Тайная ось. Избранная проза 5867932338

Table of contents :
Ирина Емельянова. От составителя
Жан-Клод Маркаде. О Вадиме Козовом (незаконченная заметка)
I
Улыбка
A propos. Русский человек. Перевод с французского Ирины Емельяновой
II
О Петре Сувчинском и его времени
Тайная ось. Николаю Ивановичу Харджиеву — 90 лет
Последняя встреча. Амстердамский дневник
Анри Мишо, близкий и далёкий
«Путешествия» Анри Мишо («Варвар в Азии» и «Нездешнее»)
Заветные мысли Анри Мишо
Вместе с Сима. Перевод с французского Ирины Емельяновой
Памяти Олега Прокофьева
III
Роман о Тристане и Изольде
Поль Валери в поисках интеллектуального универсализма
Слово и голос. О поэзии Бенедикта Лившица
Бенедикт Лившиц и его переводы
«Неотделима речь от плоти и земли...»
Несколько слов от переводчика (О Стефане Малларме). Перевод с французского Бориса Дубина
О Пьере Реверди
Марина Цветаева: две судьбы поэта
IV
Отрывки из писем. Письма из Парижа в Москву 1981-1985
Комментарии к письмам
Библиографическая справка

Citation preview

Тайная •••

ось

Вадим Казовой ------

··· ------

Тайная

ось

избранная проза

НОВОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ МОСКВА2003

ББК 84(2Рос=Рус)6-44 УДК 821 . 161.1-4

Составление и комментарии И. Емелья н ово й и Б. Дуби н а Подготовка текста И. Емел ья н ово й Художник Т. Лари н а

Козовой В. К 59 Тайная ось. Избранная проза / Предисл. Ж.- К. Маркаде

М .: Новое литературное обозрение, 200 3 . - 5 28 с., ил. -

ISBN 5 - 8679 3 - 2 3 1 - 1 Вадим Козовой (1937-1999) - известный поэт, прозаик, пе­ реводчик, литературовед. Перед читателем - книга русской и фран­ цузской эссеистической прозы поэта, полноправного наследника двух культур, убежденного человека междумирья . Собранная уже после его смерти, она объединяет работы более чем тридцати лет, разные по предмету отклика, по обстоятельствам высказывания, жанровому складу, н о единые по направленности мысли и и нто­ нации речи. Это фил о софская саморефлексия поэта над делом и местом поэзии, самой ее возможностью в современном мире, очер­ ки о героях и стол пниках слова новейшей э похи (Малларме и Валери, Реверди и Мишо, Марине Цветаевой и Бенедикте Лив­ шице). Заметки о старших друзьях - П . Сувчинском, Н. Харджи­ еве и других - дополняются содержательными письмами первой половины 80-х гг. к жене. Каждое слово книги движимо кровной заинтересованностью прямого участника, испепеляющим неи стов­ ством спора и той «Истребительной нежностью», которую отмечал в стихах Козового Морис Бланшо. ББК 84(2Рос=Рус)6-44 УДК 821. 161.1-4

ISBN 5 - 867 93- 233-8

© © © ©

Ж.-К. Маркаде, предисл., 2003 В. Козовой, наследники 2003 Переводчики, 2003 Художественное оформление. «Новое литературное обозрение», 2003

От составителя В настоящее издание вошли эссе Вадима Казово­ го - как опубликованные, так и частично сохранив­ шиеся в рукописях, написанные им в различные годы его жизни. Условно их можно разбить на четыре те­ матических раздела. Собственно литературоведческие, написанные всег­ да «ПО поводу», по заказу, «договорные»; это преди­ словия, статьи к юбилейным датам, переработанные выступления. Студент третьего курса истфака МГУ, в 1 957 году девятнадцатилетним юношей попавший в лагерь и проведший там шесть лет, Вадим только са­ мому себе обязан своей эрудицией, оригинальным, «незашоренным» взглядом на литературу и историю мысли, смелостью анализа и подхода. Оказавшись на свободе, не имея диплома об окончании университе­ та, он смело взялся за первую предложенную ему (Л.Е. Пинским) работу - предисловие к прогрессов­ скому франкоязычному изданию «Тристана и И золь­ ды» в обработке Бедье- и проявил себя как вполне зрелый медиевист. Этот текст и сейчас читается с живым интересом. Последовали и другие предложе­ ния. О том, какую роль в становлении целого поко­ ления интеллигентов сыграла составленная им книга «Поль Валери. Об искусстве» ( 1 9 72) , известн о до­ статочно широко. Наверное, пришло время вспомнить и о его собственном анализе системы Валери, появив­ шемся в уже далеком 197 2 году в журнале «Вопросы философии». В этот же условный литературоведчес­ кий раздел вошли и статьи-предисловия по поводу по­ этического наследия Бенедикта Лившица, где выяв­ ляется и собственный подход Вадима к переводу (о том, каким мастером перевода был он сам, можно судить хотя бы по вышедшей уже после его смерти

6

Ирина Емельянова

«Антологии французской поэзии», ДИК, 2001), и формулируются основные идеи его рефлектирующей эссеистики - «культ» интонации и ритма, роль «го­ лоса», разрыв смысла и слова... Эссе о Марине Цве­ таевой, Пьере Реверди, Стефане Малларме, написан­ ные по конкретным «юбилейным» поводам, также скорее можно занести в разряд вольных размышлений, когда творчество того или иного поэта- лишь пред­ лог развить свои мысли-наваждения. Особый интерес представляют портреты- харак­ теристики замечательных людей, «знаковых» фигур ушедшего века, с которыми Вадим был близко зна­ ком, в общении с которыми оттачивалась и его соб­ ственная мысль, - Анри Мишо, Николай Харджиев, Петр Сувчинский, художник Сима, Олег Прокофьев... Вадим постоянно подчеркивал, что для него не су­ ществует различия между прозой и поэзией. Его про­ за, даже если мы говорим об эссеистике, всегда ис­ крящийся метафорический монолог, «сверхстилевой дисконтинуум», - нетерпели вой , доверчивой , открытой и жаждущей , - пусть тот и не касается поисти не страшных писем из Абиссин и и . « Гнев» и « гордость» , наркоти ки , «тайные обще­ ства» , растлен и е и сексуал ьные «вы вороты» . . . какое дело нам до подноготных пружин? Отчасти (чего не н асочи нял и ! ) готов согласиться - только бы вместо легенды не мусорный холм, тол ь ко бы в ц елости (не «В совокупн ости» ) сохран илось лицо, которому до­ верять. Сам просит: « . . . с одним л ишь ваши м доверием уже буду счастлив» . Что же - не осчастливим? Аввакум полыхающий - в ледяной яме " . Русский с его кли м атическим темпераме нтом ш курой почув­ ствует неслыханный диапазон температур у Рембо . Не для «тепленьких» : Достоевский , пожалуй , мог бы под­ писаться . . . а в тепле переливчатый , мягоньки й , подчас истекающий улыбкой Розанов? Но душа многолика, а сердце - одно ; по-разному совокупляются в огне и в холод е , н а горах и в долине, под давлением тысяч и атмосфер и л и купаясь в растворениях воздуха. Т верд о е , жесткое ведут к смерти : М я гко е , с ла бое вед ут к жи зн и .

Н е так прост Лао- ц зы , как представляется на пер­ вый ошеломленный взгляд. Знает он и гибкую бег­ л о сть стариковских морщин , и младенческие мягкие впал о сти , и , разумеется , небесную п устоту, безвоз­ вратно веющую в улыбке. (Что ему время жизни , зре -

Улыбка

47

лость, греческое акмэ? Не п ол н оты и щет мудрый , а святости пон и м ан ия . ) И зная тоже , на тысячи ладов твердя , что «самое слабое и мягкое» (повсюду - вода! ) одолевает непременно «самое жесткое и неподатл и ­ вое» , рекомендует, однако , человеку «возл юбить свое тело ради мира» , боли и одоления . « П р и нявший все бедствия царства становится господином вселен н о й » . Я не намерен , конечно, соревн оваться со знатока­ ми, с теми , кто век за веком вчиты вается в «Дао дец­ зин » . И тем более поостерегусь опрометч и во сопос­ тавлять его с западной мистикой . Но бросающееся в глаза отмечу, потому что недаром и мы , грешные, удо ­ стоились чести «первооткрытия» , где видятся нам н е только извечное, по- китайски , чередование антагониз­ мов и не оди н абсол ютный космологический реляти ­ визм . . . в этом начало, «исходное» . . . ну , а дальше? И без магии, сквозь натурализ м , эта премудрость обра­ щена к человеку: в мире и с миром заодно. И е сл и н и разу не поминается тут огонь, есл и «озарение» статично и созерцательно { вспыхи ваю щая м еж двух миров улыбка: будь то от «переизбытка жизни)> (огонь, блеск , свет) ил и же , самая невольная , праведная и свобод­ н ая , - в послед н и й раз , с «возвышенной стыдл и вое-

Улыбка

49

тью страданья»? М и нутами кажется , что она-то и есть освежающая катастрофа в «круге бытия » , бездна, п о ­ пирающая бездну . . . Так виделось до смерти Де н исьевой ; потом - окон­ чател ь н о : « Природа - сфи нкс» . . . померкл о . П о м н я любимейшее м о е « Вот бреду я вдоль бол ьшой доро ­ ги . . . » , воздержусь о т ненужн ых, обжи гаю щ и х губ ы слов. Тютчев в л итературу так и не вписался. Но п оэзия русская н и ч его п одобн ого больше не сл ыхи вал а . Н и вообще русское п и с ь м е н н о е сл о в о . Даже «Над бездной » , в так называе м ы й «серебря н ы й век» (какому чурбану обязано это позднее затхло-про­ фессорское обоз н ачен ие?) . . . от Соловьева до Сологу­ ба, Анненского и Блока - давит камен н о-петербур­ жс ки й С ф и н с к п ередоновской массо й ! И чувство стертости слова и м елось , и потребность ее одолеть поверх слов, и подчас юмор желчны й , самоуничтожи ­ тельн ы й , и даже роб кая и стыдливая (нет дороже , по Тютчеву) , а скорее, какая -то виноватая улыбка, н о всего отчетливей сл ы ш ится - п о к а бездна не распах­ нулась как следует - тютчевское же несравне н н о е : « М ужайся , сердце , д о кон ца . . . » Н е т , и в России надо еще разобраться , поменьше тыкать учительски п ал ь­ цем . В своем окруже н и и Розанов - пти ца редчайшая. Тоже бы вает весьма ядовит, но л и шь на поверхнос­ ти . . . пе н а , отходы . . . А вокруг - сколько яду и злости! «Теории» не от мира сего , засилье «литератур ы » , а в унисон им - усмешечки , шуточки , хаханьки , фарс и гротеск . . . угрюмы и в смехе . . . даже Ремизов по- насто­ ящему ожил , лишь когда почувствовал на своем гор­ ле хватку палаческих лап : . . . Взо й ду я н а гору , о бра щус ь л и цом к востоку - о го нь ! с та н у н а з а п ад - огон ь! пос мотр ю н а север - гор и т! и н а юге - гор и т! п р и п аду я к з е м л е - жж ет!

50

В ад и м Козово й

И, обжегш ись, заулыбался, а улыбнувш ись, прочи ­ стил глотку, а прочистив глотку, закукарекал петухом и напел нам таких уморительных снов , какие не сни­ л ись России со времен Гоголя . Их игровой механ изм я тебе в этом п исьме попытался обрисовать; повто­ ряться не буду. Тол ько у Ремизова ход особенны й : не и мена-клички пустотелым бумажным «героям» (читать н адо : в театре контраст приглушен ) , а самые настоя ­ щие, самые «по имен и , отчеству и фамилии» . . . почтен­ н ы е авторы , художн ики , философы , общественные и политические деятели , знакомцы , соседи , родственни­ ки . . . и что от них « В куче» остается? В такое времеч­ ко угодили , такие безобразия выделы вают, что спадает с них «под сенью и мен» всяческое облачение . . . безоб­ разия же оказываются вполне естественными отправ­ л е н ия м и голо го человека, в которых уравниваются запросто П етр Великий , Таня Токурсконова, Спино­ за и неандерталец. Прямым ходом отсюда - непо­ тре б н ы е «рассказ ы » о П ушкине и недавняя вол н а анекдотов п р о Василия Иванов и ч а Чапаева. Этот хо­ хот - с улыбкой . А вот у ремизовского приятеля Ан ­ дрея Белого ( Бугаевым быть несладко , но эки й , пра­ во , псевдоним придумал! . . не посмеялся л и над собой « гоголек» ? ) , хотя - от « С и м ф о н и й » до Аполл о н а Аполлоновича Аблеухова, даже Котика Летаева и осо­ бенно Тарелкина с компанией - механизм, казалось б ы , почти тот же самы й , а масса давит и перевеши ­ вает; марево слишком м арево, чересчур по-гностиче­ ски ... и смешок п олзет вкривь и вкось, багровеет, лицо и скажается сардонически , надрывна и самоирония . . . только в слове ( а н е поверх) , когда запляшет оно го­ п ака (а не менуэт) , распахивается улыбка без удержу. У кого эта пляска самозабвенней? Ч и стое - с юнос­ ти - «золото в л азур и » ! Мудрствую щ и й декадент? Символист? Да нет, просто коти к, летающий с пес­ ней по- простонарод н ому . . .

Ул ы б ка

51

Н ичего, что Толстой в нем расслышал л и ш ь «бред сумасшедших» , напрасно п ытаясь понять, «чего они хотят» (т . е . Б ел ы й и прочие « Сологуб ы » ) . Отл и ч ­ но ведь угадал : «Старая манера: " Б ыла прекрасная ночь " - уже не годится . Пережиток. Происходит ис­ кание ново й » . И если бы новую сквозь шел уху на слух уловил (этически м не поступаясь ) , н епременно бы согласился, что и тут «не литература вовсе , а так, для удобства, одн о название» : обнаженная временем интонация голоса, прямо какое-то - наяву! - «Кол­ лективное бессознател ьное» . В озражая Ч ерткову, мол , п исал он, Толстой , тоже и «для народа» , и сказ­ ки его «народ вполне поним ает» , - находит Толстой слова, которы е (и без прежних иллюзи й ) повторили бы м ногие из нас , пропадущих: «Нет, тол ь ко то, что от народа взял - сказки - и возвратил ему . . . На З а­ паде интеллигенция посмеивается над народо м , пре­ зирает его реч ь ; у нас - мы учимся реч и у н арода ( посредством речи проявляется народ) . Я из н ар ода; полагаю, что я из народа; старал ся для н е го , в его духе писать» . Вот тебе и русская совестливая , по сырым просто­ рам , веками тишина, и одержимость русская , в пл оть до шаманства, земляной сокровенной правдой неуго ­ монного н а устах языка. Ближе к туман ному Юнгу, ч е м к точному скальпел ю Фрейда . Ибо иные нам снятся сны , и нет нужцы прибегать к откровению «ав­ томатического п исьма» : оно движет пером и П ушки­ на, и Толстого , и Хлебникова. Не псевдорюсское , не мертвецки-глухой натужный «фольклор» , а внеизоб­ разительный (даже в образе) корневой мотив, ритми­ ческий и пространственный , ни вне, н и внутри , ко­ торый и без костюмерной ожил заново не только у Белого , Ремизова, у бессюжетного Пастернака и бес­ предметных будетлян , но и в живописи (не нужно ей искать «варваров» на стороне) : у Ларионова, Резано-

52

В ад и м Козово й

вой , Гончаровой , у м ужицкого , вплоть до крестов и квадратов, М алевича, у Филонова в калейдоскопичес­ ких идолах . . . и в музы ке: у Стравинского в дягилевс­ кий (и чуть п озже ) период . . . вот где , за несколько считанных лет, расцвел из прошлого во спасение бу­ дущи м улыбоч н ы й язык немоты ! Не это ли «вечное возвращение)> ? Не для того ли, чтобы всякая поимен ­ н ая жизнь встряхнулась в опасности , стало игрой и риском то , что заживо каменело недавно двумя про­ тивостоящими масса м и ? Неисповедимы пути , на ко­ торы х Толстой встречается с Ницше. Или Тютчев: « М ужайся, сердце , до конца ... )> , может быть (было! ) , прочтено вполне по- н и цшевски . Пережитое на этих путях легендарное не нуждается в оправданиях задним ч и сло м . У него есть лицо - и достаточно! Вася Чай­ ки н «преодолеш> Витгенштейна. Он весь за последней фразой «Логико-философского трактата)> . Потому-то, должно быть, и не было на Руси философов. Мыс­ л ителей , и самых дерзких, - хоть отбавляй , а фило­ софов, в строгом значени и , - ни одного . За ненадоб­ ностью. А жаль! П ередохнуть бы . . . Н о зовет голос . . . Вот голоса-то и не хватило Крученыху, и н е по­ нял он , что только в голосе самовитое слово стано­ в ится миром (по-русски : всем миром , т.е. сообща) . Вспомнил слова Крученыха, потому что попался мне на глаза прелюбопытный его пасквиль 1 9 1 9 года, где п о - з ме иному «выпытывает)> он недавнего друга Хлеб­ н и кова и набрасы вается ядовитыми стрелами на его ул ы б ку . Н азывается : «Азеф- Иуда-Хлебн иком . . . если бы не п окоробило это заглавие н ад очевиднейши м актом предательства, то и тогда нам , знающим кое­ какие «тайные порокю> Крученыха, станет не по себе. Чем же «плоха)> , чем «злокозненна)> хлебни ковская улыбка? Колдовская : и сахарна, и сл юнява; всюду «Ю)> (а В ася Каменски й ? ) - «люблю)> и «Лилю)> (Лилит) ; истекает улыбка постелью; влага ее - как у Тютчева -

Улы бка

53

«анальное болото» ; а в этой улыбоч ной влаге , «отс ю ­ сюкав» и «поцелуе м предав» , топит Хлебн и ков «ки ­ тайской пыткой» скук всех и каждого: поневоле , «от своей неудачл и вости» ( в л юбви ? ) , носител ь «самой подлой смерти» . Умно? Как сказать . . . наблюдательно п о -змеиному. Но скукой разит (то-то выдал себя заголовком) и мен­ но от такой премудрости с ее «разгадоч ной» терми ­ нологией . Клеймящий «Фрейдом» от «Фрейда» ску­ кожится . Уже п исал : что за дело мне до ярл ыков ? Оральное , ан ал ьное . . . назвать механ и з м возможн о , о п исать - отчаст и , н о вынести ценностное сужд е ­ ние - по какому праву? Л ю б о в ь , ж и з н ь и смерт ь , даже влага и даже «сверкающее» - всё , казалось б ы , верно подмечено, всё н а месте. А в результате - про­ зрачно насквозь - претит Крученыху не то или это в улыбке , а сама она, ни к чему не сводим ая без под­ ноготной и тайны х «пружин» . Что ж, это - л и ч н о е его дело . . . Не забывает о н и ли ца - н о сколько яду! и какой плоский физиологизм! Суди сама: «А вы видели Хлебникова живого? Сумрач нее этого не бы вает , и медл е н н о ш агает высокий крепко сшитый человек в длинном с юрту­ ке , а голова устало повисла на грудь, и в иден только гигантский высокий лоб с вертикальной морщи н о й ; подойдя ближе , вы рассмотрите ближе и свежие дет­ ские глаза, неизвестно куда смотрящие , а п отом бес­ полезную улыбку отвислых губ . Заглянув в рот, заметите острые черные зуб ы . Могилой зияет его рот» . «Талантл и в о » ? Д а , Круч . талантами н е обдел е н , слух же редкостный , н еоцененный . Только слы шит­ то - что? И о каком он «лице» тут толкует? О безго­ лосо м , о «лич ности» , обл и ке внешнем и «болване» зеркальном. Так порою подходят и к тексту науко-

54

В ад и м Казовой

образные читател и . Не в том даже дел о , что знаем мы и другие п ортреты Хлебникова, где рот е го закрыт сухо и наглухо, не могилу тая , а готовность к самой серьезной и гре . Но и увиденное «Алешей Кручены­ хом» - н е свидетел ьствует ли о том , что лицо - по­ граничье , на котором мир внутренн и й и мир внешний вступают в сложней шее взаимоборство , сливаясь клуб­ ком , разливаясь ул ыбко й , порхающей из «НИ вне , ни внутри» на вол ь н ы й простор жизн и -смерти , где «не успевает означиться пропадающий предмет» ? В этой ул ыбке не слово , а голос. Таки м видится слышимое лицо в своей цельности : не только - на выбор - у Ве­ л им и р а , Ш о п е н а , Гуро , Стерна, Зощенко или Ван Гога (жесток мир, да влажна душа, сердце огненно, в извил и н ах мягок мозг: у всех по-разному, и на все л ады одолевается - если . . . - смертная твердость дан ­ ного облика) , - нет, не тол ько у человека (рот, гла­ за, перенос и ц а , каждая м ы шца, л и ш ь бы дрогнуть л и ч и н е , не остекленеть) , но и у вся кой на свете ма­ лости , у такой -то были нки , паршивого листика, у этой вот пчел ки над эти м соцветьем на этом лугу. Нет, почему же от текста не обратиться к лицу? Текст по с п и р ал и . . . Крученых в принципе не ошиб­ ся. Но не разглядел он целого (не могил ьного, а живо­ го) за п еречнем поразительных в сочетании противо­ положностей . «Чем совершенней создание, - говорит в «Мифологии» Гете , - тем несходственнее становятся его части . . . Соподч и ненность частей выявляет созда­ н и е совершенное» . В чем же эта соп одчиненн ость и как она выявляется ? Не подскажет орфизм , ни его ро­ м антические отголоски . М не кажется , я им н исколь­ ко не следую, когда вижу л и цо у трави н ки и у Вели­ м ира; лицо бессловесно, а выявляется цельно в общем гол осе и общей улы бке . Язык тиш и н ы . Так пон има­ ется и словотворчество самим Хлебниковым: оно «есть

55

Улыбка

взры в я з ы кового м ол ч а н и я , глух о н е м ы х пл асто в языка» . Вот этого -то гол осового начал а и н е рассл ы ш ал Крученых. Останов и в ш ис ь на самовитом сл о в е , о н странным образом выби рает для цитирования л и ш ь исходные, более ил и м енее заум ные фрагменты Ве­ л им ира. (Правда, пасквиль его был написа н , по-ви­ димому, еще в 1 9 1 7 году; оправды ваясь перед М атю­ шиным, он именует свой «выпыт» прославлен и е м , ни больше ни меньше ! ) Н о по отдельны м , даже распа­ хивающимся словам о гол осе (и улыбке ли ца) судить невозможно. А ведь такого надвременного , сквозь-ис­ торического простора поэзия русская н е знавала со врем ен Пушкина и Гоголя . Распредм еч иван и е ? Не­ сомненно; для этого надо понять, что такое « глухо­ немые пласты языка» . Н о распредмечивание не фо­ нетиче с ки , н е через и гр у корнесл о в и я ( это л и ш ь первый шаг - только сдвиг) , а чтобы в складываю­ щемся самовито еди ном словесном пространстве-вре­ мени всё, сквозь века и страны (забыв о веках и стра­ нах) , голосом олюбить и совместно растаять. Н и ч е го нет более чуждого Хлебн и кову, чем «орудовать сло ­ в о м » . Н е там надо искать - и н е в декларативно-за­ умных и гровых операциях с «любовью» и «смехо м » . Пусть эти м зан и м аются В а с и Брюсовы и К о р н е и Чуковские. Это у Хлебн и кова ли слюна? И мел ведь возможность Крученых прочесть в « Избор н и ке» ( год 1 9 1 4! ) и , того раньше , в «Дохлой луне» : Ко гд а ум и рают К огда ум и рают Ко гда ум и раю т К огда ум и раю т

к он и - ды ш ат , тр а в ы - со хнут , солн ца - он и гаснут , л юди - п о ют песн и .

( Степановская орфография лжет, но и в первоиз­ даниях не лучше . ) Н и чего суш е , строже , улыбчивей этих строк не было и нет. Да и не разглядел Круче-

56

В м и м Казовой

ных в «сумрачности» Велимира того огня , который по­ жаром разгорелся в « Н очном обыске» , а через семь месяцев сожрал его в кромешной дыре, без эха и лиш­ них слов. Влага, вода у Тютч ева? Но н и кто о нем (старике!) лучше не сказал , чем друг его И . С . Аксаков: «Это был пл амень , м гновен но пожиравший всякое встречавше­ еся ему и им сам и м твори мое явление мысли и не­ прерывно сам из себя возгоравши й » . Как же без вла­ ги не перегореть в пол м и нуты? Не «части» (по Гете) , а «стихии» (по Бёме) : нелегко уловить в человеке, ко­ торого они буквал ьно рвут на куски , их ди намичес­ кое , подвижное, взаи мозаменяемое соподчинение. Не будь «сумрачного» огня и влаги «свежих детских глаз» , не было б ы и «бесполезной» (для кого? только не для В ел имира) улыбки . Сам себе улыбается . . . по сей день в идиоты зап исывают . . . а ведь это в н е м слово безу­ молчное (с кем еще сравнить?) заговаривается ровным тихим о гнем , когда бесконечное , веч н о н езавершен­ ное . . . « наброски » , «обрывки» - л и ш ь н а бумаге , а внутри оно целостно есть, без «объекта» , «субъекта» ; таким - «пере избыток жи зни» - оно существует в «таинственной, патетической и священной абсурдно­ сти» (несусветности?) хлебниковского естества и по­ тому улыбается само по себе . Н и какого сю сюкан ья , н икакого слюнтяйства . . . но и ни малейш его (поверх речевого потока, его словосмысла) «замирного воспа­ рения». Далек он равно и от платоновского божествен­ н о го безуми я , и от неоплатонистского безумия вдох­ новенного. Когда время п р и н ялось совершать - не нуждаяс ь в руках Мандельштама с собратьям и - «ог­ ром н ы й неукл южи й , с крипучий поворот руля», Вели­ мир писал книгу о «чсл овеководстве» и расп олагался в столетиях «удобн о , как в качал ке» , ибо настала пора для самой рискованной и серьезной и гр ы :

Улыбка

57

« Конечно, многие из вас дружат с игральной ко­ лодой , некоторые даже бредят во сне всеми эти ми се­ меркам и , червонн ы м и девами , тузам и . Н о случ ал ось ли вам играть не с предметны м лицом , каки м - нибудь И ваном Ивановичем , а с собирательн ы м - хотя б ы мировой волей? А я и грал , и и гра эта мне знакома. Я считаю ее более увле кател ьной той , знаки достоин­ ства которой - свечи , мелок, зеленое сукн о , полноч ь. Я должен сказать, что в выборе ходов вы н ичем н е огран ичены . Если бы игра требовала и это б ы л о в ва­ ших силах, вы бы могл и , пожалуй , стереть м о кр о й губкой с черного неба в с е его созвездия , к а к с учи ­ лищной доски задачу. Н о каждый и грок должен сво­ и м ходом свести на нет положение противн и ка. Несмотря на свою мировую природу, ваш против ­ ник ощущается вами как равный , игра происходит н а началах взаимного уважения , и н е в этом л и е е пре­ лесть? Вам кажется , что это знакомый и вы более ув­ лечены и грой , чем если бы с вами и грал гробовой призрак . . . » Игра истребления и созидания , в которой все живо , мертвого нет: не такая ли виделась Ницше? Распред­ мечивание, вплоть до созвездий черного неба: н е тут ли р азгадка «бесполезной» улыбки Хлебникова? « Ка» написано было в 1 9 1 5 году. Над распахнутой пропастью , куда суждено было рухнуть не только Рос­ сии , не только «железному» веку , но, быть может, и всей злополучной «истори и » , Хлебников носится со своим «наперсником в забаве» п о люб ы м временнь'1 м направлениям : время замерло и остановилос ь , хотя безвременьем не пахнет отнюдь . . . Вспомн и : «улыбке­ то спешить некуда» . А еще лучше : «Счастл и в , кто по­ сетил сей мир / В его ми нуты роковые . . . » Что же де­ лает этот счастливец? Сидит, призван н ы й , н а пиру «всеблагих» , проводя с ними время (время?) в беседе . . .

58

В ади м Козовой

Хлебников поспел в сам ый срок и правила «Игры» сформулировал с первым шагом: «И если человечество все еще зелень, трава , но не цвет на таи нственном стебл е , то м ож н о ли говорить, пророча, о осе н и , жел ­ тыми л и стья м и отрываясь от сил бесконеч ного? Ил и же , слы ш а п е с н ь , сл едует посмотреть н а н ебо , не жаворонок л и п ервы й? И даже мертвое ил и кажуще­ еся таким не долж н о ли прозреть связью с бесконеч­ ным в эти дни?» Но когда загудело вовсю и такая по­ шла перекличка - от живых к мертвым , от м ертвых к живым , вместе , не разобрать , - Вели мирово «дере­ во бесконечности» окунулось корнями в пять изна­ ч ал ьных прародительских рек и прошумел о почти без сло в , на одном дыхан ии голоса: «Л ю-блю-весь-мир­ Я» . Поэтический идиотизм (в смысле эти м ологичес­ ком ) ? Блаженная (тоже не без этим ологи и ) утопия? Н о какое нетерпеливое желание и муравьи ное упор­ ство! Голод, резня , истребление, в которых ему самому досталось более чем сполна, видятся неизбежной пре­ людией . . . место «расч ищено» (как «ситуация» в лин­ гвистической философии ) , пришла пора зарождения . . . м ожно , стало быть, н е только взрывать словарь в бес­ предельность (словотворчество «по законам языка») , н и одной малости речью не м инуя, но и позволить всем малостя м , без различения живого и мертвого , вступить в радостное общен ие, сведя слово к звуко­ в ы м п ервоэлементам на «пути к м ировому заумному языку» («Только он может соединить людей. Умные языки уже разъединяют» ) . Но есть нечто выше и та­ кого общения - язык «звездный» судьбы и мировой вол и : « Понять вол ю звезд - это значит развернуть перед глазами всех свиток истинной свободы . Они висят над нами сли ш ком черной ночью , эти доски грядущих законов, и не в том ли состоит путь деле­ н и я , чтобы избавиться от проволоки правительств

Ул ы б кn

59

м ежду веч н ы м и з в е здам и и слухо м ч ел о вечеств а ? Пусть власть звезд будет беспроволоч н о й » . Признаюсь честн о , что перечитывать декларати в ­ но-скандирующий «Л адомир» (которы й некогда п р о ­ бирал д о прожилок) стало занятием н елегким и тя ­ гостным. Фонологи ческие наи вн ости Хл ебникова (не он перв ы й , не он и последний) воспри н и маются те­ перь едва л и более дикови н н о , чем его вычислител ь ­ ная дотош ность. А ведь и порозн ь , и особенно в со­ четании о н и отн юдь не «пустой звук» доверчивого младенца. Это пережито голосом и о гол осе проро­ чит. А в голосе - что? Кто желает «звездам тыкать» , лишь тот умеет и м улыбаться . Н о с печалью возвра­ щаешься на земл ю , всп о м и н ая , что еди нстве н н ы й « мировой язык» , разработанн ы й н ы н еш н им челове­ ком , это самый безголосый и безулыбочн ы й , «умный» и «формализованный» язык науки . . . и , быть может, всеобщей погибел и . В своей нетерпел и во й тяге к н а­ укообразию двусмысленна и утоп ия Хлебникова . . . П и ­ шет М итуричу: « Я надеюсь отпечатать закон време ­ н и и тогда буду свободен». Чего проще? Не стоит, однако , гоняться за внеш н и м сходство м и торопиться с умными заключениями . Не трактат пишу, а п исьмо «С того берега» ; на кой черт м н е об­ щие знаменатели ? Есть такая п орода: изобретают ве­ лосипед . . . но не велосипед их объеди няет. Это я о себе - тебе ; и впол н е к месту. Я тоже бывал коммен­ татором и н аходил « параллел и » ; да ведь то «на заказ » ; в жизни велосипедной , т ы знаешь, их н и когда не и с ­ к ал . . . вечно брыкался! И тем более так надЛежит с дру­ гим - с беззащитны м , с любимы м , с «не умеющим м ыться » . П усть он будет, хоть на м и н уту , для н а с «звезда» ; тогда мы прислушаемся к предостережени ю Хлебни кова: Го ре и вnм , взя вш и м Н е верны й угол сердца к о м н е . . .

60

В ад и м Козовой

А если прислушае мся , станет вдруг совестно, не­ уютно и зябко : заче м , п раво , столько л и ш н их слов н аболтали ? Не луч ше ли просто: увидеть сердцем и сердцем же промолчать? Погляди -ка - ведь это он сам себя , бессловесного , «отлетевшего » , угадал : И кто - то бл едн ы й и высо ки й Сто и т с дубро во й од и н а к ов .

Ну и достаточно, пом инаний не требуется . Но про­ м олчать мешают его же слова , к которы м , худо ли бедно , п одыскиваю ответные. То есть не слова сами по себе (живут повторением, не ответами ) , а застряв­ ш ая во мне интонация , непрожитая - «хоть смейся , хоть плачь» - пыли н ка . Ей поверю ; к чему сравне­ ния? П олюбившаяся толкователям несусветная «Кни­ га» М алларме мало имеет общего с вечно пухлым от рукоп исей живым мешком Хлебникова. И в его «пу­ танице» между живыми и мертвым и («Я люблю гово­ рить с мертвыми») , и в числах истории , в цикличес­ ких выкладках нужно видеть не отголосок переселения душ или н овую вариацию на темы Н . Федорова, а н еобходимое голосу чувство вечного возвращения и , стало быть, неизменного , стоячего времени . Где его исток и где его вы -ток? Один и тот же неоглядный простор; тот же самый древний русский напев . . . «поют песни» . . . без слов и даже без музыки . Фрагментарность, незаконченность, вариантность . . . нет, н е хочу закавычи вать. Разумеется , Хл ебников протестовал против небрежности или вол ьничаний друзей, его публиковавших. Слишком много собралось пустых россказней насчет его мнимого равнодушия к печатному тексту. Но и не заглядывая в его рукопи­ си , где почти «растительно» , как на камне мох , строч­ ки стелются поверх тулова (да и тулово едят черви замен и вычеркав) , и не копаясь в грудах черновиков и н абросков (нет подобного по количеству, а главное,

Ул ы б ка

61

по равноцен ному с «завершенным» качеству) , утвер­ ждать берусь с уверенностью , что в посмертно й судьбе Хлебникова, - мало сказать «до Гутенберга» , едва л и н е апокрифической , - пови н н ы н е друзья , не после­ дующие издатели и даже не двуногое марево, запре­ тившее ему в открытую говорить . . . все это лишь одн а сторона медали ; но если к судьбе относиться по -хлеб­ никовски , становится очевидно, что его судьба в п ол ­ н е закономерна и что иной о н б ы и не п ожел ал . Что голосу слово? Ведь сам себя ест и рвет в кл очья ; нет у него тела, а только простор . Ты , наверное , догадал ась, что улыбка и голос для меня одно и то же: как непременно голос «зияет улыб­ кой » , так улыбка - «без слов и даже без музы ки » поет. Огонь, ставший сперва огонечком , а п отом во­ все " . колечиком-облачко м . " Пусть непростой , пожи ­ рающий заживо; прожить выпавшее надо до дна; толь­ ко тогда, поня в , улыбнешься. Упрекающим Хлебникова в «большевистских иллю ­ зиях» ответить следует его отказом: Мн е гораздо п риятнее С мотр еть на звезд ы , Ч е м п одп исы в ать смертн ый пр и го вор . М не гораздо п р иятнее Слушать голоса цве тов, Шепчущих «это он ! » , Когда я прохо жу по саду, Че м видеть ружья , Убивающ и е тех , кто хочет М еня у бить . Вот почему я н и к огда, Н и к огда Не буду правител ем !

Как тут опять не вспомнить Толстого : « " . славяно­ филы правы, говоря , что русский человек скорее пред­ почитает терпеть от властей, чем самому быть участ­ ником власти» . Сказано в устной беседе и записано М аковицким ; сам написать «не посмел » " .

62

В ад ю� Ко з овой

Нет, Вел и м ир в оправдательных грамотах не нуж­ дается . И меющий дел о с горючей судьбо й , прожи ­ гаю щий голосом марево времени , он ли поддастся гро ш о вому м а н и хейству? Есл и действител ьно « всё ол ю б и л » , то конечно же без сл юны и сюсюканья : сквозь тотально-свирепую - когда час при шел - жа­ л ость . Сомневающихся отсылаю без объяснений к тому же « Ночному обыску» ; пусть и м отрежет стару­ ха (еще одна «барышня-смерть») : « Как хотите!» «Ходу истории» поклоняться негоже, но к «роковой м инуте» брезгливы лишь морал и стические скопцы . Ну а есл и , как считает Крученых, улыбается Хлеб­ н и ков от любовной «неудачливости » , тогда высказав ­ ш и м с я «удач н и к о м » следует п р и з н ать м аркиза де Сада . . . да только улыбается ли он? Вот вопрос , над которы м стоило бы призадуматься. Говорю не о юмо­ ре, которого он отнюдь н е л ишен . Улы бка - иное. И улы б ка не вся кая . Жан Полан разглядел ее у него : в день, когда «гражданин-секретарь Брут Сад» выступал перед Секцией П ик. На свободе - год с лишним, и нет в нем мести , нет и (сказали бы п о-русски ) вол и ; эта карающая свобода истории вместе с праведными ее «история ми» ему кажется чрезмерно куцей . На лице у н е го - улы б ка разочарован ного свободо й . Пока вновь, навсегда не исчезло л ицо в крепостных стенах, вне вся кой и стории . . . Только в тюрьме могла изл и ­ ваться беспримерная ненависть Сада: общений лишен­ н ая , но ведь и без нужды в них. Только там он осво­ бождался , не в состоянии вызволиться : и в самом «вселенско м » , самом «Кощунственном» и «преступ ­ ном» оргазме не развеешь противостоящий предмет. М ожно мучить, терзать, убить; предмет остается . . . Он это знал лучше всех. Оргазм невинен! Улы бка ненависти? Н о Сад не Люцифер . Флобер, буквально одержимый Маркизом, ужаснулся однажды: « Н и еди ного деревца у Сада, ни ОДН ОГО ЖИВОТНОГО» .

63

Ул ы б ка

Н енавистью к природе н е объяснишь. Ведь прежде всего ненавидимые человек и Бог обозначены всюду именами или же «позам и» . . . Ул ыбка вызова? Н о бросать его некому. См ерти разве что? Но отнюдь не трус , Сад , по сути , и не от­ важен, даже в своих исступленнейших, безумно-логич ­ ных проклятиях. Ничего общего с Дон Жуаном - и барочным, и особенно романтическим. Дон Жуан вся­ ки й миг целеустремлен (потому и бесцелен ? ) ; не м и ­ нутой живет о н , а предстоящим ; пожираемый време­ нем, завоевательной страстью , в своем желании он и сам желанен: мифичен! Ведь и весел , и , черт подери , любим! Безразл и ч е н к объекту? Еще как с казать . . . Жизнь отдаст за «еди нственный раз». Гонится л и ш ь з а количеством? Но у него - пускай «тысяча три » все-таки поименные списки (да и то , по-моцартовс­ ки , в устах Лепорелло) , а не безысходно-статическая qисловая прогрессия , как у Сада (эти бы ч и сл а - н е хлебниковские «доски судьбы» ! ) . Садизм кли н и чен , а не мифичен , хотя о злом мире и «несоответстви и » че­ ловека Сад ( извращенный последыш катаров) сказал истину, разделяемую бессловесно миллионами «щепок истории» . В кли ническом мире остается л и ш ь улы ­ баться по-идиотски в психолечебницах. Угрюм ли Сад? И того не скажешь. Какая-то ле­ дяная лава: он столько говорит и столько доказыва­ ет, даже (особенно!) в самые жгуч и е , неподходящие минуты , что , кажется , вознамерился задуш ить соб­ ственный голос в зародыше . . . молчи , Жюстин , и будь проклята молнией! Какой же голос в крепости , в мо­ настыре , в подземелье? Там укрыто от гл аз п ыточ ­ ное - нет доподлиннее! - сладострастие и его и стре­ б и тел ь н ы й - самый зряч и й ! - э кста з . П од у м ать только , 'iTO из монастырской «темной ночи» вырыва­ ются на простор песнопения св. Хуана от Креста и что из- под толщи гробовой разносится бескрайним эхом . .

64

Вад и м Ко:ю вой

« п одземный хор» Нерваля : « Когда все дремлет, / Кто чутко в немлет, / Тот цепи рвет!» Разве стены препят­ ствуют распредмечивани ю? Не они л и , оставляя п ол ­ н оту сл ова, уничтожаются голосом для нового отсче­ та в р е м е н и ? Но чтобы с б ыл о с ь , н адо осл е п н ут ь , потерять «пространствен ную ориентацию» и всякое разл ичение «чистого» и «нечистого» . " М оралист навы ворот, Сад до того одержим сквер­ ной , что должен был бы казаться револ юционером из револ ю ционер о в , если б ы с яростью небывалой не отверг наперед любых ностальгических поползновений к н асильственной чистоте . Улыбнется л и ? Без разочарован ия " . И - отказал ­ ся раз н авсегда - без наркотических и прочих дурма­ н ов " . На эту загадку нет у меня ответа. Если не во­ все недоступен общени ю , есл и смол кнет однаЖды , чтобы прорезаться лицом (и голосом? ) , то увидим мы не улыбчиво - и стребительное индийское божество, а, быть м ожет, раскрашенный и зубасто смеющийся че­ реп ацтеков. М ожет быть" . если мир позабудет свое (твое, мое - наше!) садистское имя . Понимай , как умеешь. Обрати лишь вн имание: и застывший смех улыбаться способен ; значит ли это , что « гребень смеха» непременно увенчивается улыб­ кой ? Влага влагой и слеза слезой , но как быть с «са­ мой по себе)> багровой сухостью смеха? Как поднять­ ся ему до радужной легкости , если в доЖдичке свое пекло не оросить? « Среди хохота облаков)> - точно об этом , хотя вряд ли я сознавал до кон ца, какую пыта­ ются исчерпать необъятность восемь строчек, навеян­ ных вещицей Клее . Взгляни-ка на ю мористов, и «светлых)> , и «черных)> , на всех, кто смешит н ас с собою вместе, о т Свифта, Сервантеса, Гоголя до «величественных)> пьянчуг-ста­ р и кашек из Достоевского и цирковых гор оховых шу­ тов . Кто из них «радужен)> и «беззаботею> ? Уж не са-

Ул ы б к а

65

тирики л и ? Праздны й вопрос. Один пол ьски й гума­ нист- п исатель признается , что , проч итав Щедр и н а , в ужасе отшатнулся от русской литературы и ее действи ­ тел ьности (наивная тавтол огия принадл ежит гуман и ­ сту; я лишь повторя ю ) . Ему, н а счастье и в утешен ие бл агонрав ной н атуре , в далекой древнос ти укрыта корня ми действи тельнос ть Аристо фана, явно н е м ы с ­ лимая без царя Эдипа. Что ж е касается «правед ного» Ю венала или «умерен н ых» Горация с Буал о , вряд ли они рассмеш ат в нашу пору и самого благонр авного . Нет уж, есл и Щедри н страше н , есл и недаром , быть может, его с Гоголем почиты вал Стал и н , то ничуть не отрадне е Аристоф ан и Петрон ий - и даже сам ы й что ни на есть европей ский «По-сов ременно му» Свифт . . . ( Прерыв аю : звонит без конца телефон и торопит издател ь . ) Париж, 1982- 1983 (?)

3. Заказ № 1 228.

А PROPO S . РУСС КИ Й Ч ЕЛОВЕК . . . Кстати . Русский человек, это странное «евразийс­ кое» животн о е , столь же стадное , сколь и оди нокое , столь же забитый , покорный, косный фаталист, сколь и непредсказуем ы й хулиган и бродяга, хранящий в зако­ улках своей души столько же боли, сколько в сердце улыбок и способности смеяться над собой , - этот плохо поддающийся определению расплывчатый субъект есть прежде всего - химически , неисправимо - « перемен­ н ая величина» , зависящая от времен года. Чтобы убе­ диться в этом , достаточно перечесть «Евгения Онегина» с его отступления м и , следующими солнеч ному ритму, или , если этого слишком мало , погрузитесь в вечно све­ жие воды «Детских годов Багрова- внука» . И хотя нич­ то в нас , в пределах нашего я , в самом его ядре, несмот­ ря на бедствия , грозящие нам полным уничтожением , не изменилось и не треснуло с почти доисторических времен Аксакова и Пушкина, если дух наш оскудел , то виной тому влияние земли и воздуха, ощушаемое более и менее на любой широте, - не спешите , читатель, сле­ довать примеру разнообразных универсальных мысли­ тел е й и с легкостью заносить нас в разряд семей или видов архаических. Разве Апокалипсис отменяет про­ шлое? Где те жалкие час ы , по которым он мог бы све­ рить времена? . . Это варварское чередо вание времен год а , которые то затопляют нас водо й , то п ожирают пламенем, высвобождая , словно ударом хлыста, наши 1 Послесловие к переводу на французский трех п ьес Вадима Козовоrо: « Оазис» , «Паутинница» , «Облака». П ьесы опубликова­ ны в журнале « Po&sie» , 1 992, № 6 1 (Sourire а trois feuilles), в пе­ реводе Ж.-К. Маркаде.

А

propos. Русский человек . . .

67

внуrренние, не знающие узды пространства, которы е , очуrившись внезапно в зоне нулевого, линейного ил и циклического времен и , перерезают друг другу глотку, вспарывают животы и пожирают один другого, напроч ь отказы ваясь в апогее своего хищного прил ива вкл ю ­ чаться в историческую цепь ил и в музы кал ьную дли ­ тельность , - это ч етко е , пул ьс ирующее раздел ен и е , всякий раз, как впервые, отдающееся в нас вулкани ч е ­ с к и м и толч кам и , - не оно л и п р и ч ина того , ч т о м ы имеем лишь самое слабое представление о т о й восхи ­ тительной монотонности , которая в других краях и м е ­ нуется «литераl)'Рой»? Учитывая , что экономия энергии остается главным правилом в этом мире высочай ш и х напряжений , нужно признаться , что и среди вре мен года поразительно многие из нас различают только два варианта. Да и те не что иное , как близнец ы . ( А разве не могли бы м ы , здесь присутствующи е , скованные круговой порукой знания о неведомом , по­ настоящему, и притом совсем не случ ай н о , не как какие-то запоздавшие прижи валы , сделаться частью истории не просто старой , но воистину древней , ис­ тори и «вечного повторения» с ее древн ими обрядами и суровыми космогоническими празднествами ? Вся­ кий суд и алиби в сторону . . . Сам наш язык, пускаю ­ щ и й безнаказанно повсюду свои корни и флекс и и , не есть ли он весь целиком один-единственный ог­ ромный плеоназм , чистая и безбрежная тавтология? Даже если , как мне часто говорят, всякий живой язык таков, дело в степени этой безбрежности . . . ) О русской зиме и весне , об их неуступчивой от­ кровенной прочности , об их Здравом, без обиня ко в , смысле , космическом и потустороннем , никогда не будет достаточно говорено - ни достаточно с правед­ ливо. Никогда? Нет, на страницах этой книги - и ка­ ких страни цах! - о них говорится много , со всеми красками , но как раз там , где, под тысячью и одн о й маской, они входят в нашу жизнь , чтобы сделать из 3*

68

В ади м Ко'Jовu й

нее истор ию, пусть и м ало радостную , со м ногим и н а п р ас н ы ми попыткам и , - именно там с обеих сто­ рон ц арит обет молчания. Од н ак о мы жи вем здесь, это н е п одлежит сом не н и ю , мы проживем эту жизнь до гл уб и н ы и до с мерти ! В чем же при ч и н а разр ы в а , стол ь болезненно необычного , столь на первы й взгляд нелеп ого в своих вялых чередова н иях между пережи ­ тым потрясением и нищим слово м , бл изким к немо­ те? П оговорки , идиомы , обороты реч и , ки шащие в языке , самые живуч и е , сам ы е упря м ы е , не есть ли какая -то особая ч удовищность л и бо просто сл абое утешение п обрякушкам и ? Почему, спрашиваем себя , за и с кл ючением разрывов, которые изредка рассека­ ют время и запоминаются н адол го , здесь нет н и ч его , кроме бесконечной , вне време н и , мелодии? Кое- что об этом знают самые старые н аши пес н и , но они , как и прочие свидетел и , улетают и машут крыльям и где­ то далеко за горизонтом В ответ, и зима мшzо-помалу остается без ворон , весна, исподтишка, избавляется от грачей И поэтому нам приходится подбирать с земл и п олуслова, которые обе они раскидали , попле­ в ы в ая , круго м , п ытаться их «озвучить» , повторить перепады их голосов, подражать им , чтобы разгадать нашу участь, о которой не п оведал ни один путеше­ стве н н ик. Грустная задача! Нас не ждет н и какой ко­ рабл ь , никто не проложил н ам борозды , а вместо бра­ вых самоубийственных сирен , без передышки ведущих в пустоте свой рассказ , к нашим услугам только их далекий - вода на киселе - родственник: хтон и чес­ кий и н езапамятно древн и й Сирин , ночная яснови­ дящая птица, туманно сулящая рай , ошалевшая на своем тяжелом суку ; она то пропадает, то снова на­ ходит себя в певучем зове , порою сли шком ледяном , порою чересчур полнозвуч н о м , и прерывающемся , и вдруг вспыхивающем снова, - и этот зов передается дереву от корней до кончика каждого листа Улови ть? . . .

. . .

. . .

А pI"opos Рус с к и й ч ел о в е к . . .

69

Повторить? Проделать тот ж е путь? Трижды бессм ы с ­ л е н н ая задач а ! . . З о в , котор ы й н и ч е го н е обещает, ничего не предвещает, кроме тен и смутной угрозы . Угадывается какой -то древн и й напев ; н о как вспо м ­ н ить слова? В отл ичие о т своих дале ких сестер пти ца взывает к н ам из глубины печал и земн о й : нет сло в , нет пол н ого голоса, нет больше отсрочки , н ет и ш и ­ роко обещанн о го спасения! При йти н а помощь этой мол ьбе - значит найти самого себя . . . Н о как бы м ы н и старали сь , ничего н е п олучается , напрасный труд! Память артачится , глухие слова ощети ниваются , руки опускаются и хватают пустоту, и вот тут-то внезапн о , в эту жал кую неразбериху, в эту убогую толчею, что страшней любой амнези и , снова - в который раз! приходит, одним махом ставя все на места, строгая честность времен года. Из этих же корне й , зажатых между двумя кремня м и , зимни м и весен н и м , высека­ ется ден ь, серы й , как и все прочее , - долгождан н ы й отклик на птичий зов, искра такого внезапного безу­ мия , что не просит ни согласия, н и указания, чтобы вписаться - и в нас, и вне нас - точн о так, как ей напели. Скажем спасибо! ( Благодарить здесь не имело бы смысла, если б ы сами мы н е вели себя непростительно. Н о в данном случае нет извинений этой напыщенной м ифологеме, к тому же висящей в воздухе без необходимых уто ч ­ нен и й . Тем не менее вот хотя бы одно из возможных. Душа, блуждающая в предрассветной м гл е , или зага­ дочный посланец Эдема, эта колдовская вещая пти ­ ца, зачастившая из глубины преданий в наши с н ы , а накануне 1 9 1 7 года и в нашу поэзию, есть, прежде все­ го , - по ш ироте раскинутой ею тени , п о прер ы в и с ­ тым , резким и бессловесным своим напевам , - чуди ­ ще лунного света, стало быть , вдвойне несчастно е в глазах тех , кто всегда клонится к сол н цу, к нему о б ­ ращает улыбчивые р е ч и и н ежн ые слова. Какое ж е

70

В ад и м Казовой

б езуми е , какая острая н остал ьгия заставляет их в та­ ком случае п оверить , что достаточно прыжка от ка­ кого - н ибудь печально звучащего слога к земному сло­ ву ил и к его корня м , от взгляда , п розревающего собственную обездоленность , ко взору на упившийся жертвами ш ар ? Нет - сказал бы я вместе с Розано­ вым - н ичего более проти воположного , есл и не фа­ тального для нас, чем всякие формы лунатизма и обо­ жествления лун ы . Но зато и н ичто так - именно это и наз ывают русским профетизм о м , - так сильно не искушает нас, бросая из одной катастрофы в другую, как эта летящая бездомная и бесформенная красота, как ее крик, наполнен н ы й - до краев! - будущи м , словом и пространством . ) Итак, существ а , род и в ш и е ся в обстоятел ьствах , куда более подверженных сезо н н ы м изменения м , чем можно вообразить, существа, неуверенно проклады­ вающие себе дорогу вплавь, вчера в море, завтра в оке­ ане, хотя по-прежнему сохраняющие связи с пыльным кактусом своего сухопутного прошлого , увенчанн ы е тремя лепестками , такими ж е легкомысленно зелены­ м и , как и их предшественницы на стебельке , своим задыхающим ся шепотом не столько смогли мне по­ мочь преодолеть ужасные лощины и овраги наших н еизъяснимых краев , с колько приоткрыли со всей катастрофичностью ту невероятную даль , простираю­ щуюся «ВО все концы света» , где угасает - нетрону­ той ! - улыбка Гоголя . Страх против страха? Ведь то, что наводит ужас, это и есть беспредельное пространство, точно распах­ н утое небо или , скорее , как сиамская сестра; оно ужасно не своим однообразием, перебиваемым кое-где чересчур гладким и отрезками земли и провалами про­ жорл ивых гласн ы х , не только хищными миражами , призраками и галлюцинациями , которые околдовыва­ ют моряка в открытом море , ибо , как об этом уже

А propos . Рус с к и й

человек . . .

