оружье мести лютой. Тогда настанет грабежей пора, И гибель, и хищение добра. Затопчут кони многие державы, Вода в ручьях исполнится отравы. Иран, Туран от горя возопят, Умру — и мир вскипит, огнем объят. Абулькасим Фирдоуси. Шах-наме Престол, корона, стяг падут во прах И свергнут будет горделивый шах, Оплот Ирана рухнет, ставши слабым…

В

еликий Фирдоуси написал свою бессмертную поэму за семь веков до падения Сефевидского государства, но шедевры актуальны во все времена, и  приведенные слова можно с  полным правом отнести к  правлению шаха Султана Хусейна, девятого и  фактически последнего само268 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

стоятельного правителя Сефевидской державы. Точнее  — условно самостоятельного, поскольку на протяжении всего своего пребывания на престоле шах Султан Хусейн находился под сторонним влиянием, но тем не менее он пришел к власти в соответствии с традициями дома Сефевидов и  в  глазах подданных выглядел свободным правителем. Надо сказать, что до своих последних дней дом Сефевидов пребывал в уверенности незыблемости своей власти. Проблемы случались не раз, и всякий раз, с помощью Аллаха, их удавалось преодолевать. Внутри державы никто не осмеливался посягать на полубожественную власть потомков благочестивого шейха Сефи, которые, несмотря на все свое поведение, продолжали оставаться идеальными правителями в  глазах подданных. Но то, что никто не может посягнуть на власть изнутри, еще не означает невозможности посягательств снаружи… Однако подобная угроза на протяжении множества лет казалась невозможной  — ну кто из соседей осмелиться оспаривать права сефевидов на шахский престол? Османские султаны? Так им, вроде как, не до этого  — своих проблем хватает, к тому же они сунниты… Но, как это часто происходит, беда приходит неожиданно, оттуда, откуда ее не ждали. Впрочем, давайте поведем наш рассказ по порядку. ГЛАВА 10. Шах Султан Хусейн

269

В историю шах Султан Хусейн вошел под прозвищем «Яхшидир»1. Этими словами он имел обыкновение отвечать на все предложения своих сановников. Надо сказать, что в самом начале своего пребывания на престоле (слово «правление» было бы здесь неуместным) молодой шах пытался показать себя с лучшей стороны, демонстрируя набожность и  приверженность установлениям шариата. В частности, шах запретил азартные игры и употребление вина, сопроводив это демонстративным выливанием на землю шести тысяч бутылей вина из дворцовых запасов. Но, как известно, птенцы соловья не могут мяукать2  — спустя некоторое время шах, отстраненный от дел правления Мариам бегим и  евнухами из ее окружения, нашел утешение в вине, которое продолжал пить до конца своих дней. Усердие в вере, проявленное Султаном Хусейном в начале его правления, принято объяснять влиянием известного богослова Мухаммеда Бакира Маджлиси, шейха уль-ислам3 Исфахана. Западные историки склонны называть Маджлиси «фанатиком» за его усердие в вере и неприязнь к суннитам, но на самом деле это был 1

«Это хорошо». Известное иранское выражение, аналогичное по смыслу русскому «яблоко от яблони недалеко падает». 3 Шейх-уль-ислам (дословно   — «старейшина ислама»)  — титул высшего авторитета по духовным вопросам у суннитов или же верховного судьи-кадия у шиитов. 2

270 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

почтенный мухаддис1, пользовавшийся великим уважением современников. Если бы Маджлиси оставался наставником Султана Хусейна на всем протяжении его правления, то, возможно, судьба династии Сефевидов могла бы сложиться иначе, более благоприятно, но судьбе было угодно так, чтобы шах попал под влияние своей прабабки и евнухов, которые заботились только о  собственном благе. Кстати говоря, именно Мухаммеду Бакиру Маджлиси по выбору шаха выпала честь опоясать его мечом во время церемонии принятия власти (прежде эту обязанность исполнял один из суфиев тариката). Столь показательная демонстрация расположения к мухаддису, который не имел отношения к  тарикату Сефеви, свидетельствовала о  духовной «демократизации» шахской власти, отныне выходящей за привычные рамки тариката. Под влиянием Мариам бегим и  ее окружения Султан Хусейн очень скоро пришел к образу жизни своего отца и стал делить свое время между возлияниями и  любовными утехами. Но те, кто правил государством вместо шаха, сделали ставку на максимальное укрепление шиитской веры, которое, по их мнению, должно было придать прочности расшатавшимся опорам государства. Но 1

Мухаддис — исламский ученый богослов, специализирующийся на изучении хадисов, преданий о  изречениях и деяниях пророка Мухаммеда. ГЛАВА 10. Шах Султан Хусейн

271

причины расшатывания опор носили экономический характер — жизнь с каждым годом становилась все хуже и хуже и дошло до того, что жители Ширвана, многие из которых втайне продолжали оставаться суннитами, склонялись к  тому, чтобы перейти под власть русского царя. Чем могла помочь в  такой ситуации прошиитская политика властей? Ничем. Недаром же говорится: «Сначала накорми, а затем уже поучай». Тяжелые времена переносятся легче, если вокруг царит справедливость, но о  справедливом правлении, которое пытался насаждать Али-хан Зангане, можно было только мечтать. Великий визирь Тахир Вахид Казвини сам брал взятки и  побуждал к тому своих подчиненных, а в мае 1699 года на смену ему пришел еще больший мздоимец Мухаммед Мумин-хан Шамлу. В  1707  году великим визирем стал Шахкули-хан Зангане, сын Али-хана, который в свое время сменил на посту курчибаши Сару-хана Сахандлу, заплатившего головой за связь с Мариам бегим. Шахкули-хан пытался управлять подобно своему отцу, но у  него мало что получалось  — что может сделать один праведник среди тысячи грешников? Показательным в  этом отношении был пример зятя Шахкули-хана Фатхалихана Дагестани, который стал великим визирем после смерти тестя и проявил похвальную активность по искоренению недостатков. Однако же враги 272 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

сумели очернить Фатхали-хана в глазах шаха и добились его отставки, за которой последовали ослепление и  ссылка. На свою беду, Фатхали-хан был суннитом, поэтому шах с  легкостью поверил поддельному письму, в котором говорилось о том, что Фатхали-хан замышляет его убийство. Вдумчивый человек задастся вопросом — а как вообще сунниту могли доверить высший пост в государственном аппарате? Дело в том, что шах Султан Хусейн не отличался последовательностью при раздаче должностей и раздавал их не столько по своей воле, сколько по стороннему наущению. Сегодня маятник часов власти качнулся в  одну сторону  — и  Фатхали-хан был хорош, а  завтра маятник качнулся в  другую сторону  — и  Фатхали-хан лишился доверия шаха. Все в этом мире преходяще и изменчиво… Вряд ли кто-то при сефевидском дворе осознавал опасность, угрожавшую сефевидскому государству с  четырех сторон  — от османов, от узбеков, от активизировавшихся белуджей и афганцев, которых в наше время принято называть «пуштунами», и от России, в которой правил энергичный и амбициозный царь Петр I. Шах предавался наслаждениям, придворные интриговали, а  евнухи держали в руках кончики нитей этих интриг. Господство евнухов было ничем не лучше господства кызылбашских эмиров, ведь и те и другие заботились только о своих интересах. ГЛАВА 10. Шах Султан Хусейн

273

По части повышения налогов шах Султан Хусейн превзошел всех своих предшественников, которые предпочитали повышать налоги постепенно и  понемногу, чтобы не создавать себе лишних проблем «на пустом месте». На рубеже XVII и  XVIII веков, за какие-то три года, налоги выросли почти что втрое, а на самом деле — еще больше. Почему «еще больше»? Армянский священнослужитель Есаи Гасан-Джалалян в  своей «Краткой истории страны Агванк»1, рассказывает о  том, как шахские чиновники проводили перепись населения в  Закавказье для «упорядочения» сбора налогов. Вместо того чтобы считать хозяйства и  измерять земельные участки, слуги шаха поступали следующим образом: в  каждом селении брали несколько человек из числа уважаемых людей, разводили их по разным помещениям и  опрашивали порознь о  численности жителей села, их занятиях, доходности хозяйств и т.д. Если полученные данные разнились, применялись побои. Задачей шахских чиновников было собрать сегодня как можно больше денег, о том, что будет завтра, они не думали. В результате сведения о доходности хозяйств повсеместно завышались и людям приходилось платить в казну гораздо больше положенного. 1

Агванк  — область между нижним течением рек Аракс и Кура.

274

Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

Налоги  — очень тонкий инструмент, которым следует пользоваться с умением и осторожностью. У  человека нужно брать ровно столько, чтобы его промысел или хозяйство могли бы развиваться. Если нет развития, то начинается упадок. А  если отнимать у  людей последнее, то они уйдут прочь или восстанут. К 1710 году проблема обезлюдевших земель стала настолько острой, что игнорировать ее было уже невозможно. Попробуйте угадать, что сделало шахское правительство? Снизило налоговое бремя? Отнюдь нет — от имени шаха был издан ферман, прикреплявший крестьян к  местам их проживания. В  случае самовольного ухода крестьяне подлежали принудительному возвращению в  покинутые ими места. Денег в казне от столь «мудрой» меры больше не стало, только прибавилось хлопот местным чиновникам, которые должны были заниматься розыском и  возвращением беглецов. Впрочем, чиновники были рады любым хлопотам, которые заканчивались взятками… Принятие непродуманных законов в  сочетании с  невозможностью обеспечить их исполнение стали своеобразной «визитной карточкой» периода пребывания Султана Хусейна на шахском престоле. Пожалуй, наиболее яркую характеристику шаху Султану Хусейну дал русский посланник Артемий Волынский, пробывший в  Иране около ГЛАВА 10. Шах Султан Хусейн

275

полутора лет — с конца 1715 по начало 1717 года. За это время Волынский успел досконально изучить местную обстановку (это было главным его поручением) и составить мнение о шахе, которое излагал в  своих записках с  некомплиментарной прямотой: «Редко такого дурачка можно сыскать и  между простых, не токмо из коронованных… Того ради сам ни в какие дела вступать не изволит, но на всем положился на своего Ехтма-Девлета1, который всякого скота глупее, а однако у него такой фаворит, что шах у него изо рта смотрит, и что велит, то и делает. Того ради здесь мало поминается имя шахово, только его, прочие же все, которые при шахе были поумнее, тех всех изогнал». В свое время Голландская Ост-Индская компания, используя продажность шахских чиновников, смогла обеспечить себе монополию на торговлю Ирана с европейскими странами. При Султане Хусейне было решено положить конец господству голландских купцов, для чего подписали два торговых договора с Францией (от 1708 и 1715 годов). Но вместо того чтобы создать предпосылки к появлению конкуренции, без которой нельзя было ожидать хороших прибылей для казны, шахское 1

Искаженное «итимад-ад-доулэ» («ехтимат-девлет») — титул иранского великого визиря. С учетом времени нахождения А. Волынского в  Сефевидском государстве, можно заключить, что речь идет о Фатхали-хане Дагестани.