71

говорилось, под такой лави ной света видно все , каж­ дое зернышко , и в то же вре мя не видно н и зги , ибо всякий контур , всякий образ , всякая прибл и жающа­ яся или удаляющаяся фигура растворяется в бесконеч­ ности , в тех самых концах света, которые могут свер­ нуться клубочком не более и гольного кончика , чтобы затем еще мощнее взорваться преизбытком просто­ ра, - ужасно о н о своей край н е й шероховатость ю , своей постоянной тайной пульсацией, которая разру­ шает н ашу плоть сменой ускоре ний и замедл е ни й , растворяясь в одном месте , переплетаяс ь в друго м , бороздя его в о всех мысл и м ых и немыслимых направ­ лен иях так бесцеремонно, что , вывернутое наизнан­ ку , оно воссоздается заново наперекор сошедшему с ума компасу . . . ( Направление - азимут? . . компас - или секстант? . . Как неистовы эти небесные волчицы ! ) . . . Вас - и весьма некстати - пробирает дрожь , вас скребут и сверлят до косте й , наполняют пенящейся от бешенства пустотой эти дьявол ьские вибра ц и и , пока вы не усмирите их - голосо м , руками , смехо м , а потом и улыбко й , чтоб ы , фонема з а фонем о й , слог за слогом , слиться с н и ми в этой тряске . В ы п олага­ ете , что дело сделано? Вам кажется , что вы укротили безумную тварь? Нисколько - разве что на одну м и ­ нуту. Н апрасно пытаться расколоть этот безудержн ый порыв; с этим пространством , которое плевать хоте­ ло на наши маятники и наши календари , особенно не поиграешь. Тонущая на глазах у всех, сорванная со своего кар­ каса, страшащаяся и ночи, и дня , и собственной тен и , умеющая только вечно, д о бесконечности , выжидать и прислушиваться, но при этом намертво укрепл е н ­ ная , укорененная в напроч ь позабывшей себя массе , эта странная гипопотамическая глыба, которая , уни ч ­ тожена собственной тяжестью, барахтаясь и притаи -

72

В ад и м Козово i1

цовывая , беспрерывно разрастается в ширине, в кон ­ це концов оставляет нас настол ько разбиты м и , высо­ санными, пребывающими в таком от чаянье от своего коротко го и близорукого дыхан и я , что приходится униженно умолять уж неведомое божество ил и вла­ дыку безграничности : «Оставь меня! Дай отдохнуть от твоих мил осте й ! » Тогда приходит покой : постыдны й . Ибо н и кто , н и я , н и , думается м н е , в ы , м о й ч ита­ тель , не может сказать, идет ли здесь речь о той пре­ словутой бесконечности , которая , согласно специал и ­ стам , м ожет б ыт ь тол ько «дур н о й » . Я , с о с в о е й стороны , отказы ваюсь давать ей оценку; если о н а и дурна, то причиной тому наше несовершенство . Кто , раз пережив это страшное потрясение, способен вый­ ти из него - если это вообще возможно - девствен­ н о ч и стым ? Кто, слепой и одновременно ясновидя ­ щий , одолев эти бесчисленные версты , воплощенные в сло ве , не сохранит на всю жизнь тайную носталь­ гию , за которой, в самой потаенной глубине, не скры­ валась бы другая сила или воля , не смеющая больше называться ни речью , н и надеждой? Ибо каждый из этих бродячих ударов , каждый из этих рубцов, при ­ тязательных и , кажется, походя жестоких, задним чис­ лом отзывается во мне, после каждого толчка, как эхо , совершенно четким, без рассусоливан и й , призывом к сострадан и ю : ведь когда нужда заставляла , кажды й становился кем -то. ( П оскольку , как я полага ю , этот катаклизм в точ ­ ности п одобен нашему приходу в мир, или , точнее , нашему рождению в слове , нужно л и думать, что мы разрываем покровы только резкими выкриками , про­ ры ваясь сквозь столь вел и кое м ножество гол осов? Ведь н и кто сам не выбирает, с кем , в уплату за ка­ кие долги , в залог каких общих путей вписаться в про­ странство и стать в нем своим . Не правы л и те , кто

А

propos Рус с к и й человек . . .

73

думает, что и забвение обладает такой же протяжен ­ ностью , где каждая кочка , кажд ы й укромный угол ок может предъявить счет и сказать свое слово? В о вся ­ ком случ ае , жи вые, самоцен ные существа извещают нас об этих ритмах тысячью борозд, проведен н ы х н е ­ к и м и интонация ми по н а ш и м глохнушим скалам. Во­ ображению они не подвластн ы ; все , чего о н и от нас требуют настоятельно , - чтобы мы дали и м имя . От­ сюда же , в ответ, у иных эта беспощадная жалость , неумол имая , ведущая счет . . . И менно так я п о н и м аю слова Гоголя , этого вел и кого мастера «имен » , о том , что только поэзия могла бы в своем расцвете дать рус ­ скому человеку чувство - и реал ьное тепло ! - соб­ ственного пристанища, чувство , что он у себя и сре­ ди своих , в н аконец обретен ном доме. Если бы только этот русский человек- или то, что от него осталось, изгнан н ы й из себя самого , без роду , без пл е м е н и , знал , что ему не дано другого дома, кроме движущихся ритмов . . . Конечно, всякому случалось разглагольство­ вать об общем п оэтическом дом е , но на этот раз , вне всякого сомнения , мы стоим перед абсолютной явлен­ ной реальн остью . Не имеющей н ичего общего , само собо й , с торговлей стихом или его подобиями ; оце н ­ к а здесь возможна только в отрицательных величинах . В прочем , хотел бы я , в свете всего , что с н а м и про­ и сходит, чтобы мне указали , где наше вовне и наше внутри . . . ) Чисто лич н ы й случай? Без сомнения . Как эти два кремня , эта несчастная птица и расплывчатый сюжет . . . облака, посредники. Каким б ы н и был контекст, ожи ­ даеш ь-то, в сущности , текста и , как ни крути , име­ ешь на то все основан и я . Тол ько бы не забыть вто ­ ропях, что в истории , в любой истории не тол ько н ет протагониста, рано или поздно говоря щего последн е е слово, но и нет никаки х ком плексов, так что , есл и н е п оя вится другая истори я , более емкая (или тол ько

74

В ад и м

Koзorюii

мнящая себя таковой ) , чтобы проглотить первую как зеркал о -отраже н и е , ее стрелки и указатели могут в любой мом ент переменить нап равл ен и е , и не оди н раз . К а к только в с е кош ки станут серы и , хвост тру­ бой , выпрыгнут из воображаемого , кто скажет то гда, где н ач и нается текст, где кончается контекст, и на­ оборот и так далее? Но мы знаем наверняка , и это естественно , что смешение это не вчера родилось, что оно пришло к нам от сам ых корней языкового дере­ ва, и пока - надеяться на это во что бы то ни ста­ л о ! - о н и держат н ас в н апряже н и и , каждое слово можно п ереписать , каждый п исаны й текст - пере ­ честь по- новому и каждого зверя , как бы сер и без­ л и ч е н о н н и б ыл , - отл и ч ить от других и открыть заново. Именно этим занимается - есл и занимается п оэт , этот упря м ы й мул , которого н е вол нуют ни сбл ижение крайностей, ни объединение несовмести ­ мого , ибо он живет в мире абсолютных п одобий , где различия пребывают лишь в сходстве. Следуя своей мысли, п ойду дальше. Может ли вся ­ кий особый опыт, будь он до чрезвычайности темным, либо убийственно банальным , будь о н русски м , ац­ текским , готтентотски м , будь безрезультатным и бес­ следным , - может ли он , тем более будучи доведен до крайности , не поглотить нас таким и , какие м ы е сть? Считайте это дурным сном - Толстой здесь н е опровергает Ш експира, - н о ведь любой с о н будет сном мира, которы й , за н едостатком голоса (а не по­ добий , их-то хватает!) , тол кает нас к этому, точь-в­ точь как Сирин (сам-сон , но из тех, что снятся на­ я ву) , требуя , чтобы ему верн ул и всю ш ироту , всю необозримость слова. Можно ли не откликнуться на этот зов? (Но мы не откликаемся " . оставьте нас в покое! Ради этого распроклятого покоя м ы , можно сказать, вооружаемся до зубов, и пока скукоживается в наших п орах эта широта, пока задыхается под нашим пан-

А propos. Русс к и й ч ел о ве к . . .

75

цирем этот со н , эта мечта, со всех сторон явля ются путешественники по космическим простор ам и обруши ваются на н ас потоки ненужных слов, сам ы м и уди ­ вительн ы м и и з которых дарят н ас тем нейшие « ко н ­ ференци и п о разоружению» . ) Н о там , где находимся мы с вами , читатель, все м ы , изгнан н ы е н иоткуда, и з нас с а м и х , слово, которое считает себя хорошо написанным , больше не говорит ничего или вообще уже не слово , тогда как письмо всегда начеку , прячется в угол от того , что уже дав н о пришл о , стоически выстаивает п од тяжестью покая ­ ния , запоздалых угрызени й , обречен ное на монастыр­ ское прозябание и нищету отшельника. Эту сдержан ­ ность, эту стыдливость, смешан ную с безумием , м ы ловим в немом взгляде Джаком етти , красном о т арк­ тических бессонниц; однако н апрасно было бы и скать ее в сверхнапряже нности ( как н атянутая пружи н а ) Кафки , она л иш ь еще более жестоко подчеркивает нам добела раскаленную бел изну того ворона в чер­ ной стае , которы й захотел некогда называться Рембо. Тот факт, что п од конец он тем не менее р ванулся в том же самом направлени и , не опускаясь до тех п о ­ лумер , которы м и п о стыдно у п и ваются остал ь н ы е , должен был б ы , кажется , затмевая его рассвет (впро­ чем, невидимый) , размывая его скалы и мысы (хотя и непрорисованные) , послужить н ам в этот час после­ днего сведения счетов уроком, вернее, самым твердым приказом как можно скорее п о ко н чить с груб ы м и и грами голоса, который выдает себя з а п и сьмо и ста­ вится им. Как суметь не поддаться ему, как не усту­ пить ему вполне сознательно? Как продолжить, пусть только слабым эхом , тот странный орфизм развопло­ щения , волею которого в течение целого века поэзии прекрасный голос , тщетны й соперник сирен , с илил­ ся поглотить сам себя и оторвать от своей плоти с ка­ занное? Как , нако н е ц , среди стол ьких зеркал , . где каждое слово , уже ставшее пол ы м , делается еще бо-

76

В ад и м Козо 1ю й

лее пустопорожни м , - как не завыть вместе с волка­ м и , не заул юл юкать с мерзким и хищниками ? Сл иш­ ком мн ого сл ов на виду , сл ишком м ного взглядо в , пропущен н ых через слово , сли ш ком , воистину сли ш ­ к о м м ного мусора - кровавого ил и бескровного набросано несмол каемым, бесконечным говорением в огромную помойку скользких гл аз , гл аз- пуговиц! Время л и , скажете , в ыводить рулады? .. Н о не вре­ мя ли прислушаться к отзвукам интонации? ( М ожно п одум ать, что некая невидимая кошка, обжегшись чудовищным потоком , боится холодного и громкого голоса. МеЖду тем голос , верно плывущий по своему руслу, крепко зажат ый в своих ослепших от вслуши ванья берегах, ненавидит пришлые вокализмы и интонац и и ! ) Что можно е щ е добавить? Пожалуй , вот что : кри ­ чать бесполезно . . У кого в наши дни достанет нагло­ сти пытаться кри ч ать по поводу какого-то там лис­ точка, когда они осыпаются тоннами , трепещущие, жалкие, отжившие свое? . . Бесполезно плакать, смеять­ ся, петь , бесполезно пр ислушиваться к шуму падаю­ щей с небес воды или растущей траве . Говорите ше­ потом! Настшzо время похорон! Но и шептать надо уметь . . . Вместо того чтобы спорить, пойду дальше, по следам Артюра Арденского ; в нашем случае, пожалуй , даже молчание - выход для того , кто разучился го­ ворить. Что же касается меня самого , я говорить не умел с самого начал а - и по совершенно определен­ н ы м причинам и без всяких причин : как всяки й , кто приходит в мир, а п отом - еще меньше. Держу пари , что, учитывая состояние , в которое впали мы все , мой случай, каковы бы ни были мои совершенно особые л ичные обстоятельства, отнюдь не исключительный . Здесь не место толковать об этом в терминах социо­ логии , антропологи и , психол ингвистики и тем более апокалипсиса. Афазия , которая не исчерпывается эти м п онятием? Бесполезно искать причины в туманной .

А propos. Русский

77

• 1 ел о в е к . . .

магм е коллектив н о го заб ытья и п р и п о м и н ан ия . Я чистосердечно признаюсь, что моя жиз н ь в этом слу­ чае , если взглянуть на нее ретроспекти в н о , время от времени тол ько переводила стрелки , чтобы потом дать задний ход. П ростая констатация . . . Но в таком слу­ чае все , что выходит из этих уст - смех, шепот, вос­ торг и , бешенство , иеремиады - неважн о ! л и ш ь бы звучало слово , - все это , вместе и пороз н ь , может л и ш ь повергнуть меня в изумл е н и е и оцепе н е н и е ! Если б ы я тол ько знал , что з а искра высекается из этого сумбура, испепеляет до бол и , водит моей руко й , заставляя п исать поперек . Н о у меня все это вызы­ вает лишь еще большее изумление: н а этот раз я на­ учился говорить! А что будет с други м ? Неужели он научится тоже? Итак, эти три л и стика (так мал о ! но ведь Вавилон ­ ский ров . . . ) - чтение для голоса; глазу тут делать не­ чего. Н о нечего , я надеюсь, и затыкать себе уши. Тех же, кто обожает следить за история ми , пусть даже са­ м ыми ужасными, кто хочет почерпнуть из текста крас­ норечивые сентенци и , чтобы мурлы кать их под нос себе или своим бл изки м , - почтительно, но твердо прошу адресоваться в другое место . ( Кстати: н е объясняет л и тот факт , что слово , в высшей степени подверженное гибели , стремится уве­ ковечить себя н а п исьме, порой расширяя свои голо­ совые возможности, - не объясняет ли вечную толчею чопорных персон вокруг стран и ц , н а кото р ы х о н о вспыхивает? Что более всего подходит слову, как н е улыбка, которая говорит обо всем поверх любого про­ странства, которая сгоняет смех, не увлажняясь слеза­ ми , и - воздушная л и , вызы вающая ли - никогда не отвечает ни провокатору, ни любезным ему «реал ьно­ стям»? Нет н ичего , что было бы ближе к избавлению . Есл и я завтра умру , есл и я умру с и ю м и н уту - н а губах у меня будет блуждать т а улыбка, которую весь­ ма некстати и «Не п о сезону» несут нам самые уязви . .

78

В ади м Козо1юй

мые , самые нелепые, мимол етн ые и скорот ечные Старая Перечн ица, Спички и Облако. Ведь всегда есть кто -то , через кого приходит абсурд . . . ил и же абсурд я вляет нам необратимое . Русски й человек, снова о н , н авязч и в ы й , н е возможн ы й , кото ры й , быть м ожет, лучше других в этом разбирается , не пользуется никог­ да ни эти м тер м и н о м п еданто в , ни други м , более н ейтраль н ы м - « н енормал ьност ь » , п отому ч то о н , вел и кий хохотун и холодный насмешник, прекрасно понимая - онтологически, какова бы ни была его вера в свою неугасимую звезду - неприли чие своего име­ н и и нелепость своего внешнего вида, в глубине душ и себя уже сознает и говорит о себе в слове своих «ве­ р ител ь н ы х грамот» - от протопопа Аввакума, через ги гантскую гоголиаду, вместе с ученым, но диким ко­ том Пушкина2 , через застенчивые речи стольких лиш ­ них л юдей, неожиданный шаман изм «лже-классиков» с Достоевски м - Кирилловым , Лесковым , п одковав ­ ш им блоху, «цирком» Летающего Белого , Ремизова и Зощенко , сбрендившими Пастернаком, Фетом и даже Анненским , детским лепетом Ленивца Обломова или Гуро 3 , и вплоть до гигантского шага в пустоту, сделан­ н о го Толстым , его фальшивых купонов во всей перво­ зданности , а затем вплоть до буффонады Страви нско­ го , п р едсказан и й косол а п о го мужи ка М ал е в и ч а , а 2 А межд у тем в П ушки не , в ч астности в н ачал е е го поэм ы « Руслан и Л юдм ила» , видят идеальную пластшсу; кот, при вязанн ы й у лукоморья золотой цепь ю к зеленому ду б у и б е с престанно ходя ­

щи й н алев о и н а пр аво , «заводящий п есни » и «говорящи й с каз к и» , н и н а м гновени е не п ор ы вает с народным непокорным говором , его устн ы е инто н а ц и и , е го нез а крепл ен н ое «коллективное б ессо­

зн ател ьное» не прев ратилось (е ще не ? ) в образ , о н о реш ительно «в не л ите р атур ы •> . 3 Елен а Гур о : н есмотря на м ножество покл о нников , с реди ко­ торых Хл е б н и ко в и М ая ковски й , с 1 9 1 7 года не переиздав ал а с ь ; ее поэзия , фрагменты еди ного непрерывно го слова, ил и , с к орее , ее воркую щи й , но жесткий земн о й голос вписалис ь со временем в течен ие ф утуризма .

А

propos. Ру с с к и й

ч е л о ве к . . .

79

главное - коротких ударов Хармсовой дуби н ки и без­ донной , безобруч ной звездной боч ки иди ота Хлеб н и ­ кова , - в этой «литературе» собесед н и ков н а пире в о время чум ы слова опасно вывихнуты , си нтаксис пры ­ гает на лезвие бритв ы , голая инто нация ломает грам ­ матику, в этой саморазрушительной литературе, столь мало оседлой , почти не «обумаже н ной » , лишь перехо­ дящей к письму . . - русский человек сознает себя и говорит о себе как о самой опасной и - почему бы и нет? - самой патетической нелепице. Будем откровен­ ны - подпи саться под этим нам отн юдь н е стыдно , л и ш ь бы не усм отрели в этих жал ких суперлати вах подобие той самодовольной ухмылки, которую лепит н а некоторые лица мрачная м ан ия м и сс ионерского избранничества, - напротив , в этих окл и кающих друг друга голосах всякие контуры , всякая мера или срав­ нение размываются - и «В нас сам и х» , и « вокруг» , границы исчезают в бесконечном пространстве улыб­ к и . Нет, то скрытый , то более я в ны й , о н вовсе не собствен н ость племени , этот единственный и одновре­ менно универсал ь н ы й язы к , эта ул ы б ка угасающи х л и стьев у Тютчева или о н а ж е - у мате р и М и ш о , встретившей - п очему? - л едя н о й торос н а пути к смерти . Нет н ич его более несуразного , более хруп ко­ го, мимолетного, чем улыбка, ведь в момент смерти или вместе с ней? - появляется она, вечн ая новорож­ денная , предвещающая слово, и счезающая в молча­ нии , и все это п овторяется снова. Бессознательная улыбка самоубийцы? Может быть. Мы еще поговорим об этом . Во всяком случае , возвращаясь к нашим «бе­ лым воронам» - каким б ы н и было и х время года, какая бы искра в них н и зажглась, - ничего хороше­ го не напишет тот, кто, улыбаясь, не задумается хотя бы на мгновение о счастливом самоуб ийстве . На дне бездны недовольных лиц не бывает! .

Май

1 987

80

В ади м Козово й

Но почему стол ько шума, когда бросают писать? Кто сказал н ам , что , есл и иссякн ет дыхание, наши грезы должн ы и м еть снотворное действие? Ведь все­ го проще бросить писать . . . кто н е го ворит, тот н е п ишет; однако б е з актеров, б е з свидетелей , рвущихся к нам за кул и с ы , мечта и простор продолжают плыть по течению (так плывет, в невысказан ном , этот мир ) . П о ка н е у п ал занавес, нет ничего п ро щ е . Что же касается другой стороны дела - отказа пе­ чататься или полного безразличия к этому, она кажет­ ся мне очень важной и в высшей степени загадочной , каковы б ы н и был и тайные прич и н ы либо внешние о бстоятел ьства, об этом нас заставл я ют думать не только Э м ил и Дики н сон ил и Тютч е в , Рембо, Кафка и Гогол ь , но также и другие , несоизмеримые по ге ­ н и альности , от которых не осталось даже и ме н и , из­ дохши е , согласно золотому правилу, на дне кан авы . А господин Тэст? Нет, здесь совсем другое. Здесь речь идет о действ и и совершенном , не только заду­ ман ном. Или эти слова Uветаевой : «А м ожет, лучшая потеха перстом Себастиана Баха органного не тронуть эха?» Но Бах м ожет б ыть Бахом со сво и м «перстом» только в звуч ащем органе . . . М ол ч а н и е , которое взрывается в кри ке , пронзает самые немые голоса и не прячется за н есказан н ы м . И все-таки подумайте о б этом ! Там , где все взаи ­ моотражается , технически воспроизводится , находится кто-то, не стремящи йся себя повторить, размножить . . А если и в самом деле вел икий прил ив смоет все без остатка и оставит голое место? Или это всего лишь вечная квадратура круга? Если б ы тол ько можно было , не краснея , пойти по стопам неуловимого Розанова, который , собрав кое -как в кни гу тыся чу обрывков домашней болтовн и , дал ей подзагол о вок, лучащи й ­ с я лукавой ул ыбкой : н а правах рукописи . . . .

11

О П Е ТРЕ С УВЧ И Н С К О М И Е ГО В РЕМЕНИ - Как вы познакомились с Сувчинским ? - С Петром Петровичем меня, можно сказать, свел Анри Мишо. Говорили м ы , в частности , и о публ и ­ кации моей поэзи и , про которую М и ш о н асл ышался и которую непременно хотел знать, а я был убежден , что ее речевая стихия н епереводи м а , особенно н а французский . Мишо ж е - такова была одна из черт его гения - что-то нужное ему «нюхом учуял» и не отступал . Вдруг он мне говорит - а это было в сам о м начале моего преб ывания в о Франции . . . - Когда в ы приехали в Париж ? - 1 7 февраля 1 9 8 1 года - и не один , с больны м старшим сыном . А разговор происходил в начале или середине марта. Так вот, Мишо говорит: « Н адо вам повидаться с человеко м , который открыт как никто всему новому» . Это , сказал он , музыковед, русский по происхожден и ю . Потом вспом н ил фамил и ю Сувчи н ­ ского (знал он его хорошо, еще с довоенного вре ме­ ни) и стал рыться в записных книжках, одной , дру­ гой , в поисках е го телефон а . Но не нашел . Через какое-то время , думаю, это бьшо спустя примерно не­ дел ю , я был в гостях у Наталии В и кторовны Резни ­ ковой , дружи вшей в свое время с Ремизовы м , и те­ лефон Сувчи нскоrо у нее узнал . - Это имя что-ни будь говорило вам в то время ? - Я знал , что Сувчинский музыковед и основатель евразийства; знал также , что он близко дружил с Ре­ мизовым с самого начала 20-х годов. Алексея Михай ­ ловича, особенно той поры , я всегда л ю б ил и за­ п о м н ил , ч т о в тексте , кото р ы й в п о сл едст в и и , в расширенном виде , стал кни гой « Взвихрен ная Русь» ,

84

В ал и �• Козовой

а в первом варианте - гораздо лучшем , на мой взгляд, о п убл и ко в а н н о м в жур н ал е Андрея Бел о го « Э п о ­ пея » , - назы вался « Временник 1 7-го года» , в те ксте гоголевской местами сил ы , где сны и ре ал ьность пе­ реплетен ы так тесно, что трудно сказать порой , где конч ается одно и нач и нается другое , так вот, в одном и з этих снов и фигурировал Сувчинский , а называл его Ремизов там Метроном за точ н ы й у н и кал ьный слух. Вообще-то, Сувчинский был для меня существом м ифически м , но, скажем пря м о , скорее второго или даже третье го ряда . Значения и масштаба л и ч ности П етра Петровича (скажу сразу, всю жиз н ь чуравше­ гося публ и ч н ости ) я себе не представлял . Русского ч итателя в П ариже , теl\·1 более читателя предел ьно р азборч и вого , м не дей ствительно не хватал о , и за совет Мишо я ухватился , так как ему доверял , хотя наша дружба была тогда л и ш ь в самом зародыше. И вот я позвонил по телефону, которы й дала мне Рез ­ ни кова . . . - Как вас встретили ? - Ответ и ла мне Мари анна Сувч инская , как я потом узнал , дочь Льва Платоновича Карсавина. (Наша с ней дружба продолжал ась и п осл е смерти П етра П етровича, я очень любил ее; она заслужи вает от­ дел ь н о го рассказ а . Назы в ал всегд а , и в п и с ь мах , М ар ья н о й . Она с недоум ени ем спросила однажд ы Петра Петровича: «Почему Вадим называет меня Ма­ рьяной?» Он смущенно сказал : «Ну, так по-русски . . . ») М арья на с п росила « В л об » : «А вы кто ?» Я весьма глупо ответил - что ее чрезвычай но смутило , она мне позже говорила об этом и , конечно, была пра­ ва, - но я не знал , что ответить на стол ь, в сущно­ сти , неле п ы й вопрос , которы й задать вол ен л и ш ь Б о г - или Сфинкс, или мировая безымянная тиши­ на. Ответ был , в растерянности , таков : «Я - поэт» . Но кто о себе , в быту, в повседневной жизн и , может

О П ет р е Сувчин с к ом и е го н ре м е н и

85

сказать: «Я - поэт» ? По-моему, никто: н и Тютчев, ни Гел ьдерли н . . . Кто вообще в праве ответить что-л ибо положительное? Разве что : «Ты» и л и « Т ы , Г осп о ­ д и » , - а т о и вовсе : « н и кто» . В проче м , « н и кто» вел икое притязан и е . Тем более в устах п оэта . Таки м и был якобы н а и в н ы й авторс к и й п с е вдон и м Ан ­ ненского . - Вас пригласили в гости ? Петру Петровичу было тогда почти девяносто. " У Сувчинских был открыт ы й дом, бывало много посетителей, кто именно в то время ? - У Сувчинских я появился , думаю , дня через два­ три . «Открытого» дома у Сувчинских не б ыло никог­ да, но друзей и знакомых перебывало великое м н о ­ жество . Но Сувчи нские вплоть до 70-х годов сами «выходили» ч асто . П етр Петрович был , в сущност и , весьма «светски м» человеко м , хотя терпеть не мог об­ ще н и й пустых и н и кчемных. К тому врем е н и уже мало кто бывал в его доме - считанные единицы . " Был я принят очень радушно, общи й язык с Петр о м Петровичем н ашел сразу; у н а с оказалось м ного об ­ щих черт и стол ько же общих привязанносте й , в том числе Ремизов. (Ч асто о Ремизове, о его « выходках» и «безобразиях» речевых мы говорили с моим другом Н иколаем Ивановичем Харджиевым , но это совсем другая история . Сувчински й , удивительное дело, слы ­ хал и о нем . ) Общими были - это ч увствовалось сра­ зу - и резкое неприятие того или иного , и, напро­ тив , безусловное приятие: Рене Ш ар (он по дружбе меня во Францию пригласил , а потом мы рассори ­ л и сь) , Анри М и ш о , и , конечно же, Тютчев, и Вел и ­ м и р , и П астернак, и Розанов, а кроме того , я пришел к нему со сво и м и стихами и со своей прозой . О н попросил почитать. Мар ьяна в разговоре н е участво ­ в ал а , она приносила с кухни горячие п ирожки , кото­ рые я пожирал жадно (впоследстви и она подсказал а моей жене , где эти п ирожки покупать) . И вот, когда

86

В ал и м Козовой

я прочел одно, другое, третье, мало-помалу «взвинтил ­ ся» ( какие-то токи между нами пробежал и , я это чув­ ствую безошибочно) , Сувчинский пришел , я не пре­ увел и ч иваю , в настоящий экстаз. Описы вать сцену не стану, это было н ечто н астолько непосредстве н н ое , юношеское , настолько интимное, что просто язык н е п оворачивается рассказать. И добавил : « Я ждал этого ш естьдесят лет! » Н аверно е , и эту сцену н е стоило вспом и н ать, и сло ва эти воспроизводить не нужно . Н о я хочу, что­ б ы вы почувствовал и сразу , каким е ще мог бывать Сувчински й , и чтобы стало понятно, откуда пошла н а ш а дружба . Такой откл и к , такие окрыля ющие с ч итанные за всю жизнь - встречи вряд ли случай­ н ы в личной судьбе ; тот, кто чувства судьбы лишен, с эти м не согласится и только поморщится или по­ жмет пл ечам и . И ведь даже сейчас неважн о , что к Сувчи н с кому я , при всей дружбе , относился потом весьма трезво, а что касается стихии п оэтической , м ежду нами порой вставала стена . . . Могу признать­ ся , радость моя тогда была тем бол ьш е й , что «под­ п ол ьность» поэтического существован ия - надо л и о бъяснять? - я с ч итал уже чем -то н е отврати м ы м , полагался - и полагаюсь д о сих пор - л и ш ь на пе­ чатное издание и на редкостного читателя-друга ( из­ вестных мне не так уж м ного ; Харджие в незаменим) , а распространять и «пропагандировать» свои неопуб ­ л и кованные писания никогда охоты не и мел . . . Почти сразу у м еня установились самые сердечные отноше­ ния и с « П етей » , и с Марьяной. - Вы ча сто общались , бывали у них ? - Я видел и х часто в 8 1 -м , 82-м году, они участвовал и , как могл и , во всех моих делах. Я уже говорил , с П етром П етровичем у нас было много общего, го­ ворили м ы обо все м , легче перечи сл ить тем ы , кото­ рых мы не касались. Но в 8 3 - м году Сувчи нский тя -

О П ет р е Сув чи нс к о м и е г о н р е м е н и

87

жело заболел , м ы видел ись реже : однако перезван и ­ вались регулярно. Я и сейчас слы шу его гол ос в труб­ ке: «Дорогой . . . » - так он обращался ко м н е . - А какой был голос , какой тембр ? Мн е кажется , должен быть баритон, мягкий, властный и барствен ­ ный немного. - Гл уховаты й . Н и ч е го « в ал ьяжн о го » в н е м н е было. Уверенный . Увлеченн ы й . И ч асто - очень ду­ шевный . Но не за-душ евный . И тем более не сенти ­ ментальный. Что-то проскал ьзывало изредка старчес­ ки -утробное . Особенно в минуты , когда чувствовалось повторение чего-то годами затверженного . Хотя голова у Сувчинского оставалась на редкость ясной , к темам заветн ым и нтерес не убывал . Конечно же , старость сказывалась. Однажды перед моим уходом П етр П ет­ рович проводил меня в коридор . Ш ел разговор о Блоке. Сувчинский вдруг вспомнил , как жарил с Бло­ ком картошку. Потом призадумался и спраш ивает: «А вы, дорогой, Блока не знали?» Но такие провал ы были крайне редки . Марьяна, правда, не раз потом сокру­ шалась: «Как жалко, что вы не знали Петю ран ьше» . В 84-м он болел уже п очти весь год, а в начале 8 5 - го скончался . А незадолго перед тем , в октябре 84-го, умер Миша. Кстати , я где-то говорил об это м , Миша и Сувчинского я помирил , хотя слово, может быть , и не совсем подходящее , во всяком случае, когда я од­ нажды употребил его в разговоре с Петром Петров и ­ чем , он даже рассердил ся . - В чем бьU1а причина разм.олвки ? - Миша как-то нахамил человеку, который позвонил ему по рекомендации Сувчи нского и просил на­ писать что - н ибудь о Стравинско м . П етр Петрович тогда, в 1973 году, Задумал сборник в честь своего дру­ га, но замысел его не сбылся. Миша же вообще «по заказу» ничего не делал и от настойчивых просьб мог прийти в ярость. Хотя «ДЛЯ» Сувчинского однажды

88

Вали � Каз ово й

напи сал замечател ь н ы й текст о музыке, котор ы й стал п р е д и с л о в и е м к в ы ш ед ш е й в издател ьстве « Fas­ que!le» - в знач ител ьной степени при участи и П етра П етровича - « Э н ц и клопедии муз ы ки » . Но Страви н ­ с к и й б ыл для него «пройденный этап» , он это уже « переварил» . . . - Ит ак, дружба охват ывает , собственно, три года . . . - Н о три года очень насыщенных. П о сути , сре­ ди русских - я имею в виду старую эмиграцию , в пер­ в о м , втором и третьем поколениях, - кроме семьи Татищевых, Сувчинские были , пожалуй , самыми близ­ ки м и друзья м и . Н е могу, впроч е м , сказать , что эту среду - или то , что от нее осталось, - знал хорошо и широко . В стреч не искал , не до того было, просто « П о п ал , куда н адо » . Судьба как будто напряглась в этот короткий , почти непосильный период и подарила целую горсть необ ы кновенных встреч и дружб . Н е будь и х , я б ы , возможно, внутрен не окаменел . С Пет­ ром П етрович е м , повторяю , меня связывал и прежде всего общие интересы и пристрастия. А есл и вдумать­ ся глубже - какая -то интонационн ая общность. При всей огромной - чудовищной! - разнице в возрасте . И нтонация , ритм , слово . . . - Вы, наверное, много говорили с ним о России ? Ведь, судя по статьям Сув•tuнского самого разного периода, и тем, что печатались в русскоязыцных эмигрантских JJСурналах, и тем, переводы которых заказывались спе­ циально для этого сборника, и по письмам его и к не.му, которые удалось процитать, эта тем а существовала для него всегда. И как е.му удавалось - я сужу, напри­ мер, по главе из «Poetiqиe тиsiса!е» Стравинского, ко ­ торая, как теперь известно, написана Петром Петро­ ви цем, - так глубоко, подробно и довол ьно т о цно проникат ь в сут ь существующих здесь пробле.и , и не

О П етре С у вч и н с к ом и е го вре м е н и

89

только музыкальных ? О какой России вы говоршzи ? Как он к ней относился ? - Говорили о разной Росси и . О советской , кото ­ рую я знал и которую Сувчи н ский знал , скаже м так , н еважн о в деталях , н о в общих чертах , разумеется , себе представлял . Об этой , правда, нечасто . С корее о конкретных людях, о жизненных ситуациях. Больше о России до 1 7-го года, а еще больше - о Росс и и как таковой , то бишь о ее воплощенной судьбе . Как вам сказать? К России отношение у него было напряже н ­ ное, глубоко эмоционал ьное, я бы сказал , патетичес­ кое. С одной сторон ы , оставшееся со времен евраз и й ­ ства и даже усугуби вшееся в первый послевое н н ы й период чрезвычайно высокое представление о како й ­ т о внутренней миссии страны (отнюдь н е в с м ы сле «Третьего Рима» или чего-либо подобного) , о ее спе­ цифическом месте и огромной роли в судьбах чело ­ вечества. Может быть, это сли ш ком громко звучит, н о учтите, что в 40-е годы ( когда я з н ал Петра Петров и ­ ча - гораздо меньш е , мал о что уже оставал ось) было в этом представлении н ечто н овое по сравнен и ю с евразийством и его идеям и об особой континенталь­ ной культуре и контин ентальном собирател ьстве пле­ мен . У Сувчи нского , - я это понял позже , не и з об­ рывочных разговоров с н и м , - появилось сознан и е , я б ы сказал, энергетически-судьбоносного превосход­ ства Росс и и , даже в уродл ивейшем советском обл и ­ чье , над «остывающей» Европой. Что-то ницшевское было в этой оценке, в самом ее критерии , и недаро м впоследстви и в письме П астернаку о н упорно в ы п и ­ с ы в ал сходно звучащие цитаты из Н и ц ш е . Т е м не менее Сувчинский - и по этой энергетической ш ка­ ле - очень крупно ошибся . Знал -то он совсем дру­ гую страну, в самом начале великого кровопускания . . . А с другой сторон ы , перед Россией он , несомненно, испытывал самый настоящий ужас . Ведь и прошл о е ,

90

В ад и м Козо во й

бытовое в том числ е , о н воспринимал не стол ько по памяти , скол ько сквозь призму свершившейся катас­ трофы . Именно катастрофы - поверх вся кой законо­ мерности . И все -таки - тут есть известное проти во­ р е ч и е - закономерн ость его ужасал а . П ото му что такое н агро можде ние несбывшегося , такую пуч ину бесчеловечия действительно трудно было не увидеть и , увидев , не отшатнуться . Невозможно забыть, как почти девяностолетний Сувчинский вдруг со страстью уснастил какую-то репл и ку четверости шием Андрея Белого : Туда, - где смертей и болезней Лихая прошла колея , Исчезни в пространство , исчезн и , Россия , Россия моя! Впрочем , и живая память поддерживала и питала мысл ь (не только чувство) . Петр Петрович повторял в разговорах со м ной неоднократно: и старая Россия была ему чужда. Он чувствовал себя в ней «неадек­ ватно» на уровне самых простых социал ьных и быто­ вых отношени й . - Он писал об этом Юдино й в 60-е годы. Кст ати , подчеркивал, что в этом неприятии пре:нсней России во многом сходится со Стра винским.

- А при всем том Стравинский воспр и н и мался П етром П етровичем как «штучка» (его слово) непод­ ражаем о русская . Не только Стравински й - ч еловек, а сам его формальный гений. Конечно , м ногое закос­ те н ело в Сувчинском за долгие годы жиз н и , в том ч и сле и это отрицание, и его подчас утрированно по­ л е м и ч еский характер. Но я предпочитаю поз и ц и ю Сувч.инского , трезво видевшего и даже сл ишком бес­ rющадно судившего то, что предшествовало 1 7-му году ( с нотами гореч и - н е забывался «русски й ренес-

О П етре Сувч и нском и е го вре м е н и

91

сане» ) , пустого воре н и ю тех , кто тщится н а п р ас н о «рану зашить ровным стежком» и равнодуш но списы ­ вает со счетов роковое неблагополучие на протяжен и и веков. Кто не слуш ает и не сл ы ш ит , - я нароч н о касаюсь и взрывчатой речевой стихии , и е е катастро ­ ф и ческой интонац и и (очень важное для Сувч и н с ко ­ го слово в применен и и к музыкал ьному ряду) , - кто не умеет расслышать Аввакума, которого Петр Пет­ рович - тут мы сходил ись - через триста хронол о ги ­ ческих лет впи вал свежим слухом . Кто у Розано в а , того же «интонационщика» , вычитывает лишь прокля­ тия Гоголю ( П етр Петрович знал его наизусть) , рус ­ ским литераторам и «общественности» , демонстратив­ но оставляя в стороне «Апокалипсис нашего времени» , который Сувчи нский - и тут мы сошлись - переч и ­ тывал до конца своих дней. Кто лицемерно выводит за скобки или , в л иберальном случ ае , с чем угодно вперемеш ку расставляет по энциклопеди чески м пол ­ кам то и нтонационное , «вертикальное» , н е «авангар­ дное» (термин сомнительный) , а выпадающее из ряда русское искусство , заме шенное отнюдь не на фольк­ лоре , а на рискованнейшем , почти по Ни цш е , «воз­ врате к истокам» (которы е , то-то и дело, ни Страви н ­ скому, н и Хлебникову, н и Ларионову н е нужно было , как запад н ы м их собратья м , и скать « н а сторон е» ) , каки м Сувчинский мерил эпоху , ее время . . . или без­ временность катастрофы . Н е то важно , что образцом служил «русский» Стравинский (пребы вающи й п од­ спудно и в «нерусском» ) , а В елимир пришел гораздо позже (хотя был , еще в середине 20-х годов, открыт П астернак) , - важно то , что и этот разрыв п итал слишком пристрастное отрицание, о котором я тол ь­ ко что говорил . - Отриц ание прошлого через искусство ?

- Смотря через какое искусство . . . Такое, в како м т о смысле безмерное , странным образом послужило

92

В ад и м К о зово й

Сувч и нскому мерилом . А в своем отрицан и и рухнув­ ш е й России - отр и цании как бы по воле самой ка­ тастрофы (ведь к рухнувшему Сувчинский б ыл явно неравнодушен , даже тай но привязан) - он н ередко п ереходил всякую меру. В своей книге « Век русской м узыки» . . . - Когда она писалась ? Вышла ли ?

- П исалась она года два, начиная с 43-го года (тогда б ыл заключен договор с Gallimard ) . Но в свет не вышла, зато Сувчинский наиболее удачные и ориги­ н ал ьные места испол ьзовал в ряде других, опублико­ в а н н ы х текстов. В этой книге , увы , десятки страниц ( ведь предназначалась она для французов) посвя ще­ н ы «историческому контексту» , а страницы эти про­ низаны подчас наихудш ими схемами и штампами, нам хорошо известн ы м и , и даже когда речь идет - опять же «контекст» - о писателях или мыслителях, бол ь­ ше того , о биографических или общественных «исто­ ках» творчества композиторов, там и сям проскальзы­ вает самый н астоя щ и й «вульгар н ы й социологизм » . П од пером Сувчинского - с его-то пониманием ис­ кусства! - это звучит особенно странно. - А как вам кажется, чем э т о обьясняется ? - Я спрашиваю себя : не сидел ли в Сувчинском , при всей его трезвости и трезвой самооценке , столь знакомый нам по книгам кающийся дворянин? Н о в его оценке прошлого не было и н икакого умиления перед разрушительной стихией. Ведь, в кон це концов, скол ько н и соглашайся с его обличениям и «старого режима» , старых порядков или интеллигенци и , выпу­ стившей и з рук и нициативу социального дел а ( это более сомнительно) , ни многогрешная Россия , н и , уж во всяком случае , л юди , ее населя вшие, не заслужи­ вали той чудовищной участи , которая их постигла. Тут ведь не только в революции дело и даже не только в восторжествовавшей , вполне земной утопии, от кото-

О П е тр е Су в •1 и нс ко м и е го вре м е н и

93

рой - так думал П етр П етрович в 20-е годы - изл е ­ ч ить должен тот прирожде н н ы й и вместе с те м глу­ боко м и стический наци онал ьн ы й практиц и з м ( и л и реал изм ) , рациональная хватка, готовность к деятел ь­ ной «перемене мест» , какие открываются нам кое- где с лесковских страниц. Дело в катастрофе. Вопрос этот трудней ш и й , едва л и не бездон н ы й , на эту те му, в связи с катастрофическим искусством , я кн и гу н а п и ­ сал . Короче говоря , у катастрофы есть способствую ­ щие обстоятельства, есть предваря ющие условия , есть людской и общественн ы й ускоритель, но нет у нее при ч и н - и в конечном итоге нет виновни ков. Это не отвлеченная фраза. Знаю, что тут П етр П етров и ч с о м н о й согласился бы. Знаю н е только и не стол ько по разговорам , сколько по работе , которую п исал он за полтора года до смерти : там и менно эта загадка, только в других терминах выражен ная . В от что его муч ил о . А все -таки опыт у нас был разны й - и раз­ ные покол е н и я ! Не там он ставил акцен т . И , н е скрою , меня раздражал о , когда в ответ н а какую -то мою ске п тическую репл и ку он упрямо повторял свое : «А ведь попы! Попы какие были!» - Но не потому же, что был неверующий ? - Расшифровывать его фразу я не стану, понять ее нетрудно . А Сувчинскому не отвечал - зач е м спо­ ры? - что состояние церкви, с петровских времен на­ чиная (с петровских - по меньшей мере ) , может быть, многое объясняет, но н и как не «уравновеши вает» ту страшную мученическую участь, какая выпал а на дол ю этих «попов» после 1 7 -го года. Выпала н е просто н а момент взрыва, а на целые десятилетия. Ведь о б этой участи Петр Петрович знал - и не был к ней равн о­ душен ! Кстати сказать , Сувч ински й , ч еловек верую­ щий , хорошо знающий богословие , отцов церкви , в 20-е годы даже участвовал в создании одного право­ славного братства, но уже с тех пор, а особенно в годы

94

Вм и м Козовой

посл едующие в церко вь ходил крайне редко . Нет ни м ал е й ш их оснований при писывать ему «истовую пра­ вославность» , как то делают авторы вышедшей в 1 997 году кн и ги « Русски й узел евразийства» . Вообще нуж­ но понять следующее: Сувчинский был человек прак­ тический , может быть, практический энтузиаст или практи ческий романтик «переломной эпохи» , но , как бы то ни было , деятел ьно- и трезво - практически й ч е л о в е к даже в сфере художествен н о й . В музы ке тоже - я не имею в виду организацию кон цертов , кружков или изданий - он умел не только теорети ­ зировать, но и ставить перед другим и , четко для них формул ировать именно им «подходящие» , современ­ ным слухом диктуемые задачи . Н о такой практицизм предполагал и пробуЖДение в другом беспощаднейшей критической самооценки . За всем этим стояло тяго­ тени е к форме ; хаос - залог и признак силы - дол ­ жен б ыть взнуздан волей. Вот такое и к России было отношение. Обстоятел ьства и условия катастроф ы , о которых я говорил (не сама бесконечн о-стоячая ка­ тастрофа) , были для него - и в старости - чем-то как будто н едав н о пережитым . Отнюдь не изжитым в н о в ы х испытаниях и , тем более , в недрах бездны , которы е , сколько их ни исследуй , «со стороны» не опишешь (а изнутри человеческим языком не выра­ зишь) - и которых Петр Петрович «не прочувствовал нутром» . При всем своем восприимчивом ужасе . Че­ рез год после нашего знакомства - далеко не сразу я однажды сказал себе , что живую стихию русской речи , неподзаконной и борющейся, Петр Петрович на расстоян и и угадывает слабо и что именно поэтому, например , он, горячо любя Гоголя , Лескова, Ремизо­ ва, так холодно отзывается о Зощенко. Отлично по­ н и м ая , что если и есть какая-то « Россия духа» , то Россия « п о верх выживания» , н астоя щая и , м ожет быть, будущая , не в тех или иных охраняем ых заве-

О П с тр t: Су в ч и н с ком и e ro вре м е н и

95

тах , а там , где ж и в е е свободн ы й язык , - он этот язык, его противоборство и одоление, а главное , чу­ дови щную пропасть разры ва, над которой , образно выражаясь, язык протяги вал мост, воспри н и м ать мог лишь отраженно или интуитивно, в очень слож н о й врем енной перспективе. Прежде всего - через «искус­ ство предвестия» , о котором , в связи с н ицшевски м «возвратом к истокам» , я сказал только что несколь­ ко сл ов. П одробней и тщател ьней - в упомя нуто й кни ге . - Читал ли Сувчинский совр ем енную русскую лите­ ратуру ? - Кое-что. И ное перел истывал . Жур н ал ы . Попа­ дался и самиздат. За литературоведением следил . В ы ­ борочно, п о подсказкам . Когда-то был к литературе более внимателен. Ч итал Артема Весёлого и Тыня нова (прозу) , Олешу и Б абеля ( с ним дружил) . Что каса­ ется русской реч и , не переставал изумляться ( М арь­ яна тоже дивилась) той сдавленной , с кашей во рту , акцентировке, какую слышал в устах почти всех встре­ чавшихся советских людей. Но вернусь к своей теме и п о вторю еще раз : не то для м е н я важн о , - не смущало и тогда, когда я с Петром П етров и ч ем об­ щался, - что е го отрицание прошлой России подчас выглядело (и выглядит) утрированным и даже наро­ читым. Важна была обращен ность к будущему. Ведь вот в том же « Русском узле евразийства» я ч итаю та­ кое примечани е : «Сувчинский и в других статьях до­ пускал критические выпады против государстве н н о ­ церковной политики, проводимой Победоносце в ы м » . Надо ж е . . . «допускал выпады » ! ! ! Да не только «до пус­ кал » , он и Достоевскому простить не мог др ужб ы с П обедо носце в ы м . Кто не знает п обедо н о с цевской фразы о ледяной пусты не, по которой бродит л ихой человек? Прекрасно (на первый взгляд) сказано ; знал ее , конечно, и Петр Петрович. Но знал и то - не надо

96

В ад и м Ко � о 1юй

для этого знания быть особен но «левым » , - что, «под­ морози в» так назы ваемую пустыню политически (куда же , спрашивается , дальше , есл и довериться красн ому сло вцу? ) , его союзники п ри н если России не меньше зла, чем одержимые террористы {и , тем паче , безоруж­ ные «печальники народные» ) . Но в эти дебри мы сей­ час углубляться не стане м ; оставим русскую историю в п о кое. И Победоносцев, и народовольцы , и даже «пол ити к» Достоевский - ее мифы , а не святы н и , к которы м и следует отнестись наконец спокойно . Кста­ ти сказать, никто из еврази йцев реставратором не был ; вообще в эмиграции подобное безумие было край ней редкостью и уделом сам ых темных людей . Надо , ви­ ди мо, было дожить до нынешних дней , чтобы увидеть уже не безумие, а просто своекорыстную и вороватую стил изаторскую фальш ь . Той же тем нотой сдобре н ­ н у ю . . . Ч т о ж е касается отно ш е н ия Сувчи нско го к ком мунистической власти , тут н икаких загадок нет. В с вете будущего отношение было однозначным: л ибо Россия обретет новую объед и нительную иде ю дл я конти нентальных народов , либо и мперия , выросшая из прошлого и в настоя щем движимая ли ш ь и нерц и ­ онной свирепостью, окончател ьно распадется . При ­ мерно так о н п и с ал . А о т себя добавлю: безудержное многовековое экстенсивное развитие , которое , может быть, и было когда-то связано с тем степным и ту­ ранским «Призван и ем » , о каком п ишут еврази й ц ы , принесло России множество бед и подорвало е е жиз­ ненные силы. Либо в нынешнем обкорнанном (или в каком-то еще неведомом) виде она найдет в себе энерги ю для решительного поворота к развитию и н ­ тен сивному, либо . . . Как б ы то н и было, к 70-80-м годам никаких ил ­ люзий относительно советского государства, - я уже н е го в о р ю о режи ме , тут всегда п о чти все б ы л о ясно , - у Петра П етровича не осталось совершенно.

О П етр е

Сув ч и н с к о м и его вре м е н и

97

- Однако он охотно ш ел на контакт , я имею в виду , конечно, контакт ы «культурн ые» , с представителями этой России. Ему писали письм а многие и вопросо в за ­ давали н емало - сейчас, когда наши иссл едователи п о ­ луч или возможност ь работ а т ь в архивах з а рубежом , в том числе в архиве Сувчинского в Национальной биб­ лиотеке, эт о ст ало оч е видно, - видимо, в наде;жде по ­ лучить информацию . Он ведь бьUJ кл адезь всевозможных знаний, мыслей, идей. - Да, он очень ценил и, по- моему, несколько пре­ увеличивал значение своих «контактов» с той советс ­ кой Россией. Или , чтобы быть более точ н ы м , с Со­ ветским Союзом . Уж слишком он их лелеял , сли ш ко м , д о комической н аи в н ости , утаи вал , сл и ш ко м - я знаю , о чем говорю , - осторожничал, боясь им п о ­ вредить. Конеч н о , речь н е идет о Юди ной или П а с­ тернаке , с которы ми о н подолгу перепи сывался , а , например, о некоторых функционерах или п олуфун ­ кци онерах тогдашней музыкальной жизн и . Н о для него это было тем не м енее важно, потому что он не­ что живое оттуда выносил . - И писал, судя по всему, подробные пис ьма в от ­ вет , охотно деля с ь т ем, чт о знал и думал. Письма, ко­ торые несомненно станов ились подспорьем для советс­ ких иссл едова т елей. И вносил тем самым свой кирпичик в дел о строительства того, что называется советским музыкознанием. Мне очень жал ь, чт о не удалось пока р аз ыскат ь , к пр имеру, писем Сувчинского Григорию Ми­ ха йл овичу Шнеерсону, кот орый занимался фран цузско й музыкой. Я предпринимала попытки, но - как в воду канули . Или Израилю Вл адимировичу Нестьеву. Его пись­ ма периода работы над книгами о Прокофьеве с много ­ чи сл енными вопросами т оже есть в фонде Сувчинского в Национальной библиотеке . - Учтите , что Петр Петрович , ко гда он считал это нужн ы м , б ыл большим дипломато м . Своего отноше4. Заказ № 1 22 8 .

98

Вадим Козоной

ния к человеку, с которым общался , не выдавал . М ож­ н о вспомн ить Хре нникова ил и Ярустовского , а мож­ но - и кого -то из очен ь близко знакомых западных музыкантов. Самых прославленных. Причем и о тех , кого цен ил безоговороч но, кому сам был многи м обя ­ зан , н е всегда л юбил распространяться . Например, о Шерхене . Кроме того , на «вопросники» отвечал край ­ не скупо. Так что н е дум а ю , что вы могли бы найти о б ш и р н у ю корреспонде н ци ю . Вместе с тем нужн о сказат ь , что Сувчи нски й еще в 2 0 - е годы , будуч и «столпом» евразийского движения , - а ведь он был , н апомн ю , его основателем вместе с Трубецким , Са­ вицки м , Флоровски м , - проявил в ряде своих текстов сильнейшее интуитивное пон имание эволюции народ­ ной жизн и . Слово «народ» я употребляю совсем не в понятия х народничества, в самом даже расширител ь­ ном л итературном смысл е , нет, я имею в виду какие­ то глубинные основы национал ьной жизни . Правда, Петр Петрович слишком надеялся на эти основы и на их необоримую силу. Накануне коллективизаци и ! Что тут сказать? Но он чувствовал и понимал эту правед­ ную или просто правую «базу» - прошу прощения за слово - почти по-лесковски . Другое дело, что выис­ кивать ее на расстоянии , не прин имая черное за бе­ лое, было весьма нелегко. И надежда на эти пра-сил ы народные , способные, по его мнению , одолеть всякую лживую и н ан осную тиран и ч ескую (тоталитарную , скажем мы) идеологию, приводила его подчас к опас­ н е й ши м заблужден иям . Те ил и и н ы е реал и и , этой идеологией порожденные, а населением страны воль­ но или , скорее , невольно усвоенные, он воспринимал извне как пускай уродливые, н о все-таки органичес­ кие проя вления н ародно й стихи и . Что ему дальше грозило , понятно . Однако по той же , в сущности , причине, - я говорил уже о его трезвом (или тяготе­ ющем к трезвости) практицизме, - именно потому,

О П етре С ув ч и н с ко м и

его в р е м е н и

99

что искомое о н п ытал ся свя зать с действител ьн ы м , к умозрител ь н ы м построен и я м он склонен не был и к теориям «идеократ и и » и «Правящего отбора» (само е , н а мой взгляд, страшное в этатистской струе еврази й ­ ства) отношения лично, п о сути дела, н е имел . Когда вдал и от Росси и ему трудно стало ощущать и, глаRНое, идентифицировать эти пресловутые орга­ нические первоосновы наци ональной жизни (евразий ­ ский при н ци п орган и ч ности , пышущий грубы м б и о ­ логизмо м , меня сейчас не зани мает) , о н все глубже и все естествен н е й стал уходить в кул ьтурную ж и з н ь Запада и конкретно Фран ции - т о й стра н ы , в кото­ рой - посл е Болгарии и Германии - оказался и где остался жить. Н адо сказать, что мне его жизненн ы й выбор в значительной степени понятен. Хотя для меня все обстояло (и обстоит) и наче. - Потому что в противном случае ему гроз ил а бы подмена живого ощущения отвлеченным умственн ым теоретизированием, полностью оторванным от реал ь­ но й действительности. Ведь ее, эту нашу действит ел ь­ ность, в настоящем ее виде, боюсь, невозможно воо б­ разить ни по газетным и журн ал ьным публикац иям, хоть зарубежным, хоть советским, ни по страниц ам скол ь угодно обстоятельных писем. - Какие-то источники и н формации оставал и с ь . В частности , Бабель, человек, как известно, весьма ос­ ведомлен н ы й , знавши й «кухню» советской верхушки и кое-что существенное рассказы вавши й , например, Борису Суварину. Тот использовал его сведения в на­ писанной в 1 93 5 году книге «Сталин» . . . Бабель ч асто виделся и беседовал с Сувчински м . Но П етр П етро ­ вич , в отличие о т фран цуза и бывшего ком и нтернов­ ца Суварина, логику большевистского режим а вряд ли мог тогда разгадать и прочесть на таком «микроуров­ не». Этот уровень в масштабах страны , для Сувч и н с ­ кого определяющи й , скрылся мало-помалу во тьм е , за 4*

1 00

В ад и м Козо в о й

н аружн ым блеском и треском , обманувшими и блес­ тящего М ирского , близкого друга П етра П етровича, и не очен ь умного Эфрона. Сувчинского - не впол ­ не ил и не обм анул и вовсе (хотя и готов он б ы л к 1 930 году в Россию вернуться) . Ни марксистом, ни со­ чувствующим коммунистическому режи му он не стал (хотя что-то из марксистской фразеологи и ненадолго усвоил ) . Отголоски террора и , в ч астности , ги бел ь Мирского (вернувшегося и ставшего видным советс­ ким критиком ) тоже даром н е прошл и . Как и госу­ дарственное давление на искусство , за чем он вни ма­ тельно следил . Н о на «макроуро вне» оставал ась в сознании , а вре менами вводила в опасный соблазн евразийством вскормленная реакция на европоцент­ ризм . Странным и парадоксальным образом - имен­ но тогда, когда Сувчинский входил - и вошел - в повседневность живой европейской культуры , когда в ней в современной - жил всё более полноценн о . А ведь эта реакция , у евразийцев отчасти понятная и здоровая , доводилась ими до гротескного абсурда, не имеющего , добавлю , в России сколько - н ибудь опре­ деля ю щ е й и сторической персп е ктивы . Вот она-то ( пусть без абсурда) заставляла порой Сувчинского я уже сказал кое- что об «энергетическом» соблазне принимать черное за белое. Но и тут эмоционально его можно до известной степени понять. Конечно , очень трудно жить в замкнутой эмигрантской среде , всецело связанной со своим российским прошлым, но совершенно оторванной от реально й , пускай самой страшной , российской жизни , и сохранять в себе не­ что не просто живое, а обладающее каким-то творчес­ к и м , с о п редел е н н ы м и корн я м и , потенциал о м . У Сувчинского очень развито было это понимание. Тем более что он -то в этой среде творчески-современно­ го потенциала - по его критериям - не находил . " или находить перестал . Но и в среде французской он не -

О П е тре Сув •1 и н с ко м и е го вр е м е н и

101

растворился , оставаясь «русски м Сувч инским» . . . п и ­ савшим уже по-французски . Мал о - помалу э м и грация (его к тому же большею частью отвергшая) отошла для него на второй пл ан , а потом и на тр ети й . А после войны и среды э м и грантской , в сущн ости , н е стало . Остались личные кон кретные привязанности , к Рем и ­ зову, например . - К кому еще ? - Назову кое - какие имена. Более ил и менее близких его друзей и зн акомых. Сергей Л и фарь. Павел Челищев, отл и ч н ы й художник, работавш и й и с Дяги ­ левы м , друг семьи Сувчи нских еще с киевских вре­ мен . Музыканты и музыкальные крити ки : Н иколай Н абоков , Борис Шлёцер . . В. Никити н , востоковед , бывший евразиец, автор замечательной (французской ) книги о курдах. А Кожев (Кожевников) , философ , чьи лекции о Гегеле в 30-е годы оказали немалое влия ­ ние на французскую интеллигенцию. Н азываю пер­ вые приходящие в голову и м е н а . Н о замечаю , что почти все эти л юди были только выходцами из эмиг­ рации и «нашли себя» за ее пределами . Кроме того , важно следующее обстоятельство. В евразийстве , я уже сказал , с самого начала чрезвычай ­ но сильна была реакция против реставраторских на­ строен и й . П о н ачалу все евразийцы , были о н и в ы ­ ходцами из Белого движе н ия или нет, признавал и правоту его этического порыва, понимая при этом ве­ ликолепно, что возврата к прошлому не будет, что случившееся не случайность и не результат чужерод­ ных западноевропейских революционных идей. Такой идеей они считали марксистско - коммунистическую , оседлавшую национальный катаклизм , ей п ытались противопоставить не меньшей силы свою (подразуме­ валось, что белые положительной идеи н е имели) , н о взрыв народной стихии стремились есл и не оправдать, то уж, во всяком случае , понять и объяснить. Н а эту .

1 02

В ад и м Козовой

выработку иде й , на историческое объяснение, у не­ которых перераставшее в оправда н и е , ушл о почти десять лет, в течение которых евразийское движение сильно эвол юционировало (теряя одн их своих членов и приобретая других) . . . П усть стихия не всегда была права в своем кон кретном воплощении ; ее органичес­ кая правота заложена в самой ее предопределеннос­ ти . Так считалось. Я не уверен , что такой сом нитель­ ный платонизм, сдобренный Шелл и н гом , Хомяковым и, как это н и неуместно , Данилевски м , мог - и мо­ жет - п р и нести что-либо путное. Но он определял конкретную политическую позицию и ее кон кретную практическую установку. - Как писал Петр Петрович Марии Вениаминовне Юдиной в конце 59-го года: «отпет ым бело-эмигрантом» «никогда не был, т [ ак ] к[ ак ] всегда стоял на точке зре­ ния "признания и обьяснения " русской революции». - Его с о з н а н и е и в этом с м ы сл е претерпело и з вестную э в ол ю ц и ю . В 1 9 2 0 году о н о с н о в ал в Софии Русско-болгарское книгоиздательство (у него еще были деньги ) , где, кстати сказать, - это мало кто з н ае т , - и здавался , п о - прежн е м у п од редакц и е й П . Б . Струве , журнал «Русская мысль» , а в нем публи­ ковались в ч и сле прочих первые статьи основателей евразийства. В своем издательстве Петр Петрович за­ думал целую серию (существует ее проспект) по ис­ тори и Гражданской войн ы . В ней н амечены были к выпуску и воспоминания руководителей Белого дви ­ жения , от Савинкова до высших военных чинов. Со многи м и из них Сувчи нский состоял в переписке ; с некоторыми - в дружеской. Дело, конечно, не в лич­ ных связях и не в личной дружбе или вражде . Зато смена « среды обитания» достаточ н о по казательна. Надо знать, какие настроения (я не имею в виду ре­ ставраторство , не следует упрощать) царили в среде сотен тысяч русских люде й , выброш е н н ых росси й -

О П етре Су в ч и н с к о м и е го вре ме н и

1 03

ской катастрофой за борт, чтобы понять, что Сувчин­ скому в конце 20-х годов, в его поздний л евоевразий ­ ский период, особенно когда (не без вл ияния Мир­ ского , н о все-таки тяготе н и е б ы л о д а в н и м и н е «партийным») он реш ил п одать документы на возвра­ щение (не в Россию ведь - в сталинский СССР! ) , в этой среде места н е оставалось. С н и м т о гда « н а идейной поч ве» и Бердяев окончательно разошелся , до тех пор в п ол н е дружестве н н ы й . В ы цитируете п исьмо Сувчинского Юдиной как раз той поры, ког­ да он прочел «Доктора Живаго» и переп и с ывался с его автором . В этой книге он нашел п одтверждение своей давней позиции, к тому времени очи щенной от многолетних сопутствующих иллюзий . Их немало на­ копилось в еврази йские годы . К сожалению, в евразийстве обнаружилась со вре­ менем ярко выражен н ая тенденция к ф ал ь ши вому противопоставл е н и ю , я б ы сказал , б ол ь ш е в и з м а и коммунизма: коммунизм как идеология есть н асиль­ ственная внешняя ложь, нечто, долженствующее б ыть преодоленным; большевизм же , вырвавшийся к рево­ люции спонтанно, отчасти как евразийская п о духу реакция на два века чуждой петровской государствен ­ ности , несмотря на зверства и смуту, гибель ную для всякого государства вообще , есть в основе я влен и е , исконно и органически присущее русской националь­ ной стихии , в котором следует искать начал а созида­ тельные. Так что одни стали этот стихийный евразий­ ский «большевизм» интерпретировать н а с в ой л ад , вы искивать в нем адекватные проявления или знаме­ ния, другие же (таких было, впрочем, немного , Сув­ чинский от соблазна удержался) почти цел иком при­ няли , не мудрствуя лукаво, большевизм московский и выбросили евразийство за ненадобностью. Суще­ ственным было и такое рассуждение: лозунги Белого движения провалились, зато вышедшая из «больше-

1 04

В ад и м Козовой

вистского взры ва» Россия в уродливой ком мун исти ­ ческой форме и пока что сугубо насил ьствен н ы м пу­ тем осуществляет миссию конти н е нтал ьно-евразий ­ с к о г о еди н е н и я ( т о есть м и с с и ю о р га н и ч е скую ) . Отсюда, кстати , наивные, чтобы не сказать идиоти ­ чески - наивные (а ведь речь идет о людях ум нейших, среди которых Карсав и н ) , поп ытки члено в «кламар­ ского кружка» представить кому-то из видных боль­ шевиков (в частности , Г. Пятакову) свою позицию и как-то с н и ми «сторговаться» . . . перехитрить? - Я, увы, не сильн а в политике. Только точно зн а ю, чт о теоретическо й идее всеобщего равенст ва, как ее ни называй, в качестве инструмент а достижения всегда и всюду сопутствует террор (что показывает политичес­ к ая практ ика ХХ столетия) . . . - Обобщени е , н а мой взгляд , сли ш ком с мелое. И стория с «идеями» делает что хочет. Всеобщее ра­ венство в правах, возможно оно ил и н ет (даже там , где , казалось б ы , неоспоримо) , вряд ли террору спо­ собствует, тем более массовому . Но евразийцев такое равенство отнюдь не вдохновляло. Не там был их па­ фос. И в социально-пол итичес ких или государствен ­ ных построениях, и - у некоторых - в богословских главное место занимал принцип иерархически й . Сти ­ хии как хаосу противоположный. Что же касается Петра Петровича, то у него все­ гда б ыло чрезвычайно отчетливо сознаваемое разде ­ ление сферы общественной или политической , даже идеологической (пусть связанной также с искусством) , и его живых отношений с искусством воспринимае­ м ы м , с деятельностью в художественной сфере . Раз­ двоения личности тут нет; скорее - тот же трезвый практицизм многогранн ого человека. Евразийство не «съело» П етра П етровича. Евразийцем был он в орга­ низаторской или издательской деятельности , в публи-

О П етре Су в ч и н с к ом и его вро:: м е н и

105

цистических статьях того периода. Н о даже литератур­ ные его статьи , опубликован ные в тех изданиях, вряд ли отвечают главным евразийским постулатам (хотя их влияние порой зам етн о ) . И тем более - статьи о м у ­ зыке ( Н ики ш , Прокофьев) , печатавшиеся в жур нал ах « Э п опея» и « Вещь» , не говоря уже о п оздне й ш и х . Дружескую , н а десятки страниц, переписку с Проко­ фьевым евразийство отметило л и ш ь упо м и н аниям и изредка о посылаемых и прочитанных адресатом сбор­ никах; реакци и Петра П етровича на ответные корот­ кие замечания о н их П рокофьева почти н е в идн о (сужу по письмам самого композитора, п исьма к нему Сувчинского мне известны в очень небольшом ч и с ­ ле ) . Уверен , что и ген и й Стравинского , открыты й в ту пору как вопло щ ение «современности» (знакомство состоялось гораздо раньше , но подли н н ая др ужба с И горем Федоровичем восходит к началу 20-х годов , переписка - к 1 9 2 3 году) , н и коим образом не связы ­ вался с построениями евразийства и даже с его общим «духом». Говорю об этом не случайно: л юбящие п о ­ добные сближения (Хлебников и Федоров , например) критики и ученые редко не попадают пал ьцем в небо и, как правил о , недостаточно восприимчивы к само­ довлеющей фактуре произведения и к его специ ф и ­ ческой автоном ности . Сувч и нский ж е в этой сфере был как рыба в воде . Разделение двух главных направ­ лений жизнедеятельности не было у него , конеч н о , стопроцентным - тем п ераментом он обладал цел ь­ ным; однако не было в этом разделении и какой -то натуги : для него это происходило естественно. П р и ­ мером может служить создан н ы й уже в П ариже в 1 926 году журнал «Версты». Он, в сущност и , по содер­ жани ю не был евразийским или евразийским был в весьма слабой степен и , так как отве ч ал , помимо об ­ щей стратеги и , л и ч н ы м привязанностям тех, кто этот журнал издавал .

1 06

В али м Козово й

- Как значится на титульном листе: « Под редак ­ цией кн. Д. П. Святополк-Мирского, П. П. Сувчинского, С.Я. Эфрона и при ближайшем участии Алексея Реми­ зова, Марины Цветаевой и Льва Шестова . » - Фактически журнал дел ал Сувчи нский при са­ мом активном участии Святополк-М ирского . Эфрон в редакции секретарствовал . Правда, в первом же но­ мере появилась и нтереснейшая статья П етра Петро­ вича «Два ренессанса» , которая впол не была бы н а месте в каком - н ибудь евразийском сборнике. Зато в работе Н . С . Трубецкого об Афанасии Никитине и его «хожении» ничего специфически евразийского обна­ ружить нел ьзя . И уж тем более в статьях Л. Шестова и Г. Федотова (под псевдонимом) , а потом и Н .А. Бер­ дяева. Как, само собой разумеется , и в поэзии Б. Пас­ тернака, М. Цветаевой , И. Сельвинского и в ремизов­ ской прозе (журнал не делил русскую литературу на «эмигрантскую» и «советскую» ) . Ни в музыкальной критике А. Лурье , н и в литературном обзоре Д. Свя ­ топ олк-Мирского . П етр Петрович - он м н е о б этом говорил - всегда мечтал об издании , в котором со­ четались б ы музыка, поэзия и ф илософская мысль. «Версты» (где музыкальной критики оказалось немно­ го) - не первая попытка. Вот эта смесь того , другого и третьего в публи кациях трех увидевших свет номе­ ров « В ерст» была, а следов общественного , полити ­ ческого или идеологического движения - почти н и ­ каких. Что показывает (хотя тут и заметен известный расчет) , насколько для Сувчинского та и другая сфе­ ры деятельности были все же различны. Заметьте, как в позднем тексте о Стравинском (он в нашем сбор­ нике публикуется) Сувчинский настаивает на возник­ новении его гения «ниоткуда» . Значит ли это, что гений (я лично этого термина остерегаюсь) не толь­ ко «лишен топоса» , подобно утопии , но и тем самым «ничего не выражает» ? Из этого ведь не следует ав. .

О П е r р е С у вчи нс ком

и

его в ре м е н и

1 07

то матически , что в не м « н и чего н е выражается» ! Так далеко Петр Петро вич не заходит, но сам ход его рассуждений демонстрирует такую автоно м н ость про­ изведения и художестве н ного творчества как таково­ го , - я тут вынужден говорить в общих чертах, - что, может быть, не считая того , от чего художн ик оттал ­ ки вается, независимость творческого процесса от ка­ ких б ы то ни было « идей» вытекает с а м а с о б о й . Даро м , что л и , о н с в и р е п ел при уп о м и н а н и я х о б «идейности» русского искусства и ее апологетах? А ведь именно гений - я снова огран ичиваюсь кратким резюме - Сувчински й , при всем своем «преодолении р о мантизма» и культе дисциплинирующей ф ор м ы (что , казалось бы , проти воречит спонтанности ; е е о н особенно ценил у Мишо) , всегда ставил в о главу угла как главный критерий художественной иерархии - и художественного восприятия. То есть высшую степень неожиданности и изумлен ия . Даже есл и зан и мался конкр етно чем -то досту п н ы м описан и ю и потому предсказуемым : типологией творчества или музыкал ь ­ н ы м временем . Напомню, что фольклоризма в музыке П етр Пет­ рович терпеть не мог и считал его пагубны м . И если мы с ним согласимся , что музыка Страви н с кого не­ что определенное «выражает» (об это м он п и ш е т пронзительно) , т о должны себе сказать: это вовсе не потому, что в такой-то период Стравинский исполь­ зовал те или иные национал ьные или , если угодно , народные мотивы. И те м более не потому, что набрал ­ ся впоследствии от Сувчинского каких-то е враз и й с ­ к и х понятий и идей . Тут (я возвращаюсь к начатой теме) всякая натяжка опасна. Если и было определен­ ное влияние со стороны Петра Петрови ч а , оно про­ являлось иначе , в плане, пожалуй , чисто формаль­ ном - причем именно в том направлении , в котором ме нялся сам Страв инский . Что такое «евраз и й с кая

108

В в 1 964 году, он высказывает осторожное предположение, что в Индии , например, великим метафизическим си­ стемам предшествовал м етаф и з и ч е с к и й опыт, п р и непосредственном воздействии н а тело) . Непредвиден ­ ностъ становления была ему дорога (сказано о живо­ писи , но относится и к литературе , и ко всему про­ ч е му) ; н енавистны же - « стати ческое , застыв ш е е , повседневное, " предсказуемое" , неизбежное, удовлет­ воренное)> . От вещи готовой тотчас спешил и збавить ­ ся: опубликовав хоть в журнале, хоть тонкой «плакет­ ко й » . ( М не говорил : « З ач е м в ам тол стая к н и га ? Издавайте понемногу и часто». Я исподлобья на него взглянул: он тотчас понял . . . осекся . ) Можно и впрямь сказать, что Мишо «перелисты вал)> себя самого (как других , о чем писал не без грусти : « п ерелисты вал людей , не зная)> ; может быть , но и без психологии схваты вал главный жест, а дружить умел и в дружбе был верен) ; перелистывал - и себя призывал смирить­ ся с тем , что потом и другие будут его «листатм , что 7 . Заказ № 1 228.

1 94

В ади м Козо во й

о н станет - уже стал - для них « куч кой стран и ц» . П ерелистывал - но исчерп ывая : «незавершенность» , «н епол нота» отдельной страницы исподволь покры ва­ л ись еди нством и постепенно охватывались цел ьно­ стью поис ка . Н езамкнуты й вытя ги вающийся элл ипс! И чтобы элли пс н и в коем случае не замкнулся, М ишо не только «переходит от одного к другому» , но и в «одном» бесконечно множит «другое» - и спл етает, и переплетает внутри «Одно с други м » . Хотя подобные случаи - немногочисленные - в литературе известны , его гений - именно в этом - абсолютно неповторим. З адаю себе , следовательно, вопрос : что я, в сущ­ ности , знаю о его «заветной м ысли»? « М ы , арденнцы , порода особая » , - сказал однажды (то есть не бел ь­ гиец и не француз, а сказано с явным намеком на Рембо . . . на его ли «разрыв» и «уход»?) И добавил : «Нас понять трудно» . Или: «Меня , я думаю, понимают че­ ловек шесть» . Почему шесть, а не девять, не двадцать три ? И входил ли я в это число? Хотя знал ведь, что «восторже нных» ч итателей у него на свете великое множество. В том числе и таких, чье отношение ему бьmо небезразлично. ( С некоторыми переводчиками он м еня познакомил . Переводившая его на испанс­ кий мексиканка писала ему страстные письма: «Я тебя обожаю . . . ») Что настоящих читателей и должно быть мало (но именн о настоящих: пропускной фильтр . . . где он те ­ перь? ) , эта игнорируемая эпохой истина известна дав­ н о . «Тебе ж н ет отзыва» : перед н а м и н е жал об а, а холодная , слегка меланхоли ческая констатация . У Ба­ ратынского она даже «леденеет» , как ей и полагается при наступлении «железного века» , но притом и сам поэт (это со временем станет ясно) быть «ЭХОМ» уже не в состоянии. Романтизм орфический в своей эволюции не сразу придет к тому, что предсказано в «Осени» , но зато , когда придет, когда саму «невозможность» поэзии

А н р и М и ш а , бл и зк и й и далекий

1 95

осознает как ее неизбежность и необходи мость, боль­ ше того , когда время последнего поэта действител ьно настанет (не «п оследнему» л и и «все» сказать?) , тогда он будет воспринимать отсутствие ч итателя как м иро­ вой зако н , почти в гн остическом духе : поэзия нужна всем и п и ш ется в конечном с чете дл я всех, тол ько никто этого , кроме п оэта , н е знает. Когда, наконец , кажды й , после краха романти з м а , в том и с кусстве , которое можно обозначить именами Рембо и Хлебн и ­ кова, станет единственным и посл ед н и м (что значит также первым и единственным) , - кто устоит проти в такой мысли и такого соблазна? Обо всем этом я Миша не говорил (его и нтересо­ вали не рассуждения, а опыт; о нем -то я в данном слу­ чае промолчал ) . Разговор же он вел с прицел о м чтобы меня утеш ить, подбодрить ил и , кто знает, для моей «пущей трезвости» : «Читателей нужно немного » . Ответил ему, помню , с плохо скрываемым раздраже ­ нием: « Кому вы это говорите?» Но позже задумался и понял : и за этой весьма простой , но удивительно настойчивой мыслью Миша скрывалась тяга к неуло­ вимости (не тол ько для посторо н н их - и для себя самого ) . Та же «незамкнутость эллипса» . Анри Миша с молодых лет был достаточно прозор­ л и в - и достаточно горд! - чтобы разглядеть угрозу «одноколейного пути » , а на нем - и невольной , за­ годя штемпелеванной «упаковки» . « . . . Литературны е жанры - враги , берегись: о н и не промахнутся , если ты промахнулся с первой попытки » . Это и написано «С первой поп ытки » , в самой первой его книге . П ро­ зорли в был и горд как раз пото му, что , как я уже сказал, не давал себе спуску , не терпел самоуспоко­ енности (это вовсе не значит «В себе копаться» и «себя терзать») , что л ишен был начисто того умиления , с каким заматерелый лирик и выдохшийся м астер взи ­ рают подчас , оп равдывая себя post morte m , на прой ­ денный путь и � 1·0 плоды . 7*

1 96

Вми м Козово й

Уже в восьм идесятилетн ем возрасте он записы ва­ ет на будущее : « Н е вы клады вай себя , как пакет на ве­ ревочке. Смейся вместе с крико м ; кри ч и вместе со с мехом » . О том , как он это делал , я уже писал ( « П оэт в катастрофе)> ) ; могу лишь слово в слово сказанное по­ вторить (текст о Цветаевой ; с ней тут соп оставление; «душащая подушка» - из пастернаковского объясне­ н и я ее кон ца) . «Действител ьно , М и ш а - еди нственный в своем роде , но все же н е в л итературе , в ыстра и в ающе й ряды , - умеет и любит смеши вать жа нры , о н , как н и кто , дурач ится , " когда дела" , и , дурачась, " от ве­ сел ья прячется " ( в этом смысле четверости шие, вл о­ женное в уста Ч ацкому, характери зует еще сознание классическое) , однако делает это отн юдь не ради са­ модостаточной и самозащитной ирон ии ( или истре­ б ительного черного юмора) , не с тем , чтобы, обере ­ гая независимость авторского сознания , преображать в не м , пусть и насильственно, мир внешний, косный или наступательны й . Он объективирует, вы пуская на волю , все многообразие своих " внутренних" Я , столь же в наружном жесте комичных, сколь за жестом , под маской серьезных, он не скупясь ими жертвует поэти­ ческому слову (тоже так или иначе отчужденному в мире) вовсе не для того , чтобы изол ировать , сохра­ н ить и спасти какое-то сокровен н ое , неотменимое авторское Я, а скорее чтобы избавиться от всякого лич ного авторства и " нарыва своей особы " вообще, чтобы погрузиться в тот " глубоководн ы й дух-беспре ­ дельность" , где он станет " посмешище м " и " пусто ­ той " , где его уделом будет " нулевая безликость" . Так что , если поэзия - это и есть " на голову на­ тянутое одеял о " 1 (а не "душащая подушка " ) , ничьей 1 « Л андш афты - к а к на голо ву тя нут одеял о» (ст и хотворе н и е М иш о «Л андшафты » ) .

Ан р и М и ш о , бл и зки й и ;щл е к и й

1 97

собственной головы под " одеялом " обнаружиться н е должн о. Быть может , там нет н и какой головы : н и воли , н и образа, н и внятного звука. Гол ос души ( в ы ­ ражаюсь условно , не зная , откуда о н , где е го средо­ точие) не звучит в унисон с голосом м и р а , однако он его и не объемлет, и , тем более, не заглушает; два го ­ лоса друг друга нейтрализуют и сли ваются в одно м безмолвии » . Вот, я думаю , каков механизм - ил и оди н из ме­ ханизмов - ускользающей неуловимости . Вот и внут­ ренний двигатель этой механики . Потому-то и мог о себе говорить (я уже кое-что об этом рассказывал ) : « Н е обязательно зани маться одни м дел о м . Не обяза­ тел ьно писать. Даже рисовать не обязательно» . (Вспо­ минается Гете с его удивительным - при таком, ка­ залось бы , протеизме - мастерски- цехов ы м идеал о м : всякий сверчок знай свой шесток. ) С возрастом , прав­ да, трезвый Миша отчетливо созн авал , - деться не­ куда и тому, кто действительно «ЖИВ до конца» , - что все-таки занимался и менно этим делом и что дело это необратимо: «Жизнь была выбором , м ного раз , сот­ ни раз , но главны м образом - между пятью или ше­ стью " возможны м и " , стимуляторами различных жиз­ ней ( каждая - удавшаяся , загубленная или н икакая ) . И ты выбрал одну из них, все проч и е устранив . В этом , ни в чем другом, и заключается первород­ ный грех, если таковой существует» . Что это - пр и го в о р с а м о с о з н а н и я , п о сл ед н е е подведен и е итогов ? Нужно прочесть вс ю эту кн и гу ( «Угловые опоры » , 1 9 8 1 ) , чтобы понять , что н ичего общего с безврем е н н ы м и сентенция м и морал и стов процитированная рефлексия Миша не и м еет. Это все еще предупреждение себе , попытка трезвой ориенти ­ ровки , горькая и невеселая оценка ситуации для чего­ то последующего . . . Тем н е менее вопрос Бекетта , с которого я начал , не на гол ом месте воз н и к . Кон еч -

1 98

В ади м Козовой

н о , «возможные» , о которых говорит М и ша, это не только и, может быть , даже не столько вид деятельно­ сти и род заняти й . Однако характер и направленность занятий тоже определяют жизненную «удачу» , «про­ вал» . . . или нечто среднее. Возникает вопрос : где было больше того или другого, на чем, исходя из этой оцен­ ки, следует нынешний выбор остановить? И хотя мы как будто не сомневаемся , что у него (и для него , и для его посмертной судьбы) главное , а что гл авное «не совсем» , хотя не сомневался в том , безусловно, и сам Миша, ответить нелегко и нам , и, вероятно , ему. Пер­ вородный грех выбора не знает «больше» и «меньше». З начит, гений (да простит мне Миша : другого сло­ ва не найду) заключается в несоответствии - в мас ­ штабах несоответствия - совокупности потенциаль­ ных Я и одного его конкретного воплощения? Значит, М и ш о не так уж далек от ненавидимого им за «офи­ циальность» В алер и (от Валер и самого «неофициаль­ ного» , периода «Вечера с господином Тэстом» . . . и от Белого , от М узиля , от многих в этом веке)? Или , на­ против, - прочтем послесловие к « Плюму» , - гений ч еловеческий , как его понимает М ишо и как его ре­ ализует, определяется множественностью наших «вы­ плескиваемых» и «таранных» Я ? Как бы то ни было, ответа на возникший вопрос мы не получаем. Что Мишо , по всем своим истокам человек куль­ туры словесной , письменной и книжной , стремился в живописи себя «переобусловитЬ» , «переопределить» ( е го собственное выражение) , это тоже вопроса не снимает. Предложите завзятым знатокам, рьяным по­ читателям Миша (такие найдутся по всему свету) оце­ нить его живопись и рисунки без малейшей оглядки на его п оэзию и книги, полностью от его книг отвлек­ шись, они окажутся в замешател ьстве . . . или слукавят. ( Есть, правда, суждения музейщиков, критиков-искус­ ствоведов, наконец, самих художников и любителей

А н ри М и шо, близки й и дал е кий

1 99

живописи , но я сейчас не о том . ) Оценка может б ыть скол ь угодно высокой и восторжен ной ( как у того же Харджиева, а у иных - с п ервы х же вы ставок М и ша) , в ней могут быть - непременно будут - и з вестн ые предпочте ния (у Миша, на мой взгляд, кро м е ранних красочных вещей «На черном фоне» ил и н екоторы х гуашей 50-х годов , удачнее работы черно-белы е или монохромные) , многие или все согласятся , что эта жи вопись настоящее , вполне самостоятельное откро­ вени е , отличное качественно и , главное , по существу от всякого писательского « продолжения пи сьма» , - и тем не менее все будут говорить о «жи вописи вел и ­ кого поэта» . Н е стол ько даже пото м у , что одн о го М иша ставят выше другого , сколько из-за ощущае­ мой неразрывности того и этого . Ведь и тут и там явно действует какой -то общий его «сти мулятор» , и тут и там , повторю еще раз , он тот же мастер орга­ нического , динамического жеста. А средства разные. И жизни разные. И разные «жертвы» . . . М ожет быть, это и означает: не выбирать, не давать ответа? Но н е хочешь выбирать сам - в ыберут за тебя други е , и ответ даст одолевающий м и р . Как говорит о себе Миша (в третьем лице, в предисловии к « Нездешн е­ му») : «Так-то он выражает мир - тот, кто х отел от него ускользнуть. Кому дано ускользнуть?» Анри Миша из мира не вырвался и от н е го не ус­ кользнул , но зато выработал собственные , н и на что не по хожие средства сопротивления , которые с боль­ шим или меньшим успехом использовал в своих по­ пытках побега, а точнее сказать, в попытках наперекор и насквозь. Теперь эти средства в нашем распоряже­ нии , в том числе и в распоряжении тех (вот к чему бьш он неравнодушен ! ) , кому бежать некуда и наде­ яться не на что. Средства неразделимые в прежнем «сожительстве » , которое , может быть , - время ре­ шит, - так и оставит вопрос без ответа.

200

Вал и м Козовой

В своем творческом единоборстве с м иром этот че ­ ловек, сочета в ш и й внутрен ню ю засте нчи вость и ро­ бость с каким -то непредсказуем ы м и мол н и еносным бесстраш ием , был, пожал уй , изобретателен как никто: таково еще одно - наглядн ое и об щедоступ ное свидетельство его поразительно интуитивн ого (подчас пря мо-таки пугаю щего) ума. Никогда и ни в чем ни малей шей «заезженности » ; разговор всерьез - то же ( и для него самого) полное неожиданных встреч и сюрпризов хождение в неведомое . (Ч итавшие «опи ­ сания путешествий » М и ш а в различные фантасмаго ­ рически - п араллельн ые миры и страны маги и навер­ н я ка и зумлял ись «досто верности изображе нного » . Конеч н о , ничего тут н е изображаетс я : все возникает из «игры языка» , из неповторимой речевой стих и и . Невообразимое, одн ако, держится не тол ько своим словесным жестом, не только своим человеческим с человеком и вокруг него все возможно! - правдо­ подоб ием , с колько в первую очередь, может быть , заразительной силой изумления : как для Сократа­ Платона ф илософия начинается с изумления , так для М и ш а с изумления начинается - и конч ается и м ж е - поэзия и поэтическая мысль.) Некто , только что с Миша познакомившийся и проведший у него один час, так выразился о своем впечатлении от беседы : «Он , как все посвя щенные, настоящий ходячий парадокс ; в сущности , таким и должен быть всякий поэт. Ощущение было такое, буд­ то меня поочередно дубасили Гераклит и П аскаль» . И это - всего лишь час (правда, час новичка; М ишо вовсе н е был « парадоксалистом » и не всегда был та­ ким «блистающим чудовищем») . А милейший профес­ сор Леонхард (переводивший М и ш о на немецки й ; автор первой монографии о его живописи) рассказы­ вал мне, как в 1 95 1 году, во время первого посеще-

Анри М 1 1 шо , бл изкий и лал е к н й

20 1

н ия М и ш а , с н арастающим ужасом вн имал ч етыре или пять часов подряд его несмолкающему сл овесному водоп аду . . . привык ши й к оди ночеству , погруже ний в оди ночество своего - а за какой -то чертой уже и н е своего вовсе - «внутре н него простора» , М и ш а я вно исп ыты вал физиологическую (духовная - рядом ) п о ­ требность в разрядке , в живом слове « простора в н е ш ­ него» . . . Или , быть может, так выговариваться требо­ вал а - и ньгда - неистребимо в нем жи вшая жажда очищающей пустоты! В ы говаривался не потому, что «оди н очество душ ило» ( о н , кстати сказать , отн юдь не жил затворником : ходил и на вы ставки , и на кон цер­ ты , и в кин о, не говоря уже о поездках и обще н и ях) , а потому, наверное , - я это порой чувствовал , - что н адо было освободиться от еще «не в ы плеснутого» , особенно в период усиленной работы . Так что же , был ли он слишком «для п оэта» умен ? Н а это отвечу, во- первых, что , как уже сто раз заме ­ чал и , требуемая ( ? ) «глуповатость» вовсе не оз н ачает дубовой глупости , а во- вторых, что остр ы й , п одчас с насмешкой, всегда начеку, ум Миша , каких бы «сверх­ специальных предм ето в» о н ни касался , неотдел и м б ы л от словесной игр ы - и гр ы поэтическо й . (А в возможность , по н ы н е ш н и м врем е н ам , ген и ал ь н о ­ невежественн ых ил и полуневежественных сам ород­ ков , - я рассказал ему об одном таком нашем сомн и­ тельном курьезе , - он совершенно н е верил . ) Н адо было видеть, как он по -детски беззащитен перед об ­ наженной , не нуждающейся в подсказке и , значит, « неофи циальной » силой поэзии (будь то короткие записи Кафки или три стихотворения неведомой и н ­ ди йской поэтессы) - и к а к отплевы вается о т всего н авязы ваемого , пахнущего «оф и ци ал ьщи н о й » . П . М " м о й литовски й друг , накануне моей поезд­ ки, судя по одной из немногих (известн ы х) фото гра -

202

В ад и м Казовой

ф и й М и шо , увидел в нем настоящего «василиска» . Крупица истины в этом определении, вероятно, была, н о п о существу - «пальцем в небо» . Сам М и шо , кста­ ти , гл ядя одн ажды на эту фотограф и ю , ф ыркнул : « Н адутый дурак!» Кто знает, его прони цательно-хват­ ки й , насквозь прон изы вающи й ум и впря м ь казался бы избыточным и чрезмерным , если бы не жил в нем всегда - с детства остал ся - замкнутый и оди нокий , задумчивый и непокорн ый мальчишка (молчал -мол ­ чал д а вдруг как разразится! ) , если бы не ребя чество , не наивность и простодуш ие (даже! ) «изумляющего­ ся простака», если б ы , главное , не его улыбка. Было в этой улыбке что-то общее с харджиевской , и когда я упорно пытался вытащить из болота Н . И . , моей заветной мыслью было свести его с М ишо. ( Он ре­ ш ил уже Харджиева пригласить - да не успел : умер вскоре) . Н о сперва - о наивности . Человек, относящийся к жизни всерьез, - и притом человек умн ы й , и при­ том знающий ее, жизни , мимолетность и «вес пыль­ цы» , - такой человек не может не быть наивным. Но это еще не все . Тут я вступаю в спор с Чораном ; про­ должу этот спор. Чоран с Мишо приятельствовал , вос­ хищался им, был к нему привязан , но он не может ему простить одной фразы, сказанной однажды во время общей прогулки : Мишо признал ся , что при мысли о расставани и с жизнью ему становится не по себе. Жалко расставаться! Вот тебе на: говорили оба о пустоте в одном и том же номере журнала (и, по-видимому, не только в жур­ нале) - а тут вдруг такая жалость к себе и такая жал ­ кая непоследовательность. Есть, конечно , различие и в журнал ьных публикациях («Гермес», 1 9 8 1 r. , я уже говорил) : у М ишо пустота истребляющая , но живая , но экстатическая ; у Чорана - пустота никакая , конеч-

А н р и М и ш о , бл и зк и й и дм е ки й

203

ный пункт обреченности , призванной отрешенно-сто­ ически в этой пустоте раствориться . Чего уж себя и мир жалеть : «случай ный набор элементоВ»! Вот ког­ да к такому сознан ию , к такому пробуждению при ­ дешь, и жизнь и смерть станут более вы носим ы м и , а в какие-то минуты - и радостными. У Чорана в статье куда больше нюансов, но я сей ­ час не о нюансах, а о существе упрека . Мишо с миром - точнее сказать, с миром в себе всю жизнь воевал : отсюда и его мысль, и е го п оэзия , и его живопись. Но воевал-то именно потому, что вместе с жизнью , с жизнью неразделимо - воспри­ нимал его всерьез . Больше того , не будь о н с миро м , с жизнью связан эмоционально или , как говорится , «всеми фибрами душ и » , не было бы ни М ишо- поэта , ни Мишо-художни ка, н и просто того человека, кото ­ рого ранним мартом 1 9 8 1 года я впервые - н е без опаски - встретил " . М ы с ним только что пообеда­ л и , вышли, продолжая разговор, на ули цу (он что-то сказал о своем ощущении чужака во французской по­ эзии) , и вот тут ж е перед домом на тротуаре, разго­ вор прервав, помолчав и как-то смущенно вдруг улыб­ нувшись, он ни к селу ни к городу произнес: « В ы еще не видали , какие в Париже нежные по весне стены . Такой голубоватый с розовым кол орит".» Не себя жал ­ ко - парижских стен! С миром-то воюет, сентимен­ тал ьности физиологически не выносит (хотя к гор ю чужому - знаю! - чуток стыдл и в о ) , н о , ч итаем у Тракля , «бывает, что и просветл еет душа , // В спом и ­ ная , как радость жил а в человеке, тусклое золото веш­ них дней» (перевод А. П рокопьева) . Тусклому золоту и улыбнулся . . . Эту улыбку я помню великол епно - тут п амять н е подведет. П омню его насмешливые дурачества, помню захлебывающи йся , кудахтающий смех , п о мн ю , как ликовал : « Н ога зажила, смотрите! » - и сплясал п о

204

В ади м Козо в о й

дороге к автобусу джи гу . . . но все градации ул ы б ки буквально врезались в память. Врезались - а не удер­ жать : куда-то пл ывут, м и р в себе растворяют . «рас­ п редмечивают» ! Есть у него и в « Плюме» , и в « Н е­ здешнем», и в «Жизни в шелях» всем теперь знакомая ул ыбка-смешок: улыбка бритве нная - берегись! . . вот­ вот полоснет. ( Встречаются здесь и хармсовс кие по­ л ул юди - м ар и о нетки ; н о не прозвищем , не с м еной статичес ки х ситуаци й они , с п озволения сказать, жи ­ вут ; у М и ш о они оживают в движени и , в мари оне­ точно-речевом жесте. ) Есть и улыбка подспудная , чуть п о мягче и , может быть , и зумлен не й : в его к н и гах граф и ч ески х ( п о -своему пароди й н ы х - вот к чему сводится литература . . . чем хуже слов?) , - которую чув­ ствуешь, глядя на тучи , на легионы куда-то несущих­ ся , лезущих, тянущихся , карабкаю щ ихся , движущих пространство штришков-человечков. Есть, наконец, и улыбка совсем почти не ощутимая, младенчески-блуж­ дающая , в нашептываемых, наборматываемых поэмах , заговар иваю щих от беды и горя («Иниджи») , ил и в некоторых акварелях с едва просвечивающими в блед­ ном воздухе волокнистым и , лианообразными фигура­ ми. Н о я сейчас не о них, не об этих улы бках. А градаций - великое множество : целый том мог бы составить по незабы ваемым улыбкам М и ш о . Ка­ кая же главная , в какой «ОН весь»? С улыбкой лука­ вой , когда я засиживался (при шел -то по делу) , пода­ вал плащ, валявшийся на стул е , куда я его бросил п о приходе. С улыбкой «море по колено», на приеме пос­ л е его верн исажа (май 1 98 2 года; он , кажется , впер­ вые видел меня «выпившим» ) , в глаза заглянул и хлоп­ нул п о плечу: « Ну что , как в М оскве?» С ул ыбкой шутливо-приятельской (с игрой, но без панибратства . . . хотя были уже , сам заметил , copains , «кореша») , по­ грузив со мной вместе - отговаривать было бессмыс ­ л е нно - гору подаренных книг в такс и , махнул на . .

Ан р и

205

М 1 1 1 1 ю , бл и з к и й и дал е ки й

прощанье руко й : «Addio!» С полуулыбкой ви новатой (за которой - проклятия себе . . . и самоирония) вышел однажды в тапоч ках - с кандал ! - и оправдывал с я дурн ым самочувствием . С ул ыбкой «рот до уше й » уж эту-то никогда не забуду - теплым летн и м днем (так что яркое солнце сли вается в воспоми нании с той незаходя щей улы бкой ) , почти не меняя выражен ия , дол го меня провожал ; перед самой встречей час ил и два говорил о моей поэз и и по телефону с Сувч и н с ­ к и м (их, кстати сказать, я тогда п ом и р ил ) , а тут я вхожу и с м еста в карьер читаю новы й , как будто более «речевой» перевод своего заветного . ( Француз­ скую книгу, то есть п ереложение, мне , в сущности , навязал и ; я все твердил : непереводимо! а требовател ь­ н о - недовер ч и в о м у - « м е ня н а мяки н е не п р о в е ­ деш ь» - М и ш а отв е ч ал п о - гордецки : « В а м - к а к угодно. С меня достаточно существования в русском» . ) С того самого дня , каковы бы н и был и н едоразуме ­ н и я и даже ссор ы , поэтическая дружба ( и сотрудн и ­ чество - если учесть пятнадцать-двадцать точнейших по интон ации , ему обязанных переводн ых строк) ос­ тавалась непоколебимой . А все началось с улыбки . . . Но я все -таки и не о ней и не обо всех предыдущих . В тот год, когда осенью умер М и ш а , я писал вза­ хлеб - да так и не кончил - «свободное размы шл е ­ ние» об улыбке через века. ( Н . И .Х. , прочитав , отклик­ нулся : «Улыбка мир спасет! ») Не о всякой опять же ул ыбке: о той , «что после последнего одоления, пос ­ л е сл ез и смеха сквозь слез ы , вырывается невесть от­ куда и плывет по воздуху неведомо куда, не твоя , н е моя и н е дядина, - мятным облачком, колечиком н е ­ сл ышным пронизывая крепь и твердь мировую , смы ­ вая застойные очертан и я , распредмечивая постылое , выпрямляя погиблое , распредмечивая е го снова» . Я бы не хотел , чтобы кто-то подумал , что М и ш а тол ько и делал что ул ыбался . . .

206

В ади м Козово И

Улыбка всегда была редкостью, пусть даже сегодня мелькала чаще . И об этой поражающей редкости я п ервым делом заговорил после при веденных слов : « Редко встретищь эту ул ыбку в гуще л ати нской расы . Ту, что видел , когда прощался со мно й, стоя в две­ рях, М . : все вокруг черно-белое, а ул ыбка - в цвете . Беспричинная , от " полноты понимания " . А понима­ ет-то она - что? Да ничего. Нет у нее " предмета " , и смех ей не брат» . « Н и что» и «все» , как известно, сходятся без труда; им и сходиться не надо: двуликий Я н ус . П оэто му вспомнил я там же одного лагерного приятеля (о нем , кажется, и Миша рассказывал ) ; звали его Вася Чай­ кин. Худенький , маленький , чудак и молчун, имел он странный обычай . Стоим где- ни будь в зоне втроем , вчетвером , о высоких и низких предметах беседуем . . . подойдет Вася , чуть прислушается бочком, с полусло ­ ва пойм ет - и , рукой махнув , улыбочкой хм.ыкнув, п обредет дальше , невесть куда, покачивая головой . . . что уж тут толковать! Вовсе н е идиот был, совсем не глуп , но лишь улыбкой все понимал - и все раство­ рял в ней (се бя в том числе?) до полного уничто­ жения . Мне вот и кажется, что у Миша такая именно бьша заповедная улыбка - не сама по себе , не отдельно от других, а во всех, пусть неравномерно , разлитая: одна пустота - и множество жизней . Не эта ли самая улыб ­ ка ( « На пути к смерти») появляется в последний миг у «матери Миша» (беру в кавычки - а напрасно: это и поэзия , и ле генда, и самый простой - простей ­ ший - рассказ )? Не то жизнь улы бается смерти , не то с мерть - жизни , а в самой улыбке - молодость и свобода. Ти х ий - одной улыбкой - э кстаз. В одном своем тексте Миша между прочим (в снос­ ке ! ) делает предположение, что есл и наша смерть -

Ан р и М и ш о , бл и зк и й и дал ек и й

207

пустота, то , может быть, даже и эта пустота не пуста: нас нет, есть сплошной , бесконечный, недифференци ­ рованный экстаз. Все это л и ш ь догадки . Знал ведь, что из бездн ы вышел и в бездну уйдет. Но вот в октябре 1 984 года я ему позвонил , чтобы договориться о встре ­ че, в ч астности и по по воду приглашения Харджиеву (условились несколько дней назад; до того не видел ись долго , говорили по телефону) . М ишо объясняет, что сейчас это н евозможн о , что ему, вероят н о , вот- в от придется лечь в больни цу. Я разочарован , п очти раз­ дражен ( ничего , в суmности , не понимаю - не то что умирающим , даже стариком не мог себе Мишо вообра­ зить) . Отрывисто произношу : «До свидания» . И вдруг слышу в ответ (дошло далеко н е сразу - а мучит, как наваждение , до сих пор) растянутое по слогам , какое­ то почти торжественное или закл инател ьно е : «Я вам говорю: до сви -да - ния!» Там? Нет, думаю , подразуме­ валось: здес ь (через несколько дней он ско н ч ался ; н е выдержало сердце) . З а три ил и четыре года до смерти М иш о записы ­ вает: «Что бы с тобой ни произошло, никогда не по­ зволяй себе - нет бол ьшей вины - воображать себя учителем и даже учителем скверным. Тебе еще мно­ го осталось сделать - невообразимо много, почти все. Смерть сорвет незрелый плод» . Что тут м ожно еще добавить? Добавят, может быть , его книги , его живо­ пись, его поэзия и мысль. Им - дозреват ь . . .