276 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

правительство наделило французов еще большими привилегиями, чем голландцев… Где здесь логика? А  логика в  том, что французы попросту перекупили право льготно-монопольной торговли у  сановников шаха. Обеим сторонам (и французским торговцам, и сановникам) договоры принесли выгоду, ну а до шахской казны никому не было дела. «Поручи ему дерево посадить, так он себе могилу выроет»,  — говорят иранцы о  старательном, но недалеком человеке. Когда российский посланник писал о Султане Хусейне, что «редко такого дурачка можно сыскать и между простых, не токмо из коронованных», то нисколько не преувеличивал. В качестве заключительного примера шахской глупости можно привести укрепление шиитской веры, которому Султан Хусейн уделял много внимания и  с  которым связывал много надежд, считая, что, исправляя нравы и помыслы подданных, можно вернуть страну на путь процветания. Отчасти этот так, поскольку нравы и помыслы имеют большое значение, но, как известно, от того, что сто раз скажешь «кебаб», сытым не станешь — помимо духовной сферы нужно было проявлять правильную заботу и  о  материальной. Опять же, важно учитывать обстановку и  действовать применительно к  ней. Когда государство «трещит по швам» и  в  нем нет спокойствия, вряд ли стоит учинять гонения на суннитов, которые вызывали ГЛАВА 10. Шах Султан Хусейн

277

волнения во многих местах, начиная от Дагестана с Ширваном и заканчивая Афганистаном. Если государственный аппарат работает неэффективно, то его нужно поручить заботам опытного и  бескорыстного администратора, подобного Али-хану Зангане, а  не раздавать важные должности представителям духовенства, которые, при всей своей образованности, не имели представления об управлении государством. О причинах сказано достаточно, пора переходить к последствиям. В 1709 году вождь афганского племени гиль1 заев Мир Вайс Хотаки поднял восстание в Кандагаре. Это была уже вторая попытка обрести независимость. Первая, предпринятая в  1706  году, закончилась неудачей, но Мир Вайс сумел добиться прощения от шаха и во искупление своих грехов совершил хадж, во время которого получил от суннитских улемов фетву, оправдывающую восстание суннитов против шиитского шахского режима. Наличие фетвы существенно поднимало престиж восстания, превращая его из обычного бунта в  священную войну за распространение суннизма. На сей раз Мир Вайс добился успеха и сумел отстоять Кандагар, несмотря на несколь1

Гильзаи  — одно из крупных племенных объединений пуштунов, второе по численности и  значимости после племенного объединения дуррани.

278 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

ко походов, предпринятых против него шахским правительством. При всей своем свободолюбии Мир Вайс держался, можно сказать, в рамках приличия — он провозгласил себя правителем Кандагара, а не шахиншахом Ирана. В 1711  году в  Тебризе вспыхнуло восстание, жертвами которого стали более трех тысяч человек. Данные, имеющиеся в нашем распоряжении, скудны и противоречивы, причины восстания неясны, но ясно же, что от хорошей жизни люди бунтовать не станут. В  том же году в  Дагестане восстали лезгины и  ряд других народов. Восстание возглавили лезгинский Дауд-бек и  кази-кумухский1 Сурхай-хан, а поддержку им оказывали османы. В 1712  году повстанцы захватили и  разграбили Шемаху, истребив всех находящихся в  городе шиитов, а заодно и русских купцов. Кое-как, с большим трудом, восстание удалось подавить, но в 1719 году оно вспыхнуло снова, и Шемаха была разграблена вторично, что сильно осложнило не только обстановку в Дагестане, но и торговые отношения между Ираном и Россией. В 1715 году восстали курды, и их не удавалось окончательно усмирить все то время, пока Султан Хуссейн сидел на престоле. Опасность курд1

Кази-Кумух (Гази-Кумух)  — область в  Нагорном Дагестане, центром которой было лакское село Кумух. ГЛАВА 10. Шах Султан Хусейн

279

ского восстания заключалась в близости его очага к  столичному Исфахану, который курды имели возможность захватить, но так и  не смогли эту возможность реализовать. Годом позже в  Герате восстало афганское племя абдали, подстрекаемое узбеками, а в 1717 году подняли бунт представители племени шахсевенов, в  свое время, при Аббасе Великом, переселившегося из османских владений в Ардебиль и соседние с ним области. Свое название, созвучное с  названием шахских гвардейцев, шахсевены получили за преданность шахскому престолу. Когда восстают самые преданные, пора всерьез задуматься о  судьбах правления, но шах и его придворные вели себя так, словно жили не в Исфахане, а где-то на Луне. Луры с  белуджами тоже не остались в  стороне, а  в  1722  году практически одновременно восстали армяне под предводительством Давидбека, и картлийские грузины, которых возглавил царь Вахтанг VI. Но шаху Султану Хусейну к тому времени уже не было дела до Закавказья, поскольку пожар пришел к нему домой, в Исфахан, и принес его Мир Махмуд-хан, старший сын Мир Вайса Хотаки. Первый поход на Иран, предпринятый Мир Махмудом в 1720 году, закончился неудачно — удалось захватить Керман, но не удалось его удержать. Хан отступил обратно, сделав вывод о том, что с де280 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

сятью тысячами воинов нельзя рассчитывать на покорение Ирана. В  конце 1721  года Мир Махмудхан вторгся во владения шаха с двадцатью тысячами воинов. Взяв Керман, афганцы пошли на Исфахан. Мир Махмуд-хану невольно помогли придворные интриганы, завидовавшие успеху военачальника Лутфали-хана, изгнавшего афганцев в  1720  году. Интриганы внушили шаху мысль о  том, что войско Лутфали-хана нужно распустить, поскольку оно выполнило свою задачу, а самого Лутфали-хана обвинили в заговоре, используя факт его родства с  опальным великим визирем Фатхали-ханом Дагестани. Когда до Исфахана донеслась весть о  новом нашествии афганцев, шаху пришлось собирать войско в спешном порядке, и надо ли уточнять, что оно было хуже распущенного, имевшего опыт противостояния афганцам. Советники шаха, которым нельзя было доверить даже присмотр за курятником1, настаивали на том, что афганцев нельзя подпускать к стенам Исфахана, чтобы они не причинили вреда великой Аббасовой столице. Возражения великого визиря 1

Намек на известную восточную притчу, в  которой уходящий утром в поле крестьянин просит малолетнего сына присмотреть за курятником. Вернувшись вечером, крестьянин видит, что курятник разорила лиса. «Что за дела, сын мой? — удивился крестьянин. — Я же велел тебе присматривать за курятником!». «Я и присматривал, — ответил глупый сын. — Но ты не сказал, отец, что я должен прогнать лису». ГЛАВА 10. Шах Султан Хусейн

281

Мухаммедкули-хана, который убеждал всех в том, что кочевники неспособны к длительной осаде хорошо укрепленных городов, и  что вред, который они нанесут стенам города, легко будет устранить, не возымели успеха… Мало того, что Султан Хусейн был глуп, так он еще и плохо знал историю, иначе бы не повторил ошибки Шейбани-хана, выступившего в  погоню за кызылбашами шаха Исмаила из Мерва. В сражении, состоявшемся 8 марта 1722 года на равнине Гульнабад, близ Исфахана, афганцы одержали победу над вдвое превосходившим их по численности иранским войском. Иранцы, прибывшие к  месту сражения первыми, могли бы напасть на противника накануне, в  момент его подхода, но шахские мунедджимы сочли день неблагоприятным и  посоветовали отложить битву до следующего дня, таким образом афганцы успели восстановить силы после перехода  — воистину судьба благоволит мудрым и  не бывает благосклонна к глупцам! Правым крылом сефевидского войска командовал Рустам-хан, внебрачный сын картлийского царя Левана из династии Багратиони. Рустам-хан был опытным полководцем, пожалуй, лучшим среди прочих военачальников шаха. Центром войска командовал великий визирь Мухаммедкули-хан, а во главе левого крыла стоял правитель Луристана 282 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

Алимардан-хан. Собственно, лучших военачальников у  шаха после отстранения Лутфали-хана и  не было. Формально главнокомандующим считался Мухаммедкули-хан, как великий визирь и правая рука шаха, но на деле сефевидское войско было подобно дракону о  трех головах, каждая из которых действовала по своему усмотрению… Мы придаем сражению на равнине Гульнабад столько внимания не из любви к тактическим нюансам, а только потому, что оно определило судьбу династии Сефевидов. Дисциплина в  сефевидском войске при Султане Хусейне расшаталась до немыслимых пределов. Судите сами: смяв афганцев на правом крыле, иранские воины, вместо того чтобы развивать достигнутый успех, занялись грабежом вражеского лагеря. А  великий визирь Мухаммедкули-хан не пожелал поддержать атаку Рустам-хана, поскольку испытывал к  этому «грузинскому выскочке» выраженную личную неприязнь… В  результате Мир Махмуд Хотаки сначала восстановил порядок там, куда ворвались воины Рустам-хана, а затем изобразил притворное отступление, целью которого было заманивание сефевидского войска в зону обстрела легких афганских пушек, установленных на верблюдах. После того, как сефевидские фланги были сокрушены, Махмуд-хан нанес удар по центру вражеского войска и  преследовал отГЛАВА 10. Шах Султан Хусейн

283

ступавших до стен Исфахана, который был взят после шестимесячной осады в октябре 1722 года. Великая империя, созданная Исмаилом Сефеви и  укрепленная Тахмаспом I  и  Аббасом Великим, не устояла перед нашествием двадцати тысяч диких кочевников, главной силой которых была «верблюжья артиллерия»… Аман-аман!1 У шаха не было войск, которые могли бы отогнать врага от стен столицы, но в  то же время взятие Исфахана представляло определенную сложность, поскольку мост Аллахверди-хана, соединявший столицу с  Новой Джульфой2, выглядел неприступным. Махмуд-хан предложил шаху Хусейну компромисс  — мир в  обмен на уступку Систана и Хорасана, уплату контрибуции в пятьдесят тысяч туманов и выдачу за предводителя афганцев одной из шахских дочерей. Великий визирь Мухаммедкули-хан советовал шаху принять это предложение за неимением лучшего варианта завершения конфликта, но остальные сановники настаивали на его отклонении, и Хусейн пошел у них на поводу — дураки всегда выбирают тот вариант, который кажется им менее унизительным, не задумываясь о последствиях. 1

Тюркское выражение, смысл которого можно передать словами «Боже мой!» или «Что за дела?». 2 Армянское предместье (ныне — квартал) Исфахана. Мост через реку Зайендеруд, о  котором идет речь, был построен в 1602 году грузинским Аллахверди-ханом.

284 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

Предприняв неудачную попытку бегства из осажденной столицы, шах Султан Хусейн 22 октября 1722  года явился в  лагерь Махмуда и  сдал ему власть и  город. Спустя два дня Махмуд вступил в Исфахан, взошел на шахский престол и взял в  жены дочь Хусейна для того, чтобы подтвердить свою легитимность. Низложенный шах и его семья остались в заложниках у нового правителя Ирана… На этом можно было бы поставить точку, но в  истории все складывается далеко не так просто, как в  романах. Нельзя точно сказать, почему Мир Махмуд-хан оставил Султана Хусейна в  живых, но можно предположить, что до полного утверждения своей власти над шиитским Ираном глава тариката Сефевие был нужнее Махмуду живым, а  не мертвым. Правда это не помешало Махмуду в  феврале 1725  года истребить тридцать девять представителей дома Сефевидов, в  числе которых оказались одиннадцать сыновей шаха Хусейна. Но уже в апреле того же года Махмуд-шах был свергнут своим двоюродным братом Мир Ашрафом. Скажем прямо: Мир Ашраф Хотаки был гораздо умнее своего братапредшественника. В частности, он понимал, что невозможно утвердить власть над Ираном, опираясь на поддержку одних лишь афганских племен — нужно привлекать на свою сторону иранскую и тюркскую знать, а также все население страны, поскольку любой престол нуждается в надежной опоре. ГЛАВА 10. Шах Султан Хусейн

285

Следуя примеру Махмуд-шаха, Мир Ашраф женился на дочери Султана Хусейна. При этом он не стал причинять зла двум малолетним сыновьям низложенного шаха, которых тот сумел спасти от расправы, учиненной Мир Махмудом. Но судьба оказалась неблагосклонной к  последнему самостоятельному правителю из дома Сефевидов, которому было суждено стать ставкой в чужой игре, а именно — в шахматной партии, которую разыгрывали между собой Ашраф-шах и  османский султан Ахмед III, точнее  — его великий визирь Ибрагим-паша Невшехирли1. Османы не могли, просто не имели права не воспользоваться тем, что происходило в доме восточного соседа. Осенью 1726  года османское войско под командованием вали2 Багдада Ахмед-паши подошло к  Исфахану. Ахмед-паша направил Ашраф-шаху послание, в  котором заявлял о  намерении восстановить в  правах законного шаха Хусейна. Перед лицом такой опасности Ашраф-шах сделал единственно верное  — приказал казнить Султана Хусейна, а  Ахмеду-паше пообещал «дать полное удовлетворение на острие своего меча и  копья». Во избежание сомнений в смерти Султана Хусейна его голова была отправлена османам в мешке с солью. 1

Невшехир  — город и  одноименная область в  центральной части современной Турции. 2 Вали — правитель вилайета, провинции Османской империи.