«ПУТЕШЕСТВ ИЯ» АН Р И МИШ О («Варвар в Аз и и» и « Н е зде шн ее ») 1 Анри Мишо - прежде всего поэт, самобытне й ш и й и н и на кого не п охожи й , оди н и з крупнейших п о ­ это в ХХ в е к а . Таковым о н остается во в с е х сво и х « стран ствиях» , и б о он поистине «странн ик на земл е» , только стран н и к н е отреш е н н ы й , н е ангели чески й , а явно неравнодуш н ы й , набл юдател ь, умеющий изум ­ ляться , не годовать и сострадать, но главн ы м образом изумляться Другому, что в э п оху, всякое массово пе­ ревидавшую и ко всякому массово же п ритер певшу­ яся , является исключением uеннейшим и редкостным. Острый ум и пронизывающи й насквозь взгляд, помно­ жен н ы е на ненасытную жажду знаний (он был чита­ телем стол ь же заядлым , сколь и разносторонни м) , а гл а в н о е , вооруже н н ы е сл о в е с н ы м даро м , вел и ки м м н ожеством и нтонаци й , и х кратко й , точ н о й и не­ рвной скорописью , позволяют Мишо на каждом шагу улавливать странность окружающего бытия , вместе с тем заражая нас чувством ее достоверности. Н и кто , быть м ожет, так м олниеносно и с таким вживанием не умел схватывать динамический жест , характерный не тол ько для человека и зверя , но и для растения , любого предмета, для распахивающихся отовсюду про­ странств (это умение свойственно также Ми шо-худож­ н и ку ) . Где б ы , однако , ни проходил этот вечно дивя ­ щ и й ся стран ник: в Южной Америке ил и в Ази и , в краях фантастических и воображае мых (порою п о ­ босховски «воссоздаю щих» реальность) , среди о б 1

И з заявки в и здательство « П рогресс » , 1 990

« П уrе ш е ств ш1 » А н р и М и ш о

209

манчивых н аркотических бездн ил и н а грани снови ­ дений и бодрствован ия , по листам своей живоп и с и , п о рисункам душ евн обол ь н ы х , в собственном т ел е (вплоть до его экстаза или страдания) либо п опросту в нашем катастрофическом м ире , к которому он все­ цело принадлежит, хотя не разделяет его безуми й , он всегда т резв , всегда н астороже и , «приближая сь » к роящейся жизни с почти энтомологической скру­ пулезностью , даже в свирепости , в сострадани и и вчу­ ствовани и стремится непременно сохранить дист ан ­ цию ( в том числе и по отношению к себе самому) , выражаемую обычно неподражаем ым черным юмором . Ч итать М ишо н е просто интересно и поучител ь н о ; это чтение - урок мудрости для вся кого вдумчивого читателя , ибо заставляет его взгля нуть со сторо н ы трезво , крити чески , беспощадно - на себя , свое вре­ мя , свое место в природе и мире, а вместе с тем и н а сам этот м и р вкупе с его цивил изацией . В этом отно ­ шении творчество М ишо сродни лучшим страни цам русской литературы , хотя внешне , по сухости тона , по невозмутимой улыбке он - обязанный многим Рембо и Лотреамону - подчас бл изок французским кл асс и ­ ческим моралистам и конечно же Свифту. Самые яркие, или , лучше сказать, самые остр ы е , из «путеш еств ий» Миш о - « В арвар в Азии» ( 1 9 3 3 ) и « Н ездешнее» ( 1 948, возможно перевести и как «Запре­ дельное» ) . В п ервой из них М ишо не столько описы ­ вает свое действительное путешествие (Индия , Китай , Цейлон , Я пония, Мал айя . . . ) , не столько рассказы ва­ ет ил и повествует, сколько , п о собственным словам , «стран ствует наперекор, чтобы изгнать из себя с в о ю родину, свои всяческие привязанности и то , что на­ вязло в нем - и ему вопреки - от культуры греческой и латинской или германско й , или от п р и вы чек бел ь ­ гийских» . Книга, разбитая на главы , а внутри и х - н а небольшие параграфы , строится как цепь набл юдений и разм ы шлен ий , подчас неожиданных, молниеносн ых,

210

В ади м Козовой

всегда оригин альны х и проницательных; без конца, как в к але йдос копе, меняя углы зрени я (быт , обычаи , эрос , рел и гиозн ые тради ци и , искусство . . . ) , М и ш о и с п одвол ь, ч асто с лукавым или свирепым комизмом «ст ал ки вает» набл юдаемое с европе й ски м и мерками , нелепость, уродство ли б о п сихологическую ущерб ­ ность которых обнаруживает и там , где читатель мень­ ше все го склонен ее заподозрить. Впро ч ем , нет зде с ь н и како й сентиментальствующей «фольклористики» . Стремясь вникнуть и вжиться в орган и ческую осно­ ву и ной жизни , в ее духовную ил и душевную «пру­ жину » , позвол и вш у ю ей просущ ествовать долгие сто­ л етия за пределами той истории, которая понимается как веч но меняющий ся горизонт новиз н ы , М и ш о сохраняет полне й ш у ю независимость суЖД ений : м но­ гое из увиден ного - в обычаях, в отношен иях соци ­ аль н ы х , в полити ке ( пр и че м не только в том , что навязано колониализмом) - он отвергает с тако й же естественной прямотой , с какой восхищается , скажем , китайской музыкой или одухотворенной статью ин­ дусов . В су щности , е го п утешествие - это экспеди­ ция на поиски самого се бя ил и , быть может, того в себе , что принято теперь называть «общечеловечески­ м и ценностями» (применительно , разумеется , к лич ­ ным критериям) , но вместе с тем это одно и з самых непредубежденных и самых зани мательных откр ытий Востока, какие нам до сих пор известны . И н ы е открытия ожидают читателя в « Н ездешнем» . Это , собственно , сборник, составленный из трех кн иг, но собранное в нем едино по духу и стилю , как, быть м ожет, ни одна из основных книг М ишо. Здесь пред нами - жизни неосуществившиеся , которые, однако , при всей их странности и даже чудовищности , могли бы бы т ь. О ни и есть в этом поэтическом репортаже , где перед глазами читателя развертывается мир необыкно­ в е н н ы х , п одчас жесточа й ш их фантасмагори й , насе­ л е н н ы х с у ществами и сооб ществами н астолько по-

• П уте ш естви я » А н р и М и ш о

21 1

разительными , что лишь невозмути мость описаний на­ ряду - и по контрасту - с неподдел ьн ы м изумлением самого автора, е го свире п ы м либо сострадател ьн ы м юмором позволяет нам уверовать в реальность такого человекоподобия и его диковинной природной среды . Общественные институты , религия, арм ия , обычаи , любовь, но также само естество в своих, казалось бы , незыблемых законах - все поставлено здесь под знак абсурда, хотя все это , по сути , есть только возмож­ ность или вероятие абсолютн о Иного , которо е как таковое, даже отвергнув , надлежит прожить (а следо­ вательно, и принять как судьбу) . Ибо если эти фан­ тасмагории держатся, то не с.только силой и логи кой воображения , не столько , быть может, его воплощен­ ностью в слове , сколько человеческой достоверностью невообразимо го. Годы написания книги в этом смысле знаменательн ы : мало того что они показал и , н а что способен в своей чудовищн ости человек, он и еще подсказали - только лишь подсказал и ! - на что бу­ дет способен преображаем ый человеком мир , так что фантазия Мишо оказывается своеобразной и грой зер­ кал - игро й , подчас увлекател ьной , порой даже ко­ мической , н о вместе с тем , в самой своей «запредель­ ности » , и - пусть невольным - предупреждением. В предисловии к книге Мишо пишет об ее авторе в третьем лице: «Так он выражает мир - тот, кто хотел от него ускользнуть. Кому дано ускользнуть?» Подоб­ но Кафке (с которым его иногда сравнивают) , М и ш о и з мира н е вырвался и о т него н е ускользнул ; он зато выработал средства самозащиты , которые с большим или меньшим успехом использовал в своих попытках побега. И о н , конечно же , был бы рад , даже счаст­ лив, если бы они пригодились тем , кому некуда бе­ жать и не на что надеяться . . .

ЗАВ ЕТНЫЕ М Ы СЛ И АН Р И М И Ш О В т ечение месяца во Всероссийской библиотеке ино ­ странной литературы с успехом проходила выставка ра­ бот великого французского поэта и замечательного ху­ дожника Анри Ми�ио. И вот теперь, по ее завершении, мож:но сказат ь, что наконец состоялось пусть запоз­ далое, но настоящее открытие Анри Миша в России. Выставку, на которой были представлены лучшие жи ­ вописные работ ы Миша разных периодов (некоторые из них выставлялись в нью-йоркском музее Гуггенхейма, в парижском Центре Жоржа Помпиду, в токийском му­ зее . . .), «графические книги» Миша, издание его поэт и­ ческих произведений сопроводили литературные вечера. Организатором выставки и ее «литературным комис­ саром» стал живущий во Франции русский писатель и поэт Вадим Казовой, друживший и сотрудничавиtUЙ с Анри Миша. Живопись и другие материалы для выставки, орга­ низованной при поддержке французского Министерства иностранных дел, российского Министерства кул ьтуры и Фран цузского культурного це11тра в Москве, были пре­ доставлены парижским музеем современного искусства (Центр Жоржа Помпиду}, парижскими художественны­ ми галереями и частными собраниями. К открытию выставки бьut приурочен выход в свет в издательстве « Рудомино» под общей редакцией В. Ка­ зового книги избранных стихов Миша, его размыШ11 ений и т екстов о нем, переведенных Борисом Дубиным. Ил­ люстрирована книга рядом работ Миша, представлен­ ных на выставке. Открывает сборник большая статья В. Казового, в которой воспоминания о Мишо. Попыт ­ ки его портрета «в главном жесте», страницы о его

За ветн ы е м ы сл и А н р и М и ш о

213

творчестве переме:жаются страницами исповедальными и размышленШ1ми о судьбах поэзии - и искусства вооб­ ще - в эпоху «последнего поэта» . «0 месте М иш а в литературе говорить изл и ш н е , тем более что всякой при писан ности к месту он и з ­ бегал прежде всего , - пи шет В . Козовой . - Ч т о его сравнивал и со Свифтом и Кафкой , что им восхища­ лись столь разные л юди , как Андре Жид и Б орхес , Унгаретти и М аритен , что о н - не и з кокетства, а со­ вершен но естественно - отказался от всех м ы сл и м ы х и немыслимых премий и наград. Этого н и на кого н е похожего поэта , однако из тех оч ень немногих, ч ье творчество определ ило лицо уходя щего века , нужно ч итать много - и не " избранные отрывки " , а книги . . . Н о выставка посвящена прежде все го жив о п и с и Мишо . . . Скажу одн о : это не "рисунки поэта " , не " от­ ходы пис ьме н н о го и кн ижно го вре м е н и " (в этом с м ысле она н е и м еет н ичего об щего н и с фанта ­ смагориями Гюго , н и с символически - мастеровитой пластикой Блейка) , а совершен но самостоятельны й , изобильный количественно и в высше й степе н и раз­ нообразный по техн ике и материалу поиск. В ыстав­ ки Миша-художника, в том числе ретроспективны е , з а посл едние тридцать лет прошли п о всему свету , отрадно , что теперь - лет десять назад это было н е ­ м ы слимо - и у н а с в России познакомятся наконец с тем , кого я решусь назвать (на сей раз применитель ­ но и к живоп иси и поэзии) вел иким м астеро м орга­ нического и динами ческого жеста» . Мы публикуем своеобразный постскриптум В. Казо ­ вого к его цитируемой выше стат ь е. В конце марта 1 9 8 1 года, через месяц посл е моего приезда в Париж, Анри М ишо в одну из первых на-

2 14

Вад и м Казовой

ших бесед сказал : «Вам нужно увидеть Сувчинского . Пусть почитает вашу поэзию. Он , как никто , открыт всему новому» . Кем б ыл П етр Петрович Сувчински й (основатель вместе с Н . С . Трубецким евразийства, выдающийся м уз ы ко в ед , крити к и п убли ци ст, бл ижай ш и й друг Стравинского . . . ) , о том сей час говорить не стоит. Кое­ что я о нем п исал . О том , как он стал моим другом и ч итател е м , я тут рассказывать тоже не буду. Расска­ жу о другом . Когда я ему позвонил , трубку сняла его жен а М ар и а н н а Л ьвовна (до ч ь Л ьва Пл атоновича Карсавина) . На ее вопрос « Кто вы?» я , растерявшись, не знал , что ответить, и , раздосадованный, почти обо­ зл е нн ы й , в ы п ал ил просто и однозначно: «Я поэт» . Впосл едствии М арьяна (чье имя я быстро переиначил н а русский манер) рассказывала, как была ошараше­ на и шокирована этим моим ответом . И она, разуме­ ется , п олностью была права. Кто может сказать о себе: «Я п оэт»? Никто . И тем более сказать не в процессе письма (ведь именующий не называется) , а в быту, в повседневности , в мире , в котором незримый поэт л и ш ь спорадически сосуществует? . . Итак, н и кто . Прошу задуматься : никто , именно н икто , и м еет - единственный! - право н а такой от­ вет . . . п одразумевающий , несущий в себе десятки и сотни других. Н и кто может назвать себя поэтом не потому, что поэт безымянен, что поэзия не профес­ с ия , не статус и вообще не какое-то место в мире, а просто потому, что никто может н азвать себя кем угодно . . . и поэтом, возможно, лишь в первую очередь. Но разве никто н ам ответит, кто у нас в этом мире никто? Н аивный , казалось бы , псевдоним И ннокен­ тия Анненского: « Н ик. Т-о» - был знаком не столько великой скромности , сколько великого притязания. А вот те, что хором распевали (еще поют кое-где) : «Кто был ничем, тот станет всем» , - лгали себе и другим

З а в етн ы е м ы сл и Ан ри М и ш о

215

изначально; быть никем как раз и означает б ыть все м , т о есть ч е м угодн о . С чего з а пределам и поэзии на­ чи н ается и чем внутри времени истор ического кон ­ чается такое притязание (и соответстве н н о такое обо­ ротничество) , теперь известно каждо му . Но я хочу обратить ваше внимание на другую сто­ рону дела. Спросим себя : а кому позволено задавать нам вопрос «кто вы ?». Ведь, в сущности говоря , и во­ прос этот, звучащий из чужих уст, стол ь же непоме­ рен , чудовищен и, пожалуй , нелеп , как приведенн ы й в ы ш е ответ. Н и друг, н и враг, ни даже посторонний равнодушный чел овек, который для нас почт и никто, такой привил егией вопрошателя не обладают. Разве что Сфинкс . . . Но тот задавал вопрос не л и ч ны й , а родовой , и когда получил разгадку, то есть вступил поневоле в общение с человеком , ему, как я уже п и ­ сал («Поэт в катастрофе» ) , осталось л иш ь раз навсег­ да исчезнуть вместе с мифом в вол нах. Все становится ясно при прочтении текстов мис­ тических, западных или восточных. Есл и на вопрос «Кто там?» благочести вому, как подсказ ы вает нам су­ фийская легенда, полагается ответить: «Ты» или «Ты , Господи» , - и если на ответное «Я» дверь ему открыта не будет, значит, спрашивающий (но ком у же позво­ лено спрашивать? ) отождествляет себя с Бого м , а свой вопрос - с божественным испытанием. Так и в рейн­ ской мистике , которую хорошо знал М иш о . Так и в хасидизме , о чем повествует неравнодушный к этой теме Бубер. Не совсем так - аналоги легенды повсе­ местны - в дзэн-буддизме, где вопрошающий учит ель , отождествляя себя с ничем , задает вопрос как Никто. Никто и должен в ответ пробудиться . Вот я и подошел к Мишо, к представляемой се­ годня книге и к основной мысли собственного тек­ ста, который эту книгу открывает. Я с Мишо дружил, тесно с ним общался , верно, мне кажется , его чувство-

2 16

В ади м Козовой

вал , но я мог бы ли чно его и не знать, воспомина­ ний и свидетельств о нем не читать, только вслуши ­ ваться в его книги , так и е разн ы е , в глядываться в живопись, такую многообразную, и все же уловить тот главны й , может б ыть, жизненный жест , каким опре­ деляется , на мой взгляд, сама форма его долгого по­ иска ил и пути - вытягивающийся незамкнуты й эл­ липс. Путь от одного к другому, путь, множащий одно в друго м , всякое одно расп ыля ющий , - путь, одна­ ко, не в н ичто , а в никто или , как сам М ишо выра­ жается , во « Вселенную без предпочтен ий » . Элл ипс движущи й ся , блуждающи й , и щущий , поиском без конца растягиваемый, пустотой в пустоту раскачи ­ ваем ы й - в пустоту живую , э кстатическую , динами­ ч е с ку ю , энергети ческую или просто , как о н о ней с казал , «неизреченную». Ч итая М ишо - а я надеюсь, что его в России нач­ нут наконец читать всерьез, - следует помнить его неприятие всякой самоидентификаци и и, даже в не­ доумении, не предъявлять автору испытующих вопро­ сов, подобных вышеприведен ным. Кто мы такие , что­ бы ждать от ·него однозначного ответа? М ы л и ш ь приближаемся к никт о ( Бога всуе упоминать н е сто­ ит) , когда отвечаем изумлением на то изумление, ко­ торы м пронизаны книги Мишо , а возможно, и его живопись. Если прочитавшие эту кни гу - а в ней только ма­ лая кроха того , что написано о М ишо и что написал о н сам , - почувствуют в себе хотя б ы легкое дыха­ н ие такого ответного изумления , свою задачу, учиты­ вая и выставку, я буду считать выполненной. 1997

ВМЕСТЕ С СИМА Пустыня н е т ерп ит соглядатаев

Умолкает ли в кон це концов слово? П одождите . Скоро узнаете . А умеет ли живоп ись говорить? Прислушайтесь. Глухой гул и взрывы, и еще далекий шорох там , в пе­ щерах. Он повторяется тысячу раз, растет и сникает, вы­ дохшись. В путь! У дороги два ко нца: З емля и Небо , Зелень и Влага идут, накре нясь, на огонь, безмолв­ н ы й вертикал ь н ы й горизонт искрится п о эз и е й . И вдруг камень . " Разрыв, слепая пустота, - неужели это и есть ви­ димое? Пустота звучит громче , чем целая верен ица полотен. На полотнах она создает свои бесчисленные пространства. Было мрачное, тяжелое , ребяческое предчувствие; и была дрожащая рука, паника, надвигавшаяся пунк­ тиром, терявшаяся в бесформенных розовых объемах и в коричневом , в беспамятном. К чему же эта Греция , эта Антич ность - не б олее , ч е м Антич ность? Куда так х о ч ется н е п р и м ет н о укрыться с головой? А м ожет б ыть, это нагроможде­ ние пластов - Китай ? Какое печальное дородовое гнездо! Ни лап , ни когтей; растет дерево, плывет жен­ ская фигура; и птица - это только простыня , подуш ­ ка. И вдруг гроза" . Герой проводит одну чистокровную линию ; о н жи­ вет, проходит сквозь предметы , разрушая их. Его про­ странство плоско , оно полно до краев, но при этом открыто взору от края до края - подумать только! Хрупкое и неприметное упорно крадется к тому месту, не отмеченному ни вехами , ни огнями, где про-

218

В али м Козо вой

стра н ство существует ради пространства , где пл ита аукается с плитой , капля с каплей . Глаз обнажается, теряетс я ; затем складками падает покрывало. Ш епот нес казан ного . Когда изучают «творческие периоды» художн и ка, его рассматривают как нечто законченное, поддающе­ еся а нализу, в отличие от поэта. П ервый многое по­ казы в ает нам, не п оказы ваясь сам . Второй говорит с н ам и , не умолкая . Н о , говоря , он делает тысячи кру­ гов , стремясь показать то , что не имеет имени . И вот: есть взгляд из-за карти н ы , который сквозь стены от­ даляет ее от вас . И есть другой взгляд - взгляд чело­ века, стоящего перед карти н о й , ваш собств е н н ы й взгляд: несмотря н и на что , в а м разрешают войти в н утрь . Н аконец, центральный , самый выверенный: именно там все сходится , там затяги вается пустота: отсюда сверхн апряже н н о е , судорожное неслияние. Призма, которая хочет стать кристаллом . Она и есть кристалл. Сделайте усилие! Вас ожидает нелегкое при­ чащение. Суровый прием : измолоченн ы й Бедой , суженный зрачок сдается на милость огня . Конечн о , равновесие это зыбко. Огонь слаб , бледен ; но подождите немно­ го : еще н е все потеряно, узел растет, движется и на­ конец взрывается. Скоро послышатся залпы , преду­ предительные выстрелы ; их не надо считать; приходит поэт . . . Свет! И вот уже слышен шепот. « М олчи , художни к» . - «Ах! Тут я, пожалуй , оста­ новлюсь, любители подсматривать» . Кто за кем п од­ сматривает? Он бредет в одиночестве по непроторен ­ н ы м дорогам и кажется привидение м тем , кто знает все . Но их «все» гаснет на пороге его лабиринта. Глаз, этот ненасытны й болтун , пожираемый пожиратель , бросает его туда, к ногам Минотавра. Он, столь сми­ ренн ы й - яростный! .. Туда, на свет лам п ы , на белы й

В месте с С и м а

219

экран бросает он куски с и не-зеленой фосфоресциру­ ющей ноч и . Причащение? Б ыть м ожет . Но прежде всего - стена, то , что н ужно для глаза: н епрон и цае­ мость, преграда. Ощетинившаяся гора . . . она либо вызывает мгновен­ ную страсть, л ибо оттал ки вает. Ведь , может быть , и менно тогда, когда о та ку ю' глыбу - отталкивающую , неприступную , строптивую , плотную , цельную - бьются , н е в силах одолеть стра­ сти, наши слова, жесты , взгляды, порой п еренимаю­ щие ее немыслимую твердость, но чаще - прорыва­ ющиеся , пронзающие - несчастье и гроза - те глаза , которые умеют светиться , те уши , которые ничего н е слышат, - именно м ы слышим голос красоты , слы ­ шим то, что говорит она о себе . И если мы согласны с поэто м , если красота едина и всеобъемлю ща, что остается художнику с его разъяс­ нения м и , впрочем, немногочисленным и? выбираем поэта, если в Прекрасном нет места для двоих , что остается художнику? Но я не здесь, этого должно было бы хватить. Лукарны , пожалуй даже окна в вообража­ емое, какими бы надсадно символическим и или м и ­ фологическими о н и ни был и , н е открывают нам - з а исключением тех редких случаев , когда м ы забываем о растроении нашего взгляда, - н и другого неба, ни такого натурального и чистого явления , как просто лицо - цельное до бол и , не сводимое н и к чему дру­ гому. Образ - чего? Отношение - к чему, к какой глубине? нет ответа . Тупик. Без всякой п одоплеки , голая видимость мира говорит за всех, говорит кра­ сота, шепчет на языке , которы й , гранич а с немотой , заглушает все остальные. Распахнутая настежь, ослеп ­ ленная в художнике близостью смерти , она замирает там - голубое на голубом , белизна и вспышка света там , где даже солн цу нечего делать. Старое светило тонет, растворяется . Цвет его фиолетов.

220

В ал1 1 м К озово й

Ведь взгляд, освещаю щ и й эту наготу без амальга­ м ы , должен быть ослеп ител ьнее звезды . Вот п очему это история взгляда. Свои м и бесчисленн ы м и плоско­ стя м и , почти не знаю щи м и геометрии , мягкая , и зры ­ тая земля готов ит ему ложе . Она отдается тому, у кого уже нет больше сил тер п еть. Н о разве л оже - не та же рана? Кто поверит сно­ в ид ч ес ки м п роговорка м ? Что может быть стол ь же открытым, и днем и ноч ь ю , как рана? Сумере ч н ы й коготь вел и кого З веря процарапал шкуру художни ка, шершавую шкуру. Э поха колючей проволоки , эпоха запретного и не­ сказанного , все время на краю последнего взрыва, вхо­ дит в т есноту его жи во п и с и . Не зате м , чтобы там уютн о р ас пол ожиться . П р идавить ее своим задом . Порой ближе всего к отказу, кривой линии време­ ни , - вертикаль в пространстве . Он и пересекаются , составляют единое целое. И это не предвещает лег­ кого выхода. Нерасколовшееся яйцо скользит, стано­ вится пустотой кристалла, сверкает навстречу будуще­ му: возвращению? Н ет ответа: оди н цвет выпытывает у другого . Итак, здесь ничего не делается в истерике, напо­ каз , здесь нет т еатрального шутовства: здесь п равят ожидание и жажда видеть. В этих жестах - хвалебная песнь бедн ости . Нежными , зябкими линиями худож­ н и к щупает, ласкает чаши с воздухом , каменистые бескрайние поля : так засти гнутый ночью в волчьей степ и мальчик касается плеч своей бедной печ ал ьной подруги . Вещи поворачи ваются, направляясь к одной световой точке . Все в одном , все сеет отражения и стремится к снегу . . . Пусть падает! Во времена Беды поистине невосполнимые поте­ ри несут н е те , кто воп ит, кто бросается на арену как разъяренный бык, но молчальники , те , кто умеет и держать удар , и наносить ответный только неизлечи-

В месте

с

С и ма

22 1

мой болью , скрытой в их существе , те, кто могут с о ­ проти вляться кому-то где-то. Он и не выкр и к и вают свое и м я , он и его вынаш ивают, « вы сижи вают » ка к птенца, - обреченные на неуспех, - и остаются в сво­ их уголках и закоулках, в забвен и и , в темноте , с з а­ жатым ртом , жалкие , про клятые. с поэтом - хотя м ы В И Д И М его только со спины должна вернуться к нам пам ять . Обуздаем собственную боль. Н емного пройде м п о его борозде. Ищите ч истоту в век самозванства, но это не удастся , если в оскорбленном глазу останется хотя бы одна слезинка справедливости , в виду ее пред н а ­ чертанного конца. П раведн и к носит н а дн е с в о е й д ы р я в о й с у м ы нес кол ько н е проросш и х колос ко в . Упря м ы е , они рвутся вверх, ждут своего часа. Сл ы ­ шен шепот . . . И вдруг - страшн ый грохот, они вздыхают: буря . . . Вот уже дикий рев: но н и одной морщины н а лбу . . . При­ ходит наконец человек, бедный , натянутый к а к пружи­ н а , четки й ; его руки умеют трудиться л уч ш е в аш и х уше й , а его спина не склоняется даже перед люби м ы ­ м и . Складка к складке , п о крупинке , невозмути мо о н сворачивает свою боль в клубок, и , вдруг поя в и в ш и с ь н а сломанном дереве , она взлетает сизы м гол убем и летит через принадлежащие всем пространства. Про ­ странства, которые вечно обращают к нам чье-то слово. Скажи мне, художник, как вынести на свет тяжесть мертвого листа в таком холоде ? Говорить точ н о , н е ­ громко, неподкупно , как звезда, тающая где-то там , далеко? . . Ты не можешь мне ответить: я задыхаю с ь . Д а, скрюченный морозом лист, мертвый . . . а земля? Он начался с моря и кончается рекой . 12 апреля 1981

П А МЯ ТИ ОЛ ЕГА П Р О КО Ф Ь Е В А1 Публ икуемый текст б ыл написан в два приема. Во время н а ш е й встреч и в Л о ндоне в самом начале и юня - как н едавно это было и как свежа еще наша ф отография! - я попросил Олега Прокофьева напи ­ сать что-либо памятное о Сувчинском для готовя щей ­ с я в М оскве кни ги . Вскоре после моего возвращения в Париж я его воспоми н ан ия получил . Н есколько легких, характерно личных по тону, почти разговор­ ных штрихов : не хватало , быть может, «обшего зна­ м е н ателя » . П отом , за два д ня до моей п оездки в М оскву ( совсем почти в ч ера! ) , Олег у меня был и принес дополнение. Ему захотелось - он как будто оправдывался - взглянуть на Сувчинского со сторо­ н ы . Со стороны , конечно , свое й , более отчетливой и сдержан н о полемичной. М ы с н и м , как ч асто б ывало при встрече, обедали неподалеку в ресторане . Когда вышли н а ул ицу, он вдруг с некоторым смущением говорит: «А все-таки я отца уже на семь лет пережил» . Я обратил внима­ н и е на «отца» - постоян ное равнение, непреходя щее отцовское присутствие и тай ная власть. (Олег оставил у меня машинописный сборн ик рассказов С . С . Про ­ кофьева: авось удастся найти в Москве приличного издателя . ) А вот смыслу сравнения и слову «пережил» я значения не придал . Мало ли что . . . Элегическую , даже извиняющуюся ноту , вероятно, уловил , а пред­ чувствие - как расслышать? Прощаясь, Олег бьm осо­ бенно трогателен - н е так , как обычно. В сего жест 1 З амет к а с о пр о в ождает ме му ар н ы й те к ст О. Пр око фьева .

П амят и Ол е га П рокофье ва

223

оди н , др ужеский и застенч и вы й . Странно и , м ожет быть , нелепо эту мелочь вспо м инать , н о ведь то , ч е м ж изнь - н а ш а общая , временем сочетаемая , еди н ой судьбой ведомая жизнь - прон зительно дорога , к а к раз и соткано из таких мелоче й " . Удивительно легкий , душевно подвижный , ин о гд а почти по-детски непосредствен н ы й , но и сдержанн ы й , самоироничный (ироничность в этом случае - п ро­ изводное) , стыдливо- совестли в ы й человек , О ле г от природы был наделен тем осо бы м обаян ием , к оторое пре жде называли «внутрен н и м изяществом» . Сочета­ ние неодолимого , не до конца понятного , не п одд а­ ющегося расшифровке отцовс к ого «завета» и орга н и ­ чес к о го , естественно в п итан н о го вли я н ия м атер и : Олег , думаю , б ыл , в сущности , «мамин сын» . Ч ел о­ ве к многосторон н е тал антл и в ы й , умевший видеть и слышать , изумляться и размыш л ять , в к отором за не­ истреби мой деликатностью угадывал ась несомненная твердость. Твердость ранимая , беззащитная , смертная , зато неотчуждаемая , своя , как в поэзии и л и в плас­ тике своя (из его стихов строчка) «малая реальность» . Твердость, врожденная или благоприобретенная , с к а­ зывалась, на мой взгляд, и в то м , что при всем своем неравнодуши и к ол ле ктивны м и страстям и О л е г н е питался ; они его н е обуревали . О н сл е г к а постарел - то л ь к о в н е ш н е - з а п о ­ сл едние два-три года , но по - прежнему - голос, п о ­ ходка, ка к ая-то даже нескл адность эмоционально-от­ зывчивого , хотя и скупого н а бурн ы е проявле н и я существа - иной раз казался настоящим мальчи шкой . Дружны м ы б ыли л ишь семь- восемь л ет, не так уж часто и видел ись, но я незаметно , сам того не заме­ чая , успел к нему привязаться . Общени е с ним дава­ лось так просто , так легко, так естествен н о . . . а ведь эти банальные определения вовс е , о к азывается , н е

224

В ади м Казовой

банальн ы , когда относятся к разговорам - пусть не «В глубину» - о самом существе н н о м , когда это суще ­ стве н н о е годам и , б ы вает , держ и ш ь в ын ужден н о в себе . . . Как внезапно и как молн иеносно! Вот уж поисти­ н е : у н е с л а ! Л е гк ая с м ерть - од н о утеш е н и е дл я «встреч ного » , для друга, вре м е н н о задержавшегося , для того , кто покамест н е знает, каково оно, время (еще наше! ) , в такое мгновение. «Л егкая » , «быстрая » : единственное наивное утешен ие. Остальное - полынь. 4 октября 1998

111

Р О МАН О ТР И С ТАН Е И И З ОЛ ЬД Е П оявившись во Франци и где-то около середи н ы Х П века, роман о Тристане сразу же породил множе ­ ство версий и подражаний . В течение трех столетий ими зачитывались во всей Европе. Более ил и менее менялись сюжет и осмысление легенды , но тема , в ее главных очертаниях, оставалась н еизменной. Только в XV-XVI веках, когда возникает иное понимание лю­ бовной страсти , интерес к легенде убывает. Он воз­ рождается л ишь в эпоху романтизма вместе с возник­ новением общего интереса к культуре и литературе Средневековья. Появляются новые обработки средне­ вековых сюжетов, в их числе и легенды о Тристане . В Германии ее перерабатывают Август Шлегель и Август фон Платен, Фридрих Рюккерт и Карл Иммерман. В Англии М этью Арнольд и Тенн исон используют мо­ тивы цикла романов писателя XV века Томаса М ело­ ри «Смерть Артура» , а Суинберн в своей поэме «Три­ стан из Леонуа» - « Сэра Тристрема» XI I I века. Н о подл и н н о широкую популярность древняя легенда обрела в нашем веке, после того , как п оявился ее ху­ дожествен н ы й пересказ, принадлежащий Жозефу Бе­ дье ( 1 900) . Пожалуй , ни одно произведение Средневе­ ковья не вошло так прочно в обиход современного читателя . Блестящий знаток средневековой литерату­ р ы , Бедье сумел мастерски передать ткань старинно­ го повествования , сохранив его интонации и акценты . ***

Ни одна из древнейших версий сказания не дош ­ л а д о нас целиком. Пропали романы Кретьена д е Труа и Ли Кьевра (ХП в . ) . В разрозненных фрагментах со8*

228

В али м Козово й

хранились версии англо-нормандцев Томбса (Tristrem , 3000 строк) и Беруля (Tristan, ок. 4500 строк) . П ер­ вая из них написана вскоре после 1 1 70 года, вторая п р и мерно двадцать лет с пустя . Роман Беруля - или е го и сточ н и к - был взят за основу Эйлхартом фон О берг (Tristrant und lsolde , последнее десятилетие XIJ в . ) , р ыцарем на службе у Генриха Л ьва. Эта немец­ кая версия дошла до нас во фрагментах и в обработ­ ке XI II века. И Беруль, и Эйл х арт - прежде всего рассказчики . В основном о н и стараются передать сюжетную линию сказан ия , не осложняя его психологи ческими отступ ­ лениями и риторическими фигурами . Тон их сдержан , местами грубоват, но у Беруля он более непосредстве­ нен, богаче интонациями . Ч итая его роман , постоян ­ но ощущаешь отношение автора к происходящему. У Томаса это отношение вполне осознанное, концепту­ альное. В его романе , полном тонких психологичес­ ких наблюдений, с частым анализом побуждений ге­ роев, отсутствуют многие архаические бытовые реалии и сказочно- фантастические моти вы, заи мствованные Берулем из какого -то древнего источника. У Томаса чувствуется значительно больш е , чем у Беруля, вл ия­ ние куртуазной культуры . В целом его роман менее трагичен : в Томасе очень силен моралист, и он - хотя и в идеальном плане - стремится разрешить основ­ ную коллизию романа. Н аиболее развита куртуазная трактовка сюжета в немецкой переработке «Тристрема» Томаса, которую оставил Готфрид Страсбурский (Tristan und I solde , о к . 1 2 1 0 ) . Свой труд он о кончить не успел , но его роман и без того огроме н : более 1 9 ООО строк. По с ут и дел а, нет н и одного эпизода легенды , который Готфрид не обработал бы в своем духе , насыщая ее глубоким психологизмом , лиризмом и смысл овой значительностью . Роман Готфрида помогает нам вое-

229

Роман о Тристан е и И зольде

становить основные сюжетны е л и н и и «Тристрема» Томаса. Впрочем , версия нормандского трувера послужил а основой и для других переработок, в частности нор­ вежской саги , написанной в 1 226 году монахом Ро­ бертом (Tristarnsaga) , и английского «Сэра Тристрема» (Sir Tristrern) . Кроме того , около 1 230 года была написана н а французском языке версия легенды в прозе (Tristan ) , восходящая , по всей видимости , к какому-то утрачен ­ ному тексту. В Средние века «Тристан в прозе» был весьма популярен ; именно в этой версии знали леген­ ду Данте и П етрарка. Роман, дошедши й до н ас цел и ­ ком, лишен внутренней цельности , чрезвычайно мно ­ гословен и загр о м ожден б е здн о й и с кусстве н н ы х дополнений . Гораздо более ценны некоторые произ­ ведения эпизодического характера, связанные с леген ­ дой , особенно лэ М арии Французской «Жимолость» (Chevrefoil, между 1 1 70 и 1 1 79 гг. ) , и два манускрип ­ та «Тристан юродивый» ( Folie Tristan , ок. 1 1 70 ) , хра­ нящиеся в Берне и Оксфорде. ***

Таков материал , которым располагал Бедье , при ­ ступая к созданию своего пересказа легенды . Ч ерез два года после его выхода в свет ученый выпустил ком­ ментированное издание романа Томаса. Во втором его томе, вышедшем в 1 905 году, Бедье проанализировал сохранившиеся древнейшие литературные варианты сказания и пришел к выводу, что все они восходят к какому-то роману, написанному в середине XII века гениальным автором . Этот неизвестный роман ученый условно обозначил «прототипом» . Бедье установил общую версию легенды (по Берулю, Эйлхарту, Тома­ су и «Тристану в прозе») , и с тех пор е го закл ючение относител ьно «прототипа» никому не удалось опро-

230

В ади м Козовой

вергнуть. Но в своей теории происхождения романа ученый пришел к крайним выводам , характерным для е го общих историко-литературн ых построени й . Уже в своих лекциях в Коллеж де Франс , а затем в основном своем труде «Эпические легенды» ( Ugen­ des epiques, I - IV, 1 908- 1 9 1 3 ) Бедье резко выступил против господствовавших тогда теорий происхожде­ ния французского героического эпоса. К тому времени ученые в основном придерживались традиции , уна­ следованной от филологов романтической школ ы : считалось, что каждое эпическое произведение обя­ зательно восходит к непосредствен н ы м устным от­ кликам на определенное историческое событие. Эти отклики рождаются в народной среде , там же они десятилетиям и и веками - передаются из уст в уста, постепенно преображаются и в конце концов офор­ мляются в письменное произведение. К этому сво­ дилась, в частности , теория «кантилен» , выдвинутая учителем Бедье , выдающимся французским исследо­ вателем Гастоном Парисом ; ученые , не разделявшие ее, не отрицали, однако, непрерывности развития эпи­ ческо го предания . Антитрадиционалистская теория Бедье вкратце сводилась к следующему. Эпические сказания родились в XI веке , так что в принципе их можно датировать; их авторы - жонглеры , писавшие по заказу монастырей, используя церковные предания. Таким образом , монастыри , расположенные в местах, воспеваемых в «chansons de geste», «рекламировали» рел и квии , связанные с героями, и добивались массо­ вого притока паломников. Бедье особенно настаивал на личном авторстве . Против е г о теори и были выдвинуты серьезные возражен ия 1 , и в наши дни у нее почти не осталось 1

С м . особен н о : Pidill Ramon Menendez. La Chanson de Roland

et ! а tradition epique des Francs. Р . , 1 960.

23 1

Р о ма н о Тр и стан е и И зол ьде

сторонников. И хотя некоторые методы критического анализа, предложенные Бедье, приняты современной наукой, его позити вистский принци п опоры исклю­ чительно на сохран ившиеся тексты н е выдерживает критики . Именно этот принцип заставил ученого от­ рицать народные истоки романа о Тристане и цел и ­ ком приписывать авторство сказан ия неизвестному французскому поэту. Художественны й пересказ Бедье мало чем отлича­ ется от реконструкции «прототипа» , вы пол ненной им позднее . Каждая деталь заимство ван а из како й -то древней верси и ; порядок э пизодов и их пропорции соответствуют предполагаемой архитектуре утраченно­ го шедевра. Свой роман Бедье построил , заимствуя эпизоды из Томаса (гл . 1 и XIX) , Готфрида Страсбур­ ского (гл . XIV, отчасти IV) , из «Тристана юродивого» ( гл . XVI l l ) , дидактич е с кой п о э м ы X I I I в е к а . « Le Domnei dez Arnanz» (гл . XIII) , «Тристана в прозе» (гл . XIX) , н о в основном опираясь н а Б еруля (гл . VI-XII) и Эйлхарта (гл . 1 1 -V, XV-XVII , отчасти XIX) . Предпочтение, оказанное Берулю и Эйлхарту, не случайно. В этих версиях тональность, по- видимому, наиболее близка древнейшему роману. Именно в них мы находим м ножество деталей , которые н икак не могут быть отнесены к ХП веку. Рыцари, спящие в одной комнате с королевской чето й , ручей, протека­ ющий через комнату Изольд ы, н аказание неверной жены сожжением на костре - все это отражения быта и нравов, с которыми ни Беруль, ни Эйлхарт, конеч­ но, не соприкас ал ись. Откуда же они в легенде? ***

Сказание о Тристане и Изольде , п о всей видимости , родилось в Англии, в эпической п оэзии британ­ ских кельтов . Об этом прежде всего говорит топони­ мика легенды. Лоонуа и лес Моруа - видоизмененные

232

В ади м К озово й

н азвания двух местностей в Шотланди и , Lothian и M urray . Обе в дре вн ости были насел е н ы п и ктам и . Гавуа - вероятно , Gal\oway, местность н а юго-запа­ де Шотландии . Дургам ( или Дерхем) , упомя нутый в Х главе , - город на севере Англии . Да и сам роман ­ тический замок Тинтажель существовал в действитель­ н ости и стоял на корнуолльском берегу. С Тристаном может быть связан Дрест (или Драст) , упоминаемый в хро н и ках пиктов и скоттов. Там ска­ зан о , что он был сыном Таллока, который правил ок. 7 8 0 года. С другой сторон ы , « М абин огион» , валл и й ­ с к и й эпос, записанный в X I I I веке , упоминает некого Дристана (или Дростана) , любовника Эссильт, жен ы короля Марка. Упоми нание приведено п р и перечисле­ нии знаменитейших любовников Британи и , и сама Эс­ сильт ( и мя , вообще-то , саксонское) характеризуется как одна из самых распутных женщин острова. Что касается Марка, то в самом деле п од таки м и менем известен один корнуолльский король VI века. СвИдетельств древнего происхожде ния легенды в ней немало. «Переписка» Тристана с возлюбленной отразила б ытовую деталь , хорошо известную по л и ­ тературе ирландских сородичей британских кельтов : особым образом обструганные щепки бросали в ру­ чей , чтобы сообщить своим близким какое -то извес­ тие . В оспитание Тристана дядей , по-видимому, было связано в древнем сказании и с другим кельтским обычае м : детей отдавали на воспитание родственни ­ кам , чаще всего по материнской лини и . У Эйлхарта отец Три стана умирает только под конец романа, не принимая никакого участия в происходящем; сам ге­ р о й даже не и нтересуется его судьбо й . Ч итател ю XII века такая ситуация казалась необъяснимой; по­ этому у Томаса, версии которого следует Бедье, оба родителя умирают уже в первой части романа.

Р о м а н о Тристане и И зол ьде

233

Сказочно-фантасти ческие мотивы легенды также отразили верования кельтов. В частности , рассказ о плавании Тристана наудачу, без весел и паруса, не ­ сомненно , восходит к древнеирландским язычески м сказан иям о плаван ии героев в «страну блаженства». « Блаженная страна живых» , где «солн це не светит» , а в ней хрустальный (или беломраморный) замок - это чудесное последнее прибежище , которое Тристан обе­ щает любимой, - заставляет вспомнить корабль смер­ ти , известный из друиди ческой мифологии , корабль, уходящий сквозь облака в небесный круг Гвинфида. Сам мотив любовного напитка связан с магичес­ кими представлениями кельтов. Магическое заклятие, совершаемое женщиной, чтобы связать с с о б ой муж­ чину, часто встречается в древних ирландских сагах. В частности , в « Изгнании сыновей Уснеха» и « Пре­ следовании Диармайда и Грайне» рассказывается о любви жены короля (во второй саге - избранницы вождя фениса) и его племянника, об их бегстве , ски ­ таниях и гибели . В обеих сагах судьба так ж е тяготе­ ет над страстью , любовь и смерть состоят в роковом союзе 2 • Немало в легенде и мотивов античных. Эп и з од узнавания переодетого Тристана его любимым псом напоминает возвращение домой Одиссея ; история с черн ым и белым парусами перекликается с мифом о Тезее. Но вряд ли это поздние дополнения : заимство­ вания из античных сказан ий есть уже в ирландской литературе VI I века. Народная легенда могла быть занесена во франко­ язычную среду двояким путем: из Бретани или Уэл ь­ са и Корнуолла в Англ и и , где насел е н ие н е было ассимилировано и дол гое время сохраняло независи2 Фольклорные истоки легенды подробно исследуются в рабо­ те: Loomis (Schoepperle) G. Tristan and I solt. 2 v. N . -Y . , 1960.

234

В ади м Козовой

масть. Только Генрих 1 1 Плантаген ет ( 1 1 3 3 - 1 1 8 9 ) окончательно покор ил британских кел ьтов и прочно утвердился в Бретан и - своем владении; короля Ир­ ландии он заставил признать себя свои м сюзереном. Бретонские жон глеры во Франци и , уэльские и кор­ нуолльские - в Англии , где языком аристократии и литературы был в это время французский , стал и те ­ перь частыми гостями в богатых рыцарских замках. И грая на роте ил и жиге , они пели свои лэ - новел ­ л ы л юбовно-фантастического содержания , которыми развлекали сеньоров. Нет сомнения , что различные эпизоды легенды о Тристане нередко составляли со­ держание этих лэ. И Беруль, и Томас, и Мария Фран­ цузская сообщают, что и меют предшественн иков и знают легенду ( cunte) также и из уст рассказчиков. Том ас , в частности , пишет, что рассказывают ее по­ разному и что большим ее знатоком был некий Бре­ ри . И в Англ и и , и во Франции труверы постоянно встречались с жонглерами , исполнявшими бретонские лэ; заимствованный материал они переносили в близ­ кую и знакомую обстановку3 и , главное, по-новому его осмысляли. Неизвестный нам автор «прототипа» был, по-видимому, первым, кто придал легенде о Триста­ не законченную л итературную форму. Фольклорная основа, на которой он вышил узор своего романа, со­ общила его произведению неповторимую прелесть. Бедье удалось сохранить этот особый наивный сплав реальности и сказочности , психологической достовер­ ности и роковой загадочности , эту глубоко человеч­ ную атмосферу с ее неудержимой яростью чувств и одновременно - поразительной душевной тонкостью, это неразложимое единство свободной стихии страсти 3

В отношении романов о Тристане этот вопрос подробно рас­ в работе : Fourrier А. Le courant realiste dans le roman

с м атривается

courtois en France au Moyen Age. Р., 1 960. Т. l .

235

Рuм а н о Тр и стан е и И з ол ьде

и - с самого начала - зл овеще го ощущения е е ги ­ бельности, фатальности - короче , все то , что так же захватывает нас, как очаровывало и увлекал о читате ­ ля XI I века. ***

Действие романа о Три стане протекает в р ы царс ­ кой среде , в атмосфере феодально го общества X I I ве­ ка. И дело здесь даже не в отдельных деталях, не в бытовой обстановке романа . Дух эпохи , ее и скания определили само существо его трагической колл изи и . X I I ве к - время наивысш его расцвета р ыцарства. Укрепленный замок еще столетие назад стал обычной приметой сельского ландшафта, но именно теперь там вырабатываются стиль жизни и представления , опре­ деляющие лицо эпохи . Рыцарский идеал к этому вре ­ м е н и сильно изменился . Еще недавно главн ы ми дос­ тои н ствами р ы царя сч итались отвага (pro uesse) и верность сюзерену, прославлявшиеся в героическом эпосе. Теперь не менее ценятся умение держаться в обществе, изысканность обращения, изящество манер , а также великодуши е , щедрость , заступничество за вдов и сирот, забота о больных и убогих. Все эти новые рыцарские добродетели объединяются поняти ем куртуазии (от слова cour) . Богатые и просвеще н ­ н ы е дворы Элеоноры А.квитанской , Марии Ш ампан­ ской , Аэлис Блуаской и многих других владетельных дам становятся притя гател ьными «центрами» и для поэтов. М енестрели здесь не только п ишут, н о и ч и ­ тают свои и чужие произведения избранному кругу. Их чтение не сопровождается музыкой , и стихотвор ­ ная строка становится более гибкой. Если «жесты» ч аще всего распевались на площадях, перед толпой народа , то теперь восприятие слушателя становится более и нтимны м : он может не только зачарованн о внимать, н о и размышлять и обдумывать усл ышанное.

236

В ад и м Козо вой

Этому способствует и эп изоди ческая структура ново­ го жанра - рыцарского романа: речь здесь идет уже не о коллективной судьбе , как в эпосе, но о л ичной истори и героя , о его собственных поисках , п ри кл ю­ чениях, переживаниях4 • В центре произведения ока­ зы вается человеческая и нди видуальность , хотя край ­ не ти п и зированная. Авторы романов прежде всего стараются добиться зани мательности. На каждом шагу читателя подстере­ гают поразительные встреч и , невозможные совпаде­ ния ; всюду - описания диковинных зверей, растений , неведом ых стран . Во всем этом сказывается возрас­ тающий интерес к окружающему, еще завороженный , но пытливый взгляд. М ир в романе получает глуби­ ну, фабула - декорацию. Но, пожалуй , еще важнее, что с ам герой куртуазного романа приобретает пси ­ хологическую объемность . У Кретьена д е Труа, напри­ мер , круп нейшего куртуазного романиста века, герой в каждом эпизоде оказывается на распутье: два идеа­ ла привлекают его , и он должен прин и мать л ичное решение. От автора требовалось не только формаль­ ное и психологическое мастерство , но и отчетливая концепция , чтобы развить и убедительно разреш ить коллизию. Само появление в литературе нравственной колли­ зии в значительной степени объясняется тем, что сло­ живш и еся в рыцарской среде этические нормы боль­ шей частью оставались идеалом и существовали как 4 В XI I веке появляется тип странствующего рыцаря . Вместе с м н ожеством бродячего л юда - усердными богомол ьцами , торгов­ цам и , перехожим и школярами и бездомн ы м и клирика м и , муз ы ­ кантам и , н и ш и м и , акробатами - такой рыцарь осуществляет н е ­ ч т о вроде подвижного единства феодального мира. Часто он входит в како й - н и будь космополити ч е с к и й рыцарский орде н ; с с о ц и ­ ал ь н ы м окружением он почти не с вязан . Его идеалом становится л и ч н о е герой ств о , необыкновенное приключени е , «авантюра» .

Роман о Тр и ст а н е и И зол ьде

237

б ы паралл ел ьно освященному традицией ходу соци ­ альной жизни . Особенно это несоответствие сказалось в отн о ш е н и и к женщи н е . Ее реальное пол оже н и е немногим изменилось п о сравнен и ю с недавн им про ­ шлым : брак оставался сделкой , средством обогащен ия , женщина состояла под опекой мужа или отца, и тол ь­ ко от мужа могла исходить и н ициатива в разводе . Все это считалось в порядке вещей , и, однако, имен н о теперь в ры царских замках расцветает культ дам ы . Причем кул ьт посвящается , как известно, женщине замужней. Правда, противопоставляя верность да м е «брачным узам» , трубадуры не имеют в виду чувствен ­ ной страсти . Истинная куртуазная любовь (fin amor) отвергала ее по существу 5 . То , что м ы и менуем несча­ стной любовью, стало в ко н це концов идеалом для куртуазного поэта; тол ько она могла принести в на­ граду достойному высшее блаженство. И когда Дауде де Прадас , трубадур первой половины XIII века, пи ­ шет: «Благословляю любовь за то , что она заставила меня избрать ту , что меня отвергает» ,- это не прос­ то риторическая фигура. Как ни обычно в куртуазн ой поэзи и такое л юбовное закл и н а н и е , за н и м стои т подлинное чувство 6 • В любви видят высшую нравственную и освобож­ дающую силу, и со временем в « Романе о Розе» Ги 5

«Л юбовь п р иносит целомудрие » , - п исал тулузский трубадур

Гилем М о нтан ья гол ь , а М аркабр ю н в ы р ажался более образ н о : « Голос любви кажется прекрасны м , как песня лирохвостки , есл и только вы отрежете ей хвост» . 6

В разл и ч н ы х трактатах с педант и ческой точностью опреде ­

лялось, что такое истин н ая страсть и как она должна развивать­ ся . При всей изысканности куртуазн о й поэзии ее м оти в ы и «укра­ шения » довольно однообразны . Н о это не значит, что лиричес к и е п р и з н а н и я трубадуров были л и ш ь куртуазной сл овесной и гро й . Власть нормы и формальной тради ции е ще н е стала стесн ител ь­ ной для средн евекового человека. В н е й отразился специфический характер сознани я , не знаком ого с «дурной относител ь н ость ю » , фиксирующего в с е обязательное к а к идеал ьное .

238

В ади \1 Козо вой

л ьома де Лорриса ( перв . половина X I I I в . ) она ста нет предметом и гры моральных категори й , а у Деtнтс ре ­ альная Беатриче превратится в некую и постась небес­ ного блаженства. Так новое пониман и е л юбв и вырастало вопреки нормам социальной жиз н и , более того , самой «есте ­ ственной» жизни. П одобного дуализма страсти не зна­ л и ни анти чный мир, н и ран нее Средневековье , и можно согласиться с французским историком Шар­ ле м Сеньобосом , который писал , что «л юбовь - это изобретение X I I века» . Дуалистическое мирочувствование расцвело в это время повсеместно . Становление индивидуального сознания сопровождалось глубокими нравственными поисками . Р елигиозность и образ Христа принимают б олее «задушевный» характер; «белое платье церквей» покрывает Францию, и в готических соборах скульп ­ турные фигуры освобождаются о т тирании архитек­ турных форм и теряют загадочный и пугающий харак­ тер, свойственный барельефам романского периода. М истика И исуса в некоторых женских м о настырях становится вдруг «слишком человеческой» , когда мо­ н ах и н и начинают верить в свою беременность от Христа. В таких случаях церковникам нелегко было реш ить, не идет ли речь о демонологии. Ведь не мень­ ше распространен в этом веке страх перед могу щ е­ ственным злом , «властями воздушными», дьяволом и бесам и . Церковь довольно отчетливо сознавала опас ­ ность, тая щую ся в дуалистических настроениях и ере­ сях. И действител ьно , «спор души и тела», вовсю раз­ гор е в ш и й ся в п о зднеготический период , в ко н це концов разрешился в пол ьзу тела. А пока крупнейший мистический проповедник века Бернар Клервосски й , мистики и з монастыря с в . Виктора и - в XI II веке Фома Аквинский п ытаются заложить монистические основы веры , нравственности , социальной устойчиво-

Ро м ан о Тристане и И зол ьде

239

сти . « 0 божественной любви» - так назывался основ­ ной труд Бернара. « В ыработать стиль любви» - тако­ во, по мнению выдающегося голландского истори ка И. Хейзинги ( 1 872- 1 945) 7 , главное устремление сред­ невекового общества в этической сфере. В рыцарском романе служение даме, по сути дела, заменяет служе ­ ние сюзерену ; о н о определяет не только развитие сюжета, но и внутреннюю колл изию героя . В этой коллизии, как в фокусе, сошлись мучительные и тра­ гические проблемы , в которых литература отр азила эпоху. Но куртуазный подход в его морально-житей ­ ском преломлении был не в состоянии их разрешить. Трагизм романа о Тристане определяется не толь­ ко тем , что окружающий мир с его системой соци ­ альных принуждений делает невозможны м счастье влюбленных и торжество страсти . Такое понимание было бы слишком односторонним и поверхностны м . Трагическая коллизия коренится глубже: в самих ге­ роях, в сокровенных тайниках их сознания , в общей двусмысленности романа и раздвоенности его концеп­ ции. Нельзя , конечно, не учитывать, что сама леген­ да была позаимствована у кельтов. Примеры расхож­ дения с нравами времени и правилами куртуазн ости в романе многочисленны и бросаются в глаза. Преж­ де всего, любовь приходит здесь как рок, насильствен­ ная фатальность: судьба бросает героев в объятия друг другу, нераздельно связывает их. И недаром Кретьен де Труа так выразил свое отношение к роману: «Я не пил напитка, которым отравился Тристан , но благо­ родное сердце и добрая воля заставляют меня любить сильнее, чем он» . В самом деле, куртуазн ая любовь 7 См. во французском переводе: Huizinga J. Le Decliп q u Moyen Age . Р . , 1 932. О связи литературы того времени с общей атмосфе­ рой эпохи см. : Cohen G. La vie litteraire en France au Moyen Age . Р., 1 949, а также : Russo V. 1 1 romanzo cortese nel Xll secolo. Parte / , Napoli, 1 963.