286 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

Девятый и фактически последний шах Сефевидской державы Султан Хусейн погиб на пятьдесят девятом году жизни, будучи свергнутым с престола, униженным и втоптанным в грязь. Впрочем, история справедлива, поскольку каждому она воздает по заслугам. Как сказал однажды аятолла Хомейни, «если когда-нибудь среди руководителей страны появятся несмелые и слабые люди, подобные шаху Султану Хусейну, то Исламской Республике придет конец, несмотря на то что в народе будут царить смелость и  готовность к  подвигам, потому что трусливые и  нестойкие правители превращают смелые народы в слабые». Беспутные потомки пустили по ветру наследие великих предков — эта фраза, в предельно сжатом виде, отражает всю историю династии Сефевидов. Собственно, история династии на этом закончилась, четыре последующие главы служат дополнением к ней. Но дополнением важным, которое нельзя игнорировать.

ЧАСТЬ III

ПОСЛЕДНИЕ

СЕФЕВИДы

ГЛАВА 11.

Шах Тахмасп II Нам не оставят судьбы ни господства, Ни башмаков златых, ни благородства. Одни трудиться будут, добывать, Другие — добытое пожирать. В презренье будут верность, справедливость, Возвысятся ущербность, зло и лживость. Взамен былых прославленных мужей Презренные воссядут на коней. Величьем недостойный завладеет, Родов старинных древо оскудеет. Рвать будут друг у друга, расхищать… На все падет проклятия печать. Абулькасим Фирдоуси. Шах-наме

В

осемнадцатилетнему сыну Султана Хусейна Тахмаспу, третьему по счету, удалось бежать из осажденного афганцами Исфахана в  Казвин, где он 10 ноября 1722 года провозглашен шахиншахом Ирана. После того как весной 1723  года в  пределы Сефевидской державы вторглись османы, Тахмасп II обратился за помощью к русскому царю Петру I, который пообещал шаху содействие в изгнании афганцев и османов в обмен на уступку значительной территории, простиравшейся от Дербента до Астрабада (Петр явно стремился сделать Каспийское море внутренним морем сво290 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

ей державы). Цена была высокой, но торговаться не приходилось, ибо в случае несогласия уступить часть шаху Тахмаспу грозила потеря всего. Уступки были закреплены в  Санкт-Петербургском мирном договоре от сентября 1723  года, который подвел итог походу войск царя Петра в  Закавказье. «Так что же имело место — завоевание или договор?»  — спросит вдумчивый читатель. Поход царя Петра начался в середине 1722 года, когда отец Тахмаспа еще сидел на престоле. Пока афганцы осаждали Исфахан, русские развивали успех в Закавказье. Выбирая из двух зол наименьшее, Тахмасп предпочел союз с  Петром, который признавал его законным правителем Ирана и, в отличие от предводителей афганцев, не претендовал на шахский престол. Забегая вперед, скажем, что большинство утраченных территорий вернулось к  Ирану по мирному договору между Российской империей и  государством Сефевидов, подписанному в  городе Реште 1 февраля 1732 года. Российская императрица Анна Иоанновна, племянница Петра, хотела заручиться поддержкой Ирана в  борьбе с  Османской империей и  потому обменяла недавние приобретения на союзный договор и торговые привилегии для российских купцов. Торговля с Ираном сулила столь большие выгоды, что и Россия, и Голландия, и Франция, и Британия гоГЛАВА 11. Шах Тахмасп II

291

рели желанием прибрать ее к своим рукам, жаль только, что шахи не могли извлекать из торговых отношений столько же пользы, сколько получали иностранные партнеры. Но это так, к слову. Царь Петр, несмотря на принятые обязательства, не смог оказать содействия Тахмаспу, точнее — не успел, поскольку умер в начале 1725 года. Но у  Тахмаспа нашелся другой помощник  — Надиркули-бек Афшар из рода кырклу, неординарный человек, прошедший путь от сына пастуха к  шахскому престолу. Племя афшар, к  которому принадлежал Надиркули-бек, было не самым многочисленным среди кызылбашских племен, но отличалось своей воинственностью. Впрочем, сравнивать кызылбашей по части воинственности  — занятие неблагодарное, поскольку все они были отличными воинами, которые «рождались и умирали на конях». Племя афшар в  свое время переселилось из Центральной Азии в  Азербайджан под натиском монголов, а впоследствии шах Аббас Великий переселил часть афшаров на восток, в  Хорасан. Таким образом шах ослабил позиции афшарских эмиров, «распылив» их племя по стране, а заодно и укрепил защиту восточных рубежей. Дата рождения Надиркули точно неизвестна  — не то 1688  год, не то 1698. Свою карьеру он начал в  качестве тюфенчи у  абивардского бе292 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

клярбека Бабаали-бека Кусе Ахмадлу, одного из афшарских эмиров. Очень скоро Надиркули возвысился до ближайшего помощника бека, но причины столь стремительного взлета неясны. Можно предположить одно из двух — или бек находился в родстве с отцом Надиркули, или же Надиркули сумел проявить свою полезность в  самом начале службы. Бек поручил Надиркули важное и  опасное дело  — борьбу с  разбойниками, которых в  приграничном Хорасане было гораздо больше, чем в центральных провинциях Сефевидской державы. Ограбив кого-то на иранской стороне, разбойники укрывались в узбекских владениях, или наоборот, что создавало у  них ощущение безнаказанности. Дело было опасным, но и  прибыльным, поскольку в  тех случаях, когда владельца отнятого у  разбойников имущества нельзя было определить, Надиркули забирал добычу себе, таким образом он зарабатывал и  военную славу, и богатство. Отличившись во время отражения набега туркмен на Северный Хорасан, Надир доставил известие о  победе в  Хорасан, где предстал перед шахом Султаном Хусейном и  получил от него в награду сто туманов. Это произошло в 1715 году. Вернувшись в  Хорасан, Надир женился на одной из дочерей Бабаали-бека, закрепив свое высоГЛАВА 11. Шах Тахмасп II

293

кое положение. Годом позже Бабаали-бек погиб во время подавления восстания племени абдали, и управление Абивардом перешло к его брату Курбанали-беку, который тоже хорошо относился к Надиркули… Венцом служивой карьеры Надиркули стала должность заместителя Хасанали-хана, сменившего Курбанали-бека на посту беклярбека. Хасанали-хан был прислан из Исфахана и не имел опоры среди местной знати, а  Надиркули знал всех, да вдобавок имел под своим командованием хорошо организованное войско, так что именно он стал реальным правителем области. После захвата Исфахана афганцами в державе Сефевидов ожидаемо воцарилась анархия — власть перешла к  местным правителям, которые сразу же начали выяснять отношения между собой. В  Мешхеде утвердился Малик Махмуд Систани, который в 1724 году провозгласил себя шахиншахом. Малик Махмуд действовал правильно, в  соответствии с  заветами великого Фирдоуси: «Иди в поход, пока войны боится твой враг, пока слаба его десница» — нужно ловить удачу, пока та идет в руки. Таким образом, в Иране стало три шаха — один сидел в Исфахане, другой — в Казвине, а третий  — в  Мешхеде, и  каждый считал себя единственным законным правителем. Ну, с Тахмаспом и Махмуд-шахом все понятно: первый принадлежал к династии, правившей Ираном с 1501 года, 294 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

а второй считал, что он прежнюю династию сверг. Но чем подтверждал свои права на шахский престол Малик Махмуд Систани? Он нашел весьма изящное решение проблемы — провозгласил себя потомком легендарной династии Кеянидов, упоминаемой в  «Авесте»1. Права Тахмаспа Малик Махмуд не признавал на том основании, что афганцы отобрали престол у его отца, а Мир Махмуда Хотаки считал чужаком-узурпатором. Короче говоря, сильному всегда найдется что сказать. Силы, которыми располагал Малик Махмуд Систани (не будем называть этого выскочку «Махмуд-шахом» — слишком много чести), были примерно равноценны тем, которые имел в своем распоряжении Надиркули. Малик Махмуд предложил Надиркули стать заместителем его назначенца в  Абиварде. Предложение было отчасти выгодным, поскольку Надиркули получал возможность усиливать свое влияние и дальше, и отчасти унизительным, поскольку ставило его в подчиненное положение. Однако в  случае несогласия Надиркули угрожала война не только с Махмудом, но и с влиятельными представителями ардебильской знати, мечтавшими о установлении своего господства в регионе. Сами по себе они не представляли для Надиркули большой опасности, но при под1

«Авеста»  — собрание священных зороастрийских текстов, старейший памятник древнеиранской литературы. ГЛАВА 11. Шах Тахмасп II

295

держке Махмуда могли одолеть его. Нужно было выиграть время… Оставим пока Надиркули-бека и  вернемся к шаху Тахмаспу II, положение которого было частично схожим с положением Исмаила Сефеви. Не в том смысле, что Тахмасп был таким же мудрым и решительным (он, насколько можно судить, звезд с неба не хватал), а в том, что для утверждения своей власти ему приходилось опираться на силу кызылбашских племен. От былой сефевидской армии мало что осталось, система управления государством рухнула, так что оставалось надеяться только на племенных вождей, для которых Тахмасп был предпочтительнее Малика Махмуда Систани и  Мир Махмуда Хотаки  — Мир Махмуд опирался на соплеменников-афганцев, а Малик Махмуд имел суровый и  властный характер, исключавший возможность манипулирования им. Надо сказать, что шансы на возвращение всей полноты власти у Тахмаспа имелись. Мало кто верил, что афганцы задержатся в Исфахане надолго, ну а  по поводу скорого «потомка Кеянидов» вообще не было сомнений — таких прытких претендентов на престол в иранской истории было великое множество, и все они кончали плохо. Опорой (и  опекуном) шаха Тахмаспа стал Фатхали-хан Каджар, влиятельный и  могущественный эмир, в свое время потерпевший пора296 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

жение от Малика Махмуда Систани. Фатхали-хан хотел уплатить Малику Махмуду старый должок, а  кроме того, взятие Мешхеда выглядело более легким, нежели взятие Исфахана, потому с  него удобнее было начать возвращение земель под руку законного сефевидского шаха, который назначил Фатхали-хана своим великим визирем. Не были обойдены вниманием и другие каджарские эмиры, получившие от Тахмаспа менее значительные посты. У некоторых историков можно встретить критику в адрес Фатхали-хана за якобы допущенную им «ошибку» — имея силу, нужно было сразу брать власть в свои руки и утверждать правление каджарской династии на семьдесят лет раньше1. По этому поводу можно сказать только одно: если бы у Фатхали-хана была возможность стать шахом, то он непременно ею бы воспользовался. Но возможности не было, поскольку, в случае предъявления претензий на верховную власть, вожди других племен ополчились бы против него, а за Тахмаспом II, как за Сефевидом, могли пойти многие. Отношения между шахом и его великим визирем нельзя было назвать приязненными. По сути, 1

Ага-Мухаммед-хан Каджар, внук Фатхали-хана, был провозглашен шахиншахом в 1796 году. Правление каджарской династии продолжалось до 1925 года. ГЛАВА 11. Шах Тахмасп II

297

Тахмасп был пленником Фатхали-хана, который устранил тех придворных, которые помогли мирзе бежать из осажденного афганцами Исфахана, и окружил его своими верными людьми. С Тахмаспом хан обращался без должного почтения, вплоть до того, что позволял себе на людях перебивать шаха, повышать на него голос и делать в его адрес оскорбительные замечания. Тахмаспу приходилось с этим мириться, поскольку у него не было никакой другой опоры за исключением Фатхали-хана. Но «мириться» не означает «прощать» или «забывать». Молодой шах все помнил и подыскивал альтернативу, которой и стал Надиркули-бек. Тахмасп (точнее  — Фатхали-хан от имени шаха) предложил Надиркули-беку союз против Малика Махмуда Систани. Предложение выглядело выгодным, поскольку давало Надиркули-беку возможность потеснить Фатхали-хана и занять главенствующее положение при Тахмаспе. Когда Надиркули-бек прибыл к шаху во главе двух тысяч закаленных в боях всадников, шах обнял его и пожаловал ханский титул в качестве аванса за будущую службу. Вместе каджары Фатхали-хана и воины Надиркули-хана представляли грозную силу, против которой Малик Махмуд Систани вряд бы ли смог устоять. Победоносный расклад привлекал к шаху новых союзников из числа предводителей 298 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

хорасанских племен. Фатхали в Хорасане был чужаком, а Надиркули — своим, поэтому выходило так, что люди присоединялись к нему. Кроме того, Надиркули всячески демонстрировал шаху свое почтение, что выгодно контрастировало с невежливым поведением Фатхали-хана. Кстати говоря, изначально Тахмасп пытался настаивать на походе на Исфахан, но Фатхали-хан убедил шаха в том, что сначала нужно вернуть под свою власть Хорасан, и, как выяснилось, совершил большую ошибку, поскольку в Хорасане его влияние таяло, словно лед в  знойный день. Чувствуя, что земля уходит у  него из-под ног, Фатхали-хан замыслил предательство и вступил в тайную переписку с  Маликом Махмудом, надеясь получить от того больше, чем от Тахмаспа. Надиркули-хан предполагал возможность перехода Фатхали-хана на сторону врага и  присматривал за ним. Одному из людей Надиркули удалось перехватить письмо Фатхали-хана к  Малику Махмуду, которое показали Тахмаспу. Можно представить, какие чувства испытал молодой шах, узнав о предательстве своего великого визиря. Надиркули получил приказ арестовать Фатхали-хана, и было ясно, что шах намерен предать изменника казни. Что ж, как говорится, без волков пастуху спокойнее, но Надиркули не хотел осложнять отношения с  каджарскими эмиГЛАВА 11. Шах Тахмасп II

299

рами, помощь которых имела важное значение в  противоборстве с  мешхедским самозванцем. Поэтому он взял с  Тахмаспа обещание не убивать Фатхали-хана и поместил того в неприступную крепость Калат. Будучи человеком умным и хорошо разбираясь в людях, Надиркули понимал, что дни Фатхали-хана сочтены, но не хотел выглядеть виновником его гибели  — пусть лучше руки в крови испачкает шах. Что же касается каджарских эмиров, то самые ненадежные были арестованы, а  казавшихся надежными шах осыпал наградами, и отпадения каджаров удалось избежать. Надиркули-хан, которого шах назначил курчибаши, привечал всех, кто хотел служить под его начальством, не делая различий между представителями разных племен. Такой «интернационализм» пошел на пользу и ему, и шаху Тахмаспу. За верность Надиркули был награжден почетным именем Тахмаспкули1, и в этом явственно усматривается ирония судьбы, которая вскоре сделает Тахмаспа рабом Надира. На основании того, что мы знаем о  Малике Махмуде Систани, можно считать его умным и предусмотрительным человеком, но, получив известие о низложении и убийстве Фатхали, Махмуд проявил удивительное легкомыслие. Вместо того, чтобы попытаться узнать побольше о  состоянии 1

«Раб Тахмаспа».

300 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

дел в лагере противника, он решил, что теперь-то каджары покинут Тахмаспа, и  отправил войско для разгрома его «ослабевшей» армии. Надежды Махмуда не сбылись — Надиркули-хан растер его силы в пыль, да вдобавок захватил все пушки. У Малика Махмуда остался только один выход — запереться в Мешхеде и положиться на Аллаха. Однако Аллаху была угодна победа другой стороны. Двухмесячная осада истощила запасы продовольствия, а  отсутствие надежды на чью-то помощь со стороны плохо сказалось на моральном состоянии защитников города. В ночь с 11 на 12  ноября 1726  года испахсалар Малика Махмуда Пир Мухаммед-хан открыл городские ворота перед воинами Тахмаспа… Судьба Пир Мухаммед-хана может считаться назиданием всем предателям. Он перешел на службу к Надиру и дослужился до беклярбека Герата, но затем утратил расположение своего повелителя и был казнен по обвинению в измене. Надиркули-хан сохранил Малику Махмуду жизнь и  не стал лишать его свободы, решив, что тот уже никогда не будет представлять опасности, но Малик Махмуд повел себя неразумно. Он завязал отношения с предводителями туркменских племен, надеясь с  их помощью вернуть утраченное, и  в  марте 1727  года Надиркули-хану пришлось его казнить. ГЛАВА 11. Шах Тахмасп II

301

После покорения Хоросана под властью шаха Тахмаспа II оказалась боWльшая часть сефевидской державы (за минусом тех территорий, которые контролировал Мир Ашраф Хотаки, и  тех, что отошли к России). Попробуйте поставить себя на место шаха, которому едва перевалило за двадцать. До восемнадцати лет он жил во дворце, будучи изолированным от мира. Каждый его день начинался с мысли о том, не случится ли сегодня какой-нибудь беды — вдруг отец прикажет убить его или ослепить? Отдаленные перспективы тоже представлялись мирзе в мрачном свете, поскольку он был третьим сыном Султана Хусейна и  между ним и  престолом стояли два старших брата. Опять же, хитросплетения нитей судьбы неведомы смертным, и  шахом мог бы стать кто-то из младших братьев, а тот мирза, который не садился на престол, обычно заканчивал свои дни в заключении, будучи лишенным зрения. Подумаешь о такой перспективе и скажешь: «Нет, лучше уж умереть сразу». Это все к  тому, что психическое состояние Тахмаспа явно оставляло желать лучшего, особенно с учетом его наследственности. И вдруг мир переворачивается с  ног на голову! Исфахан осаждают дикие афганцы… Тебе помогают бежать в Казвин… Отец убит, и теперь шахом становишься ты, совершенно не представляющий, что тебе нужно делать… Одни советуют 302 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

одно, другие — другое, голова от этих советов идет кругом, но, к  счастью, появляется верный и  надежный Фатхали-хан, который знает, что делать… Очень скоро выясняется, что Фатхали-хан не так уж и  хорош, точнее  — совсем нехорош… Мысль о том, что придется провести всю свою жизнь под диктатом Фатхали-хана, ужасает, но тут появляется Надиркули, а  Фатхали оказывается изменником… От всего пережитого шах Тахмасп стал мнительным и  повсюду ему чудилась измена. Чрезмерное усиление Надиркули-хана внушало опасение и  шаху, и  его окружению. Возможно, что и сам Надиркули допустил какую-то оплошность, поскольку от успехов у него кружилась голова — несколько лет назад он гонялся по степям и  пустыням за разбойниками, а  сегодня стал курчибаши и самым влиятельным человеком при дворе шаха Тахмаспа. Но вскоре после взятия Мешхеда Тахмасп попытался избавиться от Надиркулихана. С  группой придворных и  несколькими отрядами войск шах бежал из Мешхеда в Хабушан1, где обвинил Надиркули-хана в  измене и  начал рассылать повсюду послания с  призывом выступить против него. При всем желании бегство шаха в  Хабушан нельзя было назвать умным поступком. На чью 1

Город и одноименная область в Северном Хорасане. ГЛАВА 11. Шах Тахмасп II

303

помощь мог надеяться Тахмасп, если единственной реальной силой, могущей противостоять Надиркули-хану, были афганцы, способные помочь шаху только в одном — ускорить его отход в загробный мир? Тем не менее на шахские призывы откликнулось несколько курдских племен, но Надиркули легко разбил их и  вернул Тахмаспа в  Мешхед. Для нормализации отношений с  хорасанскими курдами Надиркули женился на дочери одного из курдских эмиров. Таким образом, он укрепил свои позиции со всех сторон и был готов приступить к изгнанию афганцев, формально говоря — к возвращению всего Ирана под власть Тахмаспа II. Разумеется, положение шаха Тахмаспа после бегства в Хабушан заметно ухудшилось — теперь он находился на положении пленника Надиркули-хана, но в то же время хану приходилось считаться с шахом. Точнее, не столько с самим шахом, потомком благочестивого шейха Сефи, сколько с  его окружением. Власть Надиркули-хана была велика, но не абсолютна, а  в  преддверии борьбы с  афганцами требовалась консолидация всех сил  — пошли Аллах победу, а  там мы подумаем и решим, как быть дальше. Вдобавок у Надиркули был один существенный недостаток — низкое происхождение, а  происхождение в  те времена имело определяющее значение. В свое время эта 304 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

проблема решится сама собой, когда могущество Надира станет настолько великим, что затмит все прочие обстоятельства, но до этого пока еще было далеко. Надиркули-хану приходилось вести себя подобно канатоходцу, для которого любая оплошность может стать фатальной. Возвращение отцовского престола стало для Тахмаспа тем, что в  наше время принято называть «навязчивой идеей». В принципе, шаха можно было понять, поскольку он мог считаться полновластным владыкой державы (условно, но тем не менее) лишь после церемонии вступления во власть в  Исфахане. Поэтому Тахмасп настаивал на скорейшем освобождении Исфахана в то время, как Надиркули-хан считал, что сначала нужно освободить Герат, находившийся под властью афганского племени дуррани (абдали), родственного укрепившимся в Исфахане гильзаи. Разумеется, Надиркули-хану удалось настоять на своем, но нужно понимать, что в условиях, когда приходится идти против мнения окружающих, любая ошибка может стать фатальной. Единственным достоинством Надиркули-хана в  глазах окружающих была его победительность, и он не мог позволить себе лишиться этого преимущества. В то же время шах Тахмасп скорее был бы рад, чем опечален, если бы его курчибаши «обломал бы зубы» о Герат. Судя по тому, что мы знаем, ТахГЛАВА 11. Шах Тахмасп II

305

масп  II был таким же слабым правителем, как и  его отец, и  совершенно не походил на своего тезку-предка, но тем не менее на «законном» шахском престоле восседал именно он, и  подданные видели в нем свою надежду. Собственно, жизнь простых людей была одинаково тяжелой и  при Сефевидах, и  при Хотаки, но, во-первых, Сефевиды были шиитами, окруженными ореолом святости, а  во-вторых, в  народе была пока еще жива память о  благословенных временах Аббаса Великого, и эта память служила на пользу его потомку. К тому же Мир Махмуд-шах всячески демонстрировал свое презрение к  иранской знати, и более мягкая политика его преемника не могла смягчить того горького «послевкусия», которое успело укорениться. Короче говоря, афганцы-хотаки не смогли стать своими в сефевидской державе, и  это обстоятельство предопределило их поражение. «Глупец спотыкается на одном и том же месте», — говорят иранцы. Шах Тахмасп напоминал спотыкающегося глупца. В  конце 1727  года он снова попытался выступить против Надиркулихана, который понемногу теснил гильзаи и  готовился к  захвату Герата. Время было новым, а  обстоятельства прежними  — уповая на поддержку курдских племен, шах снова бежал от своего владыки-опекуна и укрылся в крепости Кене-Санган 306 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