240

Вад и м Каз о в о й

это прежде всего свободный выбор. Кроме того , вы ­ бор всегда исходит от мужч и н ы . « Радость - страда­ н ье» - тол ько его удел ; дама возвышается, как непри ­ ступная скал а , одолеть которую дело нелегкое . Даже в романе Кретьена «Ланселот, или Р ы царь телеги», где речь идет не о платонической страсти , ситуация не­ многи м меняется : Гениевра буквал ьн о изводит Лан­ селота своим и требованиями , котор ые он выполняет беспрекословно. Изольда же , напротив , подчиняетс я каждому велению любимого и готова первая отдать­ ся ему. Она лишена величия , присущего куртуазны м дамам : на протяжен ии большей части повествован ия она, как затравленное животное , ускользает от своих преследовател ей. М ало того , она даже ревнует Три с­ тана к жен е . П одобное чувство в глазах куртуазного рыцаря просто непостижимо. И все-таки не случайно поэты X I I века восприн и ­ мали роман в куртуазном плане. Бернарт де Вента­ дорн , который в своих стихах нередко принимает вы­ м ы шленное имя (senhal) Тристан , п ишет: « Всю ночь я ворочаюсь и мечусь в своей постели : даже влюблен­ ный Тристан не знал таких страдани й , какие бы муки ни пришлось ему претерпеть ради Изольды Белоку­ рой » . Подобн ых сетований у куртуазн ых поэтов вели­ кое множество ; роман о Тристане немногим уступает им в этом отношении. Страсть понимается как созна­ тельное устре мление к том у , что ранит и терзает. Только «незако нная» , только в испытаниях и страда­ н ье о на истинна и свободна. Законный же брак свя­ зывает насильно. В романе несчастны обе супружес­ кие п ары : ни в том , ни в другом случае нет - и , подразумевается , н е может быть - взаимной любви . Куртуазные мотивы сюжета этим не ограничивают­ ся . Когда до Изольды доходит ложный слух о трусо­ сти и предател ьстве Тристана, она поступает именно так, как прил и чествует дам е : н е допускает до себя

Р о м а н о Тр и стане и И зол ьд е

24 1

недостойного. В данном случае королева обретает н е­ которое величие и недоступ ность. В куртуазном оре­ оле предстает она и в предыдущем эп изоде , при опи ­ с а н и и красо ч н о го корол е вс к о го кортежа . Кстати говоря , встречу вл юбленных должны устроить Динас и Перинис: верный сенешаль и преданн ы й слуга по­ стоянно встречаются в куртуазн ых романах. Оба эти эпизода Бедье заимствует у Эйлхарта . Э пизод же с кольцом существовал , по-видимому, во всех версиях с южета, и не случайно: кольцо - обычный атри б ут куртуазной любви , сим вол неразрывной связи дамы и рыцаря. У Томаса куртуазные дет ал и более многочисленны . Тристан уже в детстве обучен грамоте , наукам и ис­ кусствам . Он не только поэт, но и музыкант, и грает на роге и арфе. Впоследстви и он будет распевать бре­ тонские лэ у ног короля Марка, а попав в Ирландию , станет обучать Изольду музыке и поэз и и . Его ухажи ­ ван ие за Изольдой Белорукой изображается в курту­ азном духе : он преподносит ей подарки , ведет разго ­ воры о любв и , сочи няет изя щные л э . Куртуазн ы е мотивы и з этой версии Бедье вводит в с в о й роман очень скупо. Но осталась фигура Кариадо ; пошлы й и недостойный вздыхатель (зависть никак не могла счи ­ таться рыцарской добродетелью) - еще один штрих в куртуазном фоне романа. Еще более характерны четыре ненавистни ка ге ­ роя - Андрет, Генелон , Гондоин и Деноален. Все они из берулевской версии сюжета. Это losengiers - зав и ­ стники и доносчики , которых влюблен н ы й р ыцарь должен опасаться прежде всего . Ти п обычный в кур­ туазной поэзии , но здесь он приобретает специфичес­ кую окраску. Ведь речь идет не об «идеальном» , но вполне реальном адюльтере; причем Тристан нарушает вассальную верность. М ежду тем о доносч иках трувер пишет с осуждением и награждает их презрительной

242

В ад и м Козовой

кличкой fe\ons ( предател и ) . «Да посрамит его гос­ подь» , - воскл и цает он по адресу Андрета. Откуда же такая нелюбовь к баронам? Ведь они сохраняют верность королю и как будто блюдут его ч есть. Может показаться , что Беруль всецело одобряет любовников и саму свободную чувственную страсть . Н о в таком случае трагедии в романе не оказалось бы и в п омине. И сти н н о трагическое здесь не во вне­ шних - относител ьных по существу - препятствиях и препонах , не в неудачах и несчастьях (понятие сча­ стья вряд ли соотносимо с трагически м) , не в самой даже неотвратимости судьбы , но в фатальной нераз­ р е ш и м ости в нутр е н н е й колл и з и и ге ро е в . Тол ько с мерть представляется выходом из нее , и здесь-то не в ч астностях, но в полном объеме - выразилось куртуазное понимание любви . ***

Показательно отличие любви в романе от страсти в кельтском эпосе . В ирландских сагах любовников связывает только чувственное желание; то мир обна­ женной и дерзостной эротики . Герой не знает внут­ ренних терзани й ; повествование так же эпизодично, но его вехами служат исключительно внешние препят­ ствия и опасности . По валл и йским законам IX-X веков неверная жена расплачивается , самое большее , потерей приданого, а соблазнитель карается штрафом. Да и в ХП веке раз­ вод стал обычным делом: хронисты и церковные авто­ ры постоянно сетуют на то, что мы назвали бы теперь «кризисом брака» . Если бы Тристан воспользовался правом сильного и увел возлюбленную, это бы не было чрезвыч айным происшествием . Но об этом он и не думает; только обстоятельства заставляют его скрываться с Изольдой в лесу. Трис-

Р о м а н о Тр и стан е и И зол ьде

243

тан мечтает даже «доказать поеди н ком » безупречность своих отношен ий с королевой . Хотя страсть заставляет его переч ить отшел ьн и ку, в душ е он н е м ожет н е признать его формал ьной правот ы . Это «смятение чувств» сказывается и в размышлен иях Тристана после того , как Марк застает его в лесу с И зольдой . « Разве н е его она жена, повенчан ная с н им по ри мскому закону перед знатью всей страны?» Брак как и нсти­ тут (то есть чисто формально) священен для любов­ н и ков; то же в отношении вассал ьной верности . И потому страсть, которая ведет их своими путями, тра­ гичн а и безы сходна. О н и сознают ее как зло , как напасть. Тристан и мысли н е хочет допустить , чтоб ы король узнал обо все м ; он мечтает о примирении с ним и в своем послании из леса тщится доказать толь­ ко одно - невинность своих отношений с королево й . На протяжении всего повествования он - и И зольда вместе с ним - возводит ради этого буквально гор ы лжи ; тай н о й цель ю остается сохранить страсть скрытую и сокровенную . Ситуация получается весь­ ма парадоксальная : с одной сторон ы , реальный м ир с его нормал ьной (и в сознании героев тоже) безжа­ лостностью, превратностями судьбы , беззаконностью страсти и вытекающими отсюда лишениями ; с дру­ гой - в мире глубинном , для героев и автора п одсоз­ н ательном - тайное желани е и чувств о , значение которого эзотерич н о , скрыто от непосвящен ных. В первом из них Изольда приказывает убить Бранжье­ ну, бароны подстерегают любовн иков, злобн ы й кар­ лик Фросин устраивает им ловушку, а Марк отдает королеву прокаженным ; там разворачивается сюжет и , скажем , там лицевая сторона романа. В ывернув его «наизнанку» , мы обнаруживаем второй план . Но для этого необходимо проследить авторское «присутствие» в романе.

244

Вад и м Козовой

***

Б ерулевское пони ман ие мира и дол га как высшей сан к ции заве щ ано эпическим сознанием . Оно , как мы видели , выразилось отчетливо и недвусмысленно , хотя л и ч н ого чувства автор в него н е вкл адывает. Либо устами героев он говорит о том , что т огдашним ч и ­ тателям казалось само собой разумеющимся ; либо р исует гибельные последствия страсти , которые так­ же представлял ись в полне естестве н н ы м и . В обои х случая х романист остается за сценой : за него говорит м атериал. Н о обр ат имс я к э п изоду «Тр истан юродивы й» . Вкл ючение его в роман Бедье вполне закономерно: эпизод несо м н е н н о входил и в версию Беруля . Здесь происх одит нечто но вое : герой при всех и в присут­ стви и самого Марка и Изольды говорит о своей стра­ сти , с обезоруживаю щ ей откровенностью рассказывает свою любовную историю . Н и автору , н и герою эти признания не кажутся ко щ унственными : ведь никто им не верит , н икто не прин имает «юродивого» и его шутовство всерьез. Этот «роман в романе » , это в ы не ­ сение , обн ажение , остранение сюжета - вещь небы ­ валая в средневековой литературе . Все наоборот: из­ н утри , сам и м и героя ми , о н в о с пр и н и м ается как выдумка , фантазия , «литература» , тогд а ка к ч итатель в идит в нем неприкрытую правду. Автор как бы «под ­ м игивает» читателю , с которым у него устанавлива­ ется прямой и непосредственный контакт. Тем самым вместе с читателем он становится тай ным наперсни­ ком героя и его союзником . П равда , сочувствие л ю­ бовникам никогда не перерастает у Беруля в одобре ­ ни е , н е приобретает осознанного , концептуального характера. Н о именно поэтому оно со всей непосред­ ственностью вр ы вается в повествование , нарушает «ес­ тественный» ход событий , придает черты двусм ы слен­ ности характеру некоторы х персонажей. Бог и чудо -

Роман о Тр и стане и И :юл ьдс

245

з а которыми угадывается воля автора - приходят на помощь героям в ми нуты крайней опасности : Трис ­ тан прыгает из окн а часовни и остается цел ым и не­ вредимым ; в лесу М оруа Тристан еди н ствен н ы й раз кладет меч м ежду собо й и возл ю бленной , и Марк именно в этот де н ь застает их с п я щи м и . В такие минуты любые уловки удаются любовникам , и «божий суд» автор описы вает в тонах патетических: королева оправдалась , и «изо всех грудей вырвался благодар­ ственный клик господу» . А че г о стоит Огрин! Правда , его филиппика про­ тив «изменника своему господину» звучит почти как авторская речь; как и самому романисту, феодальный мир с его нормами представляется ему священным . Но несмотря на свои угрозы и увещевания , отшельник без меры чувствителен и крайне снисходителен к героям . Едва они решают расстаться , как, разразившись сле ­ зами , о н пишет от имени Тристана послание корол ю , а затем отправля ется в город, чтобы н а «накопленные за долгие годы ден ьги» ( ! ) к у п ить для к о р ол е в ы иноходца, меха и дорогие ткани . В ф и гуре О гри н а проглядывает личность автора - с его формальным осуждением героев и личным («по-человечески») со­ чувствием. Образ Мар ка еще более л юбопытен : он стал вто­ рым авторским «Я» в романе. Король - человек и с ­ кл ючительного благородства и доброты, но и его сн ис­ ходительность не безгранична. Высшей сан кцие й ему тоже представляются нормы феодальной морал и . Ког­ да доказательства убедят его в виновности жены и приемного сына, он не раздумывая уготовит им жес ­ токую кару. Н е аффект и н е подстрекательство баро­ нов причина королевской жестокости : им овладевает правый гнев, и ничто не заставит его изменить реш е ­ н и е . Д а и Тристан просто не в состоянии думать ина­ че. « Кто бы мог, - размышляет он после эпизода в

246

Вад и м Козовой

лесу, - не унижая себя , простить тако й поступок?» А дал ьш е: «Н е то чтобы он знал ил и когда - н ибудь мог узн ать правду о нашей л юбв и , н о он сомневается , на­ деется , чувствует, что говорил я не ложно ; он хочет, чтобы я судом доказал свою правоту» . В этих двусмыс­ ленных рассуждениях героя кроется разгадка почти н е по стижи м о г о характера корол я . Де й ств ител ь н о , когда Тристан « н е ложно» говорил ему о своих отно ­ шен иях с королевой ? Дело в ином: автор заставляет Марка не замечать происходя щего. Ситуация неправдоподобна, но не отсутствие внеш­ него правдоподобия тому причино й . Средневековые авторы часто обращаются к сказочно- чудесному, за­ ботясь прежде всего об эффекте , н еобходимом для развития тем ы и сюжета: таков эпизод с мечом . Р е­ шительно стать на сторону героев Марк не может, и если он покарает их, в авторском миропонимании возмездие будет оправдано. Но автор не желает такой развязки , и королю, лишенному возможности созна­ тельно закрывать глаза, приходится не замечать вещей очевидных. Как бы мог о н , не превращаясь в достой­ ного насмешек рогоносца, принимать за чистую мо­ нету уверения любовников и без конца поддаваться на их уловки ? Как мог бы он спокойн о , без тени подозрения внимать рассказу «юродивого»? Ведь че­ ловек-то он тонкий и совсем не глупый. Тем не менее комической фигурой он не становится и до конца со­ храняет ореол высокого достоинства. « Присутствие» автора здесь особенно о чевидн о . В о плотившись в М арке - в этом алиби миропониман ия романиста, о н становится тайным сообщником и потворником героев. Н о , поскольку нормы социальной жизни ос­ таются для него священными, героям в ней места нет. « П отворство» оказывается роковым, и автор неотвра­ тимо ведет своих героев к гибели .

247

Ро �ан о Тристане и И зол ьде

В романе Беруля действие любовного н ап итка о г­ раничено тремя годам и ; по и стечении этого срока ге ­ рои решают расстаться и отправляются к Огрину. Но странное дело, страсть их и после этого не остывает, и это не уменьш ает симпатии к ним автора. Таким образом , напиток приобретает значение символа; Бе­ дье и мел все основания использовать версию Тома­ са, у которого действие напитка не ограничено вре­ менем . Почему же все-таки герои избирают разлуку? Ведь выносили они три года подряд все тяготы и лишения жизни в лесу. Позже Руссо такое «естественное» су­ ществование вдали от развращающей цивилизации покажется и стинным раем . Наши герои тоже счаст­ ливы в своем уединен и и , но в конце концов избира­ ют страдание. И не угрызения совести , н е страх за свою жизнь (что было бы недостойно рыцаря) застав­ ляют Тристана расстаться с любимой , а затем и бе­ жать из Корнуэльса. Иное дело, если бы, вернув М ар­ ку Изольду, он оставил ее в покое. Но ведь это не так. ***

Показательно , с какой настойчивостью Беруль ос­ паривает иную версию легенды , по которой Марк буд­ то бы тоже выпил любовны й напиток. Такой вариант романиста не устраивает: у него Марк свободен в сво­ их поступках и привязанности к жене и Тристану: «Одно тонкое благородство его сердца внушало ему любовм . Версия, которую отверг Беруль и вслед за ним Бе­ дье, использована Томасо м . Здесь подчеркнут чув­ ственный характер любви М арка к королеве . «Ибо он никого и ничего на свете не любит и не желает, кро ­ ме Изольды, к которой е г о влечет» . Он муж, и лю­ бовь его чувственна и несвободна: отношение курту­ азного роман иста к Марку явно недоброжелательно.

248

В ади м Ка зово й

Готфрид открыто осуждает короля. Н и Три стан , н и И зол ьда, пи шет о н , « н е обманывал и М ар ка . Он сво­ и м и глазами в идел и знал что в н ей н ет нискол ько л юбви к нему. П очему же , почему он оставал ся ей преданным?» При ч иной тому чувственное вл ечение: Марк совершает вел и кий грех против идеальной люб­ в и . П одЛинно куртуазная страсть дЛЯ Готфрида свя ­ щен н а: в его романе л юбовн и ки живут в лесу в бол ь­ шом гроте , который описан си мволически , - каждой своей частью он соответствует внутренней архитектуре церкви ; ложе л юбв и оказывается местом причастия. Уподобл ение не случайно, ибо такое причастие только отправной пункт. Сексуальный инстинкт представля­ ется жестоким роко м ; н о в воздержании он может стать освобождающей и возвышающей сило й . Такое понимание совпадает с концепцией куртуазной люб­ ви в ее развити и : в романах о Граале страсть при воздержани и - и сточник душевной энергии и рели ­ гиозного поиска. Н арушение Тристаном и Изольдой высшей курту­ азной заповеди определяет само развитие повествова­ ния. Любовный напиток воплощает слепую силу стра­ сти . Но в отличие от кельтского эпоса, где заклятие чисто внешняя сила , здесь герои не только принима­ ют вызов судьб ы , но и стремятся к искуплению и освобождени ю . И менно поэтому они решают рас ­ статься . Итак, герои свободны , и поскольку отноше ­ н и е к ним Томаса и особенно Готфрида совпадает с их собственным миропониманием , можно ожидать , что любовники последуют добродетельной стезей . Но все происходит гораздо сложнее . У обоих авторов зло в природе могущественно, а человеческая плоть сла­ ба , почти беззащитна перед ним. Заостряя свое вни­ ман и е на конфликте душ и и тела8 , романисты не. . .

8 С м . : Jon in Р. Les personnages feminins dans \es romans fraщais de Tristan au X l l e siec\e. Gap. Ophrys, 1 95 8 .

249

Р о ма н о Три ста не и И з ол ьде

отврати мо ведут любовн и ков к последней развяз ке . Глубина падения героев становится мерой идеал ь н о ­ го разрешения коллизи и . К огда речь идет о преодолении препятстви й в н е ­ ш н их , например о вынужденном расставании с л ю ­ бимой , Тристан изобретателен и отважен , как л е в . Ры ­ царс ких доблестей ему не з анимать. Н о , остав ш и сь наедине с возлюбленной , он избирает путь страдания . Не случайно ведь в общей версии три года блаже н ­ ного отшельничества героев занимают совсем немного места, а о радостях любви упоминается вс к ользь . Р азлука с возлюбленной - препятствие мучитель ­ ное , н о втайне желанное. В дуалистическом мировос­ приятии «любовь издалека» - подлинно очищающая и свободная . Тристан избирает наиболее мучительный и трудный путь для возвышения страсти . Изольда н е уступает ему в своей готовности отдаться страданию . Она не хочет забвения и бросает в море волшебну ю погремушку: «Тр истан , я хочу страдать, пока ты стра­ даешь» . И ясно, что меч - символ не только целомудрия , но и препятствия в его куртуазном пониман и и . ***

В конце кон цов страсть оказывается целью в себе , а смерть - высшим и последним препятствием. Л ю ­ бовный напиток и тут приобретает характер символа: в кубке , который осуш ат Тристан и Изольда , скрыта вся их дальнейшая судьба, все их терзания , вся сам о ­ забвенность и х гибельной страсти . В романе Беруля Изольда, обращаясь к Огрину, почти слово в слово повторяет Тристана: «И менем бога всемогущего : и о н меня , и я его л ю бим только из-за н апитка, котор ый выпил и мы оба: то был наш грех» . Раз они согреш и ­ л и , значит, были свободны . Но связал-то и х напиток, и это он застилает им взор . И Изольде уже неведо­ мо, что же ее терзает - море , тело, ее жизнь, все , что

250

Вад и м Козовой

о на видит, или любовь к Тристану . Все сл ивается в одно ; все в ней . « П лохим опьянением» будут отн ыне пьяны герои , и только путь через препятствия , вплоть до п оследнего , сможет их отрезвить, освободить и свя­ зать их душ и нерасторжи м о . В этом тайное тайных романа, и совсем не слу­ ч а й н о соблюде н и е тай н ы л юб в и во всех версиях п р ио бретает почти свя ще нный характер . « Говорить сл и ш ко м много - хуже см ертного греха» , - п ишет трубадур Рэмбо д ' Оранж. П ридет время , и чувственная страсть открыто про­ тивопоставит себя миру , отвергнет буржуазный брак и буржуазную добропорядочность, провозгласит себя высшим законом . Но в X I I веке любовь не столь свое­ вольна и откровенна ; о н а чувство «ночное» , п ота­ е н н о е , и б о феодал ь н ы й мир с е го нравственными законами представляется священным , о т века сотво­ ренны м . Смерть не романтическая поза. Она вынуж­ денна, так как у героя , верного своей любви, иного выбора нет; в дуалистическом мировосприятии такое п ол ожение фиксируется как идеальное. В герое нет н и какой театральности ; он трогателен - и в то же время трагичен, когда молчаливо принимает тайное устремление страсти . Н и сами герои , ни авторы различных версий ро­ м ана этого устремления не обнажают. Снова причи­ н о й всему - любовный напиток. Это в нем б ыл а « страсть , жгучая радость и бесконечная тоска , и с мерть» . Но «всякое слово есть слово заклятия , писал Новалис. - Какой дух вызывает, такой и отзы ­ вается». Мы уже знаем, что роковой напиток - только с имвол . «Те , которые выпьют его вместе , - говорит мать Изол ьды , - будут любить друг друга всеми сво­ и м и чувствами и всеми помыслами навеки , и в жиз­ н и , и в с мерти » . Когда кубок осушен до дна, герои осознают, что их ждет; но это «путь без возврата» , и с вернуть с него они не пытаются . В этом высокий

Ро м а н о Тристане и И зольде

25 1

трагизм романа. На протя жении всего повествован ия , в самых патетических его местах л юбовь связы вается со см ертью. «Вы испили в проклятой чаше любовь и смерть!» - восклицает Бранжьена. И этот поразитель­ ный в своей простоте и поэтической точности эпи­ зод заканчивается тремя глубоко символичными фра­ зам и , в которых жизн ь, любовь и с мерть сл иваются нераздельно: «Любящие обнялись; в их прекрасных телах тре­ п етало любовное желание и сила жиз н и . Тр и стан сказал : - Пусть же придет смерть! И когда вечерний сумрак о кутал корабль, быстро несшийся к земле короля М арка, они , связанные на­ веки , отдались л юбви» . Уже в древнейшей кельтской легенде могла звучать такая нота. Мотивы смерти очень сильны в мифоло­ гии кельтов. В небольшой ирландской саге « Повесть о Байле Доброй Славы» , где рассказано о трагичес­ кой любви Байле и Айлен , о л юбовниках говорится: « И было предсказано друидами и ведунами , что н е быть им вместе в жизни , но что в смерти будут он и вместе вовеки» . Сходные мотивы встречаются и в мусульманской поэзии, оказавшей значительное влияние на куртуаз­ ную .лирику Прованса. «Тот, кто не умирает от люб ­ ви, н е может жить ею» , - говорит поэт-суф ий Иб н аль Фарид ( 1 1 8 1 - 1 2 3 5 ) . Еще более непосредственное воздействие на куртуазную поэзию и - через нее на рыцарский роман могла оказать ересь катаро в 9 • Вопрос о прямых заимствованиях не столь уж важен ; 9 См . : Rougemont Denis de. L'Amour et I' Occident. Р . , 1 956. Ересь катаров, расцветшая в XII в . на юге Франци и , родине трубадуров, восприняла мистические идеи восточного манихейства. Земной мир представляется царством Ночи , созданным злым дем иурго м , сата­ ной; жизнь - временным «отпадением» ; смерть - освобожден и -

252

В ад и м К азово й

несомненна общность идей, отразивших дуал изм вос­ приятия мира. И когда мы читаем у Бернарта де Вен­ тадорн : «Тот, кто вас л юбит, готов к смерти » , перед нами не только риторическое закл инание, не просто застывшая формула - за эти м стоит живое и знач и ­ тел ьное м ироощущение . «Л юбовь, что побеЖдает все на свете», - сл ово в слово повторяют друг друга куртуазны й поэт Арн аут де М ар юэль и автор бернского манускрипта «Триста­ н юродивый» . Но победа дается л юбви тягчайшей це­ ной : в поисках свободы она отвергает мир, воплоща­ ется в с м ерти и те м с а м ы м у б и вает самое себ я . Дуалистическая ересь отвергает не только социальный мир, общество, н о и природу, то и другое считая злом и пленом души 1 0 • « Невозможная» страсть реал изуете м , сли я н и е м с богом в царстве света. Л ю боп ытно , в ч астн ости , что , проповедуя край н и й аскетизм , катары яростно обруш ивались на отношения с женщи н о й , и прежде всего н а брак. И с п ользуя обшир н ы й и сторически й , л итературный , философ­ ский материал , Дени де Ружмон с вязывает легенду о Тристане с дуал исти ческой м и стикой древности и Средневековья и приходит к выводу, что л егенда воплотила в себе то враждебное миру по­ нимание любви , которое, утратив свои глубокие исто ки , сохра н и ­ л о с ь , одн ако , в Европе вплоть д о н а ш и х дней .

1 0 В то время к а к для ортодо ксал ь н о го христи а н ства и е го

м и стиков в тел е , хотя оно

и

не обл адает истинным быти е м , со­

крыт «гнев божи й » . П оэтому отвергнуть земной мир означает для них отвернуться от бога. В ч астности, Бернар Клервосски й , как и

куртуазн ы е поэты , различает вожделение и подлинную любовь, но он убежден в невозможности слияния души с бого м : обуженная, о н а обретает форму и возвращается к юдоли мирской и челове­ ческому страданию , чтобы излить на него свет любви . Отсюда и отнош е н и е Бернара к браку как к заповеданному дол гу, реальный см ысл которого в воспитании потомств а ; он поет настоящий гимн б р ач н ы м узам : « . . . нет, - п и ш ет о н , - более сладостн ых и м е н , выражающих нежную привязанность р е ч е й и душ и , чем и м е н а мужа и жены». Такое религиозное и одновременно сугубо праг­

мати ческое , трезвое и чуждое всякого романтизма понимание брака вызывал ось и нстинктом самосохранения общества, и тем не ме­ нее оно все более себя изживал о .

253

Р ом ан о Тр и ст ане и Из ол ьде

ся , когда любовники сливаются в боге. Становятся по­ нятны слова Изольды в «Тристане в прозе» : « М ы п о ­ терял и м и р , и м и р потерял нас» . ***

Распространение дуалисти ч еских верован ий озна­ чало , что феодальная система уже подточена изнут­ ри. XII век знаменует ее высш ий расцвет и одновре­ менно начало ее упадка. В романе Беруля , которы й Бедье взял за основу, коллизия неразрешима. Автор не может всецело стать на сторону героев и все же не в состоянии их осудить. Их смерть вынужденна; они идут навстречу неизбеж­ ной гибел и , хотя и н е и щут е е . Р оман трагич е н и выдержан в патетических то нах. В нем нет комичес­ кого , которого не чужды ни Томас , ни особенно Гот­ фрид, иронически описавший в своем романе «божий суд» : «Таким образом в присутствии всех был о про­ демонстрировано и доказано, что весьма добродетель­ ный Христос, . как флюгер, вертится во все сторон ы и сворачивается , как кусок ткани». Здесь можно уловить намек на некоторые идеи Бернара Клервосского. Гот­ фрид был клирик- горожани н , высокообразованн ы й человек, поэт и теолог. Он хорошо владел фран цузс­ ким языком , интересовался не только Бернар о м , но и катарам и , читал Абеляра. Влияние на него немец­ кой мистики того времени несомненно. Сохраняя ос­ новные линии сюжета, он всл ед за Том асом еще бо­ лее продуманно перераб отал роман. В е го в е р с и и Тристан уступает чувственности и не отказы вается от прав мужа по отношению к Изольде Белорукой . Н о брак несчастлив; герой н е может забыть возл ю блен ­ н о й . Тем самым п одчерки вается при н ц и п и ал ь н о е осуждение брака (полная п араллель с королевской четой) ; и новое «падение)> Тристана требует тем боль­ шего искупления . Тайное и вынужденное устремл е -

254

В ади м Козово й

ние страсти в романе Готфрида становится почти яв­ ным и сознательны м. Не сл уч а й н о В агнер д ля ли бретто своей оперы «Тристан и Изольда» ( 1 8 5 7 - 1 8 5 9 ) и спользовал эту версию. У него страсть в своей безудержной и взви н ­ ченной экзальтации устремляется к смерти . Тристан восклицает: «Для какой судьбы я рожден? Для какой судьбы ? Старинная мелодия повторяет мне: "Чтобы желать и чтобы умереть"». Н о , изображая страсть абсолютно самодовлеющи м , безрассудно- героическим порывом к смерти , компо­ зитор окончательно «метафизировал» легенду и ото­ рвал ее от времен и , от эпохи , которая породила кол ­ лизию и сделала ее трагически неразрешимой . Время питает литературу своими корнями, наделяет произведение чертами подл и нности и неповторимо­ сти ; и чем чище в нем голос времени , тем вероятнее , что такое произведение переживет свою эпоху. Легенда в наши дни известна прежде всего по ро­ ману Бедье. Русский читатель знает его в блистатель­ ном переводе А.А. Веселовского 1 1 , который в советс­ кие годы издавался дважды . Французский ученый совершил настоящий подвиг, причем науч ная точность определила верность худо­ жественную . В своем предисловии к роману Гастон Парис писал , что Бедье , начав свою работу с макси­ мально точного перевода сохранившегося фрагмента Беруля , проникся «сознанием старинного рассказчи­ ка» , усвоил «его наивную ман еру чувствовать , его простоватую манеру мыслить и даже его порою детс­ кую затрудненность в изложении и несколько угло­ ватое изящество стиля». Этому фрагменту, ставшему центральной частью повествования , Бедье, как туло­ вищу, придал голову, руки и ноги ; он сделал это не 11

Бедье Ж Роман о Тристане и Изольде . М . ,

1 955.

Роман о Тристане и И зол ьде

255

механическим путем, но методом « Органическо го вос­ ст ановления ». В тексте н е чувствуется никакой ра­ зорванности , н ичего привнесенного . Ст иль е го , в ы ­ держан н ы й до конца, действител ь н о архаич е н , н о высокое ис кусство стилизации дел ае т его по-настоя ­ щему современным. В своей кни ге Б едье не только мастерски передал атмосферу стари нно го романа - во всей ее поэтической прелести и и сторической непо­ вторимости . Он донес до нас ч и стоту трагического двухголосья легенд ы , благодаря ко торому она стал а своего рода мифом в европейской литературе , а ее герои - воплощением всепобеждающей любви .

п аль ВАЛЕРИ В П О И СКАХ

ИНТЕЛЛ ЕКТУАЛ Ь Н О ГО УН И В Е РСАЛ И З МА В момент опубликования « Введения в систему Ле­ онардо да Винчи» Валери не исполнилось еще и 24 лет. Время написания этой работы , как и появивше­ гося через год « Вечера с господином Тэстом» , чрез­ вычай н о знаменательно в его биографии ; оно опре ­ делило на десятки лет основные тенденции его мысли. После двадцатилетнего молчания Валери и пребыва­ н ия его в тени появятся и создадут ему славу томи к « Юной Парки» , сборни к «Чары» и «Альбом старых стихов» , сократические диалоги ; откроется ч итател ю блистательный стилист изобильнейшей по объему и темам эссеистики , острый аналитик кризисной куль­ туры , человеческого общежития , сознания , морали , автор многолетних тетрадных записей ' , в которых он выступает , в частности , как предтеча самых различ­ ных идей из области лингвистики , психологи и , тео­ рии и нформации , теории искусства и т.д. Наконец, будет опубли кован посмертно «Мой Фауст» , которы й в сознании наиболее вдумчивого читателя резко выде ­ лит и заострит трагические черты личности и миро­ восприятия Валери , еще и поныне представляемого порой в образе этакого светского causeur ' a , холодно­ го мастера «сфабрикованной» поэзии , чрезмерно бли1

С а м Валери о публ и ковал небольшие фрагменты из н и х . Толь­

ко в

1 95 7 году н ачал ась пол н ая их п убл и кация фототип ическим

способом ; о н а составила 29 увесистых томов.

П ол ь В ал с ри в п о и с ках и нтел л е ктуал ь но го у н и ве р с аш 1'3 :vш

257

статель ного и ослепл е н ного н аукой дилетан та или же в лучшем случае сугубо академ ическо го класси ка в ряду класси ков стол ь же мертвых, как Боссюэ или Буало . . . Всему это му еще н астанет че ред . Однако и менн о в этих ран н их работах он со всем пылом юност и и максим ал измом мысли формулир ует идеи , которые окажутся в центре вниман ия всякого , кто попытается выявить систему Поля Вал ери . К тому време ни он был уже хотя и малои звестн о й , но явно восходящ ей звездой французс кой поэзи и . В ряду его кумиров (Леон ардо , Эдгар П о , Дега , отчас ­ ти В агнер, Н ицше , Декарт) соверш енно особое мес­ то занимал Стефан Малларм е. О неизмери мом воздей­ ствии на него интелл ектуал ьной методы и творч еской этики Мал ларм е он сам писал мно гократн о От М ал­ . ларме , в частности , пер енял он принципиал ьную по­ этическую иносказательн ость, ассоци ативно сть, кото­ рые у него грубее, но, быть может, рельеф ней , чем у М алларме . Однако гораздо раньше и резче выявил себя Валери в своих оттолкно вениях от учителя. В ча­ стност и , он не разделял платонист ских те нденций М алларме (и вообще символ изма) , его чувства «Пад­ шести сущего » . Его собств енный , интелл ектуал ьно­ чувств енной окраски дуали зм лишен был того , ч то именуют «тоской по идеалу». Не случай но обронил он однажды , что «идеал - это манера брюзжать» . Есл и , быть может, его и «гнетет» , как М алларме , «вечная лазурь своей бесстрастн ой иронией » , он предпочит а­ ет позици ю стоиче ской гордос ти , всецел о сосред ото­ чиваясь на волевом усил ии и нтеллекта . Отчасти разделяя демиур гическ ие притяз ания М ал ­ ларме с его идеей космиче ского всеединс тва, призван ­ ного воплоти ться в Книге , Валери уже в то время решительно отвергал свойственн ое учител ю обожеств­ ление литературы . Прежде всего он считал , что лите­ ратура находится в «диком состоян ии» и что вывести 9. Заказ No

1 22 8 .

258

В ад и м Казовой

ее из него мог б ы л ишь творчески й метод абсолютно научной «чистоты » . Его идея «чисто й поэзи ю> , пред­ п олагающая полную сознательность воле вого усилия поэта, основана на необходимости построения поэти ­ ческого , внепрактич еского и внецелевого языка, кото­ р ы й стол ь же ч етко отл и ч ался б ы от я з ы ка о б и ­ ход н о го , прозаи ческого , этой , п о е го выражени ю , обменной ценностности , как м и р звуко в (излюблен­ ная п араллель с музыкой ) от мира шумов. Валери довел до предела интеллектуализм творчес­ кой системы М алларме , и хотя о н прекрасно знает раз н и цу между vers donnes и vers calcules (сти хами да­ рованными и стихами рассч итанными ) , он объявляет решительную войну поэтическому экстазу и вдохно­ вен и ю . « Кто не устыдится быть П ифией!» - воскли­ цает он. Такова установка Валери. Однако в том-то и состо­ ит п арадокс, что , по его же мысл и , готовое произве ­ дени е н икогда не может считаться законченным , а значит, и совершенным, всецело обязанным автору и адекватным его творческому методу. « Произведение может выйти из сферы , столь наполненной мыслью и столь богатой откликам и , лишь волей случая , вы­ брасывающего его за пределы мыслительной сферы» 2 • В результате поиск метода становится самодовле­ ющей целью и отрезает пути к творчеству. Важна, соб­ ственно, не л итература как таковая , но систематичес­ кая и ун и версал ьная способность творить то, что Р . Я кобсон назовет впоследствии «литературностью» литератур ы . Эта опасная идея , которую р азделяли некоторые литературные современники Валери (ее ме­ таморфозы в дальнейшем достаточно известны) , ста­ новится у Валери подлинной страстью: « Б ыть по­ этом - нет. М очь быть им» 3 • Именно здесь коренится 2 3

1 93 6 . С . 1 5 2 . Valery Р. Lettres а quelques- uns. Paris, 1 95 3 . Р . 9 5 .

Валери Поль. Избранное . М ..

П ол ь Вал с ри в п ои с к а х 1 1 нтелл е кту ал �, но го ун и н ерс ал и з м а

259

причина «вели ко го м олча н и я » В алери с 1 8 9 6 года вплоть до времен и написания « Юной П арки » , как и его отказа от поэзии (если не считать еди ничных «гре­ хопаден ий») в п оследн ие двадцать лет жи з н и . Еще в 1 8 89 году под сильны м влиянием Эдгара По (особенно его статьи « Философия композиции» 4 ) Ва­ лери п ишет короткое эссе «0 л итературной техн ике» . В нем , как и всегда в дал ьнейшем , ч итател ь выступа­ ет у Валери как н екий пассивн ы й объект, который должен быть «схвачею> в его «чувствительностю> , по­ корен , завороже н , околдован ( в отличие от Бодлера он делает упор на рассчитанности «магического» дей­ ствия поэзи и ) . «Литература, - пишет он здесь, - есть искусство играть чужой душой» 5 • Именно выдвижение на первый план рассчитанно­ го эффекта усугубляет у Валери с начал а 1 890-х го­ дов критическое отношение к литературе . Делая став4 Эту статью, тол кующую о том , как «сделано» было стихотво­ рение « Ворон», Т. С. Элиот считает своеобразной, скорее бессо­ знательной , мистификацией . Вообще все огромное воздействие По на целую эпоху французской поэзии - Бодлера, М алларм е , осо­ бенно Валери - он в известной мере объясняет пре вратн ы м по­ н иманием американского poete maudit. П озиция По, выразивша­ яся в формуле « П оэ м а не говорит нечто - она есть нечто» и подразумевающая абсолютную сознательность ее «Построения», есть позиция а poste riori - позиция « незрелого» ума, « и граю щего» в теорию и подводящего фундамент под созданное; тогда как Вале­ ри предельно насытил интроспективным анализом сам творческий акт. См. : Eliot T. S. From Рое to Valery. New-York, 1 94 8 . 5 Valery Р. Oeuvres. Paris, 1 960 . Т. 1 . Р . 1 809. С этой точки зре­ ния произведение искусства, покоряющее чувства, уподобляется у Валери реальному, как он его понимает. «Всякое знание исклю­ чает неисчерпаемое . Тот, кто ошеломлен , озадачен (именно так должен, по мысли Валери, воздействовать эстетический предмет. В.К ) , находится перед л и цом реалыюг0» ( Vatery Р. Cahiers. Т. ХХ . Р . 2 5 2 ) . Творение искусства или, точнее, «эстетическая бесконеч­ ность» (термин Валери) его взаимодействия с восприятием оказы­ вается некой несомненностью реального . Ср . : Пэк А.А. К пробле­ ме бытия произведений искусства // Вопросы ф илософ и и . 1 97 1 . № 7. 9*

260

В ал и м К озово й

ку на волевое усилие художника, он все с бол ьшей от­ четл ивостью осозн ает глубину пропасти меЖду этим усилием и изменчивым восприятием художественно­ го произведения , которое только и наделяет его , пусть призрач н ы м , бытием . « Можем ли мы нечто созда­ вать, - запишет он в 1 89 1 году, - не веруя при этом, что создаем что-то совершен но иное? " Целью худож­ ника является не с только произведение , с колько от­ кл и к , которы й вызовет оно и которы й н и когда не бы вает прямым резул ьтатом того , что оно есть» 6 • Сно­ ва творч еский акт отрывается от знач и м о го бытия произведения , но на сей раз пропастью о казы вается сам его текст, сведенны й лишь к неко й потенции зн а ч и мости 7 • Поэтому, восхищаясь в М алларме «ин­ стинктом господства над миром слова» , Вал ери име­ ет в виду именно сам процесс творчества. Более того , этот процесс станов ится в его глазах своего рода упражнением , экзерсисом , а высшая его цел ь - едва ли не эти ческой : систематически м форм ированием творческой потенции художника8 • Эта антиномичность в становлении идей Валери характерна и для его эмо­ циональной пози ции . В 1 8 9 1 году, после опубликования стихотворен ия Валери « Нарцисс говорит» , в газете «Дебаты» появи­ л ась чрезвычай но хвалебная статья , предрекающая автору славу. Валери , однако , до глубины души был возмущен «нечистотой» и нелепостью этих дифирам­ бов. Известность и слава, полагал он, - продукт чи­ сто внешний и лжи вый , ибо автор есть только «Во­ ображаемый персонаж» , творимый читателем. 6

Oeuvres. Т. 1 . Р. 1 1 5 7 . См. особенно: Premiere lщ:on du cours de poetique // Там же. С . 1 340. Отсюда ясно, что, по мысли Валери , анализ произведе­ ния н и коим образом не должен проводиться на уровне текста. Другое дело, что за пределами текста Валери не находит никако­ го критерия для объективной внутриэстетической о це н к и . к С м . : Валер и Пол ь. И збранное. С. 1 54 . 7

П ол ь Вале ри в п ои сках и нт елл е ктуал ь н о го ун и ве рсал изма

26 1

Обостренное чувство контраста м ежду «б ы ть» и « к азаться» , пример которого подал ему М алл арм е , определяет самую сущность идейных поисков В ал е ­ ри. «Известность» , «слава» неизбежно обусло вл ивают­ ся другими и , следовател ь н о , навязы ваются и з в н е , покушаются на автономность « Я » и е го возможнос­ тей , отчуждают их. Одн ако причины этого отчужде­ ния лежат еще глубже. «Все, что относится к разуму, записывает Валери , - представляет собо ю ком ед и ю (суждение это не нравственное , но описател ь н ое ) . Знать н е быть тем , что ты есть. А н е быть тем , что ты есть, возможно, реализуемо через действия и по­ зиции. Образцом чего и является комедия» 9 . Таковы настроения и идеи , послужившие своего рода зарядом «кризиса» 1 89 2 года и толчком к выра­ ботке у Валери собственной системы . К этому времени он готов уже отказаться от л итературной карьер ы . Возможность творить « В совершенном сознан и и и с полной ясностью» заслоняет в е го душе само творче­ ство и его плоды. Особенно знаменательны интимные обстоятельства этого кризиса. Романтическая страсть к незнакомой женщине, послужившая поводом к кри­ зису, нестерпима для него прежде всего п отому, что лишает его способности владеть своей мысл ь ю , «От­ страняться» в анализе . . . В ночь с 4 н а 5 октября, когда В алери отдыхает у родственников в Генуе , во время грозы и бессон н и ­ цы он решает разделаться с о всякого рода романтиз­ мом в себе, со всяческими « идоламю> в сферах эмо­ ций и языка, которые создают видимость проблем и лишь препятствуют « чистому» функциони р о ван и ю мысли. Единственный «идол» , которому о н останет­ ся верен, - это ostinato rigore Леонардо, и все е го силы будут отданы поиску единого интеллектуального ме­ тода, «математики интелле кта» . =

9

Cahiers. Т. IX. Р. 907 .

262

В ад: и м Козовой

И менно с этой поры он усиленно зан имается ма­ тематикой и физико й , по гружается в труды Л а пласа, М аксвелла, Келвина, позже - Р имана, Кантора, Пу­ ан каре . Математические и физические методы и мо­ д ел и он будет пытаться применить ко всем областям умственной и психической жизни 1 0 • Особенно много почерп нет он из области термодинамики ( идея энер­ гетического цикла - излюбленный инструм е нт его ан ализа человеческой психики и сознания) , с которой он ознакомится по работам Карно , Клаузиуса, Гиб­ бса, Больцмана и п озднее - по курсу Жана Перрен а. Однако исходным ориентиром в построениях Ва­ лери становится анализ функций языка . «Речь, - на­ пишет он впоследствии , - является системой помет практического происхождения и статистической фор­ маци и . О на отягчена идолам и всех веков: это приво­ дит к множеству трудностей , бесполезных или неодо­ ли мых, которые по необходимости проявляют себя , когда то , что является лишь средством , временным приемом, обретает значение достоверного свидетель­ ства о некой существующей вещи . В словах нет ни­ какой глуби н ы . Ряд философских проблем должен б ыть с веде н к проблемам лексикологическим или лингвистическим» 1 1 • ю Математическое «искушение» Валери , связанное с картези­ анской рационалистической традицией и являющееся своего рода м истикой чистой мысл и , наследует известные черты отвлеченно­ го п антеизма (ер. математический метод «Этики» Спинозы) с его отношением к миру единичного, особенного как к чему-то при ­ зрачному, несушественному, не-сущему. Потому-то Валери и стре­ м ится «поставить на м есто всякой вещи о пределенную формулу или выражение некой серии интеллектуальных операций» (Cahiers. Т . 1 . Р. 467 ) . Даже в его отношении к историческому факту, к событию (как и к эрудици и , романам , описательному в искусстве) сказывается та же тенденция : «События - это пена вещей. Меня же интересует море» (Oeuvres. Т. 1 1 . Р. 1 50 8 ) . 1 1 Валери Поль. Избранное. С . 36.

П ол ь

Валери в п ои с ках и нтелл е ктуал ь но го ун и версал из м а

263

Н етрудно заметить, что в своей критической п о ­ зиции Валери предвосхи щает многие положения ф и ­ лософии анализа. Термины «разум» , «бытие» , «мысль», «и нтеллект» , «время» , «уни версум», считает он , сл ов­ но некие идол ы , диктуют нам не только вопросы , н о и ответы . В слове как знаке связь между означающим и означаемым представляется ему (как и Соссюру) абсолютно произвольной. «Слова, - говорит он , - эти дискретные един иц ы , созданы не согласно " природе вещей " , но согласно насущным потребностям обозна­ чения . . . » 1 2 Язык, полагает Валери, опасен тем , что н авязыва­ ет нам , независимо от нашей вол и , чужую м ысль : он есть « н а и б олее м о гуществ е н н о е оруд и е Друго го , пребывающее в нас самих» 1 3 • И б о , когда мы хотим сформулировать свое внутреннее , неповторимо-ун и ­ кальное , мы п о необходимости выражаем его обще­ значимым - впитанными с детства, готовыми поня ­ тиями и формулами , не принадлежащими, в сущно ­ сти , никому. Ежели мы хотим мыслить «для себя» и «В глубину» , «Подальше от речевого автоматизма» , то неизбежно чувствуем, что нам не хватает слов. Вот по­ чему задача поэзи и , следуя героическому примеру 12 Cahiers. Т. ХХШ . Р. 8 5 5 . Следует заметить, что аналитичес­ кая операция, которую сам Валери называет «очищением словес­ ной ситуаци и», не является для него , как, скажем, для Райла ил и Остина, некой целью в себе . Само его отношение к языку и меет достаточно глубокую общефилософскую базу. Понимание мифа, которое в сугубо эссеистской форме выдвигает В алери (см . : Petite lettre sur les mythes. Oeuvres. Т. 1. Р . 96 1 ) , допускает, п о-видим о ­ м у , известные сопоставления с гипотезой Сепира - Уорфа ( « Я н е знаю , что представляла бы м о я м ысль, будь я воспитан в Китае и взращен китайской речью» - Cahiers. Т. XXVI. Р. 7 8 5 ) . Существен ­ нее здесь, однако, то , что абстрагирующий и систематизирующий характер языка, связывающего человеческую мысль и сознание с миром , оказывается у Валери той пропастью , которая на само м деле безнадежно и х разделяет. 13 Ibld . Т. ХУ. Р. 3 1 5 .

264

В ал ю-r Козо в о й

М алл арме , - создавать «язык в языке» , в котором сл о ва п окажутся п р и н адл ежащими вещам , а с вязь звука и смысла создаст впечатление природной необ­ ходим ости . Позиция эта , с ее обостренным вниманием к со­ циально отчуждающей роли языка, предельно разра­ ботана у Валери ; показательна ее субъективистско-ро­ мантическая направленность 14 • Н аконец, основной порок языка Валери усматри­ вает в том , что он устан авливает искусствен ны й ба­ рьер между разумо м и ве щ ами , так что м ы воспри ­ н и маем сущее лишь через слова и лишь в качестве их функций . Отсюда два следствия: 1 ) если слово суще­ ствует , о н о н е п р е м е н н о должно н е что о з н ачать ( «душа» , «бессмертие» и т.д. ) ; 2) язык понуждает нас не знать всего того , что не и меет имени . Поэтому чи­ стая данность восприятия (особенно важн ая для ху­ дожника) находится для нас на грани небытия . В своей критике философии, исходящей из анализа языка, Валери чрезвычайно близок к В итген штейну. Он также считает, что «большинство проблем фило­ софии суть бессмыслицы [ . . . ] , как правило, невозмож­ но точно "поставить" их, не разрушив при этом» 1 5 • « М ы могли бы , - записывает он, - и , быть может, должн ы определить единственной задачей философии п остановку и уточнение проблем , без того , чтобы она занималась их разрешением» 1 6 • Эти и подобные уста­ н овки Валери носят сугубо позитивистский характер. 1 4 См . : Oeuvres. Т. 1 . Р. 1 262 и дальше. Стилю Валери свойствен­ но частое употребление курсива, кавычек, подчеркивание марги­ нальных значений слова или его семантической многослойности и т.д. Это недоверие к слову, остранение его, которое нисколько не удивительно у такого, к примеру, «субъективиста» , как В. Ро­ занов , побуждает более критически отнестись к природе неоклас­ сицизма Валери . 15 lbld. Т. У. Р. 576. 16 Ibld. Т. IX. Р. 642 .

П ол ь В але р и в п ои с ках и нтел л е ктуал �, н о го ун и вер сал из м а

265

Н о если развить их с о всем , что они и мплицируют, нетрудно убедиться , что в своих истоках они сближа­ ются с рядом положе ний экзистенциальной филосо­ фи и , причем таких «радикальных» ее выразителей , как Кьеркегор или Шестов. Отличает Валери от них и н ая оценочная направленность , обусловлен н ая иной жиз­ ненной ориентацией ; ту же истину помечает он иным знаком . . . Уже н е раз отмечалось, что два эти типа сознания и мысли - скажем, романтически -субъективистский и сциентистско-объективистский - оказываются , как детища единой системы кул ьтуры , п о - своему р од ­ ственными: с а м Валери являет пример п арадоксал ь­ ного сочетания этих враждующих ти п о в . « Кризис» 1 892 года, на десятилетия определивший е го жизнен ­ н ый путь, несомненно , был осознанной антироман ­ тической реакцией . В алери очень рано увидел соци ­ альную опасность и обеспложивающие тенде н ц и и культа субъективизма, бесконтрольной « чувствитель ­ ности» и «естественности». Но, как это станет очевид­ но, вытравить из себя романтика - что также грози ­ ло привести его мысль к полной стерильности - о н , к счастью , так и не сум ел . Более того , с юношеских лет этот подспудный романтизм неизменно определял его конечн ы е целе в ые устано вки , п итал слишко м многое в его пристрастиях и оттолкнове н иях. Клас­ сическое как подавлен ное романтическое - эту иде ю , намеченную самим В алери 1 7 и упрочившуюся в по1 7 С м . : Валери Поль. Избранное . С . 1 1 4 . Несбывшееся притя­ зание Валери , который в своих тетрадях многие годы пытался по кирп и ч и ку , словно Вавилон скую башню, воздвигнуть еди н у ю Систему - некий аналог Книги Малларме, носит явный оттенок романтического титанизма. Роль воли и волевого усил ия в твор­ ческой этике Валери также обязана этому неизменному устр е м ­ л е н и ю «Падшего» романтика. И сама антиномия процесса творче­ ства и творчества объективированного порождена тем же ти пом сознания.

266

В ади м Козовой

следние годы , он может великолепно иллюстрировать свои м примером . Разумеется , антироманти ческая реакция Валери не была чем-то случайным . В частности , она была сопря ­ жена у него с тем , что Ж. Дюшен -Гиймен называет его horror vitae 1 8 страхом перед жизнью , который приводит его к известному «ангелизму» : п ытаясь уйти от боли «нечисто го» существования, он устремляется к «чистоте» и отстраненности объектного анализа 1 9 • С эти м , по-види мому, связано то обстоятельство, что в поэзии и во всем творчестве В алери почти совершен­ но отсутствует «средняя» сфера эмоционально-душев­ н о го . В алери - ч увственный интеллектуалист или интеллектуальный чувственник20 • Жизнь аффективную как таковую он стремится преодолеть ил и свести к одному из пол юсов. Валери считал значительным своим успехом то , что сумел представить себя в «Кризисный период» в ка­ честве законченной психофизической и мыслительной с истемы . Исследуя на самом себе законы психики и -

18 Duchesne- Guil/emin J. Etudes pour un Paul Valery. Neuchiit el, 1 964. Р . 2 1 3 . 19 Ibl d . Р. 202 . 20 Показателен и нтерес Валери к мистической литературе. Его интеллектуально-чувственная н атура не принимала систематичес­ ких писаний философов (за исключением Декарта) , но способна была хотя бы вчуже почувствовать диалектику мистиков. В статье о поэзии Хуана де ла Крус он пре красно опишет мистическое состояние «темной ночи». С текстами Рейсбрука Удивительного, Катери н ы Эммерих, Сведенборга , которому о н посвятит эссе, В алери хорошо знаком с юношеских лет. Однако когда он за­ м ечает: «Я мыслю, как сверхрационалист. Я чувствую, как мис­ тик» , - он отнюдь не имеет в виду рел и гиозно-мистического п ереживан ия . В его стихотворении «Зарисовка змеи» провозгла­ шается , « что всел е н ная - изъян в чи стоте небыти я » . Можно , разумеется, сближать это положение и ряд подобных с идеями гностиков и т.п. Важно то, что «чистая» потенция и «нечистота» быти я , которая исключает бога. антагонистичны и несоединимы в пони мании Валери.