в  Себзеваре1. Эта затея закончилась тем же, что и  предыдущее бегство, с  той лишь разницей, что отныне Надиркули-хан совершенно перестал считаться со своим номинальным повелителем — он отобрал у шаха его печать и стал заверять ею свои указы. Примечательно, что, когда Тахмасп перед сдачей потребовал от Надиркули-хана гарантии безопасности для себя и  своего окружения, тот напомнил шаху про его собственное обещание сохранить жизнь Фатхали-хану… тем не менее Тахмаспу удалось остаться в живых. Остаться в живых на тот раз  — у  Надиркули-хана уже не осталось ни иллюзий, ни сомнений по поводу своего номинального повелителя. Против Тахмаспа и  Надиркули выступали османы, успевшие «под шумок» захватить ряд западных сефевидских земель. Для того чтобы иметь возможность оставить захваченное при себе, султанское правительство было готово признать афганских завоевателей законными правителями Ирана… Впрочем, нет необходимости уделять внимание обстоятельствам, которые менялись, словно погода на морском побережье, проще и лучше будет перейти к итогам. А итоги были следующими. 16  ноября 1729 года Надиркули-хан вступил в оставленный афганцами Исфахан. После зачистки города от 1

Город на северо-востоке Хорасана. ГЛАВА 11. Шах Тахмасп II

307

оставшихся в нем афганцев сюда прибыл шах. Это произошло 9  декабря. Законное правление дома Сефевидов было восстановлено, но Надиркулихан пока еще не достиг желаемого, разве что смог взять в  жены сестру Тахмаспа Разию бегим. Но разве мог удовлетворить этого амбициозного человека статус шахского зятя? И  разве мог шах Тахмасп смириться с  диктатом своего властного курчибаши? Время начало играть на стороне Тахмаспа, точнее — его окружения, противостоявшего Надиркули-хану. Формально положение хана основывалось на расположении шаха и, в случае припоминания старых обид, Надиркули рисковал остаться без головы… Главное дело сделано — Исфахан вернулся под власть законного сефевидского правителя, и  нужда в  сильном курчибаши отпала. Подняли головы интриганы всех мастей, прежде державшиеся в  тени. В  1731  году, пока Надиркули-хан находился на восточных рубежах государства, усмиряя повстанцев в Герате, подзуживаемый придворными шах Тахмасп попытался отбить у  османов захваченные ими закавказские владения Сефевидов, но потерпел неудачу. Неудача неудачей, но необдуманное выступление шаха перечеркнуло планы самого Надиркули-хана, который рассчитывал заняться османами несколько позднее, когда в его распоряжении ока308 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

залось бы достаточно сил для столь масштабной кампании. Тебриз, Хамадан и  Керман, которые Тахмаспу удалось выторговать у  султана Махмуда I, служили слабым утешением, ведь Надиркули, достигший определенных успехов в противоборстве с османами, надеялся вернуть все захваченные ими земли. Поняв, что от шаха Тахмаспа никакой пользы, кроме вреда, ожидать нельзя, Надиркули-хан решил сменить его на весьма кстати родившегося в  январе 1732  года Аббаса-мирзу. Младенец-несмышленыш выглядел гораздо предпочтительнее своего непредсказуемого взбалмошного отца, не умевшего отличать роз от сорной травы1. В августе 1732 года Надиркули-хан с верным ему войском прибыл в Исфахан и принудил Тахмаспа отречься от престола в  пользу сына-младенца. Низложенный шах был выслан из столицы в  Хорасан, где содержался в  заключении,  — пока еще Надиру не хотелось обагрять свои руки в  священной сефевидской крови, но день гнева и печали был уже недалек. Увы, я вижу, болью отягченный, Как мучается в яме заключенный. 1

Смысл этого выражения можно передать как «не знающий своей выгоды» или «не умеющий отличать плохого от хорошего». ГЛАВА 11. Шах Тахмасп II

309

Они скорбят, печаль их глубока, И плачут, как весною облака. Он смотрит безнадежно и тоскливо, Трепещет, как беспомощная ива, А мысль его в Иран устремлена, Он произносит ближних имена. Как облако в дождливую погоду, Он смерти ждет, он рад ее приходу. Но кто помочь несчастному готов? Кто пленника избавит от оков?

Никто был не в силах избавить шаха Тахмаспа II от оков. Звезда Сефевидской династии окончательно закатилась, и вся дальнейшая ее история напоминала фарс.

ГЛАВА 12.

Шах Аббас III И вырыл бес на том пути колодец, Чтоб в западню попался полководец. И ночь пришла, и царь арабский в сад Направился, чтоб совершить обряд, — Упал в колодец, насмерть он разбился, Смиренный, в мир иной он удалился. Так захватил венец и трон злодей — Заххак, отцеубийца, враг людей. Абулькасим Фирдоуси. Шах-наме

Э

та глава будет посвящена не младенцу на престоле, а тем событиям, которые сопровождали его условное «правление», ставшее предпоследней страницей в истории династии Сефевидов. Сам собой напрашивается вопрос  — зачем Надир-шаху (станем уже называть его именем, избранным по восшествии на престол)1 понадобилось отречение шаха Тахмаспа II в пользу сына, которому не минуло и года? В чем тут был смысл? Неужели в высших кругах иранского общества не понимали, к чему идет дело? Нет, вся иранская знать все прекрасно понимала, и в народе уже начали воспринимать Надира как правителя государства, но существовала 1

Слово «надир» переводится как «драгоценный» или «редкостный», «особенный». ГЛАВА 12. Шах Аббас III

311

определенная традиция правления Сефевидов, и открытое нарушение ее грозило определенными осложнениями. Не будем упускать из виду, что единый некогда Иран снова превратился в  совокупность полусамостоятельных областей, чья лояльность престолу была весьма условной, как принято выражаться, «верность не простиралась дальше согласия». Характерной иллюстрацией к  сказанному может послужить поведение гянджинского1 беклярбека Зияд-оглы, происходившего из племени каджаров, на совете, собравшемся в  марте 1736  года. «Надир-кули хан в  Муганской степи созвал “курултай” с тем, чтобы решить вопрос престолонаследования в Иране… — пишет Мирза Джамал Джеваншир Карабаги2 в “Истории Карабаха”. — Гянджинские ханы на муганском курултае тайно и  явно, с  исключительным старанием стремились к тому, чтобы никто, кроме сефевидов, не был бы царем, чтобы никто, кроме них, не воссел на престол». Гянджинское беклярбекство было одним из крупнейших в державе Сефевидов, и его правители сохраняли относительную самостоя1

Гянджа  — город в  восточной части современного Азербайджана. 2 Мирза Джамал Джеваншир Карабаги (1773– 1853) — азербайджанский историк, визирь при карабахских ханах Ибрагим Халиле и Мехтикули. Автор трактата «История Карабаха», написанного на иранском языке. Происходил из рода Джеванширов, азербайджанских ханов Карабаха.

312 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

тельность, искусно используя сефевидско-османские противоречия и  свое влияние в  регионе. По восшествии на престол Надир-шах не осмелился учинить расправу с  нелояльным беклярбеком и его присными, а ограничился тем, что вывел из состава Гянджинского беклярбекства несколько областей. Короче говоря, ситуация складывалась в пользу Надир-шаха, но складывалась она не настолько хорошо, как ему хотелось, вот и пришлось использовать шаха Аббаса Третьего в  качестве «куклы на престоле». Аббас-мирза родился в  январе 1732  года и уже в сентябре того же года взошел на шахский престол (или, правильнее будет сказать, что его туда усадили, поскольку ходить самостоятельно он еще не мог). О  матери Аббаса известно лишь то, что ее звали Шахпери бегим  — традиционное имя для шахской наложницы1. За Аббасом не стояла никакая придворная группировка, но, как показывал случай с  гянджинским беклярбеком, потенциальные сторонники у  него имелись, как у законного сефевидского правителя. Но, разумеется, Аббасу изначально не было суждено дожить до совершеннолетия. 1

«Шахпери» в переводе означает «шахская красавица». Пери — фантастические существа в иранской мифологии, имеющие облик прекрасных девушек, которые могут вступать в брак с людьми и рожать от них детей. ГЛАВА 12. Шах Аббас III

313

Недолгое пребывание шаха Аббаса на престоле было весьма насыщено событиями, но прежде чем перейти к ним, нужно вернуться немного назад  — к  последней войне между османами и сефевидами, которая началась в 1723 году при Тахмаспе II, когда османы вторглись в закавказские владения Сефевидов, заняли Восточную Армению с Восточной Грузией, а затем взяли Тебриз и  дошли до Казвина, вынудив Тахмаспа бежать в мазендаранские горы. Мир Махмуд Хотаки пытался заключить с  османами суннитский союз против шиитов, но для османов слабый сефевидский лев был гораздо предпочтительнее стаи афганских волков, и  потому союз не сложился, в  очередной раз подтвердив приоритет политических интересов над соображениями религиозного единства. После Казвина османы пошли на Исфахан, захватив по пути Хамадан, но брат и  преемник Мир-Махмуда Мир Ашраф сумел разгромить их на подступах к  столице. По мирному договору, который Мир Ашраф-шах заключил с Османской империей в сентябре 1727 года, к османам отошли северные и западные области бывшей Сефевидской державы, вплоть до Тегерана, а  сам Мир Ашраф, под которым престол сильно шатался, признал себя османским вассалом. В  который уже раз иранское государство было разорвано на части, и надо сказать спасибо 314 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

Надир-шаху, выступившему в  роли нового объединителя Ирана. Выше уже было упомянуто о  договоре, подписанном в  начале 1732  года, по которому Россия возвращала Ирану свои недавние территориальные приобретения (по ряду причин эти земли так и не перешли под российский контроль). Развивая достигнутый успех, Надир-шах приступил к  возвращению тех территорий, которые были захвачены османами. Положение Османской империи на тот момент было весьма сложным из-за множества внутренних противоречий и  усиления давления со стороны европейских держав. Грозная в прошлом османская армия стала напоминать одряхлевшего льва, у  которого от былой силы осталась только способность громко рычать. Янычары, некогда представлявшие собой главную опору османского престола, превратились в главную угрозу: за период с  1622 по 1730  год янычарами были свергнуты или убиты шесть султанов. Правивший в то время султан Махмуд I был усажен на престол янычарами, принудившими в  1730  году к  отречению его дядю Ахмеда Третьего. Султан Махмуд понимал необходимость реорганизации армии, но при этом не желал для себя судьбы дяди-предшественника. Если сравнивать войска по качеству, то в этом смысле преимущество имел Надир-шах. ГЛАВА 12. Шах Аббас III

315

Для занятия престола Надир-шаху была насущно необходима слава объединителя государства. Тем, кто поднял державу из руин, прощается очень многое, вплоть до низкого происхождения. Враги Надир-шаха распускали о  нем порочащие слухи, среди которых на первом месте стоял слух о  том, что в  молодости Надир занимался разбоем в  Хорасане, хотя на самом деле он боролся с  разбойниками. Среди кочевников, привыкших к  весьма вольному обращению с  чужим имуществом, разбой не считался большим грехом, а  то и  вообще воспринимался как проявление молодецкой доблести, но оседлое население относилось к  разбойникам с  понятной неприязнью… Хуже всего было то, что биография Надира, образно выражаясь, «висела перед глазами» людей, и он никак не мог подправить свое происхождение. Заодно у него хватало ума для того, чтобы не объявить себя потомком Кеянидов или еще каких-то древних правителей, подобно Малику Махмуду Систани — правитель может позволить, чтобы его ругали, но смеяться над ним не должны ни в коем случае. Правда, Надир породнился с  домом Сефевидов через сестру Тахмаспа Разию бегим, но подобное родство возвышало не очень-то сильно. Легитимность Надира держалась лишь на саблях и копьях его воинов, но для правителя этого мало, правителю нужен сияющий ореол. 316 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

Султан Махмуд никак не мог ожидать от Надир-шаха столь быстрых действий по возвращению отнятых владений. Только-только одолел афганцев, только-только восстановил спокойствие в государстве — и вот уже начинает новую войну! Но у Надира не было другого выхода, ведь кандидатов в  опекуны малолетнему шаху Аббасу имелось великое множество, и промедление означало поражение. Мирный договор, подписанный с  османами шахом Тахмаспом в  1732  году, совершенно не устраивал Надира, но этот гениальный, без преувеличения, человек, умел обращать в  победы даже поражения. Во-первых, «самодеятельность» Тахмаспа дала повод к его смещению, во-вторых, сильно ударила по престижу захиревшего дома Сефевидов, ведь лавным достижением, главной заслугой сефевидских правителей считалось успешное противостояние османам. Благодаря успешным действиям Надир-шаха, к  концу 1735  года все недавно утраченные земли были возвращены, а вдобавок к этому шаху удалось усмирить дагестанских правителей, которые, по выражению одного из историков того времени, «кланялись Исфахану, но глядели при этом в  сторону Стамбула». Правда, надо отметить, что Надир-шаху так и  не удалось прочно утвердить свою власть над Дагестаном, но все же ГЛАВА 12. Шах Аббас III

317

два похода, совершенные им в 1734 и 1735 годах, принесли определенные плоды, которые можно было преподнести в  качестве еще одного достижения. Шах Аббас тем временем беззаботно жил во дворце, окруженный няньками и  евнухами, подобранными для него Надир-шахом. По поводу судьбы несчастного Аббаса можно сказать только одно: хорошо, что хоть первые четыре года своей короткой жизни он прожил в хороших условиях, окруженный заботой, пусть даже и неискренней, показной. До поры до времени Надир не оглашал своих планов (которые и  так были всем ясны), и несколько раз заявлял во всеуслышанье, что старается ради светлого будущего шаха Аббаса, сопровождая эти слова положенным «да правит он вечно». Однако «вечное правление» Аббаса Третьего оказалось недолгим… Осенью 1735 года Надир решил, что момент настал, и  предложил своим сподвижникам провозгласить его новым шахом Ирана или, точнее, поручил им организовать провозглашение. Предложение было поддержано всеми, кроме Хасанали-бека Бестами, то ли грузина, то ли армянина, пользовавшегося большим доверием Надира. Когда Надир поинтересовался, почему Хасанали-бек не сказал ничего по поводу услышанного, тот ответил, что лучше было бы собрать всех предста318 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

вителей высшей знати на совет и получить от них согласие на правление Надира в  «подписанном и скрепленном печатью виде». Надир признал, что Хасанали-бек прав: так выйдет хлопотнее, но спокойнее, и поручил своему секретарю Мирзе Мехди-хану Астарабади, автору известной «Истории сражений Надир-шаха», организовать созыв совета на обширной и плодородной Муганской равнине1. Период от начала созыва совета до избрания Надира шахом стал самым напряженным и  ответственным в  жизни сокрушителя династии Сефевидов. Все былые достижения стали ставкой в  игре, призом в  которой был шахский престол. Хронисты не пишут о том, что происходило «в тени», но можно с уверенностью предположить, что, помимо рассылки приглашений, окружением Надир-шаха и им самим была проделана большая работа по обработке участников съезда. Предвыборных кампаний в те времена не проводили, но технологии обработки избирателей не меняются 1

Муганская равнина представляет собой участок Кура-Араксской низменности, расположенной к югу от места слияния рек Куры и  Аракса. Северо-восточная часть Муганской равнины находится на территории современного Азербайджана, а юго-западная — на территории современного Ирана. О плодородности равнины в тексте упомянуто «не ради красного словца», а со смыслом — ведь все участники собрания прибывали на конях в  сопровождении свиты, а для их кормежки нужно было много овец. ГЛАВА 12. Шах Аббас III

319

с древнейших времен точно так же, как остаются неизменными человеческие слабости. Был ли у  Надира риск проиграть эти «выборы»? Риск есть всегда, недаром же говорится, что захлебнуться можно и тогда, когда пьешь воду из чаши. Но ни один наместник и ни один племенной вождь не могли по отдельности надеяться одолеть Надира, для победы нужно было выступить против него всем сообща, что было возможно лишь теоретически, но не практически. К тому же большинству представителей знати хотелось иметь во главе государства сильного правителя  — сделав очередной виток, история Ирана пришла в  ту точку, над которой было написано: «Сильный правитель — спокойная жизнь». После всего пережитого людям хотелось спокойствия и  стабильности. Изгнание афганцев, усмирение непокорных и  успешное противоборство с  османами перевешивали на чашах весов низкое происхождение Надир-шаха. Кстати говоря, при избрании Надира шахом, состоявшемся в благоприятный день 8 марта 1736 года, среди прочих собравшихся присутствовал и  османский посол Гянджали-паша. Весьма любопытное описание церемонии избрания Надира шахом Ирана оставил армянский историк Абраам Ереванци в «Истории войн 320 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

1721–1736  годов»: «Здесь он [Надир] разослав людей, собрал всех правителей и  вельмож персидских и на торжественном собрании выступил со следующей речью: “Ведомо ли вам ради чего я созвал вас? Вот который уже год я ради вас не выпускаю из руки меча и сумел изгнать из нашей страны врагов ваших  — Османца, Москова, вырвав из рук все города нашего царства персидского, и  сейчас, завершив все, я  вернулся, явившись сюда. И  вот после того, как покорил всех врагов и  установил незыблемый мир, надлежит вам возвести на престол царя”. Прослушав речь его, вельможи стояли молча (долгое время), так что он повторил трижды свою речь. Тут двое из крупнейших вельмож в ответ ему вымолвили: “Благая, господин наш, речь твоя. Ежели такова воля твоя, нашего господина, приведи шаха Тахмаспа, посади его на престол свой, и будет он царем нашим”. Разгневался Кули-хан на эти слова, дал приказ немедленно их казнить, и казнили их. Повторив затем еще раз свою речь, он обратился (к  присутствующим) с  вопросом: “Что вы скажете на эти мои слова?”. И так как все они были поражены ужасом, то они в  один голос отвечали и  трижды повторили: “Ты — наш царь”. ГЛАВА 12. Шах Аббас III

321

Тогда Кули-хан сказал: “Если воистину вы желаете возвести меня на престол, дайте мне в  том вашу рукопись”. И они все совместно написали и  скрепили [печатью] грамоту о  том, что “Кули-хан-де наш царь и нет у нас иного царя, кроме него”. Вручили ему грамоту, устроили ему торжество воцарения, продолжавшееся много дней, и сделали его царем»1. Возможно, что Абраам Ереванци сгустил краски, описывая смущение собравшихся и  немедленную казнь высказавшихся против (по сведениям из других источников, гянджинский бек лишился не жизни, а всего лишь части своих владений), но дух события передан точно — иранская знать была вынуждена передать Надиру шахский престол. «Вынуждена»  — это наиболее подходящее слово к данному случаю. «Уязвимым местом» Надир-шаха была его приверженность к суннизму. В нашем распоряжении нет достоверных данных о том, к какому течению он принадлежал от рождения. Вообще-то, афшары были кызылбашским шиитским племенем, но переселившиеся в  Хорасан могли перей1

Фрагмент из «Истории войн 1721–1736  годов» Абраама Ереванци приведен в переводе С. В. Тер-Аветисяна по изданию, выпущенному Издательством Армянского филиала Академии наук СССР в 1939 году.

322 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

ти в  суннизм под влиянием местного населения. Надир-шах считал, что переход иранцев от шиизма к суннизму упрочит положение государства и поспособствует нормализации отношений с Османской империей, узбекскими ханствами и  дагестанскими правителями. По замыслам Надиршаха, отказавшиеся от шиизма иранцы должны были стать суннитами-джафаритами1. Шиитские улемы, рискнувшие выступать против смены веры, подвергались суровым репрессиям. Однако жизнь часто складывается не так, как угодно правителям, и, несмотря на все старания Надир-шаха, Иран так и остался шиитским. После воцарения Надира четырехлетний Аббас был отправлен в Себзевар2 к своему отцу, содержавшемуся под стражей в  местной крепости. Напрашивается вопрос  — почему Надир-шах сразу же не избавился от Тахмаспа и Аббаса, ведь, несмотря ни на что, они представляли потенциальную опасность? Причина в  том, что убийство последних потомков чтимого в  народе шейха 1

Джафаритский мазхаб — школа исламского права, которой следуют шииты-двунадесятники и  шииты-исмаилиты. Джафаритский мазхаб считается пятой школой, наряду с  четырьмя суннитскими школами-мазхабами. Мазхаб назван в  честь своего основателя Джафара ас-Садыка (702—765), которого шииты почитают как шестого непорочного имама. 2 Себзевар — город на северо-востоке Ирана, в северной части Хорасана. ГЛАВА 12. Шах Аббас III

323

Сефи ад-дина могло вызвать волнения, которые Надир-шаху были совершенно ни к чему. То ли в 1739, то ли в 1740 году, короче говоря, незадолго до возвращения Надир-шаха из победоносного похода на Индию, итогом которого стало взятие и разграбление города Дели, столицы государства Великих Моголов, в  Исфахане пошли слухи о  смерти шаха. Эти слухи молниеносно распространились по всей стране. Мухаммед Хусейн-хан Каджар, которому была поручена охрана Тахмаспа и Аббаса, сообщил старшему сыну и «заместителю» шаха Резакули-мирзе о том, что опасается восстания тайных сторонников Сефевидов в Сабзеваре. Будучи истинным сыном своего решительного отца, Резакули-мирза приказал Хусейн-хану убить Тахмаспа и  Аббаса. Согласно дошедшим до нас сведениям, Тахмасп был задушен, а Аббас пал от сабли Хусейн-хана. С их гибелью звезда Сефевидской династии закатилась окончательно. Дальнейшие события показали, что Надиршах поступил правильно, когда оставил Тахмаспа и Аббаса в живых. После того, как стало известно об их гибели, по стране прокатилась волна протеста. Волну удалось усмирить, но вернувшийся из похода Надир-шах выразил недовольство действиями своего сына (не только казнью низложенных шахов, но и другими). Жизнь Резакули-мирзы за324 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

кончилась трагично — в 1743 году он был ослеплен по приказу отца. Жестокие преследования шиитов, невыносимое налоговое бремя и развившаяся маниакальная подозрительность привели государство в критическое состояние, а самого Надир-шаха — к гибели от рук кызылбашей из своего окружения. Шах был убит в  июне 1747  года, а  престол перешел к  его племяннику Аликули-хану Афшару. Звезда дома Сефевидов закатилась в  момент убийства Тахмаспа и Аббаса, но история династии на этом не закончилась.

ГЛАВА 13.