П ол ь Вале р и в п о и с ках и нтел ле ктуал ь н о го у н и версал и з м а

267

сознания , о н будет пытаться до конца «исчерпать» эту систему, дабы превзойти с вою «законченность» , о п и ­ сываемую внешними по отношению к «Я» обстоятель­ ствам и . О н хотел б ы овладеть всей совокупн остью своих интеллектуал ьных потенций . Это устремление заставляет Валери обратиться к гению ун иверсальности - Л еонардо да Винчи . Не ге ­ ний сам по себе в его человеческом обли ке и судьбе занимает Валери, но скрытая его система. Представить ее мы сумеем не по резул ьтатам (они служат л и шь вехами дЛЯ интуиции ) , не по биографическим фактам и не по индивидуальным чертам (личность всякого «Я» , полагает автор, случайна, обусловлена обстоя ­ тел ьствами , тем , «что с ним происходит») , а т0лько по отношениям и связям ее возможностей . Эт и отно­ ш ения и связи , вне зависимости от того , что связуют они , составляют ее первооснову , ибо система эта в своей универсальности структурн о едина. Все сферы ее проявления , в сущности , тождествен н ы . Еди н ство в ней науки и искусства, равно как и их операций , является одним из краеугольных камней мысл и В а­ лери 2 1 . Системе поэтому должен быть внутренне при­ сущ закон «непрерывности » , и Валери и щет ту цент­ р ал ьную отправную точку , где язы к И с кусства и Науки един . Исходя и з того , что «всякий с мысл зиждется н а эффективности уподобления» 22 , В ал ери впервые в этой работе рассматривает систему образных уподоблений как систему единого языка внутри целостной м ы сл и ­ тельной структуры. В основе постижения всякой вещи лежит возможность ее образного представления. Н а 2 1 Когда Валери ознакомится с теорией относительности и ближе познакомится с сам им ее создателем, Эйнштей н будет вос­ хищать его именно как вел икий «художник» в поисках «архитек­ турных точек зрения» и «формальной симметрии м ира» . 22 Cahiers. Т. У. Р. 30.

268

В ади м КозовоВ

этом последнем и основана мысли мость бесконечно­ го ряда уподобл ен ий (всякая вещь выступает то как «знач и мое» , то как «означ ающее » ) , а сл едовател ьно , бесконечных связей вещей и , с другой стороны , ун и ­ версал ьности разум а . « П о н имание есть , в сущности , не что иное , как уподобление. То , что ни на что не похоже, тем самым н е п остижимо» 23 . «Утратить образ значит утратить смысл . Ограничиться образом значит утонуть во мно­ жестве н ности» 24 . Однако речь при этом идет отнюдь не о всяком образе , но о четких фи гурах нашей чувственной ак­ тивности : « Полезное воображение состоит в умении при вести в соответствие чувствительную нервно-мо­ торную систему с образами и понятиям и» 2 5 . « Все, что мы способны понимать , мы понимаем не иначе как посредством ограниченной множественности стерео­ типов действий, какие являет нам наше тело , посколь­ ку мы е го чувствуем» 2 6 . 23 Cahiers. Т. Yl . Р. 8 3 . 2 4 I b l d . Р . 8 2 . Уже в о « Введении в систему Л еонардо д а Вин­

ЧИ» Валери отме ч ает, ч то фигура может оказаться «столь сложной » , а событие «столь небывалым», ч то приходится отказаться от «По­ пыток выразить их в непрерывных значимостях» . В 1 930 г . , снаб­ жая свой труд примечаниями на полях, он прокорректирует, в ча­ стности , и идею уподобления в свете новейших открытий ф изики : «Самая смелая и самая глубокая теорети ч еская физика принуж­ дена была отказаться от образов, от зрительных и двигательных уподоблений и, дабы охватить свою грандиозную сферу, дабы свя­ зать законы и обусловить их местом, временем и движением на­ блюдателя , должна была руководствоваться единственно аналоги­ ей формул » ( Oeuvres. Т. 1 . Р. 1 1 75 ) . В диалоге « Навязчивая идея» один из собеседников заме ч ает, ч то порядок бесконечно малых вели ч и н , которым занимается современная наука, л ишает нас возможности понимать, ибо ч ем ближе «глубина» вещей, тем мень­ ше подобия с ч ем бы то ни было (Oeuvres. Т. 1 1 . Р. 2 1 8). 25 lbld. 2 6 Oeuvres. Т. 1 1 . Р. 7 1 6 . Эти м «соматическим критерием» в высшей степени наделен герой диалога Валери античный зод ч ий

П ол ь Вал е ри в п оисках и нтелле ктуал ьн о го у н и ве рсал из м а

269

Выступление Валери проти в узкой специализации интелле ктуал ьной деятельности имеет во «Введе н и и в систему Леонардо да Винчи» гораздо более глубокий смысл , нежел и это может п оказаться . В идее всеоб­ щего уподобления , которую он почерпнул отчасти у Эдгара П о , отчасти же из символ ическо-ассоциатив­ ной поэти ки Малларме , слы шится явный отголосок разрабаты ваемой ими и питаемой сим вол измом про­ блемати ки всеединства. Именно эта последняя стоит за его поп ыткой «конструировать» универсальный ге ­ ний Леонардо. Великий итальянец действительно был той ф и гу­ рой , которая в о многих отношениях почти идеально отвечала построениям Валери. Достаточно вспомнить его слова: «Жалок тот, чье произведение выше его ра­ зумения , но приближается к совершенству в искусстве тот, чье разумение выше его произведения»2 7 • Валери мог бы подписаться здесь под каждым словом. П ото­ му-то и занимают его почти исключительно творчес­ кая потенция , истоки творения, система и метод, его рождающие. Этому соответствует и сам метод воссоздания твор­ ческой л и ч ности . «Автор , составл яю щ ий б и о гра­ ф и ю , - п и шет Вал ер и , - м ожет попытаться либо Эвпалинос, который построил храм сообразно пропорциям тела любимой девушки и которы й п оет н астоящи й гим н телу - не только мере , но и инструменту искусства. С таким именно пони­ манием человеческого тела, этого «живого орудия жизни», связы­ вается у Валери постоянная орфическая тема, выразившаяся , в частности , в идее единства музыки с поэзией, архитектурой , жи­ вописью. 27 Цит. по сб.: Флорентийские чтения . Леонардо да Винчи. М " 1 9 1 4. С. 248. « Легкость», изобилие набросков и поисков в сочета­ нии с «трудностью» картин ы , с видимой малопродуктивностью то, в чем Л еонардо столь многие упрекали, - составляет не толь­ ко илл юстрацию к одной из централ ьных мыслей Валери , но и прямую п араллель к его собственному творческому пути .

270

Вадим Козовой

вжиться в своего героя , либо его сконструировать [ . . . ] . значит облеч ься в неполноту. Жизн ь в Вжит ься этом смысле вся складывается и з анекдотов , детал е й , мгновен и й . Конструировани е же , н апроти в , предполагает ап­ риорность истоков некоего существовани я , которое могло бы стать совершенно иным»28• Гипотетическая сущность Л еонардо , представлен­ ная В алери , имеет достаточно отдаленное отношение к тому живому Л еонардо , каким мы привыкли рисо­ вать е го себе . «То , что в индивиде наиболее истинно, то , в чем он больше всего является Самим Собой , есть его воз­ можн о е , которое и стория его вскрывает с неопре ­ деленностью. [ . . . ] Поп ытка моя заключал ась в том , чтобы представить и описать на свой лад скорее Воз­ м ожн ое определенного Л еонардо, нежели Леонардо истории» 2 9 • Таким образом , герой Валери лишается всякой эк­ зистенциальной основы и предстает некой анонимной фигурой . Соответственно мыслятся и природа твор­ чества, и сами его продукты . Система , которую п ы­ тается проследить Валери , обнаруживается им на том уров н е , где наука и искусство обладают «общей ос­ ново й » . Но в то же время именно научные труды , «чистые» научные построения , в которых есть «что­ то нечеловеческое» , определяют в его системе природу творений искусства. «Мы ничего не з н ае м об авторах величайших тво ­ рен ий. Шекспир никогда не существовал , и я сожа­ лею, что пьесы его помечены именем. " Книга Иова " не принадлежит никому. Самые полезные и самые глубокие понятия , какие мы способны составить о чел о веческом творчестве , в высшей степени искажа-

28 Oeuvres. Т. l. Р. 1 1 56. 29 l bld. Р. 1 20 3 .

П оль Валер и

в

по1 1сках и нтеллектуал ь н о го ун и t1срсал и з :11 а

27 1

ются , когда дан ные биографи и , досужие легенды и тому подобное смешивают с внутренней оценкой про­ изведения . То , что составляет произведение , не есть тот, кто ставит н а нем свое и мя . То , что составляет произведение , не имеет имени»30• В последнее время уже не раз подвергается кри ­ тике абсол ютизация этого п р и н ц и п а безли ч н ости , чрезвычайно модного в структурал истской крити ке (Р. Барт заявляет: « . . . стирая подпись писателя, смерть утверждает истину произведения , которая есть загад­ ка» ) и восходя щего через В ал е р и к М аллар м е , прин ци п а , по которо му «не п исатель м ы слит свой язык, но язык мыслит в нем. Язык, в сущности , н е используется "субъектом " для самовыражения: он сам есть " субъект " в онтологическом смысле» 3 1 • Объект литературной критики становится , таким образо м , чисто лингвистическим объектом. Однако такой подход парадоксальным образом должен б ыл привести В алери к проблеме вдохновения. О н а , п о сути , и ставится им (в идее «поэтического состояния» , например) , но довольно своеобычным образом . В едь п оскольку функция поэта как конкретной лич ности огран ичивается установлением грани ц и контуро в произведения - произвольных, случайных, лишенных общезначимости (внешняя форма) , его внеличностное волевое усилие должно сводиться к своего рода « вслу­ шиванию» в движение «нечеловеческой» самодовле­ ющей речи (форма внутренняя) . Вот почему «всегда даже в прозе - м ы приходим к потребности и необ­ ходимости писать не так, как нам хотелось, н о так, как хочет то , чего мы хотели» 3 2 • 30 Oeuvres. Т. 1 1 . Р. 80 1 . 3 1 Doubrovsky S. Critique et existence // Les chemins actuels de la

critique. Paris, 1 968. Р. 1 45 . 3 2 Oeuvres. Т. 1 1 . Р . 55 1 . Эта идея по-с воему преломляется в работах Мориса Бланшо (см . , н апр. : B lanchot М. La part du feu . Paris, 1 949; его же L'espace l itteraire . Paris, 1 95 5 ) . Правда , Блан -

272

Вадим Казовой

Справедл и вость требует отметить , что , к ак это ча­ сто бывает у Валери, проблема «чистого совершенства)> ставится и м как проблема абсол ютного предел а, дос ­ тижи мого лиш ь мысленно. Очевидно, что язык, ли­ ш е н н ы й всякой экзистен ци ал ьной основы ( и ли «Ч и ­ стое Я » , ли шенное , по выражени ю Валери , всяческих «пятею> ), не способен ни творить, ни критически оце­ ни в ать сам себя . В о « Введении в систему Леонардо да В инчи» Ва­ лери попытался ответить на вопрос , больше всего одо­ л е вавш и й его в то время и сформулирован ный г од спустя: «Что в силах человечес к их?)> Н о в этой рабо­ те уже проявился в полную силу основной изъян в его м ировосприяти и . Хотя он и прославляет творческий акт «конструированию> , объект его воспринимается им лиш ь как средоточие возможностей, а его исто ч ник лишь как мыслимая система. Этот акт, как и всякое действие вовне, повисает в небыти и , или же , выра­ жаяс ь точнее , в некоем предбыти и , в его верояти и . Пренебрежение воплотившимся и культ возможного доведен ы здесь до крайнего максимализма и знаме­ нуют определенную ущерб ность у Валери чувства бытия . В п олне закономерно, что следующий герой В але­ ри , «чудовище интеллекта)> г. Т эст, с которым чита­ тель познакомился в 1 896 году , вообще не НУЖдается ни в каком «конструи ровании», ибо заранее постиг все свои возможности. В «Вечере с господином Тэстом)> , ш о делает акцент н а решающем выборе автора: с последней точ ­ кой , обрывающей безумол ч ное « анонимное слово» , « говоряще е Н ечто, Оно» , рождается и сам п исатель. Н о и Валери пола гает, ч то произведение творит автора : « Всякая критика исходит из уста­ рел ого принципа: человек - причина произведения, как в глазах закона преступник - прич ин а преступления . Н о куда о ч евиднее , что в обоих случ аях о н и представл я ют собой их результаты » (Oeuvres. Т. 1 . Р. 1 23 1 ) .

П ол ь В алер11 в п о и с ка х и н т� л л е кту ал ь но го у н и вер с ал и з м а

273

этой своеобразной философс ко й сказке , В алери созд а­ ет своего род а м и ф , который н авсегда о кажется свя ­ за н ным с и ме н е м автора . В алери п ред ставил здесь определенную эти ку интелле кта, которой так или ина­ че будет п ридержи в аться долгие год ы . Тем самым он в ы явил и причины своего расстава н ия с литературой . Тэст - тот же уни версальн ы й ум , что и Л еонардо из « Введения . . . », н о эта универсал ьност ь , осознавшая свою царственную а н онимность и по тенциаль н ое все­ могущество , н е связа н а рам ками истори ч ес к ой ли ч ­ ности : о н а изб е г а ет д ействия и , сл едс т в енно , всякого во площения , к а к чу м ы . Она знает и м ожет все , ибо н е знает и не может ничего ко нкрет н о г о : все ею по­ стигнуто , всем у п од веден итог. « М не п ред ста в лялось тогда, - говорит расс к аз­ чи к , - что самы м и сильными умами , наиболее п ро­ зорливыми изобретателя ми , н аиболее точными знато­ ками человечес к ой мысли должны быть незнакомцы , с ку п цы - л ю д и , у м и р а ю щи е , н е объ я в ивш и сЬ» 3 3 • Именно та к и м «скуп цом» и является Тэст ; именно в этой своей черте или , вернее , в полнейшем отсутстви и всяческих черт а н о н имный геро й Валери воплотил в себе одну из центральных идей автора. « Слова " существовать " , " б ы ть " неяс н ы, - запис ы ­ вает В алери . - " Я есмь " лишено без атрибута вся к о ­ го смысла» 34 • М ежду тем фигура Тэста соверше н но ли ­ шена «атри бутоВ». Все в н ем настолько стерто , что 33 Валери Поль. Избранное . С. 227. Ср. у М. Цветаевой :

. . . М ожет быть, отказом Взять? Вычеркнуться из зеркал? Так: Л ермонтовым по Кавказу Прокрасться , не встревожив с кал . А может - лучшая потеха

П ерстом Себастиана Баха Органного не тронуть эха? 34 Cahiers. Т. X I X . Р. 5 3 8 .

274

Вади м Козовой

даже его жил и ще в своей « безличности» подоб н о « не­ коему б езл и ч и ю теорем». Стоящая за этим образом концеп ция Валери , ко­ торую о н разрабаты вает теоретически , снова находит полное соответствие в его эмоционал ьной позици и . П ротивоп оставляя себя своему другу Андре Жиду, о н записывает: «Жид - случай особенный . И у него есть к этому страсть. У ме н я же чувство прямо противо­ положное. В се, что видится мне особенным, личнос­ тным, для меня нестерпимо, автоматически становит­ ся образом в некоем зеркале, которое может показать других и предпочитает ЭТУ свою способность всяко­ му образу. [ . . ] Мой Нар ц исс не тот, что у него . Мой есть кон ­ траст чудо того , что отражен ие " Ч истого Я " являет собою некоего Господина - возраст, пол , прошлое, вероятия и н есомненности - ил и что всему этому присущ абсол ютный инвариант, выражаемый следу­ ющим противоречием: Я не то (тот) , что я есть. Non sum qui sum» 3 5• Этим «абсолютным инвариантом» и является «Чи­ стое Я » , концепцию которого Валери развивает преж­ де всего в «Заметке и отсТУплении», предваряющих в издани и 1 9 1 9 года « Введение в систему Леонардо да Винчи» : « Человеку присуще сознание, а сознанию [ . . . ] неуклонное и безусловное отрешение от всего, что ему предстает [ . . ] Акт неистощимый и не зависящий ни от качества, ни от количества предстающих веще й , посредством которого человек разума должен в итоге сознательно сводить себя к бесконечному отказу быть чем бы то н и б ыло» 36 ; « Сама наша личность, которую мы нео .

=

.

35 Cahiers. Т. ХУ. Р. 274. Здесь выявлена трагическая основа темы Нарцисса, которая проходит через все поэтическое творче­ ство Валери : сколько бы Нарцисс ни вглядывался в зеркало ру­ чья , ему не удается уловить тожnество своего существа. 36 Oeuvres. Т. 1 . Р. 1 225.

П ол ь Валер11 в п о и с ках 1 1 нтсл л е ктуал ь но го ун и всрсал н з �ш

275

смысленно поч итаем и нтимней ш ей и гл уб очайшей своей принадлежностью , высшим свои м благо м , ест ь по отношению к это му наиболее об наж е н н о му " Я " лишь некая изменчи вая и случай ная вещь» 3 7• «Чистое Я » - абсол ютный постулат сознания и как таковое , само по себе , н евозможно без того , что Ва­ лери именует «пятн ам и » , то есть без непрерывно ме­ няющихся его объектов (ер. интенцион ал ьность созна­ ния у Гуссерл я ) . Еж е м г н о в е н н о «авто м ат и ч ес к и отбрасывая всякий атрибут» , о н о есть чисто н егатив ­ ная потенция38• Вневременное , оно лишь чисто потен­ циально пребывает во времени , которое отведено лич ­ ности . Таким образом , «чистое Я» - наиболее всеобщее и отвлеченное в сознании - представляет собой ан­ типод личности - наиболее частного в нем . В извес­ тном смысле можно сказать, что сущность выступает против существования , без которого , однако , немыс ­ лима. Нет нужды устанавливать бесконечные связи , за­ висимости этой идеи , все ее модификации в искус ­ стве и философ ии новейш его времени (достаточно вспомнить роман Р . Музиля «Человек без свойств») . В ажно проследить ее общетеоретические следствия , которых Валери не мог избежать ни как художник, ни как вдумчивый критик позднебуржуазной цивилиза­ ци и . В качестве предпосылок у него намечены две крайние ситуации безбытий н ого «Я » : временная слияние с «пятнами » сущего, совершенное п омраче37

Oeuvres. Т. 1 . Р. 1 226. Дж. Робинсон указывает, что в тетрадях 2 0 - 3 0 - х годов Ва­ лери в отличие от формулировок, содержащихся в « З а м етке и отступлении», четко различает «чистое Я» и «сознание » , так что первое выступает у него не как негативное и «нигилистическое» понятие, но просто как «Крайний инвариант предел ьно всеобщей группы умственных преобразований» (Roblnson J. L'analyse de l'esprit dans \es cahiers de Va\ery. Paris, 1 96 3 . Р. 7 3 ) . 38

276

В ади м Козовой

ние и растворение в них, и вневрем енная - когда в е го собственном ослеп ительном свете все сливается для сознания в од н у точку, в один объект, и у него возникает высшее искушение - уничтожить все пред­ стоящее и , стало быть, самому лоп нуть как мыльный пузырь. То и другое ведет равным образом и к гибе­ л и л ичного ; но именно во втором случае мы находим объяснение того перводвигателя , который наблюдается во всей сознательной активности Валери: « К чему я , в сущности , стрем ился - так это к тому , чтобы овла­ деть собой, и вот м ой миф: овладеть собой , чтобы себя ун ичтожи ть , и н ы м и сл о в а ми , преб ыть раз и на­ всегда» 3 9. Тэст , «сущий и видящий себя , видящи й себя ви­ дящим и т.д.» , закономерно является «хозяином сво­ ей мысли» . Он преодолел автоматизм сознания, его стереоти п ы , «отвлеченностЬ» мысли от процесса мыш ­ л е ния40. Способность к множественному «раздвое­ н ию» , которую ген иально усвоила рефлектирующая голова Тэста , В ал ери считает гл а в ны м принцип ом нашего сознания . Однако очевидно, что этот гений Тэста обязан абсолютному нигил изму его интеллек­ та. Мысль его фиктивна, ибо л и шена всякого конк­ ретного содержания . Она сосредоточена на чистой энерги и интеллектуального акта. Таков угрожающий парадокс «этики интеллекта» у Валери . Однако ставить знак равенства между личностью Вал ери и его безличным героем было бы даже при всех на п рашивающихся коррективах явной односто­ ронностью. Конечно же , он , как и Тэст, не я ero назвала великим и - если даже велик - это не мое величие < " . > нен а вижу каждую торжествующую, казен ную церковь» ( Цветаева Марина. П исьма к Анне Тесковой. С . 1 35 ) .

1 3*

38 8

В адим Козо в ой

ства» и «не от мира сего» - и потому, что о на, ее ревни вая в одиночестве П с ихея , по н еобходи мости хочет быть единственным и даже единственно сопри­ родн ым его подданным (но не смертная ли это лю­ бовь? ) , и , еще более, потому - впрочем, связь тут прямая , - что по той же необходимости Психея та­ щит его в «свое» (на то и люби м ! ) , перенося на него или ему вручая собственную неспособность принять в себя , в себе слить, сочетать в л ирически -жертвен ­ ном Я безымянную жертвенность и безличную участь «всей площади широкой». Ибо площадь - это теперь «ОНИ » , «другие» , это чу­ жой мир и чужая жизнь. Это они Цветаеву с Пастер­ наком «рас-ставили», «рас-садили», «расклеили», «рас­ паял и » 35 . . И хотя свою фатальную неспособность к «хоровой» всеобщности Цветаева переживает как беду, хотя сознает ее отчетливо и пытается одолеть ее в эпосе , - это все-таки беда не лирики вообще ( как то можно понять из письма Сувч инскому36 ) , а беда имен­ но цветаевская , беда неотъемлемая , даже если она извне обусловлена, если ее разделяют с нею, по при­ ч инам общим и каждый по-своему, некоторые род­ ственные поэты . Однако ведь и поэты (как пишет она в том же письме к А.А. Тесковой) - это тоже не ее круг. Н и ­ какого «кружка» или «треугольника» и з е е эпистоляр­ ных сношений с Пастернаком и Рильке не вышло (и .

35 Стихотворение « Расстояния, версты , мили . . . » ( 1 92 5 ) . 3 6 Сказанное Сувчинскому (письмо 1 1 от 4 сентября 1 926 r.)

становится еще яснее в свете одного из писем Цветаевой 1 923 года: «Из Лирики (почти музыки) - в Эпос. < " . > Чем на тысячу голо­ сов выражать одну душу, я буду одним голосом выражать тысячу чужих, из которых каждая - тоже одна!» ( Новый мир. 1 969. № 4 . С. 1 92 ) . Во избежание педантических повторений комментировать, вероятно, не следует.

Мар и н а Ц ветаев а: д ве судьбы п о эта

389

н е выход ит - вопреки старан иям нынешних издате ­ лей ) , а до каждого и з них порознь, с какою бы стра­ стью она ни звала их в «свое» , сколько б ы н и выз ы ­ вал а ( Рил ьке - считан ные меся цы , П астернака годы ) , Цветаева, в сущности , так и не докричалас ь 37 • Что ж е , в конце концо в , в цветаевском «круге» есть, что в нем остается? Остается поэт М ари н а Цве­ таева, поэт одинокий , поэт одиночества, - тот, что гордо себя именует в целом ряде стихотворений . И вот в нем -то, в этом поэте , цветаевс кая беда становится цветаевской удачей (может быть, непосильной) : Цве­ таевой приходится быть в своей поэзии единодержав­ ным царем (и героем , и даже вождем) , а вып авшее на плечи бремя она несет не сгибаясь, как при короно­ вании , с высоко поднятой головой . Царствие « без страны » , «без дружины»? Тем лучше! Ведь они и есть теперь внешний мир, не только чужды й лирическо­ му Я , его голосу, цветаевской Психее, но голос по­ глощаю щ ий или его уродующий , глухой к нему или его предающий , л и ш и в ш и й его земного простора. Царствие «без хлеба» , «без матери» , куда заказан вход 37 Отсутствие подлинного диалога в переписке с Рильке осо­ бенно бросается в глаза, что , конечно , легко объяснимо. Однако в обоих случаях поразительно, как, начиная переписку (откл и ка ­ ясь на первое полученное письмо) с ноты поэтическо й , с каких­ то значимы х поэтически выражений и чувств, Цветаева вскоре, сама того не замечая и уже мал о замечая другого , п ереходит к тонал ьности личностной , к ревнующим личным отнош е н и я м и требовательной личной страсти . Но ведь поэзия все еще служит этим п исьмам канвой ! Отсюда у ч итателя возникает - должно возникать - тягостное сознание недоразумения (но кто же застав ­ ляет нас читать чужие письма?) : странная смесь! Удив ительное смешение жанров! Но, быть может, учитывая характер цветаевс­ кой поэзи и и все более преобладающую в ней тональность, ниче­ го стран ного - во всяком случае, никакого недоразумения - в этом нет.

390

В ади м Козовой

и друзья м? Но ведь это - царс кое нищенство голо­ са - как раз и означает: « Ц арствие - будь!» Для «МЫ» в цветаевском круге сл и ш ком тесно, да и нет е му доступа , мы с вами в нем не умещаемся и не приняты , а когда автор этим местоимением все же пол ьзуется , когда, казалось б ы , связывает себя с дру­ гим граммати кой любви (в « П оэме горы») , тогда об­ наружи вается тотчас , что его « М Ы » не просто е , а «тронное» . Н о , как всякое царское «МЫ» , оно только усло вн о (а без титула общепризнанного и вовсе об­ манчиво) ; на троне, как известно, для двоих места нет38 • И это о самом близком или , если угодно, о са­ мом приближенном! Что же сказать о тех, кто от «тро­ на» далек, кого ждет и кому уготована «площадь»? Ясно, что подданных у Цветаевой внутри поэзии нет и , тем пуще , быть не должно за ее пределами . Ибо цветаевское - заявленное - царство («круг» , «пло­ щадь») и есть, по-видимому, тот самый пустырь, о котором она пишет Сувчинскому. П ишет, правда, с нескр ываемым сожалением, однако этому сформули ­ рованному - эпистолярно - сожалению слишком уж явно противоречит ее поэтическая - единственно до­ стоверная - практика. А поэтому неужели она - ее л и рическое Я , подданными и так не обремененное или , в озможн о , оставившее их где-то позади , до сво­ его окончательного «взросления» и «зрелости» 39 , 38 И тем более отсутствует «МЫ» в «Поэме конца» - не п о теме (разрыв, разлука , невстреча) , а в самом голосе, тему несущем и вполне с ней сливающемся. Диалог в этой поэме - мнимый. Есть в нем как будто известная отстраненность, есть собственная пла­ стика, с обствен н ы й ритмический рисунок, есть - наружно выра­ женный (как он умеет выразиться в прозе) - цветаевский острый и чуткий ум , но на самом деле диалогическая ч асть тонет в неиз­ бывно монологическом голосе лирического субъекта. 39 Такое разделение и такая перспектива, подразумевающие главенство какой-то хронологическо й телеологии и ее ценностного

М ар и н а Цветаева : две судьбы п оэта

39 1

допустит в него , в это царство , кого - то извне? Н еуже­ ли это одиноко царствующее Я не отторгнет и при ­ знает своим обступивш ий его ныне круг восторжен ­ ных друзей - почитателей ? Есл и бы даже и захотела . . . Хотя Цветаева сама подготовила поч ву для и х со­ чувств ия , сопереживан ия , влюбленности , восхищени я , верноподд ан н и ч ества, а подчас и кли кушества , е е одиночеству и е е голосу, которые им -то , по-види м о ­ м у , и вручены , без сомнения , нет д о н и х дела. П ото­ му что , в кон це кон цо в , ее дел о : « Без н и - л ица , 11 Без ни - души» 40 • Цветаевскую позицию можно резюм ировать п р и ­ мерно следующим образом . Голос д у ш и призн ает своим только круг «души мировой», а голосовая «Пси­ хея» , то есть Я лирическое, «пишущее стихи» , соглас­ но лишь на преображение «всего» , на « свое» во всей его мировой целости. Но пока мир им вражд ебен и неподвластен, поскольку он таков, что идеальное сли ­ яние невозможно и де й ствител ьное преображе н и е н е осуществ и м о , Гол о с о бъя вляет М и р у отказ , а « П сихея» отрекается от жизни, ибо жить - значит миру прин адлежать в том случайно доставшемся Я , что «стихов не пишет». Н о отказа и отречения мало необходим поединок, а вернее сказать, состязание с миром , с его гибельной хищностью в самой себе : кто сильней , кто быстрей , кто решительней и провор­ ней - настигающий или убегающий . В прочем , мало и поединка, и состязания , - чтобы сомнений не было, чтобы выиграт ь наверняка, чтоб остаться без ложных свидетелей наедине со своим одиночеством и с «кру­ гом вселенной » , надо причитать, приговаривать , вокритери я , представляются м н е (особенно в цветаевском случае) грубейшим заблуждением . Что вы зрело - вот вопрос. 40 Стихотворение «Сад» ( 1 934) .

392

В ад и м Казо в ой

рожить, клясться , надо на все лады заклинать судь­ бу: я от мира уйду, я жизнь опережу, я миную вре­ мя - я выхлопочу «тот свет» . Или имя ему - «тот сад»? Значит, выхлопочу, отвоюю по праву на свете этом - из этого - «ТОТ» , потому что я тоже царь не от мира сего . Непонятно только , зачем ворожить при ненужн ых свидетелях, обращаясь - во избежанье со­ мнений? - к их слуху. А теперь спросим себя , кто же судьбу заклинает, кто «заговаривает ей зубы» , кто в этой поэзии - или из этой поэзии - ведет речь? Казалось бы , я с н о : душа - Лира, Муза - Психея ! Н о что такое цветаев­ ская « Психея» (разумеется, не по названию такого-то сборника, цикла или стихотворения ) ? Только ли душа, дыхание в их крылатой метаморфозе, в развоплощен ­ ности голоса, в символически - наглядной бесплот­ н ости ? Или душа и дыхание, в плоть облеченн ые , неизлечимо жизнью пронизанные, чувствующие, стра­ дающие, ищущие приюта и любви даже тогда, когда от них отказываются и бегут, одним словом , «откры­ тость раны » , голосом не исчерпы вающаяся , к земле тянущаяся и привязанная , или , выражаясь более про­ заично , именно то , что давно принято понимать под психе (под психеей , но с буквы маленькой) : совокуп ­ ность психических сил и явлений , составляющих лич­ ность в ее живом и единственном эго? А в таком слу­ чае тотчас возникает вопрос: насколько целостны и безоговорочны цветаевское « отречение» и «отказ» , насколько свободно и безусловно цветаевское воспри­ ятие собственного «заложничества» и соответственно «бегства» из него ? Ведь и Психея мифологическая , которую знаем мы по Апулею , обречена неприкаян ­ но скитаться в м ире - и не только обречена: «ски­ таться» и «желать» в ней неразделимы , потому что тождественн ы . Так и цветаевская Еще ни один не спасся // От настигающего без рук: // Через дыхание . . »41 • (Про­ должение следует. ) . .

.

. . . А пока продолжение ждет, пока оно не напеча­ тано, я, мало того что «не свой» , что один из винов­ ных, что , главное, слушаю и не слы шу, внемлю и не отзываюсь , - виноватый стократ как сторонний н е ­ прошеный соглядатай, как нанизывающий вчуже фра­ зы критического суда - хотя бы добавл ю , вместо за­ вершения , короткий фрагмент из своей поэтической книги. Добавлю вовсе не потому, что рассчитываю на прощение вины или ее искупление, но именно и толь­ ко потому, что в таком невольном и непроизвольном слове поэз и и воля , разумеется , все-таки есть , зато вины моей - и ничьей иной ! - в нем быть не может:

м ц. Ты просила кнута для своих плеч , а дождалась ве ­ ревки себе на шею. Отпевающий тебя равен твоему злосчастию. Тебя укоряющий не стоит обертки , в которую тебя уложили , чтобы захоронить печатно на лобном бес­ памятном месте. Но и понимающий - что может он в тебе рассл ы ­ шать, кроме трубного , в натугу с башни , окаянства? Твои гордецкие слова наотрез непосильны для пла­ чущих , и нет у них дЛЯ обмирающих заветной пяти ­ струнной . 41 Стихотворение «Не чернокнижн ица! В белой книге . . . » ( и з цикла « П ровода» , 1 92 3 ) .

3 94

В ад и м Козовой

Поседе вшее по кровинкам время выбрало из тво­ его былья уголь обгорелый и загнало его в холм ске­ летны й , не признав твоей хлыстом погоняемой души. Просит жить твое сердце и не ждет ответа. Давит! Ни моря с пеной , ни горы вровен ь, ни стыжего листика с рябиновой ветки . Н о есть у тебя имя. Есть по имени знамя . . . и ни зги кроме. (Из кн иги « П оименное», 1 9 8 8 )

IV

ОТРЫВКИ И З П ИС Е М

Письма из Парижа в М оскву

1 98 1 - 1 985 1981

год

М арт . . . Впечатлений бездна, зрительных и других. Спо­ коен, но трудно прийти в себя , да и нет ни секунды свободной. Мишо был великолепе н , всепонимающ; обедали, беседовали , потом rуляли , зашли в галерею Le Point Cardinal, где много его прекрасной живопи­ си. Там приняли меня как долгожданного гостя , дру­ га Шара и т.д. Надарили всякого. Уйма встреч , не ус­ певаю опомниться. Буду у Агаты Валер и в пятницу, поможет с Борей и врачами . . . . Пишу тебе из РиЬ Devils, где ужинаем с Жераром и Тоней . . . Описать окружающее . . . уф! 240 сортов пива. Что касается атмосферы - входЯт, выходЯт, мы сидим как в вагоне . . . Вспоминаем старые времена. Расска­ жу обо всем подробно со временем . Очаровал меня Мишо, самая дружеская встреча с Граком, идеи , ху­ дожественные планы. Впечатлений уйма. Париж кра­ сив, хотя . . . общество потребления . Бродил , исходил километры с Жоржем, с Мишо, в одиночку. С Тиной говорил , бьш с Клансье в китайском ресторане, вкус­ но! Сплю очень мало, в метро уже разбираюсь, удоб­ но. Рене увижу, видимо, скоро . . . . . . Моя драгоценная , сижу в Люксембургском саду, ожидая свидания с Фр. Понжем в соседнем кафе. Пти­ цы свистят и верещат, народ rуляет; зелено, душно­ вато. Только что от Жюльена Грина, которы й нагру­ зил меня хорошими книгами и пластинками . Мы с ним дружны. Он «любит со мной говорить» (его ело-

3 98

В ад и м Козо во й

ва) - часто. Всячески старается пом огать: академик и классик, хотя сознает комичность наград и зван и й . Рене, видимо, увижу н е скоро. Тина заверяет в дружбе и т.д" но будет здесь лишь в начале мая . Туда не зо­ вет. Я решил п о ка не п исать . Разговор с П онжем чрезвычайно интересен : сужден ия жесткие и твердые, даже о том , что любит, - о сюрреализме, Элюаре в 40-х, Рене и т.д. Давно видел и раскусил " . Как себя переводить? Проблема. Н адеюсь" . пьпа­ юсь" . Я тоже (см. выше) в суждениях и др . гораздо резче, чем кажусь здесь. Грак - верный друг. Наши друзья и хозяева (Татищевы) - П РЕЛ ЕСТЬ. Целую 5 8 5 раз. Апрель " . По ночам без конца кричат совы! Парки , лесопар­ ки , леса и т.д. Вот и слушай после этого «наших за границей» - « одна картош ка» ! Экая чушь! Н едавно гуляли с Борей и Татищевыми по лесу - промокли , но воздух! Пи ш у в кино, на экране реклама, но в зале горит свет; могу писать в ожидании « Бала вампироВ» Полянского . П рактически можно видеть все: киноте­ атров уйма, фильмы старые, новые, отовсюду. До этого был у Грака, а потом у старика Корти (взял несколь­ ко кни г) , затем пообедал (37 фр. ) сытно и вкусно, оп­ ровергнув предсказание Наталии Ивановны" . " . Вот. На другой день. Снова встречи и т . п . Но видел и последний фильм Бергмана. Полянский плох. Бергман почти высосан из пальца. Зато исходил ки ­ лометры, видел серебрящийся вечером Нотр-Дам ( ! ! ! ) , а в ожидании электрички слушал на станции моло­ дого человека, самозабвенно и очень неплохо испол­ нявшего соло на саксофоне. Он уехал другим поез­ до м " . Уф , какой де н ь , скол ько б е готн и . Гри н провел у него 3 часа - подарил еще кучу книг. Не-

3 99

Отры вки из писем

давно М ишо дал много изданий по искусству: Клее и т.д. Очень интересное общен ие. И с Граком тоже . Нельзя ли достать для него избран ные партии Л аске­ ра? К ночи затишье . . . п ытаюсь сформулировать глав­ ное: л и цо мира (как писал когда-то Морису . прости за пустоту . . . что можно в открытке?) Ч ерез отноше­ ние слова к живоп и с и . Эту последн юю вижу « н а дому» - никому почти н е известный Дал и и т.д. В и ­ дел Робера Галл имара - хочу, чтобы знал и лучшую русскую поэзию. Но в изд-вах плохо . Океаны гадос­ ти и серости . . . . . . Пи шу в метро . . . разноплеменном . Провел чудес­ ны й вечер у Jean Ниgиеs, с которым подружился . Смотрел десятки , сотни рукописей Шара (собранные Элюаром и др. ) , массу иллюстрированных драгоцен ­ ных изданий, картины де Сталя , Мишо, Сима, Эрн­ ста ... поражал своими «познаниями» - да ведь это моя атмосфера! Жду Рене - много говорили о нем. Рас­ сказал и м н е об « и стори ч е ской» встр е ч е Ш ар а и Мишо: шесть лет назад. Начинаю оживать. Жить буду в более просторных и независимых условиях (спаси ­ бо Граку) , не теряя связи с Борей . . . . Есл и б ы не М и ш о , я бы еще н е в ыбрался в Центр Помпиду (музей, где у меня много друзей) . Он завел на меня (дорого!) постоянный билет на все вы­ ставки и прочее. Смотрели изумительного Кирико и мощного (знал , что надо увидеть в полную величи­ ну) , и нежнейшего (портрет Хохловой, жены ; гораз­ до лучше того, что знаю) Пикассо, и Балтюса (видел лишь 2-3 репродукции ) . П одарил м н е М и ш о еще один словарь, а на следующей неделе обещал выбрать вм есте со мной кучу кн и г по и скусству - что б ы «вдохновлялся» . Беседовал и и смеялись . . . особенно порадовали его кошки (большая - дикая ) . Опять о поэзии холма и пр . Я все еще какой-то подпоручик . .

.

. .

400

В ад и м Козовой

Киже. Не знаю . . . М орис очень верн ый - активно , хотя его не вижу. Ч итаю его последнюю книгу. Вношу корректив ы , но все очень близко. Рене про водит кур с лечения в Монпелье - жду! Последняя книга Грака, откровенно говоря, чужда. Край ний традиционализм оценок - хотя много точного, верный , обязательны й . Спасибо всем . . . . П и шу в музее Помпиду , отдыхаю перед очень красивой карти ной Balthus (его ценил П и кассо , ко­ торы й тут всех поби вает . . . изумляеш ься бесконечно) . Masson в карти нах явно слаб (хорош и его рисунки ) . Есть замечательные абстракци и де Сталя . Brauner го­ раздо лучше, чем я думал. Канди нский - это я знал и раньше - иногда очень лиричен до 23-24 годов ; п отом - сухость и оскудение. Джакометти не сравним ни с кем . И конечно же , Боннар (бесподобная живо­ пись) , Брак - Матисс поднадоел . М акс Эрнст очень нераве н , порой - чепуха. И т.д. и т. п. Замечательный и чем-то давно знакомый крест Малевича. А до это­ го поел в полуамериканской забегаловке рядом; уже хорошо ее знаю . Удобно и быстро (quick) , вкусно . Вокруг музея , здания - беспрерывный праздник. Тол­ пы народа. Фокусники , джаз, разрисованный старик кто во что горазд. И целуются , и смеются . . . хорошо! М и ш о любит это место. Тут много его вещей. Есть замечательные (тушь) . И рядом - современное сверх­ дерьмо. А по соседству идет «Седьмая печать» Берг­ мана. Иду. (Чуть не ошибся и не попал на порно­ фильм) . Фильм Бергмана не устарел - изумительно чисты й , точный и - страшный . . . . У этой картины ( Гирландайо, портрет старика с внуком) я только что разрьщался . Сижу напротив: нет с ил . Я ее по репродукциям любил , но никакие ре­ продукции не могут дать представлен ия . . . Лувр про-

Отr ы в ки

из п и се м

40 1

сто страшен бесчеловеч ным океан о м шедевров. Тут надо поселиться и работать глазами и сердцем изо дня в день, из года в год. Рембрандт, господи , непереда­ ваемо: та теплота, о которой Розанов п и с ал , - уви ­ дел ! французский век! Бешены й Фраго нар, мой лю­ бимый Шарден ( ! ! ! ) - и Ватто ... Но что тут описывать? Приезжай , вместе поглядим . Был вечером у Грина, го­ ворил и с другим и . П еред глазами Л атур (Мадлен ! и другое! ) и боже­ ственный Пуссен: «Лето» , Диоге н , Орфей и Эвриди­ ка. То-то боялся я в Лувр попасть. Теперь буду бегать при первой возможности , тем более что с середины сентября жить буду рядом - добились , к ажется . . . Май

Хорош Б о н н ар? Это тебе ко д н ю роЖден и я . Это дерево ты увидишь в музее. Рене написал своим непод­ ражаемым почерком более чем добрые слова по поводу текста о живописи и поэзии. Тина вот-вот будет, а о н надеется в и ю н е . Обсудим разные проблемы . Завтра , быть может , пойдем с Граком вечером в ресторан , литературно-переводческие дела обсудим . . . Говорил только что с Кассу. Голос бодрый. Увижусь через пару дней. Но умирает его жен а. Так и сказал (а перед этим я с ней говорил) : agonisante . Н икто , кроме 2-3 друзей , не мог с точностью сказать, жив он или мертв. А он сразу меня вспомнил . Ч удеса! . . . Еще раз пробежался по выставке « Париж - Мос­ ква» . Нет, плохо . . . слабо . . . очень мало и нтересного. Даже Алоиза . . . помнишь фильм о безумной художни ­ це? Вьейра так себе . Множество известн ых имен только имена. Масса ерунды . Слушал чтение Шара (трубочка телефонная у его стенда) : хорошо ч итает! Гордящийся своим «НИ в чем не участием» Дю Буше представлен даже рукописью . И Жака Дюпена книги .

402

В ад и м Коз овой

Эхма! Засела во мне эта фраза ( помн и ш ь? О неофи ­ циал ьном поэте : как заноза! ) Я им всем прямо могу в глаза смотреть: горько . . . холмовой удар никак не проходит. Н и какого больше смысла н е чувствую: ни­ кому не нужно . . . Н а вернисаже Сима были его преданные друзья и почитатели . Таки м был М акс Эрнст. Увы , его нет. Таков Мишо . . . Все в один голос говорил и , что худож­ ник после этого текста (мое предисловие к каталогу, надеюсь, получ ила?) стал бы моим другом. Речь там идет о чем -то очень важном: встреча (есть ли? да? но где? ) слова, поэзии - и зримого мира, как он явлен , ибо другого нет. Нужно увидеть, а значит, и слышать единственное, что и есть красота. Кое- что (заметишь) очень интимное . Июнь Вчера посетил и с Борей «Париж - Париж» ( Центр П о мп иду) . М асса интересного. Целая эпоха! Даже телевизоры вкраплены кое-где : хроника 30-40-х годов ( ! ! ! ) Фо­ тографии (прекрасные ) , стенды с литературой , кни­ ги, рукописи , фотопортреты (все мои друзья) : Мишо, Шар , Грак, Бланшо - на главном месте , иллюстри­ рованные П ОТРЯ САЮ Щ И Е издания ( в то м числе Ильязда, брата КирШ1Ла) ; с его вдовой я познакомился на вернисаже, звала в гости . А костюмы! И , конечно же , живопись. Изумительные веши Балтюса. Теперь п онял окончательно - хочу с ним позн акомиться . Дюбюффе! Особенно два портрета М ишо ( один знал ; другой УЗ НАЛ издали) , сам Мишо - и Пикас­ со, М ассон , скульптуры Джакометти и т.д. и т.п. Ве­ л и колепный Сима (по каталогу не суди , ничего не видн о ) . Этот визит совершил в полуобморочном от усталости виде . . . М асса дел и забот. Описать даже в

403

Отры вки из п исе м

большом п исьме невозможно. Вчера зверски порабо­ тал с Деги: он мил ы й , без чрезмерных слож ностей че­ ловек. Схватывает и находит эквивалент на лету. Н а­ счет Борьки ношусь в разн ые места , оформл е н и е затя нулось. По этому поводу встречусь с дочерью Georges Bataille . Не успеваю письма писать ( Морису и др. ) . С Тиной больше не виделся . Рене будет через 1 0 дней . Боюсь стычки из-за их книги переводов, но Н Е М О ГУ М ОЛ ЧАТЬ . Что-то во мне надломилось" . . . .А сегодня смотрел выставку готики (по Бориной просьбе) . Больше всего поразили (и Борю , кажется) : рукописные книги с заставками и картинками . Бас­ нословная п орой красота! Кое-что и з скульптуры . Убеждаюсь, что мастера тех лет н е знают ВОЗ РАСТА человеческого . Экзистенциальное время стоит на ме­ сте . У младенца Христа на руках у матери лицо мо­ лодого или даже средних лет человека, только малень­ кое . Старики в том же возрасте , что и мл аде н е ц , только с бородой. Есть и исключения, и о н и порази ­ тельны . Еще прекраснее совершенство по этой же л и ­ нии , вне возраста и пола - АНГЕЛ Ы . Пока время н е превратилось в механическую полую трубу, праздни­ ки (нерабочие дни ) составляли до ТРЕТИ года, нет, даже больше - 1 50 дней . Пытался объяснить Боре " . . "Уже можно, вероятно, тебе позвон ить. Страшно из-за пап ы . Что с ним , как он? П ишу тебе фатально о ярком и даже замечательном , но жизнь складыва­ ется из нелегких буден , а вокруг немало и пошлости , и суетного ничтожества, и какого-то бескровного рав­ нодушия . Но есть и ЭХО подлинное, и дружба. Иног­ да выручают. Мишо, прочитав очень хорошие пере­ au poete admiraЬle! воды , надписал мне « Плюма» Спасибо. Благодаря Сувчинскому был на великолепном кон церте Страви нского под руководство м Булеза. Этого последнего, вероятно, увижу. Возможно сотруд­ ничество . Или Штокхаузен? Было б ы н е плохо " . С -

404

Вад и м Козовой

жив оп исью (разной ) тоже таковое возможно. Жду Рен е , но боюсь, что Тина обиделась на мой отклик о переводах. Увижу ее. Дни разорваны на мелкие клоч ­ ки. Читаю и пишу в метро. Долго болтали с Тиной в кафе. Она тебе написа­ ла. Ждем на днях Рене . . . . Рене сегодня приехал . Жду звонка. П остараюсь избежать трудных поэтических и др. тем . Но это не­ приятно. Остаюсь самим собой еще более, чем в Мос­ кве. Компромиссы и дипломатия просто не получа­ ются. Камешек бычьего сердца движется. Мишель Деги безотказно и дружески находит с моей помощью . . . Жак Дюпен , увы , сл ишком занят, однако тоже, хотя и реже . Возможно, Грак. С Миша поговорю конкрет­ ней о сотрудничестве. Рене? Не уверен . З НАЮ , что ему подошло бы ! . . . М ысль о папе разры вает сердце. Пишу им . Рене приехал вчера; напрасно я, быть может, дулся : Тина, оказ ы вается , звонила; трудно со м н о й связаться . В стречусь в пятницу-субботу. Об этой встрече многие спрашивают, но я уклоняюсь пока . . . увидим . . . . письмо твое ударило прямо в сердце: днем и но­ чью думаю о папе. Боря еще раз написал в Харьков. Слонялся целый день (мало дел - редкость) , пытаясь забыться. Ч его только не увидишь в Париже , чего только не услышишь . . . даже русскую речь. Послезав­ тра у Тони и Жерара новоселье , давно их не видел . Н о в этот же день встреча с Рене. Что же делать, гос­ поди? Хотел бы в Харьков , но как? Тут многое исчер­ пано, в том числе кое-какие личные отношения . Как­ то незаметно. 20 ию ня

. . . Рене чудесный . . . обнял , расцеловались; повздо­ рили сперва . . . потом ОЧЕНЬ хорошо; в начале авгу­ ста поеду в L' lsle. Но он болен ! ! Ходит с трудом , три инфаркта. Тебя и Андрюшу целует. И я .

Отрывки из п исем

405

. . .Хорошо приехать сюда независимым туристом, на 2-3 недели. Летний Париж даже в прохл адную п о­ году кажется в вечерние часы какой-то веселой тол ­ кучкой . Прямо на Сен -Жермен де Пре - шотландс­ кие вол ы нщики , рядом - ф о кус н и к и ; в гл уб и н е Латинского кв. - гитаристы, джаз - кто во что горазд. Мое положение иное. Что делал бы я без друзей ! . . Наконец был н а выставке Де Сталя. Художник силь­ нейшего темперамента, который заменяет е му метод. Порой картины ослепительной красоты , но в конце жизни - метания ; проскальзывает КРАСИВОСТЬ ­ хотя по-прежнему пишет иногда во всю мощь. Кораб­ ли не очень хороши: спад. Огромная , интереснейшая выставка. А вечером впервые слушал джаз: Стен Гетц. Невысоки й , крепкого, почти боксерского сложения. Играет как-то по- кошачьи , но вдруг выпускает тиг­ риные когти. Замечательный контрабасист. Все это в джаз-клубе ; обстановка интимная : свеч и , полутьма , кто хочет, курит (я) ; разносят крепкие и другие н а­ питки - или сам можешь сходить в буфет - тут же в зале. Но все время терзали 3 мысли . Первая , чепухо­ вая: не успею на метро. Вторая - забота: неустроен­ ность и т.п. Третья - главная: Харьков, папа. И еще о тебе . . . . Июль . . . Близкий, и нежный , и понимающий друг - М о ­ р и с , н о я его не вижу, а в письмах что скажешь? О н пишет часто . . . больше , ч е м я . Хочу, чтобы о н , его мысль стали известны и нашим. Мишо удивлял ся кар­ лику и готов вместе с другими участвовать в осуще­ ствлении холма. Но моя энергия скована ; почти па­ рализован . Н а Ш а гала н адежд остается н е м н о г о . Увидим . . . Только что проводил «наших» (без девочек, но с псом ) , укатили на юг. Спасибо им за все , за за­ боту о Боре! А мне стало грустно невыносимо . . . как

406

В ал и м Козовой

хотел я удрать из Парижа! Хотя бы на 1 О дней выр­ ваться к Жоржу ! ! ! 1 4 и юля . Н е знаю, как с вами связаться . Звон ить в Харьков неоткуда. Сегодня операция? А тут празд­ ник, хлопуш ки грохают, Л атински й квартал забит ту­ ристами всех масте й . Красивый город - и холодный , и жесткий . Н о в воздухе тепло, вот на душе . . . Что же там у вас? Женева . . . Как видишь, успел выскочить и купить открыт­ ку (пять м инут стоянки) . Тут же бросил тебе напи­ санное позавчера. Сейчас схожу в ресторан : чайку с пирогом и фруктами . Начинаю задумы ваться : м . б . , покататься по Франции ? Отели есть на каждом шагу, есть и недорогие. Если бы не проклятые заботы! А главное - Борю устроить!!! Посмотрел в окно-хоп: « В этой деревне Нисефор Ньепс изобрел фотографию в 1 822 году». А я-то думал: Феодул Токурсконов в 1 738 . Н о вот и пересадка. Буфет, местные усачи играют в бильярд . . . Местный поезд заполнен полностью. Спят вповал ку на сиденьях с мешком под головой. Босо­ ногие. Ноги грязные. Запашок. 2-й класс. Но тихо , спокойно. Остался час . . . до Annemasse. Ч итаю детек­ тив . . . . Дальнейшее поразительно до смешного. Заблу­ дился так, что . . . (не в тот вагон сел) . Пересек в две сторон ы швейцарскую границу. Жоржа нет. Просидел час у вокзала. Его телефон не отвечает. Таксист по­ мог. Я в отеле. Переночую. Ну и приключение! Огор­ чительно , но не жалею. Хорошо еще, что стражи от­ неслись снисходительно. А Жорж . . . ждал ли он меня? Завтра узнаю. Спать не удалось. Ничего, чувствую себя отлично. Новые недоразумения . Говорил с Л юсиль в 8 часов утра. Жорж бедный ищет меня 2 часа. Нако­ нец, выясняется : он решил , что я в Женеве , а я уже со вчерашнего вечера в Annemasse! Итак, отправляемся в резиденцию. . .