Шах Сулейман II и Шах Исмаил III И будь то воин или шах Ирана, Мы — дичь неисследимого аркана. Наступит время, всех нас уведут На некий Страшный на безвестный суд. Длинна иль коротка дорога наша — Для всех равно, — дана нам смерти чаша. Как поразмыслить, то сейчас навзрыд Оплакать всех живущих надлежит! Абулькасим Фирдоуси. Шах-наме

П

осле того как в  июне 1747  года был убит Надир-шах, иранская знать избрала новым шахом систанского беклярбека Аликули-мирзу, сына старшего брата Надир-шаха Ибрагим-хана. Аликули-мирза, воссевший на престол под именем Адил-шаха, ради спокойствия и  стабильности решил истребить всех потомков Надир-шаха, и  весьма преуспел в  этом деле. Избежать смерти удалось только юному Шахрух-мирзе, сын Резакули-мирзы, который по династическим соображениям продолжения рода (у Адил-шаха не было сыновей) был заключен в  темницу в  Мешхеде. В  середине 1748  года Адил-шаха сверг его старший брат Ибрагим-хан, а того, в свою очередь, сверг Шахрух-мирза, под326 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

держиваемый хорасанскими эмирами. Шахрухшах стал четвертым и  последним правителем из династии Афшаридов. В то время кади1 Мешхеда и  смотрителем гробницы имама Резы был Мир Сайид Мухаммед Мараши, сын почтенного сейида Мирзы Давуда и Шахбану бегим, дочери шаха Сулеймана-Сефи. Предводители шестнадцати курдских и тюркских племен сделали ставку на внука шаха Сулеймана, который изъявил желание править, точнее — желание восстановить законное правление дома Сефеви. Наследование власти и  определение принадлежности к  династии по материнской линии не было в  обычае Сефевидов, но, как известно, нищему и арбуз — мясо2. За неимением потомков по мужской линии, которых усердно истребляли и сами сефевидские правители, и их враги, годился и  потомок по женской линии. Заговорщикам удалось взять Шахруха под стражу, и  в  декабре 1749  года тридцатипятилетний Мир Сайид Мухаммед был провозглашен в  Мешхеде шахинша1

Кади (кадий) изначально был мусульманским судьей, назначаемым правителем, но в  разное время и  в  разных государствах этот титул имел разное значение. В данном случае кади Мешхеда был кем-то вроде главы гражданской администрации города. 2 Известное иранское выражение, аналогичное по смыслу русскому «на безрыбье и рак рыба». ГЛАВА 13. Шах Сулейман II и Шах Исмаил III

327

хом. Он принял имя Сулейман в  честь своего деда и стал шахом Сулейманом II. Была ли у  шаха Сулеймана возможность подчинить своей власти весь Иран? Определенно  — была, поскольку в  обществе сохранялось уважение к  Сефевидам, а  хорошо начавший Надир-хан закончил настолько плохо, что ненависть к нему автоматически переносилась на всех его преемников-афшаридов. Как говорится, «если бы в  нужный момент ветер подул бы в  правильную сторону, то корабль правления достиг бы берегов процветания». Но достичь берегов процветания было не суждено… К чести шаха Сулеймана II нужно отметить, что, вопреки настойчивым советам своих сановников, он был против убийства или ослепления смещенного им Шахруха. Для того чтобы никто не смог бы причинить зла низложенному шаху, надзор за его содержанием был поручен эшикагаси-баши Мухаммедрезабеку, преданность которого не вызывала у Сулеймана никаких сомнений. Однако же придворным удалось осуществить свое намерение, когда шах Сулейман отправился на охоту. Великий визирь Миралам-хан пригласил к  себе Мухаммедреза-бека для обсуждения дел, а тем 328 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

временем другие сановники ослепили содержавшегося в шахском гареме Шахруха. По возвращении Сулейман пообещал наказать заговорщиков и сместил их с должностей, но спустя несколько дней вернул им свое расположение, поскольку нуждался в  их поддержке. Впрочем, некоторые историки склонны усматривать во всем этом «тихое согласие» шаха Сулеймана, который желал обезопасить себя от возможных происков Шахруха, но не желал пятнать свою репутацию злодеянием, совершенным по отношению к пленнику. Дипломатический талант  — довольно редкий дар, а прямолинейность хороша для судей, но правителям она может сослужить плохую службу. Прямолинейность и отсутствие умения находить компромиссы в  общении с  вождями племен, было главным недостатком шаха Сулеймана II. Кроме того, желая увеличить свою популярность в народе, шах на три года освободил земледельцев от платы за землю, что вызвало недовольство крупных феодалов, сдававших участки в аренду. На вечный вопрос: «Кто важнее для правителя — народ или знать?» — нельзя дать однозначного ответа, поскольку все зависит от обстоятельств. При одних обстоятельствах расположение народа имеет наиважнейГЛАВА 13. Шах Сулейман II и Шах Исмаил III

329

шее значение, но чаще всего вопросы правления решаются в кругу знати. Если приближенные шаха Сулеймана II хотели нейтрализовать Шахруха, то им следовало его убить, поскольку для тех, кто стремился к власти (реальной власти), слепой Шахрух оказался более привлекательным, нежели зрячий. Молодой, но при этом совершенно не способный к правлению и  постоянно нуждающийся в  посторонней помощи шах — это же мечта любого узурпатора! К  тому же у  Шахруха имелся могущественный сторонник  — предводитель крупного племени джалаир Юсуфали-хан. Их союз был скреплен родственными узами  — Шахрух был женат на одной из дочерей Юсуфали-хана. Собственно, Сулеймана II удалось возвести на престол только потому, что Юсуфали-хана с его воинами на тот момент не было в  Мешхеде  — он «наводил порядок» в отдаленных местах, а когда вернулся, то был поставлен перед фактом и  на время притих в ожидании удобного случая. Случай представился уже в январе 1750 года, когда великий визирь Миралам-хан отбыл из Мешхеда на похороны своего родственника. Юсуфали-хан со своими воинами ворвался во дворец, схватил шаха Сулеймана и  тут же приказал его ослепить. Сулеймана отправили в  не330 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

приступную крепость Калат1, единственную из крепостей, которая в  свое время смогла выдержать осаду войск Тимура, а Шахруха вернули на престол. Рассказывают, будто жена Шахруха обманула своего отца и других сторонников свергнутого шаха, сообщив им, что на самом деле Шахрух не был ослеплен, мол, когда обман раскрылся, было уже поздно что-либо менять, и  Шахрух снова стал шахом. В  правдивость этой истории верится с  трудом, а  точнее  — совсем не верится, поскольку обманывать не было нужды, ведь слепой Шахрух устраивал Юсуфали-хана куда больше, чем зрячий. Низложенный шах Сулейман умер в заключении в  1763  году в  возрасте сорока восьми лет. Надо признать, что утрата зрения и  тринадцать лет заключения далеко не в  самых лучших условиях не стоили месяца пребывания на престоле. Или все же стоили? К  сожалению, Сулеймана уже не спросить… Что же касается Шахруха, то его пребывание на троне было неспокойным и  закончилось печально: в  1795  году Хорасан захватил 1

Крепость Калат не столько рукотворное, сколько природное укрепление. Она расположена на плато, окруженном с трех сторон высокими скалами, и подойти к ней можно только с севера. ГЛАВА 13. Шах Сулейман II и Шах Исмаил III

331

Ага-Мухаммед-хан Каджар, внук Фатхали-хана, некогда соперничавшего с  Надир-шахом. АгаМухаммед-хан знал о  том, что Шахрух хранит сокровище  — большое количество драгоценных камней, оставшихся после Надир-шаха. Шестидесятилетний Шахрух даже под пытками не хотел говорить, где спрятаны сокровища, но когда ему начали лить на голову расплавленный свинец, все же рассказал. Наше повествование подходит к  концу  — остался всего один правитель, подобно Сулейману II, связанный с домом Сефевидов по материнской линии. Одному из придворных шаха Султана Хусейна, которого звали Мирза Мортеза, посчастливилось жениться на шахской дочери. Очень скоро счастье превратилось в несчастье, когда пришлось спасаться от афганцев. Но тем не менее Мирзе Мортезе и  его жене удалось выжить и  благополучно пережить правление Надир-шаха. У  них родилось несколько дочерей и один сын, которого назвали Абу Торабом. После смерти Надир-шаха на власть, помимо прочих, претендовали два влиятельных племенных вождя — Алимардан-хан Бахтиари и Каримхан Зенд. Они заключили союз между собой и  в  мае 1750  года осадили Исфахан. Правитель 332 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

Исфахана Абдулфатх-хан решил присоединиться к этому союзу и сдал город без сопротивления. Сложившийся «правящий триумвират» представлял собой могущественную силу, но ни один из ханов не мог взойти на престол, поскольку не обладал даже видимостью легитимности. Но тут, весьма удачно, под руку подвернулся семнадцатилетний Абу Тораб, которого в  июне того же года провозгласили шахиншахом Исмаилом Третьим. Алимардан-хан стал при Исмаиле великим визирем, Карим-хан  — сердаром, а  Абдулфатххан остался правителем столицы. Надо ли говорить о  том, что «правящий триумвират» просуществовал недолго? Когда Керим-хан во главе войска отправился на завоевание иранских областей, Алимардан-хан убил Абдулфатх-хана и стал непосредственно править городом. Алчность его была велика, а  поведение неосмотрительно  — он обложил жителей Исфахана настолько высокими налогами, что вскоре те восстали, но вернувшийся в  январе 1751  года Карим-хан быстро восстановил порядок. Очень скоро между Алимардан-ханом и Карим-ханом проползла змея1. Дело дошло до сражения, в  котором победил Карим-хан. Шах 1

Это выражение аналогично по смыслу русскому «между ними пробежала кошка». ГЛАВА 13. Шах Сулейман II и Шах Исмаил III

333

Исмаил, изначально находившийся под контролем Алимардан-хана, во время сражения сумел перебежать к  Карим-хану. Карим-хан, во избежание неожиданностей, отправил шаха в  южную крепость Абадан1, которая считалась одной из самых неприступных, поскольку она со всех сторон окружена водой. Там, «в почетном плену», Исмаил провел остаток своей жизни. Умер он в 1773 году, в сорокалетнем возрасте. Карим-хан Зенд не стал провозглашать себя шахом и  правил как векиль ад-доулэ («уполномоченный государства») от имени шаха Исмаила Третьего. Надо отметить, что Карим-хан оказался хорошим правителем, при котором области, оказавшиеся под его властью, смогли залечить раны, нанесенные смутами, и  достигли определенного процветания. Однако после смерти Карим-хана, наступившей в  марте 1779  года, вновь вспыхнули междоусобицы, которые прекратились только к  концу 1795  года стараниями Ага-Мухаммедхан Каджара, основавшего новую правящую династию. Но это уже совсем другая история… Что же касается шаха Исмаила Третьего, то преемника ему Карим-хан искать не стал, а про1

Абадан  — портовый город, расположенный на одноименном острове в  дельте реки Шатт-эль-Араб на югозападе Ирана.

334 Фархад Карими / ЧАСТЬ II. Расцвет Сефевидского Государства

сто не стал предавать огласке смерь шаха и тратиться на пышные похороны, и продолжал править по-прежнему, как векиль. Таким образом, 1773 год, когда скончался Исмаил III, стал годом окончательного завершения правления Сефевидской династии. Начавшееся со славой закончилось бесславно. Увы, такова жизнь…

ПОСЛЕСЛОВИЕ Я ныне властитель державы любви! Тоска и беда — вот визири мои…

К

ультура сефевидской эпохи многогранна, начиная с  архитектурных новшеств и  изысков, явленных миру при строительстве дворца Чехель-сотун, в  котором Аббас Великий наслаждался отдыхом, и  заканчивая уникальной керамикой, создаваемой иранскими мастерами на базе знаний, полученных из Китая. А  чего стоит сефевидская живопись, развивавшаяся благодаря отсутствию запрета на изображение людей и животных в джафаритском мазхабе!1 По каждому из направлений написано множество книг, а из трудов, посвященных книжной миниатюре и каллиграфии сефевидской эпохи, можно составить целую библиотеку, но мы, в  завершение нашего повествования, уделим немного внимания поэзии, столь милой сердцу основателя династии великого правителя и  непревзойденного поэта Исмаила Хатаи. 1

Существует одно важное уточнение — изображения людей и животных не должны выходить за рамки общепринятых приличий.

338

Фархад Карими / Сефевиды. Иранская шахская династия

Я ныне властитель державы любви! Тоска и беда — вот визири мои. В костях моих мозг, словно воск, растопился, Огонь поселился в безумной крови! Чертоги мои попирают Фортуну. Я воин — меня не пугают бои! Орел я, парящий над лезвием Кафа1, Завидуют песням моим соловьи. Халладжа Мансура2 веду на цепи я… О мир! Хатаи властелином зови!3

Поэтическим даром в  той или иной степени владели все сефевидские правители. Собственно, у одних был дар, а у других — умение рифмовать строки, подбирая слова красиво и  со смыслом. Каждый образованный человек того времени дол1

Мифическая горная цепь, якобы расположенная на краю земли и опоясывающая ее, или же отдельная гора, на которой обитают волшебные существа, в  частности  — огромная птица Рух. 2 Мансур аль-Халладж, он же Абу Абдуллах альХусейн ибн Мансур аль-Халладж (858–922)  — исламский богослов, суфийский мистик. Подвергался преследованиям за несоблюдение установленных обрядов, богохульстве и пр. По обвинению в ереси был брошен в тюрьму в Багдаде, провел в заключении одиннадцать лет, а затем был казнен. Официальной причиной казни стало обвинение в  богохульстве, а именно высказывание: «Если вы не знаете Бога, то знайте Его следы. Я  — этот след, и  я  — истина, ибо я  поистине не перестаю бесконечно пребывать через Бога». 3 Перевод Д. Н. Голубкова. ПОСЛЕСЛОВИЕ

339

жен был уметь «на лету» создать хотя бы двустишие на тему текущего момента. На худой конец нужно было припомнить что-либо из классики… Тот, кто не владел словом в должной мере, не мог рассчитывать на признание в  обществе, поэтому такому умению обучали даже будущих шахиншахов, владык подлунного мира (с  «подлунным миром», конечно же, преувеличение, но даже Чингисхану, при всей его настойчивости, не удалось покорить все земные просторы). У Исмаила Хатаи был продолжатель, достойный во всех отношениях, — Мухаммед ибн Сулейман, родившийся в 1494 году в Кербеле1 и прославившийся под псевдонимом Физули2. «Я  выбрал такой псевдоним ради того, чтобы не быть похожим на других поэтов,  — объяснял Физули.  — Во-первых, я хочу быть единственным среди моих современников, и  такую возможность обеспечил мне мой псевдоним. Во-вторых, я  имею склонность к  изучению наук и  это отражено в  моем псевдониме, поскольку “физули” указывает на “фазл”3. Кроме того, в народе этим словом именуют идущих своим путем, против приличий, правил и традиций». 1

Город в  Ираке, в  ста километрах к  юго-западу от

Багдада. 2 3

340

В переводе — «дерзкий». В переводе — «знания». Фархад Карими / Сефевиды. Иранская шахская династия

Жемчужиной творчества Физули считается поэма «Лейли и Меджнун», в основу которой легло старинное арабское предание о  влюбленных, которым не суждено было изведать счастья в полной мере. На Востоке один и  тот же сюжет использовался различными авторами, и  никто не видел в этом ничего плохого, ведь из одних и тех же камней можно возвести и  дворец, и  убогое жилище. Физули возвел «дворец», который затмил своим величием тот, что был создан в конце XII века Низами Гянджеви. Если Низами было угодно сделать Лейли и  Меджнуна своими современниками, то Физули оставил своих героев Аравии, но протянул к прошлому связующую нить, наполнив свое творение современными ему лирическими мотивами. О попугай средь сада жемчугов, Несчастный Физули, гранильщик слов! Пусть небо в лицемерии жестоком «Ты лжец!» — тебе кричит со злым упреком, И пусть тебя поносит без конца, Но слово — жемчуг, что родят сердца… И душу словом мы опишем тоже, Нет, слово — есть душа, коль молвить строже. Ужель ты грех великий совершал, Когда словами мертвых воскрешал, Когда, влюбленных вспомнив, ты — наверно – Обрадовал их души беспримерно?.. ПОСЛЕСЛОВИЕ

341

Итак, посажен сад благоуханный, Сто горьких клейм несут его тюльпаны. Сад орошает крови сердца ток И освежает вздохов ветерок. И свой рассказ о двух сердцах печальных Назвал я именем многострадальных. В тот миг, когда рассказ был завершен, Был знаком таинства отмечен он. В тот день явились миру два влюбленных, Любовью навсегда соединенных.1

Шаху Исмаилу I, правление которого выпало на молодость Физули, поэт посвятил свое произведение «Гашиш и  вино», написанное в  стиле месневи. Точнее, Физули восхваляет шаха Исмаила в  предисловии к  поэме, которая представляет собой сатиру на тему власти — два главных героя, Гашиш и Кубок с вином, спорят о том, кто из них достоин владеть миром. Освещающий дружеское пиршество, Владетель эпохи, Шах Исмаил, Благодаря ему в покое и богач, и бедняк, Да продлит Аллах его правление во веки веков!

В конце XVI века Федаи Тебризи на основе древнеиранского литературного памятника «Бах1

342

Перевод А. В. Старостина. Фархад Карими / Сефевиды. Иранская шахская династия

тияр-наме» создает одноименную поэму, следуя при этом по пути, проложенному многими предшественниками,  — современные реалии находят отражение в обрамлении древнего сюжета… Здесь, пожалуй, следует остановиться, ведь это  — всего лишь послесловие, а  не начало новой книги о  литературе сефевидской эпохи. В  завершение нужно сказать, что главным литературным памятником этой эпохи стало не поэтическое, а прозаическое произведение под названием «Мироукрашающая история Сефевидов», написанное неизвестным автором в середине правления шаха Сулеймана  I. «Мироукрашающая история Сефевидов» местами выходит за рамки исторического трактата и  превращается в  художественно-литературное произведение. Если вам жаль, что рассказ о  династии Сефевидов закончился так быстро, то вы можете обратиться к  этому источнику. Ну а нам пора ставить точку.

Шах Исмаил I. Кристофано дель Альтиссимо. 1568 г.

Битва между армией Шаха Исмаила и Ак-Коюнлу. Сефавид Казвин. 1590-1600 гг

Шейх Сафи благословляет Шаха Исмаила. Неизвестный художник. XVII в.

Битва при Чалдиране. Неизвестный художник. XIX в.

Портрет Кораси, второй жены Тахмаспа I. Неизвестный художник. XVII в.

Шах Мохаммад Ходабанде и принц Хамза Мирза празднуют воссоединение. Ахмад Монши Гоми. XVI в.

Нуширван принимает посольство от раджи Хинда. Мирза Али. 1530 г. Коллекция семьи Эбрахими

Рустам убивает дракона. Садики Бегу. 1577 г. Музей Ага-Хана

Федор I. Неизвестный художник. XIX в.

Султан Осман II. Неизвестный художник. XVII в.

Первое посольство шаха Аббаса в Европе. Карло Калиари. 1595 г.

Шах Аббас II принимает послов Империи Великих Моголов. Абу-л-Хасан Мостауфи Гаффари. XVIII в.

Шах Аббас II, принимает посла. Бонэмс. 1880 г.

Королевская конная инспекция. Аликули Джаббадар. 1675 г.

Шах Сулейман и придворные. Аликули Джаббадар. 1670 г.

Царская охота. Аликули Джаббадар. 1670 г.

Надир при дворе шаха Тахмаспа II Сефевида. Мирза Махди Хан Астарабади. 1758 г.

Оглавление

ВВЕДЕНИЕ Хронология правления Сефевидов

6 23

Часть I. Ранние Сефевиды ГЛАВА 1. Предыстория

30

ГЛАВА 2. Шах Исмаил I

42

ГЛАВА 3. Шах Тахмасп I

82

ГЛАВА 4. Шах Исмаил II

124

ГЛАВА 5. Шах Мухаммед Худабенде

149

Часть II. Расцвет Сефевидского государства ГЛАВА 6. Шах Аббас I, он же Аббас Великий

180

ГЛАВА 7. Шах Сефи

212

ГЛАВА 8. Шах Аббас II

229

ГЛАВА 9. Шах Сулейман I

246

ГЛАВА 10. Шах Султан Хусейн

268

Часть III. Последние Сефевиды ГЛАВА 11. Шах Тахмасп II

290

ГЛАВА 12. Шах Аббас III

311

ГЛАВА 13. Шах Сулейман II и Шах Исмаил III

326

ПОСЛЕСЛОВИЕ

335

Издательство АСТ рекомендует: Османская империя одна из самых могущественных и великих держав. За шесть столетий род Осман сделал невозможное, и из небольшого бейлика выросло огромное и влиятельное государство. Представители рода Осман внесли огромный вклад и оставили след в истории, не только своими успехами и завоеваниями, но и дворцовыми интригами, заговорами и кровопролитием среди братьев. Откуда взялась традиция казнить других претендентов на османский престол? У кого из султанов было около ста детей? Правда ли что Сулейман Великолепный любил заниматься изготовлением обуви? Чем простая рабыня смогла покорить великого султана Османской империи?  За что в Европе Хюррем-султан прозвали Роксоланой? Почему о смерти Мехмеда I сообщили только на 41 день? Почему должность великого визиря была крайне нежелательной во время правления Селима Грозного? Для чего чиновникам, осуждённым на смерть надо было пробежать через все дворцовые сады до самых их ворот? Вся история династии Осман и Великой Османской империи от ее появления до апогея и начала распада.

Издательство АСТ рекомендует: Династия Тан  — древний влиятельный род, в период правления которого Китай превратился в мощную державу и на нее даже стали равняться правители других государств. Эпоха Тан стала «золотым веком» Китая, когда живопись, поэзия, наука, экономика достигли своего наивысшего расцвета, когда прославилось знаменитое чайное искусство и распространилось множество разных нововведений — от первых механических часов до фейерверков. Благодаря кому в  Китай пришел буддизм? Кто удостоился титула «небесного хана»? Является ли святой даос Лао-цзы предком основателя династии? Три столетия сложной борьбы за земли, власть и благосостояние народа сделали империю Тан одной из самых загадочных в истории Китая.

Издательство АСТ рекомендует: Императоры династии Цин – последние монархи в истории Китая. За время их правления Поднебесная достигла пика своего могущества, что повлияло на дальнейшую судьбу не только страны, но и самого монаршего дома. Однако, чем сильнее становилось государство, тем слабее становилось положение правящей династии, чьи интересы были направлены в сторону европейских держав. Повышение налогов, повсеместная коррупция, природные катаклизмы, приведшие к неурожайным годам, злоупотребление властью правящих элит и большая экспансия Запада – все это привело к народным волнениям. В 1911 году началась революция, ознаменовавшая конец монархии и создание Республики, которая просуществовала до 1949 года. Кто из императоров династии взошел на престол в  пятилетнем возрасте? Что общего между династией Цин и Запретным городом? Кто подделал завещание отца, чтобы взойти на престол? Когда появилась литературная инквизиция в Китае? Что послужило причиной создания «Белого Лотоса»? Почему опиумные войны длились несколько десятилетий? Из-за чего началась Синьхайская революция и каковы были ее итоги? Цин – последняя и самая противоречивая династия, чьи взлеты и падения послужили толчком к укладу современной Поднебесной.

Научно-популярное издание СЕРИЯ

16+

ДИНАСТИЯ

Фархад Карими

СЕФЕВИДы ИРАНСКАЯ ШАХСКАЯ ДИНАСТИЯ Руководитель редакционной группы Елена Толкачева Руководитель направления Алина Двадненко Старший редактор Александра Селезнева Технический редактор Наталья Чернышева Корректор Марина Крыжановская Компьютерная верстка Алексей Филатов Подписано в печать 19.08.2024. Формат 60x90/16. Усл. печ. л. 22. Гарнитура Lazurski. Бумага офсетная. Тираж экз. Заказ № Общероссийский классификатор продукции ОК-034-2014 (КПЕС 2008): – 58.11.1 — книги, брошюры печатные Произведено в Российской Федерации. Изготовлено в 2024 г. Изготовитель: ООО «Издательство АСТ» 129085 г. Москва, Звездный бульвар, д. 21, строение 1, комната 705, помещение I, этаж 7 Наш электронный адрес: www.ast.ru

«Баспа Аст» ЖШ

129085, М скеу ., Звёздный гулзар, 21-й, 1-рылыс, 705-блме, I жай, 7-абат. Біздін электронды мекенжаймыз: www.ast.ru Интернет-дкен: www.book24.kz

азастан Республикасында)ы импорттаушы «РДЦ-Алматы» ЖШС.

азастан Республикасында дистрибьютор ж не нім бойынша арыз-талаптарды абылдаушыны< кілі — «РДЦ-Алматы» ЖШС Алматы ., Домбровский кш., 3«а» й, Б литері, 1 ке