Отры вки из п исем

407

. . . Места здесь ошеломляющей красоты с ч и стей ­ ш и м травяны м воздухом , какого н е пом ню ил и вовсе не знаю. Вокруг - горы , в том числе и Монблан . За­ мечательный у Жоржа дом и участок. Дети - мил ы е , настоящие дети! н о и дисциплинированные. Тишина, солнышко, птички поют. Сидим в шезлонгах " . впро­ чем , Люсиль и Жорж готовятся к приему гостей в мою честь. Ах, господи , я бы тут месяц провел , да столько забот ждет в П ариже . А вчера вечером катались на велосипедах. Ничего не забыл . А сегодня принимали гостей на дворе , за бол ьшим деревянным столом райский уголок! И Жорж - милый, трогател ьн ы й , и Л юсиль - добрая , славная . П олдня провели в Annecy с Жоржем и детьми. Путешествие и прогулки неза­ бываемые. А ты говорила - «одна картошка» ! Виды сказочные и город - феерия ! Огромное озеро с чис­ тейшей водой, вокруг горные массивы ; прелестнейшие старинные улицы с толпами гуляющих; невероятные и ослепител ьные груды фруктов ; замок XIV века, а главное - канал ы , обрамленные стенами нежнейших красок, и цветы , цветы . " Смеющиеся л юди , Hбtel Palace, сверкающий поздно вечером в центре горы " . · в какой мир я попал ? П очему же так трудно жить? И почему иные люди живут в таком несчастье, уродстве и обделенности ? Хотелось бы утонуть на недельку в этих толпах, среди этих стен, в этом влажном и чис­ тейшем воздухе . Ошеломлен . Август " .Да, П ариж местами дьявольски красив: открыт­ ки не обманывают. Сижу в кафе на углу бульвара Сен­ М ишель и набережной Сены . Джаз. Все эти места и закоулки Латинского квартала - настоящий Вавилон (сейчас , в августе ) ; буквально все языки ; л и ца всех, какие только возможны , цветов и оттенков; и все это кишит, толчется , глазеет, жует, пьет, целуется , обни-

408

Вади м Козовой

мается , поет, приплясывает, торгует, сидит, полежи ­ вает, собирает монеты ; это на 90 процентов туристы . . . каковой мир быстро приедается. Ср ед и тол п ы одино­ чество особого рода: говорил об этом с Гри ном. Го­ ворил и с Мишо: вот кто умен ! И не рассудочно, а импульсивно, и нтуитивно, Н ЮХОМ редкостн ым. Он, м . б . , один (и Жак Дюпен отчасти) почувствовал мою поэзию. С Шаром . . . горько и обидно; ведь люблю его! Но болезни (разные - знаю ! ) не позволя ют ему вый­ ти из скорлуп ы , РАС КРЫТЬСЯ , как он умел прежде (даже я немножко увидел) . Предыдущую открытку написал в кафе, где поужи­ нал (якобы) , проводив Борю домой . Не выдержал и пошел на концерт (фестиваль) джаза. Большой ор­ кестр очень средних французских охламонов. Затем великолепный французский же квартет (известный) . И наконец - великий музыкант - и артист (целый цирк!) - Диззи Гилеспи. Я -то думал : ну что там , его время прошло . . . нет, изумителен (почти все его анг­ л ийские остроты понял ) : «театр для себя» - весь на и гре и ритм е . Труба бесподобная . В месте с ним вместо знаменитого партнера (губная гармошка) , за­ болевшего перед выездом, - молодой , на грани гени­ альности саксофонист: говорят, откровение этого года. Да и все прочие на таком уровне , что , вспоминая наши общие концертно-джазовые впечатления , стано­ вится грустновато (саксофонист временами едва ли уступает мощному человеческому голосу, отн юдь не стараясь, как это было модно , его подменять) . Вер­ нулся «домой » : мышка моя спит; поужинал и все ак­ куратно убрал. Ах бедный, безъязыки й ! Но когда слы­ шу н а улице французскую речь, призадумываюсь: богаче ли она Бориной? через каждое третье слово vachement (чертовски , здорово) : вульгарный словарь и вульгарная манера речи. -

Отры вки из п исе м

409

. . . 5 часов провел у М и шо ; договорился и о рисун ­ ках, и о литографиях - специально для меня и по­ эзи и . Надавал мне кучу своих литографий . Вот уж не ожидал в Москве такой дружбы . М ного рассказывал ему о Ник. Ив. Чуть легче стало на душе. Покажи эти открытки (девочка с воланом , мал ь ­ чик с юлой) Ник. И в. - каков Шарден! Вернулся пос­ ле безумного дня (встал в 7 . 30 , чтобы встретить Борь­ ку) , видел уйму людей , хлопоты , беготня , но и дружба верная. Изумител ьное письмо от Мориса; были у нас всякие объяснения (мои) насчет переводов. Но как он все понимает! И как меня любит - удивительно - на расстоянии . . . Совершенно взаимно. Предлагает взять­ ся за самое непереводимое и «расправляться» с фран­ цузским как хочу и умею, т.к. этот самы й французс­ к и й « п р и н адл ежит м н е в большей сте п е н и , ч е м многим французским писателям». Высокого же о н обо мне мнения и сл ишком низкого о непробивае м о й стене между ПИСЬМЕНН Ы М французским и И НТО­ НАЦ И О Н НЫ М , динамическим русским . Сравнени е с Гельдерлином (как Гете и Шиллер издевались над его переводами с греческого) , боюсь, неуместно: н е ­ мецкий - тоже динамический , во сто крат ги б ч е французского, который застывает н а бумаге . . . пока и чернила не обсохл и . А знаешь, я понимаю, почему М орис не может видеть даже любимых друзей - и принимаю . Вчуже. Мне нужно тепло: ГЛАЗА. В идел . Тепло . . . от моих предков ; глаза . . . так далеко от них! Вместе с М орисом , однако , говорю: будем благодар­ ны времени, которое свело нас вместе . У него изуми ­ тельное бескорыстие мысли , н о в этом затворничестве (понимаю , что так может быть «ближе к други м» ) нечто от «изыди» . . . Нет! Не согласен! " .Жак Дюпен на днях увидит Шагала. Мы не н а­ дее м ся . Н о пусть скажет (да или нет) . Тогда - к М иро ; Жак с ним давно дружен ; но возраст! ! ! В Сен -

410

В ад и м Козо вой

П ол ь он мне советует съездить в сентябре-октябре ; там , по его рекомендаци и , меня и поселят на несколь­ ко дней у Магта. И нтереснейшая скульптур ная выс­ тавка первой половины ХХ века - видел каталог. Хо­ чется и места тамошние посмотреть. Ведь ни черта не видел ! Странная поездка . . . Но - взялся за гуж . На чердаке у меня нестерпимо жарко; в 6- 7 часо в убе­ гаю электричкой в Париж. П рожигаю деньги и жизнь в кафе (мороженое , чай с пирогом ) , потом в кино. Чужой быт и повседн евность освоил - а ведь как страшился поначалу! . . . А пока снова был в Л увре: туристы тол пами ужас! Посмотрел бегло и не до конца Египет. Мол­ чание! Но все же ... поразительное фигурное ритмичес­ кое движение в некоторых папирусах. Египет надо смотреть 1 ООО раз. И то мало. Одна мумия с печаль­ нейшей маской чуть с ума не свела. В итальянском зале смотрел Леонардо , Рафаэля (особенно м алень­ кие ) , В еронезе! ! ! эти сумрачные подчас тона . . . и Ти ­ циана, которого - как всякого живописца по суще­ ству - н и одн а репродукция н е передает. Дрожь пробирает. Еще раз: Пуссен , Рембрандт. Лоррен на фоне строгого , почти сурового и бездонного Пуссена меркнет. Не вынес, убежал. И ведь, в сущности , еще н и чего не видел ! Кусок фрески Боттичелли , малые голландцы . . . погоди! Поездка сразу вдруг приобрела смысл . Делакруа ПОРО Й на уровне величайших. Нет, ничего я не знал и не понимал . . .

Сентябр ь В понедельник - отпевание Нины Алексеевны . . . . Эта вот картина ( Н . Пуссен . Лето, или Руфь и Вооз) - в мировой живописи таких немного , ни од­ ной такой в репродукциях не получилось. Все гораз­ до темней , перспектива огромней и строже . . . я чуть

О rр ы в к и

из

п исе м

41 1

не спятил от потрясения. Пойдем вместе смотреть. А пока . . . провел 3 часа в телефонной будке . . . Говорил с Жаком Дюпеном, без которого скучаю . . . и он тоже . Скажи Ник. Ив-чу: это Жак написал поэму о Мале­ виче, о которой я в Москве говорил. Эта дружба - ра­ дость настоящая . Жюльен Грин - подл и н н о добрый человек; вот уж н е ожидал такой пр и вязан н ости . Сколько он для меня сделал: и как тревожится о Боре ; все время что-то придумывает. Я ему вчера пропаган ­ дировал лучшие роман ы Блан ш о . В м е сте зашл и к Галлимару - смотрю, он уже с одной из упомянутых книг, будет читать. А мне своих надарил и надписал целую библиотеку: в том ч исле редчайшие издания . Когда ч итать? нужны бы н а м с Борей 2 ком н аты . Иначе . . . не знаю. Хотелось бы перевести для «Про­ гресса» Жака Дюпена. Говорил с Аней. О н - лучший из этого поколения , а как я его полюбил - сто раз тебе писал. Очень ему понравилась Паутинница. Хо­ чет еще. Но когда? Хочется н адеяться , что как-то организую наш с Борей быт. Но сидеть с Жаком или М и шелем можно только поздни м и вечерами : л юди заняты! И так внимание ко мне - настоящее чудо в здешних условиях. Ах, как бы папа порадовался . . . ведь он столько тщеславных (без иронии, но с улыбкой) надеЖд со мною связал . Без этой теплоты в ледя н о м м ире легко удавиться . Но отплатить я могу только слово м , которое требует воли и самоотдачи до кон ­ ца. Поймите! А пока смотри , разглядывай карти нку (Жорж де Ла Тур. Шулер с бубновым валетом) . До­ говорились с Мишо пойти вместе на какую- н ибудь выставку, но из-за хлопот нет времени. И настроен и я нет: жив ли папа? . . . В ы с Андрюшей , вероятно , в Харькове, никто не отвечает. Описать последние дни немыслимо - кру­ говорот! С Тиной сердечное и дружеское взаимопо-

412

Ваиим Казовой

нимани е , кроме русской поэзии . Смотрю тол ько что вышедшую антологию переводов - Рене и она. Тют­ чев и Гумилев (??) . Больше всего М андельштама. По­ цапались. Есл и Рене появится - ничего не переме­ нилось между нам и . Ужасно, до ярости раздосадован русским разделом антологии Шар - Жолас . Выскажу! Антиб . . . Внизу, под этой стеной (крепостной вал XVI века) сейчас этнографический музей, а раньше отсюда пуш­ ки п ал или по пиратам . Эх, тебя бы сюда. М оя ком­ ната в отеле (центре Антиба) называется Жозефина. Быть мне императором . Пробуду лишь 7-8 дней , а хотелось бы меся ц . Сегодня же отправляюсь в Сен­ П оль де Ване, в Fondation Maegt, где меня ждут. Ря ­ дом живет Шагал , может, увижусь . Тут вокруг уйма музеев. Завтра съезжу в Ниццу. Но все думаю о вас, о маме бедной , о папе . . . Проезжал поездом Авиньон. Мог бы и к Рене , но с меня довольно . . . . . . Сегодня прощался с Сен-Полем. В первые про­ шелся далеко по горбатым улочкам , за крепостные стены , где жгли опавшие листья. Я не знал , что та­ кая красота существует не только в сказках (городок­ то сказочный ) , что в ней живут живые люди , носят­ ся жив ы е ребят и ш ки . Такое ощущение был о , что теперь можно и . . . уйти . И до слез не хотелось, не хоч ется возвращаться к неразр е ш имому и безыс­ ходному . . . . Да, начать бы нам жизнь на юге, в Антибе , на­ пример! Н ицца, Канны , Монте- Карло, рулетка . . . От этого иным светом озарилась бы наша дальнейшая жизнь. Я буду об этом размышлять. Будете с Андрю­ шей купаться, а я, боясь за легкие, чуток обмачивать­ ся. У моря больше люблю вечером сидеть. А осталь­ ное время - прогул ки , поездки . Знаю там каждый уголок. Обед - в ресторанчиках, кафе да и дома. От

Отры в к и из п исем

413

избытка нарядов , продуктов, плодов и прочее у тебя закружится голова. Но, конечно, нет лихорадочной ат­ мосферы нашего родного сов. курорта. Такого нарочно не придумаешь. Замок Гримальди (в нем музей П и ­ кассо, так себе) . Там же , в Антибе, покончил с собой Н и коля де Сталь. А Ларионов, кстати , умер в Фо н ­ тене-о-роз: знает ли это Николай Иванович? Так и н е попал я к его жене. У жены Ильязда по приезде по­ бывал: скучная библиотечная дама. Да и все мои пер­ вые встречи , визиты сопровождались неотвязной тре ­ вогой. Париж

Октябрь . . . Вот у этого моста я теперь живу ( н абережная Пои - М ари) и уже давно красот не замечаю . Как в и ­ ди шь, и М ишо тебя ждет и хочет познако миться . Много он говорил мне вчера о том , как безустанн о приходится сражаться против навязываемых почестей (и больших денег) , Академий , Нобелевских премий и т.д. , причем он не ломается и не кокетни чает - на­ турален «без балды» . А разговор этот в связи с музе­ ем Р.Ш. и т.д. Мишо, кстати , посоветовал мне все же (он знает мою историю) книгу Ш ару послать. Что я и сделал . Того , кто написал СТРИЖА, любл ю , как прежде. Но где он? Его нет. А вот Нобел . премию о н , кажется , · вскоре получит. М ишо тоже «значится» , но скорее Шар . ( Миша отказался бы.)

Декабрь

. . .Я хочу, чтобы ты меня хорошенько поняла. С Е Й ­ ЧАС я в М оскву не вернусь, даже если откажут в продлении визы. Еще недавно у меня были сомнения ; теперь их не осталось. В П ольше творится кошмар и льется кровь. Арестовано пятьдесят или более тысяч

414

В ад и м Козо воii

человек. Сообщения противоречивые, страна отреза­ на от всего (кроме «социалистического» - да еще в единственном и специал ьном ч исле) мира; есть сведе­ ния, что сотни и сотни людей направляются самоле­ там и в СССР. Судьба их, как пони маешь, незавидная . Мои чувства ты должна понять. Ужас и отвращение. Западн ые правители в своей обычной роли . . . за ред­ кими искл ючениями. Тон их, правда, меняется , ста­ н овится жестче , но ничего конкретного . В Париже была большая демонстрация , отмеченная . . . стычками голл истов и леваков. В понедельник по решению всех профсоюзов (за исключением коммунистических, но и там многие присоединятся ) на час остановится вся работа во Франции; будут гудеть автомобили и заводы . Демонстрации в Польше превращаются в побои ­ ща; в Силезии кое-где убиты шахтеры . Французское телевидение в новостях отводит этим событиям льви­ ную долю времени . . . хотя сведен ия просачиваются с трудом . Варшавское радио снова обрушивает антисе­ м итскую пропаганду. Со дня на день ожидают мас­ сированную «братскую помощь» . . . . . . Был с Миш о на выставке мексиканского искус­ ства. Тольтеки - поразительная мощь! А Мишо со мною очень дружен, всем интересуется . Несмотря на мою грусть-тоску, иногда хохочем вместе до слез. А звонил тебе вечером от Грака; потом сидели в ресто­ ран е , отогревались - на улице мороз с ветром . . . 1982

год

Январь . . . Скажу тебе просто: самые безысходные, взвин ­ ченные, заполненные изнурительной борьбой и бить­ ем о стену московские денечки - ничто по сравне-

О т р ы в к и 1 1 з п н сс м

415

нию с н ы н е ш ним . Скол ько бы н и рассказывал , сколь­ ко бы н и описывал , настояще го впечатлен и я и кар­ ти н ы не передашь. В М оскве -то передышки бывал и , порой дл ител ьн ы е . . . тут же все хоч ется п о втор и ть словечки бесподобного Аввакума. Особенно это (ц и ­ тирую по случайно подвернувшейся книжке ) : «Также с Н ерч и реки паки назад возвратилися к Русе. П ять недел ь по льду голому ехали на нартах. М н е под ро­ бят и под рухлишко дал (воевода П ашков) две кля­ ч и , а сам и протопопица брели пеши , убивающиеся о лед. Страна варварская ; и ноземцы немирные; от­ стать от лошадей не смее м , а за лошадьми итти не поспеем - голодные и том ные люди . Протопопи ца бедная бредет-бредет, да и повалится - кольско го­ раздо ! В ы ную пору , бредуч и , повал илась, а и ной томный же человек на нея н абрел , тут же и повал ил ­ ся : оба кричат , а встать н е могут. М ужик кри ч ит: " Матушъка государыня, прости ! " А протопопица кри ­ чит: " Что ты , батко , меня задавил? " Я пришел - н а меня , бедная , пеняет, говоря : "Долъго л и муки сея , протопоп , будет? " И я говорю: " Марковна , до самыя смерти! " Она же , вздохня , отвешала: "Добро , П етро ­ вич , и н о еще побредем " » . Место это я испокон л юбил «до безумствия» ( а прочел Аввакума впервые в неповторимое 1 1 августа 1 957 г. , когда скрывался от разыскивающего меня п о в с е й М оскве К Г Б в п арке Гор ького , е с т ь - ил и была - там библиотека) , знаю его почти н аизусть , поставить эпиграфом можно к моей «Улы б ке» - и всей моей злополучной жизни . Готов повторить сло­ во в слово и Марковну, и Петровича: их голоса во мне живы неразделимо. Это л и , киса, Л ИТЕРАТУРА? И еще: глупо, несправедливо и просто неверно ис­ торически видеть в протопопе «гениального» фанатика и изувера. Если хорошен ько вдуматься - его дело

416

Вадим Казовой

правое ; раскол дорого обошелся России и, быть мо­ жет, окончательно ее погубил . А что касается темперамента, то и тут сродство чув­ ствую полное. И от этого сродства ни за что не отка­ жусь . . . если сил достанет. В русском слове Аввакум - как Толстой , Тютчев, Гогол ь , Хлебников . . . на какой язык можно это пере­ вести ? Некуда . «Умные» головы (и даже без кавычек) иронически поставили бы рядом: Аввакум - и Дан ­ те? Аввакум - и Сервантес? Аввакум - и Гельдерлин? Н о эта иерархия дурацкая и энциклопедическая . Лю­ бим ая моя «Повесть о двух братьях» (египетская ) в моем сознании стоит Вергилия, Петрарки и П аскаля . Н а том стоял и стоять буду. М ужицкая прямота до последней точки М алевича для меня во сто крат до­ роже самой «живописной» живописи . . . которую ведь люблю! Скажем , М атисс , Боннар : есть лучшее из луч ­ ш их! Но опять же: самая бесподобная живописность еще не П РАВДА. Пикассо побивает всех: но и здесь не то. Самое ценное в конструктивизме - тоже мера и глаз , только глаз . Рад я, что Н И Х ( Н . И . Харджиев) почувствовал , что хотел я выразить - еще уточню. Добавлю и скажу лучше . . . е.б .ж. И опять: не в иерархии дело. Достаточно пройтись по Лувру: какие итальянцы , какие Ватто , Шарден , не говоря уже о Пуссене и, конечно же, Рембрандте , ко­ торому подобных нет! Вот у него , у Пуссена порой , у Веласкеса обнаруживаем ту за-живописную правду, каковую мало кто в этом искусстве действител ьно умел «резать» . Врут музеи . И еще больше врут глаза их посетителей . Улыбаются правдивые, пусть и кажутся на первый взгляд закоренелыми угрюмцами. Остальные плутуют, шел ьмуют, хихикают и строят постные рожи . Как же однако - надо! - и в них улыбку в зародыше разгля ­ деть? Искусство! Вот и менно: это и есть искусство.

Отры в ки из п и сем

417

. . .Для работы совсем не остается покоя , а значит, и времени. Читаю редко, залпом , вдруг по ночам . «Хо­ зяин и работн и к» . И - совершен но п о - новому «Фальшивый купон». Бешеная и совершенно ошелом ­ ляющая вещь, открывающая - и по сей день - но­ вые, столь близки е мне пути . Сп иралевидная статика . Я хочу повторить для тебя - пока не угасло - то , что написал сегодня Морису. Часто, без конца, жа­ ловался я тебе , ему, Н ИХу, М иша на одиночество: вечная жалоба тех, кого именуют «поэтами». Но в оди ­ ночестве этом , гд е нет, казалось бы , никакого просве­ та, обнаруживается - сквозь безмерность тайного же­ лания , н а краю натянутого каната - грани чащее с немыслимым преимущество. Внезапно приходит ден ь , когда в этой безводной, плоской и без един ого облач ­ ка пустыне, как гром среди слишком ясного неба, н а тебя обрушивается дружба, которой и б ыть-то не м о ­ жет. Кого благодарить? Некого . Нет у дружбы адр е ­ с а , ни в себе, ни вовне. И время , времена, поги бель и смерть не враги ей , а лучшие сообщники . Лицо не­ наглядное любимо потому, что смертно. И там , где стираются окончательно братские, сестринские очер­ тания , где голос становится шепотом, а затем молча­ нием (все равно оставаясь ГОЛ О СОМ ) , где н ел ьзя «потрогатЪ» и «погладить» , именно там Пушки н це ­ лует Хармса, Б атюшков ходит в обнимку с Кафко й , М и ш а выкидывает коленца рядом с Розановы м , а Нерваль бормочет на ухо Тютчеву" . " . Куда движутся эти люди (открытка с репродук­ цией голландского мастера XVI I века «Зимний пей ­ заж с охотни ками» . - Е. И. ) в лютом морозе, в этом трескучем безмолвии , где все онемело : ледяная река, скорчившиеся зловещие деревья , мельница в снегу и сизое с белесым небо? Только дымок над крышей, да птица одинокая и бестрепетная , которая , глядиш ь , 1 4 . Заказ №

1 228.

418

В ад и м Казо во й

вот- вот рухнет, скован ная стужей . . . Движутся они в тепл о , в четыре стены , к ночлегу, куда ведет всадни­ ка весьма легко одетый провожатый . . . К ночлегу, в тепло! Этого и хотел бы я нам всем пожелать, если бы не страш ился , морозом обученн ы й , беспомощных и бьющих ми м о цели заклинаний . . . Андрюше же пе­ редай , что его рассказ очень понравился Миша , ко­ тор ы й п ол ность ю разделяет мою - с поэтически м крайним выводом - мысль, что стоит этот рассказ за­ читать и без «якобы)> увековечить. В ответ Ан дрюша может сочинить рассказ или написать что-нибудь иное занятное для Миша, Мори са и других своих замеча­ тельных поклонников. Есть в нем (давно заметил, еще с «живописных» времен) стремление поразить и оше­ ломить - то , что именуют тщеславием и что достой­ но лучшего именования . . . это и есть тяга к красоте и совершенству - и не высосанным из пальца, а взя ­ тым играючи, на лету. Этому «тщеславию)> надо уметь предоставить простор .

Сентябр ь . . . Когда я говорю тебе о многочисленных дружбах, ты должна делать скидку на обстоятельства. Соответ­ ственно и слово это охватывает слишком неравнознач­ ные отношения . Да и число их, за неимением време­ ни и сил , резко поубавилось. Без всяких скидок зато могу говорить о Жаке Дюпен е ; отлично понимаю , почему его так любил Рене - и совершенно не по­ нимаю (не хочу понимать! ) одностороннего разрыва. Провел сегодня вечер с ним и Кристин и вдруг со­ всем забыл состояние утопающего без соломинки . По этически и человечески (едино! и это для меня так важно! ) у нас почти братская близость. Если бы ты могла быть рядом! Помимо всего, Жак очень мне по­ мог во всех отношениях. Только на месте ты могла бы

Отры вки и з п исе м

419

понять, какая редкость такая дружба, какое исключе­ н и е . Дома н ахожу спя щего Борьку; его м ол ч ан и е становится невыносимым . . . . . . «Др аги брега Сенеки)> струятся - отражаются рав­ нодушно под осенним солнцем . Мишо вернулся с юга; говорили с ним о рисунках и возможных литограф и ­ ях. Среди мне подаренных есть несколько высшего класса. Тем временем неожиданность - перелагают меня на немецкий . . . . Марья на Сувчинская умница и с замечательным вкусом . Говорит, что немецкий перевод более чем хо­ рош. Морис вчитывается. Написал мне чудесное пись­ мо о поэзии. От Моник знаю , что он перевел ( ! ! ) что­ то мое , но, кажется , не решается показать. П олучил от Жюльена Грина очередной том его дневника; о нем будут много писать, огромные интервь ю , передача по телевиденью . О преданнейший любимый Морис! О н , ненавидящий м и крофоны и пустую б олто в н ю о б ecriture, решил - в ответ на . . . сказать о б о мне с чте­ нием поэзии . . . . Кажется , удалось - чудовищными усилия ми и отважным изобретательством «перевестю> лермонтов­ скую вариацию. Мишо настаи вал , спасибо ему. Если не обманут и это французское издани е появится , очень хочу видеть этот текст. Жак вернул ся , сразу же позвонил . Завтра к нему поеду. Вернейш и й и люби­ мы й друг. А вообще вижусь мало с людьми . П о моей просьбе М орис Жаку написал (в ответ на посланную книгу) и спрашивает, почему Р. Ш . со мной поссорил­ ся . Вот те на! Морис не знает, что и с Жаком у Ш ара никаких нет отношений, что он с н им р асплевался после 3 0 -л етней теснейшей дружбы ! - без всякой причины. И главное, сколько я Морису ни писал на эту тему ( и «конкретно» , бесстрастно , и яростно , озлобленно ) , о н н е может представить себе, что его 1 4*

420

В ади м Казовой

л ю би м ы й поэт (и друг - вес ьма далекий . . . ) «плохо состарился» ( п о выражен и ю Сувч инского ) , что это просто-нап росто мелочный , сквалыжный , вздорный , тщеславн ый старик-самодур , которы й давны м -д авно пишет по инерции и старается убедить себя, что каж­ дая его строка достойна пафосского мрамора. До чего докатился ! В Lisle- sur- Sorgue открывается музей Рене Ш ара, куда он отдал рукописи (те , что не успел про­ дать) , картин ы (не так уж много; больше хвастовства по поводу друзей -художников , чем картин) , рисун ки , первоиздания ( ! ! ) , корреспонденцию и т.д. На откры­ тии музея он будет САМ ОЛ И Ч Н О присутство вать вместе с министром культуры (дурак, не читающий кн иг! Ш ар говорил мне о нем с отвращением . . . объяс­ няя, почему он не может к нему обратиться, чтобы мне помочь) . По сему случаю Миттеран послал П О ­ ЭТУ восторженное письмо. Ах , тошно. Возможно, я напишу е му и потребую назад свои письма. Не хочу я, чтобы в них рылись. Если бы увидел его теперь, вле п ил бы ему по морде. Вот так! А пока никак не р е ш ус ь отослать ему надп и с а н н ы е и м ( в П ариже) книги . Хочу прибавить коротко: ИУДЕ! . . . М ожет б ыть, попытаюсь все же написать что­ либо в «Экспресс». Колеблюсь . . . Но происходящее в Польше буквально заставляет меня трепетать. Не со­ мневаюсь, что начиная с Афг. мир находится НА ПО­ В О РОТЕ. «Серебристые» дряхлеют и слабеют, что де­ л ает их особенно опасными (если руки не коротки) . Н о теперь и страусовый Запад для меня яснее . И по­ прежнему я хочу (невозможно иначе) видеть м ир как ЕДИ Н О Е ЦЕЛ О Е , а не в манихейских категориях (они В ЕЗДЕ преобладают - хотя с разными точками отсчета) . . . . Счастли в, что сумел перевести Вариацию памяти Кости чего только не придумал ! Жаку показал (мы с ним доработаем) , а в понедельник - Миша. Тут я -

Отрывки из писем

42 1

действительно «во весь голос». Работал с остервене­ нием, без сна, с чифирем и снотворным и поперемен ­ но - зато азарт, какого давно не было. И еще раз убе­ дился , что п о э з и я для м е н я - Ф И З И Ч Е С К О Е спасение, как чудодейственное лекарство. Плевать на бессонницы , на туберкулез и проч . 1983

год

Ян вар ь " . Бьюсь над многочастной вариацией (помнишь? «а мне много не надо райские кущи и детишек око н ­ чательная п обеда над враго м» ) . В первой части л и ш ь д в а слова заменил . В дли н ной («филоновской» , п о словам Н . И . ) второй меняю напропалую , хочу взвин ­ тить кое-где ритм и избавиться от пустословия. Ув ы , сижу н е первый месяц . . . Хотелось б ы также заверш ить кое- какие еще в Москве н ачатые вещи (а и ное здешнее) , чтобы включ ить их в вариаци ю , сделав ее и впрямь многочастной. Но чувство речевой свободы и безграничности мне только изредка снится. К тому же и тревога давит, душит, гнетет. И чувство НЕНУЖ­ НОСТИ , которое в миллионы раз хуже московского (бывало, я не забыл) . . "Общения мои - телефонные, но с Миша они прерываются посреди разговора: у него телефон ис­ порчен. Позвонил л итографу , которы й в осхищался Миша, его пунктуальностью , упорством в поисках, неутомимостью и верностью мне. Три-четыре месяца подряд еженедельно посещал литографическую мас­ терскую (а это от него весьма далеко) - теперь рабо­ та окончательно завершена. Литограф (швед) , один из лучших мастеров, столько от Миша обо мне насл ы ­ шался, что хочет книгу непременно увидеть и про­ честь в верстке. Зайду на днях. У Миша - прежде все-

422

Вад и м Козовой

го , поэта - восторженных почитателей, сама понима­ ешь, масса: во всех уголках света. Изводят его те, что видят в нем «уч ителя жизни » . Я нескол ько раз слу­ чайно сталки вался у него ( в основном жен щ и н ы) ; бывают «случаи» пронзительные . . . Что же это в нем изменило? Н ичего ровным счетом. Он не Борхес , не Шар: от Н обелевской и множества других - давно отказался наотрез . . . хотя были времена, когда деньги очень бы ему пригодились . . . Важны общения , друж­ б а , но в ажна и л ичная «корыстЬ» . Другого такого французского читателя я, конечно, никогда не встречу. Жаль, что Н И Х не собрался написать ему несколько (по-русски ! ) слов . . . небольшое ведь усилие " . а я бы уговорил М ишо без труда Н ИХа пригласить, мы с ним ко гд а-то обсуЖДали . . . . Ах, как грустно видеть Миш о в беспомощном состояни и : еще две недели назад - попрыгунчик, а вчера при мне - он-то, гордый ! - уронил голову в л адо н и и ч ертыхался , едва сдерживая сто н . И при этом упрям! хочет довести дело до конца и занима­ ется каждой мелочью. На сей раз я ему п омог и от­ нес новые великолепные рисунки в литографскую печатню. Поведение издателя - безобразие и позор . Сущая акула капитала, при всех его благовоспитан­ ных и слащавых манерах. Верность и дружба Мишо всех поражают; что там н и говори , это «положитель­ ная сторона» на фоне моих мытарств и страдани й . Тревожусь. Сегодня позвон ил он мне с утра , ночь провел страшн ую , н ичего не ест, никого рядом нет (я предложил фрукты привезти - отверг) , н о договорил­ ся с издателем о «решающей» встрече: он, я и Жак Дюпен. Через несколько дней. Как сможет он пере­ двигаться? Не сможет - пойдем мы с Жаком . При всем том изысканно внимателен: «Вы вчера скверно себя чув ствовали . Вам лучше сегодня? Я вас не раз-

Отры в ки и з п и сем

42 3

будил?» Н е только гений , но и пережиток вымершей начисто чело в еческой породы . . . . Наконец-то видел литографии. Пришли в мастер­ скую М иша и издатель. «Полный сбор » . Есть две­ три , которыми я не очень до в олен . Н о штук 5 - 6 изумительные, особенно рыбы в голубой штрихо в ке (я просил) и с коричневой подцветкой , а также н е ­ что растительно- неописуемое. Всего 1 5 литограф и й , в том числе дв е двойные. Это - сверх всяких о жида­ ний ( когда-то речь шла о 2-3 ) . П оэтически -художе­ ств енное изделие с послесло в ием может быть готово в самом ближайшем будущем. Го в орили о в ы ставке. Лучше всего у M aegt- класс! и друзья . . . Там сделают каталог и т.д. С Жаком Дюпеном не успел потолко­ вать, но Кристин об этом сказал. Миша обещал п о ­ з в онить, встретиться и обсудить! . . . Позвонил Миша, поз в ал обедать, но я еще и н е завтракал. Пришел позже , смотрел первые пробы л и ­ тографий. Восемь штук, одна из н их - д в ойного фор­ мата. Миша долго объяснял мне, в чем тут родство с моей поэзией (которого он хочет добиться ) , но я , от­ кровенно говоря, не со в сем понял. Предложил сделать еще несколько и спросил , в каком бы я хотел духе . Я показал ему кое-что в Saisir (человекодвижение, в т.ч. карабкающиеся , в конце . . . ) ; он обещал попытать­ ся. Был , как прежде , как в лучшие дни, участлив и сердечен , настоящий друг. Говорили мы о тебе мно­ го, о моем положении и т.д. Показывал Андрюш и н ы и Борины фотографии . Красавец Андрюша произвел фурор . О Н ИХе тоже говорил и . Надписал он мне (за­ мечательно) новую книгу. . . о детях и детском творче­ стве. А тебе П РОСИЛ передать, что будет ОЧЕНЬ рад тв оему письму: пусть на плохом французском (я ска-

424

В ад и м Козовой

зал , что ты стесняешься , а он говорит: «На плохом французском еще лучше! Больше правды !»). И опять Ц В ЕТНАЯ улыбка. Ах, Ириша, свобода незаменима. С нова это пон имаешь, видя солнечный предвесенний П ариж. Н и когда не способен я был привыкнуть к рабской покорности , и , видимо, ничто более меня не изменит. Смиренный и по-своему непутевый Пастер­ нак, утонувший в даче, в семье , в фальшивых друж­ бах, в непролазной людоедской эпохе , до чего же он смел , отважно безрассуден перед судьбо й , так и из каждой строки его дивной , сверхприродной (что бы он н и говорил ) поэзии : «Бей меня в лёт!» О , как л юблю я эти строки . . . кроме последней (скорого ­ ворка . . . ) . . . Позвон ил Сувчински й . Выразить сочувствие и безумный восторг по поводу моего Валери . Чего толь­ ко он мне не наговорил. И о моей поэзии! Вот уж дей­ ствительно читатель. Ему кажется , что французы тоже п оняли и раскусили , готов опубликовать свой отзыв о книге, когда она появится . Б . м . , это еще лучше. Кстати , знаешь ли ты , что Сувчинский (редактировав­ щий « Версты» со Св . Мирским) публиковал фрагмен­ ты « 1 905» до появления поэмы в Москве? И другие вещи Б .Л . . . . Жаль, что нет больше у нас детей. Теперь я , быть может, не так глуп и слеп ; кое-что хотел бы пронаб­ л юдать . В прочем , многому научился у маленького Андрюши. Есть ли у тебя коллекция его ранних ри­ сунков? Не выбрасывай! Вспоминаю , как набрасывал о н несколькими штрихами «изображения» на отдель­ ных листах с пулеметной скоростью. А теперь появи ­ лась у него «техника» , и даже в лучшем, почти авто­ матическом, работает он «профессионал ьно» . Меня интересует связь рисунка с речью (которой я одер­ жим ) . Правильно заметил Мишо, что все начинается -

Отры в к и и з п и се м

425

у ребенка с КРУГОВ О ГО МАЗ Ю КАН ЬЯ , т . е . с п о ­ вторения . Вот это спирально-повторное (разворач и ­ вающееся в о временном БЕЗРАЗ В ИТИИ) построение я кое- где воспроизвел в прозаических фрагментах. Спиральная статика. А в нее вбивается гвоздь. Феврал ь . . . Только что Сережа Артамонов позвонил : Борис Всеволодович умер. Не услышу больше: « В адимчик!» Господи, тяжко . Завтра Сережа с Наташей устраива­ ют в Медоне скромную панихиду . . . Думаю о Борисе В с . : замучили его - и так и не позволили встретить­ ся с Н аташей . Обо всем этом думаю беспрерывн о , душа стонет и сострадает, но ничего толком н е го­ ворит: надо ли эту беду разделить до конца НА М Е ­ СТЕ - и л и ж е в ужасе плюнуть н а горемычную и непутевую . . . Нет, конечно же, плюнуть не смогу н и ­ когда; если остаться . . . только с нею, чтобы е щ е точ­ нее и лучше высказать невыразимое. Если не издам 3-ю книгу, значит, все без толку. Нет уж, скажу, что слабость моя подсказывает . . . .Хотелось бы верить, что в один прекрасный день мы наконец увидимся и мое много-десяти -летн е е письменно-ублюдочное сосуществование завершится раз навсегда. Знаю , знаю прекрасно , что в этом эпи­ столярном жанре с юношеских лет нашел я какую-то сомнительную замену истинному заклинанию, но ведь дорос уже , казалось бы, до других, настоящих - и бисером обе подушечки . . . - так зачем же играет со мною жизнь в кошки-мышки , заставляя опять и опять искать подмен и подделок? Жизнь непутевая! За ко­ торую должен до последнего часа просить у тебя про­ щения. Заклинаниями только цепляюсь за соломин­ ку . . . потому что с молодых, с детских лет на душе падающая тумба и последни й каюк: так - со смехом

426

Вади м Козово й

и через смех - тол ько и видится пропадущий мир. Оттого-то трудно найти с кем-л ибо общий язык . . . После звонка тебе и вкусного ужина с друзьями затронул я в разговоре с ними кое-что наболевшее . . . и еще раз убедился , какие мириады световых лет раз­ деляют и с теми, кого любишь. Ничего нового. И дело даже не в н агроможден и и предрассудков , которое скрывает и от лучшего взгляда гноище Иова. Н ет. Не из этих корпускул создается пелена - и не здешней только жизни она обязана. В Москве , кстати сказать, то же нагромождение, хотя корпускул ы иначе окра­ шены . . . . да только и там пелена (часто убеждался) не ими создается : редкостная душа на свете обращена к пустын е и падающей в ней звезде . Достоевский не способен был вынести пожиравшего его провидчес­ кого огня и строил себе какие-то «вечные развалины Трои» с успокаивающими глаза и мозг «военно-поли­ тическими маневрами». И , разумеется, как всякий сла­ бый смертный, искал козлов отпущения: католицизм , жидочки , полячишки . . . куда ни повернешься - у каж­ дого свой КОЗ ЕЛ . Одно ясно: разумея ли козла на­ стоящего , приносимого в жертву богу взыскующему, или какие-то призрачные (хуже всего « идейные» ) , совершенно произвольные (в этимологическом смыс­ ле) фикции , которые в М Е РУ их призрачности обо­ рачиваются пыткой , муками и океанами крови . . . Ка­ кая же кровь вопиет во мне? Кто бы ни были эти козлы (тут я тебя удивлю!) , как только я их таковы­ ми осознаю . . . немедленно сердечко прыгает . . . тотчас возвращаю им полное и безоговорочное право суще­ ствовать без заклания. Да и спросить хочется первым делом: « Кому? Назовите своего бога!» Нет , никто (по­ чти) не назовет. А и назовут - козел все равно пере­ весит. Поди объясни . . . Говорят на языке , заученном с детских лет , а воображают порой, что создают но-

Отры в ки и з п и се м

427

вый ! Окруженные с о всех сторон всеми мыслимыми и немыслимыми КОЗЛ И ЩАМ И , отпускают себе гре­ хи нечистой совести , которой бремя нынче н а каж­ дом из нас, гомункулов, - как на Достоевском его провидческое проклятие . Уди вляет (и в умней ш и х людях) легкость этого удобного безмыслия, готовность к легковерной подмене. Не хочу попасть в западню : ведь, может статься , создаю для себя тоже « козлят» в отпущение . . . как делается это нередко в Росси и . Нет, не право , а лишь долг ясновидения накладывается единственным опытом невиданного и невысказанно­ го горя . Говорю путано . В этом надо получше разобраться. А тема (и взгляд) древняя . . . Ничего нового никто и з нас не скажет. Лишь еще раз неповторимо проживет. Но говорить порой хочется до остервенения : тут не только молчу, ни о чем всерьез не говорю . . . но ни ­ кто не догадывается, чем я живу и какие в о м н е бро­ дят мысли . . . а у поэзии , разумеется , читателя нет. Лучше всех ее, быть может, прочел Мишо, да и тот, мне кажется , ничего , кроме «ярости» и «воинствен ­ ности» , н е разглядел . Нужна ежедневная работа , ежедне в н о е чтени е , ежедневная мысль - и ежедневная точка приложения для нее. Н ичего нет и не предвидится! Ч итатель м о г бы найтись в России (огромная все ж е страна!) - н о там печататься негде . Перечитал «Детство Люверс». Это я на бумаге ( в поэзии тоже) такой задиристый , и кри кл ивый , и «веч­ но бездомный » . А на самом деле цепляюсь, как ре­ бенок, за каждый памятный уголок, ахая от неизвес­ тности известного и его острой солнечной теплоты . Этот дом - русское слово, поэтическое русское сло ­ во, которое , казалось бы, под любым небом заигра­ ет, дай только книгу в руки , да ведь нет ему и ного

428

Вади м Козовой

воздуха, кроме того, каким дышал с детства, и нет ему иных звезд, кроме знакомых и вечно обновляюших­ ся голосов, интонаций , смеха, шепота, слез. Помнишь, как читал тебе странную исповедь, обращенную " Кор ­ мышкину? Вот! Хотелось бы глупо, беззащитно, по-ще­ нячьи верить, что есть мне в том краю четыре стены и что оставят меня в покое , чтобы и грал своей мыс­ лью без непомерных тревог, в окошко поглядывая , вашей близости радуясь и слово наше русское с от­ ливом изумрудны м нанизывая на свою, н и на что не похожую нить. Может быть? не может быть? Здесь м ожет л и быть? Есть уже опыт; ду маю - невоз­ можно " . Тот голос , что прорвался в четырех- пяти странич­ ках третьей книги , дорог мне бесконечно. А Сувчин­ ский « Исповедь» не понял . Сказал (полтора года на­ зад ) : « Тут говорит герой Достоевского » . Понимаю («подростки») " . но не думаю. Много в этой книжице сора и кое-что непременно добавлю. Н е знаю , как тебе объяснить: пишу свирепо, да и жалость моя - как ножом по сердцу, а нет в душе никакой злобы , никакого ожесточения , и проклятие выговаривается лишь в слабую , ненастоящую мину­ ту (ты любишь возводить к «родословной» - от мамы ли это во м н е ? ) Хотелось бы всех простить и об­ нять - да чтобы меня простили! Но ЭТИ-то не про­ стят. З апутался . . . Ведь и « Революция» - это не о Петре П етровиче и Сидор Сидорыче " . «Но нет такой человекомельн и цы " . » - нет этому объяснения, нет понимания - не «обличаю» , а недоумеваю и головой покачиваю сокрушенно . . . Так устроена моя голова, что писать просто «раз­ мышления для книги» я не умею ; к тебе обращено живое слово, и пока оно трепышется , как свежая рыба, только что вытащенная на берег, надо «ловить . . .

Отр ы вки из п и сем

429

момент» . Потом будет поздно. Надо рыбу на сково­ родку - и к столу . . . . Красив солнечный и холодный Париж! Наконец­ то выбрался к Корти в магазин , где отложены был и давно для меня три кн и ги Грака. Вокруг - пудовые диссертации о нем. По дороге зашел в И М КУ, п ого­ ворил с печальной Наташей о Бор. Вс. и своих н е ­ веселых делах. Грустно! На с е й раз моя « Отсрочка» красуется во множестве экземпляров, а «Холм» даже на витрине выставлен . Обе кни ги в их новом ката­ логе . По соседству с Корти забрел в п р е крас ны й книжный магазин : мистики всех време н и народов , философия рел игии и т.д. Misterium magnum ( пере­ изданный в 4 томах) слишком дорог. Но не выдержал и купил два старых номера журнала H ermes . В обо­ их - тексты Мишо, а также множество и нтересней­ ших других (в том числе и Bohme) . Все думал , как прекрасно было бы нам с тобой по этому Парижу прогуляться . . . знаю я его теперь отлично . . . . . . Речь. Никогда я н е воспринимал е е в себе как какой-то естественны й , едва ли не физический при­ даток. «Я разучился говорить!» - восклицает Рембо. Да я вот так и не научился говорить: каЖдое « говоре ­ ние» - чудо. Удивител ьны люди , едва п оспевающие за собственным словом (собственным?) , которое сле ­ дует п о горизонтали и иссякает п о диагонали, подобно и ны м отправления м . О н и счастливы , сами того не сознавая . А для меня подобные минуты - глубочай ­ шее несчастье и пол н ы й конфуз «несоответствия » . Разучился говорить я в 6 с полови ной лет после ра­ нения , разучился говорить осенью 1 95 9 года в лагере после наркотических сеансов, а дальше эта утрата спо­ собности пошла каким -то наплывом в 70-е, заставляя теперь признаться в изначальном роковом неуме н и и . Чудоговорение беззаконно, но не призрачно, потому

430

Вадим Казовой

что «законно»- призрачный мир приобретает в нем на м гновение экстатическую силу голоса и выходит из чистилища призраков на дороrу общей и безоговороч­ ной судьбы . Задним числом я отлично понял во мне совершившееся , без всякого мегаломанического эсте­ тизма, прочитав « Письмо лорда Чандоса» (Хофманстш�ь) и комментарий к нему Броха в журнал е H e rmes. Н а­ прасно, однако , Хофмансталь оговаривается, что его экстатическо е , без сло в , проникновение в полноту вещей и явлений ничего общего не имеет с жалостью. Именно эта жалость (кровная сестра свирепости , а не слезящаяся пелена самосострадания) - жалость как высшее понимание! - позволяет преодолеть замкну­ ты е сте н ы субъективности (и «лирических призна­ ний» ) , наделяя даром экстатической реч и , с миром и в нем бытующими заодно. Но эта речь, это слово ле­ жит за пределами изумительного текста Хофманста­ ля , который . . . их (неразб . ) (точно сказано у Броха) своей панической - хотя и высказанной! - немотой. Как мне она знакома! Сохранил н е мую п олноту взгляда . . . Только с Мишо мог бы говорить о б этом. С Мо­ рисом , быть м ожет . . . Но письма бессильны . Что ка­ сается этих писем, они предназначены только тебе. Ни о каком обнародовании я и н е помышляю . . . идея опубликования мыслима лишь как переход к абсолют­ ной безличности; «Я» получит иной характер, а все ча­ стно-интимное канет в небытие . . " Эти дни перечитывал я Les Ravages Мишо (по р исункам душевнобольных) : Г Е Н ИАЛ Ь Н О ! какой язык! какая точность! и какая бездна сострадания (без «слюней»)! Прочти наконец! Особенно последние две вещи . . . до слез! Какая красота! Есть у меня на этот счет беспощадная (по отношению к самому себе) и м ногообещающая (своего рода освобоЖдение от не-

Отры вки и з п исе м

43 1

посильной ноши) идея . В озможно , напи шу . . . как по­ п ытка искупления . . . и как помощь. Молчание! М ол­ чание! . . . В пяти ми нутах от Бориного центра, п о дороге «домой» - Центр Помпиду. Пошел на огромную в ы ­ ставку Кирико. Впечатление головокружительное. В 1 0-х годах в кое-каких вещах он дост игал уровня ве­ личайших - всех времен - живописцев. Многих кар­ тин не видел и в кн и гах (которые ничего не стоят; воспроизвести эту плотность цвета, перспектив , бес­ подобные облака и пр. невозможно) . Душа обмира­ ет, колористическая , пл астическая и конструктивно­ органи ч еская поэзия ЖЕ СТА н а уро в н е Греко и Гельдерлина (которы е незримо присутствуют . . . за сце­ ной , при пол н о м отсутстви и «обитателе й » в это м мире). Но что происходит с ним в 20-24-м годах? Ка­ тастрофа! Ищет, мечется . . . Еще есть кое -какие крас и ­ вейшие вещи ( н о с каким -то незримым беспокойным сдвигом) - и одновременно то стилизация (вплоть до Мемлинга, его сухой жесткости) , то чисто салонная чепуха. К концу долгой , почти нескончаемой жизни он пытался «воспроизвести» свой м етафи з ический период . . . тщетно! Однако выставка ( 1 00 картин , в т.ч . из частных собрани й , и м ножество р и сунков) с о ­ средоточена именно н а лучшем. Я сказал себе : « Буду подлец, если ничего о Кирико не напишу» . Б уду? Увидим . Н ИХу скажи, что только ради этого - чтобы уви­ деть - он должен был бы бросить все и вся - и постараться оттуда выбраться. Игра стоит свеч и даже роскошных люстр, но какие у НИХа люстры? Кни ­ ги и др. ! . . . Сосредоточиться бы часа на три-четыре . . . С идит в мозгу хмурый дядька и лузгает семечки. Захар Фе­ досьич? Филарет Петрович? Лузгает и не отвечает.

432

В ад и м Козовой

Выгнать его могли бы лишь очередные нава:ждения но увы мне, так больше , вероятно , никогда не напи­ шу. В от что надо бы перевести! Какое там . В пере­ водах пропала моя и гра и ярость без смеха, оцепене­ л а зло веще исступл ен н ой особо й . В чрезмерности русского и м е нования (отчества) сокрыта какая -то непутевая тайна с усмешкой . Француз носит свое имя уверенно, без тени сомнения . . . имен (фамилий тоже) гораздо меньше , чем у нас, и «заслуженную» улыбку вызывает л ишь обилие Durand-oв, Dupont-oв. Русские же нагромождают кучу имен , втайне зная им цену, но все же стремясь непременно именем -отчеством-фами­ лией В ЫД ЕЛ ИТЬСЯ и заявить свое особое право на существован и е . Доказать . . . н едоказуемое. Жал кое , неизбежное и свидетельствующее о глубочайшей по­ требности занятие. Отсюда и моя 3 -я книга. НЕПЕ­ РЕВОД И М О . Н и на что не похожая ирония русско­ го (Семеныч чего стоит! ) по отношен ию к самому себе. П етр Петрович Петух. Эта самоирония - и этот юмор, ее производное , - тут неведом ы . В юморе же залог полноты и п ерел ивающей на тысячи ладов то­ нальности голоса, которая представляется здесь «Из­ л ишеством» и «безобразием» . В своем языке францу­ зы сидят прочно и за его каменной стеной не видят, лишенные нашего релятивизма, иных измерений бы­ тия и судьбы . -

.

.

. . . Москва, Россия с империей и там происходящее , хотя говорят об этом нечасто , вызывают повально , независимо от «идеологических» позиций , впечатле­ ние ужаса. Даже коммунисты больше не смеют заи­ каться о тамошних «достижениях» . . . . Полистал скверно напечатанную толстую книгу Лизы Мн. увы! Н азывается « Шаги и вздохи» . Гм . . . Давно говорю себе : верь первому впечатлению, оно без обмана. Н о ведь в «Чехове» была контрапункти-

Отры вки и з пис е м

433

ческая точность и сила новизн ы . Неужели я Собаке­ вич? Н е думаю. Иногда и щу жадно глото к живого братского (сестринского) слова . . . Радуюсь каждой на­ ходке. Надо молчать, рот на замок . . . . Нет у меня никаких иллюзий насчет России н ы ­ нешней и грядущей, н о все ж е : лучшее , что там есть (о людях) , остается на месте и страну не покидает. «Лучшее» даже не в смысле «морального уровня» и «Нравственных устоев» , а по тому трудно определимо­ му качеству, которое противоположно пустоте и ник­ чем ности . Эти люди рассеяны дробн о и затерян ы в густых двуногих слоях, в точности идентичных тому, что выплеснула Россия наружу за последние 1 0- 1 5 лет. Что касается . . . (да и других тоже) , не забудем никогда, что страдание их, хотя и не дает никаких П РАВ , наделяет каждого крепкой субстанцией и при­ надлежностью к высшей под звездами судьбе. Н адо лишь уметь вглядываться - для того и существуют ПОКА ЕЩЕ поэзия и м ысль - и видеть, сквозь мер­ зость и озверени е , т о , в чем живо , бессловесн о , не запятнано человеческое бездонное страдание , то «Жал ­ кое , шаткое, пропадущее» , которое не и щет ни коз­ лов отпущения, ни иных объяснени й , отменяющих голую беспрекословность судьбы . Этой принадлежно­ сти никто на белом свете давно знать не хочет ( Н и ц­ ше поставил точный диагноз) , а без нее . . . какая же возможна поэзия и чем еще оправдать продолжение человеческого племени? ... Какое страшное недоразумение - эта переписка троих ( н о не трой ственная , так как Пастернак с Рильке не переписывался , ревни во оберегаемый от него Цветаевой) . Громогласные суперлативы Цветае­ вой доводят до бешенства - и особенно по контра­ сту с ее сухим , точным умом. Любящие ее поэзи ю вряд л и ч итают поэзию: читается е е л и ч н ы й псевдо-

434

В ад и м Козо вой

ром антический м иф , которы й на каждо м ш агу ее жизни губил то , что было в ее слове правдивого. Эту натянутую, истошную, размером с Монблан , позитуру принимают за поэтический факт. Бурная страсть Па­ стернака объяснима без труда обстоятельствами, о ко­ т о р ы х я тебе однажд ы го ворил . Ему необходи мо было , пройдя гребень горы , скатиться безнадежно по склону (что сказалось л ишь через десять лет оконча­ тельно) , уцепиться за краешек неба и найти в нем ч и тател я , вымиравшего вокруг погол о вно , - того еди н ственного ч итател я , чьим голосом он мог бы снова заговорить. И через много лет Пастернак ска­ зал сущую правду, когда п исал Ал е , что «Шмидт» и « 1 905» создавались для ее матери . Дальность рассто­ яния была соперницей без обмана, но это расстояние заполнялось неотвратим о цветаевской Л ИТЕРАТУ­ Р О Й , в которой каждый отдельный элемент дышал неподдельной правдой и целое оборачивалось несус­ ветной фальшью. Ч итателя не оказалось, и , разуме­ ется , не Цветаева тому была виной . Она ведь и сама обманулась (с Рильке - тоже) , витая в облаках, ко­ торые раз навсегда намалевала на своем знамен и . Быть проклятым - удел , и если проклятость предпо­ лагает избранничество, оно не нуждается в штандар­ тах и барабанном бое: смиренные письма Гельдерли­ на и мешок с рукописями В ели мира на этот счет свидетельствуют безмолвно. «Я - вы»: позиция для п оэта е стественная ; лишь б ы она не становилась средством и оправданием существования , уподобляя поэзию усатой и рыхлой бабе, которая норовит со­ хранить повадки капризной, взбалмошной, дерзкой и не в меру кокетливой девчонки. Этой поэзии , этому слову я не верю; но верю доподлинному горю и беде затравленной свихнувшейся девчонки , которая оста­ лась верна своему знамени. Непутевое . . . в этом прав­ да! Все прочее - литература.

Отр ы в ки ю п и сем

43 5

. . . П исьма М . Ц. - часто фальшивы , натужн ы , не в меру выспренни, но и умн ы , «В точку» , даже трезвы в характеристиках и оценке психологических состоя ­ н и й . П исьма Б . П . - нелепы , глуп ы , турусы на коле­ сах, намеки в 1 00 1 -й степен и , туманности , «Я сбился с дороги» . " но это и есть высший поэтический ум, по­ тому что истина в тайниках безотчетной и потому без­ ошибочной реч и , на которой говорит звезда со звез­ дой и муравей с любимой травкой . " . Немножко успокоился. Надо работать! Даже на вулкане. Думаю о предложении 11/ишеля Деги " . Будь у меня русские книги , немедленно бы набросился , как коршун " . Задуманное требует чтения беспрерывного и самого разнообразного, пометок, выписок бесконеч­ ных, набросков ежеминутных. Нужны книги по и с ­ тор и и , теории литературы, философия , поэзия , про­ за" . одним словом, моя библиотека. П одавай ее сюда! " .Так одиноко и тоскливо, что хоть заводи домаш­ него зверя . Собака пугает чудовищной ответственно­ стью , прогулками и т.д. А также неизбежностью «вза­ и моотношени й » : боюсь очередно й привязан ности , буду трепетать каждым нервом . Кошек же я - хотя и люблю по-прежнему - внутренне «пережил» . Домаш­ них животных во Франции чудовищное количество , но их нет ни у одного из моих знакомых писателей , стариков и помоложе: ни у Мишо, ни у Грака, ни у Жака Д. , ни у Мишеля Д . Только древний Кассу со­ слепу привязался к кошке " " За окном хлопушки , а в центре и еще кое-где - гулянье! Что мне Бастилия? Свобода, равенство, братство" . насмешкой звучат эти слова, позаимствованные из христианства. Кровавая баня революции , Марат, головы на пиках и Наполе­ он с маршалами - давно я ко всему этому остыл , хотя нисколько не сожалею о своем прошлом . Нет на них Толстого! Он грубоват, прямолинеен , кажется порою однообразным " . но какое органическое неприятие

436

Вади м Козово й

стадной одержимости и массового психоза! « Идеоло­ ги и » " . Что для этого нужно? Крупи ца совести . . . Чем дальше, тем он мне все ближе. Достоевски й , быть мо­ жет, куда проникновен нее, а такого релятивистского размаха нет у него и в помине. Толстой неисчерпа­ ем - и не прочтен как следует. То , что мне дорого у Б . П . , конечно же от него . Кусочек . . . . Регулярно болтаю по телефону с М арьяной . Она сегодня расхваливала Бекетга - «сердечный» . . и после войны дружил со Стравинским (это для них - пока­ зател ь! ) , так что знает и П . П . Где этот мир? Давно канул в тартарары . Чтобы припомнить Бекетга, про­ чел его крохотную книжицу прозы: сильно ритмом . . . и близко к кое-чему из того , что сам я написал . . . но только проза эта топчется на месте, без спиральной взвинченности . . . да, нет «винта» , а посему она дости­ гает цели лишь в коротких пассажах; лучше всего его самые короткие ритмика-проза и ческие (поэтичес­ кие) тексты. Только что говорил с Мишо. Он слаб , валяется в кровати, который мое впечатление подтвер­ дил - и даже более того. Он прочел недавно корот­ кий текст Бекетга по-английски и считает, что это родственно тому, что делаю я. Ты и представить не можешь, как мне дорога эта дружба: «человеческая » , н о без слюнявых снисхождений (обоюдно) , с предель­ ным вниманием к слабому и «смертному » , но и - по в ы с ш е м у счету. Оч е нь хотелось бы м н е показать М иша кое-какие рисунки Бори Свешникова. " .Я устал клясться в неистребимой (мучительной иное дело) любви к России, к русскому слову и на­ шей общей русской судьбе. Не любовь, а страсть до последнего вздоха. Этого у меня никто н икогда не отни мет. И нико­ го в этом заверять или убеждать я не намерен. Тако­ вые доказательства должн ы стать уделом противо.

Отрывки из п исем

437

положной стороны . Вспомни Семичастного и Пастер ­ нака. Никто еще не стал на колен и , чтобы п окаяться перед памятью поэта, в котором больше России и рус­ ского , чем во всех тех , кто «ИЗ шеренги кос ится , то ­ поча сапогом». Н и колай Первы й , с о всеми его адми ­ н истративно-территори ал ь н ы м и достиже н и я м и , н е стоит подметки Лермонтова . . . . Миш о в боевой форме; трижды мне сегодня зво­ нил: зачитал свое холодно-свирепое письмо издателю , с которым готов расплеваться , т.к. есть замена. Со всех сторон говорят мне , что такое издание - событи е , а плут-издатель мелочится и тянет. Когда (если) появит­ ся , некто готов устроить выставку с литографиями и проч . « П о весть о карли ке» еще кто-то собирается иллюстрировать . . . Встреча с издателем и его сотрудни ками состоя­ лась. Жак помог дельно и весомо. Я приехал с Миша в такси , предварительно все обсудив. Вручил он мне на ходу надписанную свою новую книжечку (только что обменялся с ним по телефону первым и впечатле­ ниями) . Да , и дружба , и преданность , но порой он бывает упрям дьявольски , вспыльчив и колюч . Отхо­ дит быстро. Н а него в издательстве выбежали погла­ зеть. В общем и целом (еще увидим) прошло непло­ хо. В книгу Миша «вложился» целиком . На встрече сказал : «Эта поэзия ни н а что и ни на кого н е п охо ­ жа. Поэтому книга должна быть образцовой» . . . . Миша меня сегодня порадовал своим видом и настроением. Да , Ириша , эта дружба и впрямь радость и утешение. Знаю и вижу , что он меня ценит и ко мне привязан (у него это нераздельно) . А ведь его поба­ сенками не возьмешь! П исьмо твое он получил , в восторге от твоего «Cher H enri». У тебя (и у матери ) еще один сочувственн ы й п о ­ читатель: Жюльен Гри н . Ч еловек редкостной , про-

43 8

Вад1 1 :.1 Козовой

зрачной доброты. Как помог он мне и помогает (вме­ сте со всем и , кто его любит) , невозможно описать. Жили щем занимаются с самых высоких сторон . Осо­ бенно нуждаюсь теперь в помощи Мишо. В отноше­ н иях с издателем мы совсем запутались. Шар выпусmШl свой том в Плейяд. У меня пока нет. Где-то я там значусь ( М оник передала со слов Мо­ риса ) , но экземпляра от него , разумеется , не получу. Он совсем тронулся . Музей свой закрыл : приехал с грузовиком и погрузил в него все музейное содержи­ мое. Тебе пишут - Морис, Грин , Сувчинский . . . По­ лучаешь ли? . . . Обращаяс ь к тебе , говорю и с другими , которым нет сил писать. И зъясняться следует в постоянном приближении к истине (или тому, что таковой верит­ ся) , но моя манера говорить - чисто анархическая . И менно поэтому «одно стихотворение» в моих глазах «недействительно» : истину говорит МАССА (со сме­ ной голосов) , а в конечном счете КНИГА. Изъяснять­ ся «анархически» могу лишь в письмах к тебе, в их непрерывности . П исьма. Пи шу деловые . . . а потом ужасаюсь: не могу избавиться от своей «развязной» (т. е . человеческой ) манеры . . . обращаюсь к высоким персонам , как будто с тобой говорю . . . . Если вы приедете, если наконец кое-как устро­ имся, хочу усовершенствовать английский , итальян­ ский - и снова взяться за немецкий - ради поэзии . Почувствовал снова, как в юности, эту потребность, читая Хопкинса, потрясенный . А стоит ли постоянно швырять камен ь во французский? Бодлер, разумеет­ ся , чистейший француз, не менее, чем Расин. И Мал­ ларме , конечно. Но в Нервале не сидит ли отчасти немец, отчасти итальянец? Рембо «не укладывается» во французскую традицию , ту, что весьма точно уло­ вил Л ившиц, «от романтиков до сюрреалистов» , за

Отры в ки из п и се м

439

редкими исключениями н е способную угнаться за вар­ варски-крылатыми взлетами , на какие способно слово русское , англ ийское и , вероятно, немецкое. Ш кал а ценностей во мне пошатнулас ь , хотя по-прежнему люблю многих, от В и йона до Руссо и Шатобриана . . . Французский чудовишно обеднел в XVI I -XVI I I ве­ ках, хотя у Шатобриана вовсю звучит народны й язык и подвижный синтаксис. И кое-что в ХХ веке . Оди ­ наковы языки лишь в одном : в Л итгазете . . . которая в своем роде достигла совершенства. Достаточно про­ листать один номер, чтобы избавиться от кое-каких сомнений . . . . Выбрался я наконец и на выставку Balthus. Есть совершенно дивные вещи 1 9 3 5 - 1 93 8 годов. А посл е ­ военное - упадок, маньеризм, орнаментали стика и дурного вкуса пуантилизм . Явление, однако , необыч ­ ное в живописи этого века, и можно понять П икас­ со , который имел в своей личной коллекции одну или две его вещи . Марьяна мне рассказывала, что в 3 0 - е годы , в период постановки «Ченчи» Ант. Арто , Бал ­ тюс подружился и с Сувчински м . Все это , увы , дал е ­ кое прошлое, на сегодняшний день ничего не оста­ лось. Н о ссылаться на это в оправдание собственного «нищенства» негоже . «Ссылаться»-то некому и на эту невиданную «mропенцию» , по которой иду из посл е ­ дних силенок. Легко профессорствовать дружелюбным наблюдателям ... сравнивать с Ф . К. или приводить глу­ бокомысленное изречение Лоуренса (как будто Дос­ тоевский не сказал до него грубее, наотрез и без тен и эстетства) : мол , готов он сжечь Нотр-Дам , если по­ требуется , чтобы избавить от страдания ребенка. Э кое уравнение! А вот попросите того же Лоуренса ради вот этого Джона или Питера не писать ни строчки, а если уж написал , забыть и выбросить в помойную яму, а если не выбросил, отказаться - просто-напросто - от

440

Вади м Козовой

типо графской машины . Тут-то мы Лоуренса и прове­ рим . Да еще маловато поставлено условий . Другого оправдания у меня нет , можеш ь, стало быть , догадаться , каково мне приходится . К слову у меня отношение совсем как у Новалиса, которого ког­ да-то цитировал : « Всякое слово есть слово з аклятия . Какой дух вы з ывает, такой и отз ывается» . Понимаю БУК ВАЛ ЬН О (тут вся «программа» футури з ма, пло­ хо осо з нанная в ту пору" . а теперь совсем поз абытая ) . " . А другое дите? т о б ы л м о й единственн ы й , в н е бумаги , якорь в пропадущей жи з ни " . Кроватка, рука Андрюши в моей, а з а окном - темь, беспросвет, окна ч ужи е , моро з ец и быстрый промелыс снеговой" . Всю жи з нь я , теряя миг з а мигом, живу без воспоминаний , детство мое в темной яме утонуло, вчерашние сладо­ сти сегодняшний медведь съел - а пижамка Андрю­ ш и н а , и прогулка с ним по Чистым прудам, и его улыбка на фоне сизых сугробов - все это во мне ше­ велится живьем, и просит отклика, и тихонько плачет. " . Здешней нови з ны хватило мне на меся цев во­ сем ь-девять" . с Бориной помощью вернулся восвоя­ си , где событием бывает только слово" . в других сло­ вах не нуждающееся. Думаю , впрочем, что нет в этом ничего чрез мерно личного " " В юные свои мордовс­ кие годы , наблюдая и стремясь понять раз нородных, вол ьных и невольных блудных сынов, я многое от­ крыл для себя раз навсегда. Не все, однако. Мне каз а­ лось тогда, что пребывание в эфирных сферах мысли, веры , искусства может позволить кому-то презреть, есл и надо , призраки географических широт. Но з ем­ ля с з емлею встречается , з емное с з емным. Темный мужик и впрямь - з наю наверное - ближе к Вели­ м иру, Державину, Фету, Анненскому и П астернаку, нежели те несчетные порхуны , которые не дышал и тяжестью земной и словесной. Теллургическое .

Отрывки из п и сем

44 1

Хочу в ерить , что в новом году прижму в ас к за­ жда в шемуся сердцу.

Июнь " .Ты пишешь , что с Витей ж ал ко будет расстать­ ся . Понимаю , тем более что и сам в последние годы его заметил и полюбил . Но р а сстаться надо со в семи , раз на в сегда , без в сякой надежды найти хоть какую­ то замену. Со в семи и со всем , что дорого , незаме­ нимо . Даже , может быть , с Г оголем , Достоевским , Лесковым , Тютче в ым , Пастернаком . С мельчай ш и м и частицами обихода , с привычными крупицами возду­ ха , которые - сколько ни кля н и в тяжелые минуты не имеют для нас замены . Оглядываясь назад , убеж­ даюсь , что не было у меня настоящего слушателя и собеседника (при в сех различ иях - малосуществ енных по зрелом размышлении) , кроме НИХа. Но в о мно­ гих других было рассеяно КОРПУСКУЛАМ И то , что связы в ало и с вязывает меня с ним . И было - порой , далеко не в сегд а - чу в ст в о отзы в ной в олн ы , бол ь пронзительная , без которой и радости нет. Вместе . Это не некролог и не отпе в ание . Я сказал тебе , что приго в ор во мне подписан , но это непра вда. Ты зна­ ешь , с каким ужасом и отвращением отношусь я к бы ту ; именно потому , что умею в идеть шире , а иногда «до конца света» . Нельзя требо в ать от каждого такой силы ( о н а с п асает физически - э нергетически ) , н о нельзя и хныкать , ки в ая на судьбу , предъявляющую столь беспощадные требо в ания . «Обломо в щина» , «со­ циальная апатия» , «сколько можно» и проч . - ей напле в ать. Она не морализирует , не пришепетывает над бессильными и не обещает им никаких перемен к лучшему под чужими з в ездами . Напротив , она су­ лит муки тупые и непопра в имые тем , кто , ею кле й ­ менный и п о ее счету чув ст вующий , пытается от нее скрыться за дальним горизонтом .

442

Вад и м Козовой

Сегодня - новость. Встреча с Президентом состо­ ится ровно через н еделю. Кассу будет присутствовать. В ручу Валери - и т.д . . . . Воюем вместе с Мишо за роскошную книгу: что­ бы было в наилучшем виде и без промедления . В ма­ кете ( видел ) выглядят литографи и особенно мощно. Перезваниваемся по два-три раза в день, как когда­ то с НИХом в бурный период. О Н ИХе я ему все уши прожужжал· . Н И Ху скажи , что только это общение оправдало бы усилия, затраченные на поездку. Они бы спелись (с моей помощью ) . Ничего равного уникаль­ ности Анри Мишо я во французской (и не только) л итературе этого века не нахожу. Если Н ИХ только словечко скажет, М ишо его пригласит. И уютно уст­ роим . Тоскую о нем иногда не меньше, чем о вас . Увы , не только в обломовщине дело. (А Мишо-то как любит нашего Илью Ильича! ) Занят важными посвя­ щениями . Взвинчиваю на свой лад, без «почитаний» , по сути . Иначе не умею. Решил приложить к Валери текст (французский ) о Сима . . . . Итак, состоялось - и наилучшим образом . Н а ночь наглотался таблеток, чтобы в 1 1 быть у Кассу (такси нас доставило в Елисейский дворец) , а до этого еще раз подготовить «речь» и важнейшие детали. Одно могу сказать: ничего и ни кого не забыл . Приняты были сердечно, с почестями ; конкретные вопросы (ты с Андрюше й , Боря и лечение , работа, жилище) задал САМ , с абсолютной точностью (досье было подготов­ лено) . Обещал твердо заняться каждым вопросом . Говорили немножко и на общие темы. Вручил Вале­ ри и текст о Сима. Что касается общих тем , сумел сформулировать как следует важное дл я всех. Обзвонил многих. Мишо рад за меня безмерно. Дворец красив, а жизнь в нем выверена до мель­ чайших деталей. Все со смыслом : кому какое кресло, как кого встретить и проводить, кому уделить пять

Отры вк и и з п и се м

44 3

минут, кому - двадцать пять, а кому - сорок пять (я - посреди не) и т.д. и т.п. На сл едующий ден ь м не сказали , что ВСЕМ займутся немедлен но. " .Только что Борьку проводил . Восьмидневное пу­ тешествие. Поцеловал его, расставая сь, он со свои ми пошел к поезду и все время н а меня о глядывал ся с милой своей бедной улыбко й . Тяжко с ним, ничего не получил я от этого детства, но как люблю своего мальчика! Вот об этом, себя виня и кля ня , забываю порой. А значит, забываю « П ОЧ Е МУ» . " . Гоголь" . как поссорились " . Т ы что-то упускаешь из виду Н ЕПУСТЯЧ Н О СТЬ наше го «препирател ь­ ства». В моем долголетнем , как тебе ни странно, было тоже немал о «социальной апатии » . Упорство объяс ­ нялось чисто внутренними и , быть может, весьма глу­ бокими потребностями: одиночество , дружба с Рене Шаром (которую на расстоянии не разглядел) , выход в иное измерение . . . чтобы возвратиться в собственное. Сравнивать это с гоголевской повестью нет основа­ ний : я ведь вовсю работал , издал Валери , перевел Рембо , Малларме, Лотреамона, болел , выздоравл и вал (или якобы) , завершил Отсрочку, написал Холм и По­ именное. Есл и кое-что и обязано моему темпераме н ­ ту, менять ход и стории я н е тщился . Связь м о я с миром - через поэзию, и перед фанатиками манихей­ ского действия мне оправдываться незачем и не в чем. Дружбе был и остаюсь верен ; этого достаточно. А Н ИХ" . Обломов, которы й н и в чем не уступил . . . гм! ради дружбы-то! Ради поэзии («тобой я буду кля ­ сться" . » ) Кто еще откл икнется? Н и кто. Нет, не мо­ жет выдавить из себя ни слова. И даже фотографию (давнюю - я просил на память) - отказал. Но я не в обиде. Сколько сделал для меня Мишо! Как активно уч а­ ствовал все это время в моей жизни! П о высш е му

444

Вад и м Козо вой

поэтическому счету (его-то не проведешь ) . Щедро , себя н е жалея ( при его-то « пошли вы все к черту» ) .

Июл ь " . Утром новость: изгнание советских дипломатов. 47 человек с семьями - и в тот же день! Такого еще не видели. Англичане в 1 97 1 -м выгнали 1 05 человек, но д ал и и м несколько дней на сборы. Думаю , что радио и газеты чего-то недоговаривают. По нам, Ири ­ ша, это ударит несомненно. " . Б ыл на днях у Сувчинских. П . П . подарил мне книжку Ремизова 1 928 года с надписью ему и пись­ мо того же А. М . с дивной надо поставить с головы на голову; искать не «объяснений» , а «откровений)> . Потому что « В начале было Слово». Чтобы обо всем этом написать без глупостей , надо многое перечитать или прочитать. . . но и теперь для меня направл ение мысли очевидно. Кое-что у читаемого одновременно Н ицше движется в том же направлении , хотя раздра­ жает он порой своей «аристократической взвинченно­ стью)> до невозможности . . . Далеко ему до боготвор и ­ мой южной легкости . . .

Октябрь . . . Ветер холодный ; деревья еще зелен ы е , но осень началась. Совершил регулярный поход за газетой и прошелся по люби м ы м улочкам , где хотел бы с вами поселиться. Завершаю свой этюд и сам порою пугаюсь откры ­ вающихся бездн . Завершил в 6 утра (без пяти) , напичканный сно­ творными . Глаза уже не видели , а голова свое дело делала, и сказал о Хлебникове и времен и (временах) такое, что не всякому университетскому приснится. С

454

Вал и м Козо вой

выводами (повсюду рассеян ы , и особенно в конце) мета- и а-исторического плана ( в связи с языко м ) . Тут и краткий анализ «оппозиции» русского и фран­ цузского (иначе угодим в абстракци и ) , и вол ьная (с дом инантой) картина русской поэзии в 1 922- 1 924-м, и анализ образа (и эпическая - не без оговорок катастрофа Пастернака после 1 924-го) , и множество (в плане поэтическом - и временном ИЛ И ЯКОБЫ) о других, и о двойственной роли формализма, и об амбивалентностях футуризма, и о Хармсе десять кри­ сталлических строк (в общем контексте) , каких еще никто не писал , и о русской поэтической прозе (в плане (неразб. ) . . . временном) , которую просто никто не знает ( Розанова тут же записал) , и параллель с французской ( например , автоматическое письмо ис­ кони присуще русской реч и , потом истоки пересох­ ли , потом их кое-кто воскресил). НИХа тоже вставил. О французской поэзии , впрочем, много : вывод об­ щий «эсхатологический» , впрочем не без надежды ; кое - что сумел сказать. Н ечеловеческое м олчан и е . Главное: время , история и конец (r:�севдо - пока есть поэзия) истории . П ишу как безумны й , сам с собою разговариваю, всплескиваю руками , мечусь по комна­ те, хохочу . . . . . . Впервые з а м ного м есяцев испытал «сильное ощущение» , слушая с Тоней и Жераром M odern Jazz Quartet. После почти пятнадцатилетнего перерыва квартет восстановлен ; дал один концерт в Париже . И зумительно талантливо во всех отношениях; на бис исполнили лишь две знаменитых вещи, остальное же все новое: несколько композиций , буквально ослепи­ тельных (мелодика, темповое и тональное богатство, безупречность каждой интонации) . Л ица (знакомые) не изменились, только чуть постарели - и прежняя , почти профессорская рафинированность.

Отры вки из п и се м

455

. . . "ривыкнуть к другой, а особенно этой цивилиза­ uии безумно трудно и, пожалуй , невозможно . Ци в и ­ ли зация не огранич ивается обиходом и даже соци ­ альными (сложнейшими) отношения м и . Н е впадая в расизм и племенное ненавистничество , надо же по­ м н ить, что за этим миром стоят века истории ( как бы ее ни забывали) , формирования нравов, норм по­ ведения и общения , развития человеческих типов . . . а еще глубже (глубже ли?) - климат, форма простра н ­ ства, отсчет времени , восприятие мира через струк­ туру языка. . . иные лица, нос ы , гл аза - это не шут­ ка! П ишу не для того , чтобы тебя пугать: объясняю свой изначальный выбор , который неотделим и от ( поэзия - ч астность) необходимости п р е б ывать в живой стихии родного языка (то, что с ним проис ­ ходит, - это тоже живая данность) . . . Прибавь к этому наш единственный, ни на что не похожий и никому не понятный опыт (хотелось бы верить, что так и не поймут) . . . . . . Мой немецкий переводчик (хочет избранное п е ­ ревести) сравнивает мою жизнь . . . с цветаевской. Сме­ яться ли? Разучился над горем смеяться . Ремизов напи­ сал свое лучшее в 1 9 1 7 - 1 92 5 годах: на российском «взлете». Потом ... повторения . Вот и все. Больше неко­ го упомянуть. Вообразим ли Розано в в э м и грации ? Или Пастернак? Абсурд! Страшный мир , страшная Россия , но ведь какая сложная борьба в языке (никто о н е й как следует не размышлял ) . Разве возможен Хармс вне России (чудовищной)? Это не вопрос «Му­ жества», а вопрос «дыхания » (и «За-дыхания » ) . Альтер­ нативой тыкать меня не нужно: это ведь беда, горе . . . по этому поводу Вас. Вас. Р. отлично высказался (насчет порока, который и есть несчастье . . . нельзя попрекать) . И - в моем случае - Боря -то не выдумка. Я исстра­ дался. Надо, надо кричать! Иов кричал . . . а разумники ему наставления читали . О, как люблю я это непости -

456

В м и � Козовой

жимое . . . мура ш ки . . . Во м не переме на прои зошла в перв ы е лагерные годы . Особенно после двух м есячн о­ го наркотического оп ыта - и катастрофа. Как будто зано в о родился . Ведь еще в начале 57-го года хотел по­ кинуть родные края . . . и уже через два года загово рил не по- щенячьи . Дальше произошло совсем непонят­ ное: 1 968- 1 972 годы - новое рождение (слово) , а по­ том - 1 977 - й - вз ры в . Как огнем прожгл о . В иди м о , это н е часто случается : чтобы в таком возрасте столь бурн о меняться. Хотелось бы с Миша пого в орить. Он поймет. А лучше всего эти метаморфозы понимают на Востоке: Мшюрепа и др. Ведь ВНЕ психологии . . " От книг своих не откажусь ни за что . Сегодня и Бекетту об этом говорил . Встретился с ним неподале­ ку от своей будущей новой квартиры, просидели час с лишним. Выглядит он пре в осходно и не столь уж по­ хож на птицу, как кажется по фотографиям . Зато по­ ходка журавлиная . Мои языковые ругательства в свя ­ зи с н е п ере в оди м о стью п оддержал . Н е м н ожко о Джойсе говорил , но больше расспрашивал меня ; глав­ ное: чем может помочь? Д в ажды предлагал денег, но я отказался . Все это без церемоний . . . но невозможно при пер в ом знакомств е. Помощи я просил в одном отношении : содейст во в ать хорошему пере в оду на ан ­ глийский прозы и театра. Книги с в ои он мне пошлет. А Бекетт-то курит (сигарки) - и ничего! (Дописы в аю на след. день. ) Бекетт в се же поступил по-своему. П рислал денег «на письменный стол» с самой сердеч ­ ной писулькой. О в стрече с ним я рассказал тебе мало; самое поразительное - его простецкая душе в ность . . "Два с половиной года назад го в орил я с М иша о Бекетте и разошелся в о мнении: не только корот­ кая проза (которую Миша ценит) , но и ЧАСТИЧ НО театр обладают неподдельным ритмом , который чув­ ст вуешь биологически , общаясь с автором. Эта раз­ меренная монотонность походки (и , вероятно, при -

О rр ы в ки из п и се м

457

в ы ч ек) в дл и нн ых прозаических пассажах и н о гда уто мляет. Н о - прогляды ваю при сл ан н ы е кн ижи ­ u ы - речевое и голосовое начало повсюду разлито ; французский или английски й - видно, что автор «ку­ п ается» в живой стихии языка ( кстати , это Джой с тол кал его п исать по-французски ; о н со смешком рассказывал ) . Теперь М и ш о (полтора меся ц а его не видел ; обща­ юсь по телефону) нахвал ивал какой -то текст Бекетта («мощный , крепкий ритм») и н ашел в нем родство с тем , что (так ему кажется) написано мною . После дол ­ гого перерыва листаю Холм . . . и буквально содрогаюсь: этот сверхживой , в самозарождающемся движе н и и язык по прошествии трех лет, среди чужого говора становится мне недоступен . Вчуже понимаю и доволь­ но точно сказал Бекетту , что вот, мол , и Джойс и с ­ пользовал язык(и) как готовую данность, а не как СПОНТАННОСТЬ . . . но все эти объяснения ни к чер­ ту не годятся , если умирает на языке живое слово. Ремизов - деться некуда - утонул мало - помалу (о н ­ т о голосовой насквозь! ) в письмен ных изыскатель ­ ствах. Язык жив сво и м и отклонения м и , вплоть д о порчи и наносной ерунды . Не забудем , что Пушкин , Баратынский , Лермонтов (особый случай) и даже Тют­ чев еще упивались новооткрытой речью. Зато Гоголь , а потом Хлебников принесли с юга пуды и горы сло ­ весных закавык: язык открылся в своей безмерной незавершенности . Ее несет в себе Фетова голосина. Даже в старости - н о для этого н адо было в В о ­ робьевке жить! В Х Х веке петербуржцам явно такого размаха не хватало . . . разве что вторгалась дикая город­ ская речь пришлецов . Оттуда - и из кондовой дерев­ ни - луч шее у Белого (тогда как его символистский и антропософский словарь удушлив) , оттуда и те вне­ зап ные нотки , которые только и делают Анненского Анненским . Но в ремя проходит . . . уж и Пастернак, в

458

Вад и м Козовой

его «словосмесител ьстве» , представляется чрезмерно классичным . Л ютые годы прошл и , и слово лютует, не жел ая оставаться « законченной данн остью » , слово взбесил ось - и надо нам не прятаться от этого (от­ ветного) бешенства, а расслышать и зап исать его на острове Лигейи и Паранойи . С чужого материка уже не расслышишь - и чужим умницам ничего не объяс­ нишь. Идея самовитого слова - одна из самых страш­ ных и дальнозорких в этом веке густопроволочном . Не обязательно все сводить к «магическому сознанию» и «шаманству» . Н о тут мысль моя спотыкается и пот прошибает. Ведь «взбеситься» способн о лишь слово флективное " . стало б ыть, н е просто историческая пропасть разде ­ ляет Россию и Франци ю , а «расстояние от Венеры до Юпитера» . Рембо - сколько о нем ни напишут пудов (и красивых слов) - останется для французов чужа­ ком . И взвой Арто - от кли нического безумия - бес­ помощен в попытке сокрушить неприступность фран­ цузского слова. Кое-кто пытался играть фонемами " . да нам-то на что игра в мячик? Мандельштам порой чрезмерно увлекался". Вот тебе объяснение непрерыв­ ного стона, который стоит в моей глотке торчком. Марьяна справедливо меня поправила: не «кухОнное» , а « кУхонное» " . и тем н е менее в этих «кухОнных» б ольше и с конного , н ежели в гладкой правильной реч и . Д а , жизнь н е стоит на месте. Зато - в противоречии со сказанны м - стоят н а трибунном месте все те ж е неразличимые шляпы и шапки , прямиком вышедшие из Сологубовых кош­ маров. " . Тяжко на душе" . но иначе не могло быть про­ жито; и в какие-то минуты знаю без колебаний , что вело и ведет меня тридесятое чувство. Тут такие тай-

Отр ы в к и и з п и се м

459

н ы , что язык никогда не повернется. М олчание! Это гамлетовское слово стан овится совершенно прозрач­ н ы м ; именно Гамл ет - человек настоящего действия! Но н а плечах у него так много " . вот почему любо й его вздрог стоит мировых происшестви й . Пишу то , что пронеслось с озарением. П ишу нескладно. Лучше молчок . . . . Только что посмотрел оспариваемое ( в це нтре) жилище. Крохотулька с низкими потолками . Хорошо для д воих, если никто дома не работает. На кухне есть можно лишь стоя. Я бы взял - поскольку време нно . . . но теперь все перепуталось . . . . Н а днях будет несколько спектакле й ВоЬ Wil­ son 'а . . . которого когда- то издали по статьям почувство­ вал . М . б . , сумею в ыбраться . В от бы кто поставил «Облака»! Я об этом не забываю . . . н о надо создать достойный сцениЧ"Ный вариант. Это грезится в минуты подъема , за которым знаю наперед - следуют долгие часы упадка и горя. Как будто огромная гора валится в какое-то растянув­ шееся на года мгновение - не в силах рухнуть без ос­ татка. Язык? Для меня , как понимаешь, мучение вдеся ­ теро. Над какой-то строко й сижу болваном день за днем . Мишо увижу завтра - и первые цветные резуль­ таты . Он м еня своим звонком разбудил сегодня: ка­ жется , доволен работой , - я сразу чувствую по его возбуЖДению. А насчет м оей ноги он прав : уж лучше трещина, чем артрит . . . . Наконец видел впервые за два месяца Мишо. Он вышел из тяжкого упад ка и лютых бессонниц. Р ас­ спрашивал о Н ИХе и просил передать привет. Про­ смотрел со мной верстку; на сей раз исправлять н е ­ чего (2-3 строки мы с н и м переработали все же) , он под сильным (я видел , да и он сказал) впечатлением.

460

Вад и м Козо вой

Вовсю работает над литографиям и , я кое-что ( цвет) подсказ ал . Довершит вскоре. Беседовать с ним - от­ р ада уму и с е рдцу . П о н и м а н и е с п олусл о в а - и стол ько общего (вплоть до валяния в кровати ) ! В про ц ессе проверки верстки заглядывал в « От­ сроч ку» и ахал , и стонал : ТАК смогу ли еще когда­ н и будь? Н емало там л и ш него и подчас надуманного , н о есть такой голос (даже в самом начале) , что даже как-то не верится . «Читателя - советчика - врача!» Как без них? Нужн а третья , нужна и четвертая . . . а потом хотелось б ы составить «изборнию> . Пом н ится , однажды рассказывал тебе , как один наш друг-знако­ мый , большой «ритуалист» , принялся вдруг оценивать заслуги Николая 1 в пику Лермонтову. И сейчас по­ мню , как я вскипел . Этот царь-устроитель недостоин б ыл чистить Л ермонтову башмаки . Нет, это не забы­ вается. Забуду л и Хармса , Клюева, Мандельштама, Нарбута, Ливш ица, Введенского, Гумилева, Больша­ кова? .. Несть им, мученикам, числа. И П астернака. И В ел имира с Гуро - потому что посмертная их судьба н е и м ведь обязана (с Велимиром сложнее) . Мстительности во мне нет; оставляю им в п олную собствен ность. Но крикнуть пора: «На колени !» Ах, эти колен и . . . у них иное употребление. А еще вспомн ил я (и Морису написал) замечатель­ ное н аблюден ие Юры Дунаева о моей поэзии: АПО­ ФАТИЧЕСКАЯ. Термин из богословия, применимый ко всякой (восточной тоже) мистике. КАТАФАТИКА: это - « Бог всеблагий , всемогущий . . . » и т.д. АП ОФА­ Т И КА: это - «вот тебе ломаный прутик, вот кусочек дерьма - и все это Он , весь в одном , весь в другом» . Юра . . . его я крепко любил и чувствовал собеседни­ ком . А собеседни к нужен русский , прошедший те же о гонь, воду и медные трубы, - способный слышать и слушать ГОЛОС . . . ибо нет ничего более колдовского и страшного. Морис об этом писал ; безумный Гель-

Отр ы в к и

нз п и сем

46 1

дерли н у окна , безмолвно лепечущий н ечто , обраща­ ясь к просторам . То же Хлебников - и « птицы , сту­ чавшие в окно твоей лютой погибели» . Миша пони ­ мает: он голосовой . На Запад голос пришел поздно , в «процессе эволю ц ии» . Н о русским о н свойственен по какой-то загадочной причине. Не разговорное и не вокализмы , а - ГОЛОС. Даже (порой ) у Державина, а уж Тютчев, Лермонтов, Анненски й , Ремизов , Пас­ тернак, Хлебников, Фет и особенно ХХ век (кое-что ) , и - зачем скрывать? - мое . . . Этот голос оплачивает­ ся по самой стра ш н о й ц е н е . Отсюда н е в идан н ы й мартиролог русских п оэтов - и , быть может, самой России. Голос из бездн ы , из «вневремени» : песн и Ки­ реевского! Не случайно Р оссия долгие века пробыла (при всей своей глубочай шей культуре) в немоте . Как будто страшилась голоса своего собственного. «Пес­ ня» - голос ; «Державинская вариация» - голос. И т.д. Н адо платить . « П ото му что требуется строжай ше и . . . ( неразб . ) расчетом)> . Перехожу к прозе и терзаниям ( Иова) плоти . . . Н е может л и Франек что-нибудь придумать? Очень хочу его видеть . . . . М огу теперь твердо сказать, что твое определе ­ ние безошибочно: я действительно славянофил . П од этим «фильством)> следует подразумевать одновремен ­ но: 1) корневую привязанность, каковой является вся­ кая любовь , независимо от доводов рассудка и о ц е­ ночных суждений (они , разумеется , есть) ; 2) сознание этой привязанности и ее объекта, единственного и ни на что не похожего (совершенно особая реальность) . Я не против универсума и к н ему тяготе ю хотя бы потому , что все мы смертны и «все мы чел овекю> ; однако такой универсум немысл им , бессодержателен , если нет в нем , через язык прежд е всего , и ндивиду­ ал ьно- культурного наполнения . « Культур�> - в самом

462

Вад и м К азовой

что ни на есть ш п е н глеровском смысле ( п р и всех неточ ностях обобщен и й Ш пенглера и уязвимостях его системы) . Все это не докторальные «парения » , а ш ку­ рой прочувствованное и добытое страдание м . Мое отношение: Розанов перед смертью. Особенно ясно стало при попытках перевода. Н е только русский и фран цузский два проти воположных полюса, но за каждым русским словом , каждым ре­ чением стоит иная , непрони цаемая извне реальность . . . этого , увы , не понимают. И нки или Китай - очевид­ но ; но Россию хотят непременно привязать к своим универсальным ( или якобы ) меркам. Как же в таком случае смею я притязать на «адек­ ватный)> перевод Рембо, Валери и прочих? Не скло­ нен ли разделить мысль Достоевского о «вселенскос­ ти)> ? Н епроницаемость ведь должна быть обоюдной . . . Пока затрудняюсь сказать. Одно должно быть несо­ мненно: укорененная привязанность, о которой тут толкую, ничего общего не имеет с племенным наци­ онализмом; без универсума на дальнем горизонте нет ей оправдания и нет в ней н и м ал ейшего смысла. Это - П РОТИВ Шпенглера тоже (хотя он и не вкла­ дывал в понятие КУЛЬТУРА племенного содержания) . З аметь, что наши романсы, городской фольклор, вплоть до популярных песенок, полны разлук. Н апрасно старушка ждет сына домой . . . Здравствуй , здравствуй , друг мой дорогой . . . Вас н е забуду никогда . . . Ей - в другую сторону . . . От подруги передай привет . . . Скажите, почему нас с вами разлучили . . . . И т.д. А вот зато : «Без дяди Вани м ы н и н а шаг . . . )> И впрямь: куда от него деться? . . . Н е в вас , не в разлуке только дело. Не только даже в отсутствии воздуха , пускай и спертого, в ко-

Отрывки из писем

46 3

тором Левша блоху подковал (Лесков тут дости г м и ­ фических высот прозрения , а в акцентах - ни одной промашки ) . Ясновидческая и страшная сказка " . Откуда же происходит, что какая-нибудь Але к­ сандра Ивановна Чебутыкина, разумеется , о прошлом не забывая и , вероятно , порой тоскуя , приживается к чужой землице, утешаясь или нет манихейски ми в и ­ дениям и , а этот вот и нородец В . К. , п одобно Ф ету Афанасию и П астернаку Борису, существует л и ш ь ПОСМЕРТН О вне родимой земли? Подобно" . ибо им такая участь, на наше счастье , не выпала" . " . Надо поставить точки над и . Я никогда (кроме ранней глупой юности) не хотел расставаться с Рос ­ сией , каково б ы н и было мое отношение к происхо­ дЯщему. Тут и трезвость моя, и мое безрассудство : не­ разделимо. Дарованное судьбой не просеивают сквозь сито , но поэзии такой скарб под силу - именно та­ кой . Ничто во мне за два года не изменилось. " .Удивительные порядки в стране Лимонии . На что они тратят время? Офонарелый мир. Кстати, о фона­ рях. Перечитал недавно гоголевский фрагмент «Фо­ нарь умирал» - и как молнией пронзило. Кто так пи­ сал в :ХХ веке? Хлебников , быть может. Другой такой проз ы , где язык сам с собой говорит, выговарив ая свою бездну, не было и нет. Это ведь очень русское (стихия речи) . Кафка отчасти , но" . М . б . , кое- что в этом духе мне удалось, языку во мне . Qui sait? " . Ностальгическое страдание особенно при чтении книги (поразительной) Андрея Л ескова об отце . Да что уж вздыхать! Человек силен именно это й тоской по утраченному раю - и словом , где на мгновение этот рай вспыхивает заново. В книге Андрея Лескова одна деталька поразила. Отец его восторгался , встретив у Толстого о смерти , что у нее «глаза робкие» . Я ведь тоже ее однажды так

464

Вадю� Ко3оs о й

увидел - и зап исал (« Но стояла простоволосая под окоUtком в смущении» ) , п ы тал и с ь перевести - не вы ш ­ л о . Л есков встрети л у Толстого . . . просто проч и тал . Вот теб е и ответ. Разлука душу леде нит, но на роди н е жить - это и отдавать е й , чем богат ( писать и печ а ­ таться) , и иметь, пусть нечастую, возможность на вре­ м я с нею расстаться , и не трепетать , как зая u под палкой ил и кролик перед удаво м . Возможность обще­ н ия . . . не только на пиру у всеблагих (такие , как эта тютчевская ) , строки пи шутся обычно в пору застоя и покоя - с утеса взирая на море . . . Когда-то советовали м не заняться сравнительн ы м иссл едован ием русских и французских поэтически х течен и й кон ца XIX - н ачала ХХ в. (особенно в фун ­ кциях языка) . М ожет быть, и впрямь пора. Много для этого нужно читать . . .

Декабрь . . . Сегодня вечером - очередн ая фаза переезда. Зять Жака Дюпена помог; кое-что мое , кое-что от Крис­ тин , и забрали у М арьян ы С. телевизор и аккуратно упакованные подар ки . Вот что трогательно - чисто­ та, новизна этих п одарков и как аккуратно упакова­ н о ! Русский характер . . . В ернувшись, болтал с ней по телефону. Рас·с казывал ей о России. И о Миша, ко­ торого она столько лет знает . . . Удивительн ы й , беспо­ добный , редкостной вн утренней правды человек! Ког­ да был я у него в последний раз , настойчиво просил п оказать наконец гуаши . Он и так и сяк . . . не реша­ ется (не уверен в себе) . . . потом: «Ну, если разыщу . . . » Принес большую папку, открыл - и засуетился : «Я вот Дюпену говорил , что они черно-белые , но я тех н е н ашел . . . Эти - в цвете . . » И вижу (потом ус п ел п ересч итать) : 2 2 или 2 3 вел и коле пне йших гуашей ( сколько же всего ? ) Н о он слаб ы й , больной , но .

-

46 5

Отр ы в ю 1 из п н с е м

упрямый - и тут норовит выхватить то одну, то дру­ гую : « Нет, это скверн о ; эти н е в счет» . Я ему: «да зачем же вы их уб ираете» , а он как взъелся : «Это что еще за провокаци я ? Хотите , чтобы я порвал при ва с ? Вот сей ч ас п орву!» И едва не п орвал . А я тол ько улыбнул с я - и п одивил с я еще раз с восхищен и е м изум ительной требовател ьно ст и к с ебе этого ч елове­ ка. Буду ли видеть его по сле выхода книги? Не знаю . . . н о в с е готов понять. Таких больше нет. Разве я не ценю, например, Мори са? Н о утром се­ годня получил от него пи с ьмо, по сле которого не могу успокоиться : какая -то неколеби мая шкал а ценносте й , привя зан н ая на с ил ьно к определенн ы м личн о с тя м и «разделам» . . . и остальное Н ЕВ Е РН О вопреки с амы м наглядн ы м с вид е т ел ьствам . И потому знают луч ш е меня , что я видел и чего не видел , что возможно и что н евозможно , кому верить , а кому нет. Идея (издавна готовая) важнее живой жизни и живого стра­ дания. М ори с опять сравнивает меня с о с воим ( и м о и м ) любимым Кафкой , который в с ю жизнь искал аб с олю ­ та, стремяс ь п роникнуть в Замок и н е подозревая, что этот Замок, быть может, всего лишь жалкая зловещая лачуга. Так и не так. Ибо живущий подвержен - пока жив - непрерывным преображен иям, смерти и вос­ крешениям ; вместе с «внешн ими обстоятельствами » , которые, впроче м , не более чем оборотная сторона медали . .

.

Наше с Мишо детище родиться должно в ближай­ шие две недели. По следние детали улажены , и одоб ­

ренный мною роскошный четырехстран и чн ы й про ­ спект (формата книги) отправлен в печать. Сразу же сообщил М и ша . . . у него даже голос дрогнул в ответ. Хочу его видеть ( с кучаю без . . . ) и вме сте надпи сы вать. Без его дружбы я бы пропал . Из театра Chaillot тере -

466

В ади м Козовой

бят. Витез хотел бы со мной читать. Laurent Т . по­ явится лишь в конце декабря (я говорил с его мате­ рью) . Увидим . . . С коро третий Н овый год без вас . . . Зимы и снега не хватает и мне, и Боре . Ходим в плащах и легких куртках. Блоковское жесткое слово («слопала как чушка сво­ его поросенка» ) , сказанное в гробовую минуту, без­ думно повторять не к чему: неуместно! Существует нечто помимо географических отвлеченностей . Со д ня смерти Блока много воды и жизней утекло ; то, что превыше всякой географии, - в н ас самих, в тех, кому это под силу. « Н ас мало . . . » Говорил это , споря с Сувчински м , ибо манихей ­ ства не приемлю ; М арьяна понимает. Жюльена Грина не видел полгода . Он С П Е Ш ИТ, весь в работе . . . Самые простые и дружеские отноше­ ния с Жюльеном Граком . Я согласен - роман ы его: Л ИТЕРАТУРА. Но иногда - очень хороша («Le rivage des Syrts» ; « Le roi Cophetua»). Он чрезвычайно скро­ мен - и ему действительно безразлично, люблю я или нет его прозу. Совершенно вне л итературной ярмар­ ки. Он уже месяц у сестры в Бретани. Прочел мою статью и отозвался так предан н о ! П и шет и о по ­ м о щи - но я отказал ся . Н ел ьзя больш е жить н а п одачки ! Верн ы й , любя щий - н о занят безум но Жак Дюпен . С М ишелем Деги болтаю два-три раза в неделю. Русских - все тех же - видел на П асху у Степана (Боря не пришел и не предупредил ; зато был в кра­ сивейшем месте рядом с Бретанью ) . На П асху же по­ звонила мне М арьяна С. - поздравила, - и впервые за несколько месяцев говорил с П . П . Договаривались о встрече - не состоялась (я уж не верю; старость глубокая ) . Мне их не хватает, чувствую настоящую близость.

Отр ы в ки из п исем

467

. . . Собираю последние манатки для переезда. Сего­ дня снова помогли Тоня с Жераром . Главное - разо­ брать сотни бумаг и выбросить ненужное. Три с поло­ виной часа возился с ними, а конuа- краю не видно. З а три года накопились не груды , а горы . Кое-кто хаоти­ ческий меня пой мет. Завтра переезд. П оможет Жерар ­ чик, и Тоня будет. А вечером поможет М иш ел ь Деги . Успел заскочить в «МОЮ» галерею н а Сен -Жер м е н : приглашения н а выставку готовы (взял сто штук) и отличная афиша, которую расклеят по всему П арижу. Хозяин (известный человек и знаток) рассказывал мне о беседе с Мишо . . . я и не знал (т.е. н е до такой сте­ пени ) , как он uенит меня и мою поэзию. Буквально потрясен . Одного такого франuузского ч итателя дос­ таточно. «Вы ведь знаете , - говорит мне галерейщик (у него , кстати , отличное собрание Мишо) , - он н и ­ когда никого н е иллюстрировал , даже Целану отказал , хотя очень его л юбил. Но к вам у него совершенно особое отношение; его гуаши - лучшее из всего , что я видел за долгие годы . И он мне сказал : "Я хотел быть на уровне этой поэзии " » . Что уж скрывать: при­ ятн о . Обещал п одготовить нес кол ько руко п и с н ы х страниц: будут выставлен ы . Еще надо быстро собрать оставшиеся вещи . В магазинах - толпы ; покупают по­ дарки. А я брожу с мыслью о вас. Ничего , выдержи м . . . Н о когда вижу игры и игрушечки . . . Все же страшно рад, что есть свой угол . Начата новая жизнь. Вероятно, начну писать по-настоящему. Кое- какие книги успел вокруг расставить. П ервое письмецо на новы й адрес - от Мориса: грустное , не­ веселое ... он в ужасе и тревоге за своего друга Робера Антельма, которы й вот уже 6 месяцев в полужи вом состоянии. Хорошо, что ты ему написала. Галерея, где будет выставка, - сверхпочтенная , со своей историей (рядом, под тем же названием, лучший парижский книжный магазин , в самом сердце Л ати н-

468

В ал и м Козо в о й

ского квартала) . П риглашений разослано не меньше пятисот: издател ь, галерейщик, Жак Дюпен , М и шель Деги - и я ( каждое надписал - так лучше ) . От М ит­ терана с супругой до наших общих друзей-приятелей . Марьяна зовет Булеза, Ксенакиса и , б . м . , Штокхау­ зена (если он еще в П ариже ) . Кое-кто (н апример , Бекетт) предпочитает зайти , когда нет толпы. Но ради меня (и М и ш а , разумеется) , возможно, и эти явятся . Для нас , ка к ты понимаеш ь, эта выставка и потом чтение в Шайо очень важны . Вся пресса оповещена: нужно постараться , чтобы были хорошие отклики . Авось кое-кто отзовется. Мишель постарался . Жак тоже . И Мориса я попросил . Приглашен и Ширак с жено й , и Ланг (придет) , и масса других. А М иша не уверен (состояние) . . . но я все же надеюсь. П осле вы­ ставки отпразднуем. Хотелось бы с ним . Про актрис я тебе сказал для забавы . То есть пригласили краси­ вейшую и нервную Изабель Аджан и , я ей даже пред­ ложил со мной и Лораном Т. читать в Шайо . . . но куда там: суперзвезда (она хорошо однажды читала Миша) . . . . Отклики на роскошный предмет в 1 20 экз. есть. Порой совершенно неожиданные. Стало быть, Анри Миша не один. Я ему расскажу, он порадуется . Есть и другие , устны е , «не для широкой публики» . Сего­ дня гора с плеч свалилась: нашли мне сразу двух из­ вестных актеров, а потом вызвалась актриса из Шайо, которую я предпочел знаменитостям. Она меня поко­ рила восторженным отношением к этой поэзии (да и сама хороша собой ) и буквально дралась за каждый текст, не желая ничего отдавать мне. Три часа про­ работал с ней по-режиссерски . Последние минуты за­ стал В итез (мы были у него в кабинете ) . Но надо еще кое-что доработать и рассчитать время . Если чтение пройдет неплохо, при достаточной аудитории и с ощу­ тимым эхо м , пожалуй , устрою дома пир с друзьями и близким и . Пора, наконец, отметить выход книги .

Отры вки и з п и сем

469

М ишо вряд ли придет . . . но для такого случая , б . м . , себя преодолеет И все верные друзья . . . и х немало . . . . Боль за Россию, т:е. за несчастный , отупелый и голодный многом илл ионный сброд , меня не п окида­ ет НИ НА М И НУТУ. Закупая в ближайшем огром ­ ном магазине продукты - выбор-то како й ! богатство несметное! - замечаю , что слезы наворачиваются . Устал строчить, и ложиться давно пора. Н а пепе­ лище ... Но как написал в хорошую минуту САМОДУР и ДУРОСАМ : «Et qui sait voir la terre aboutir а des fruits, Point пе l 'emeut l ' echec quoi qu'il ait tout perdu» . От­ лично сказано. Добавить нечего. А потому - спаси­ бо! Это спасибо - венец всему. Нежно вас обнимаю накануне орвеловского года. 1984

год

Ян варь . . . Выставка была слишком короткой. Поэтому Мит­ теран посетить не успел , хотя мне позвонили и пе­ редал и , что он будет непременно. П ар ижский же мэр Ш ирак извинился лично по телефону п ередо мной и Миша. Было множество друзей , Грак, Ман­ дьярг, Соллерс и другие писател и , почти вся верхушка Галлимара, Бертран и Элизабет, Жак Андреани, худож­ ники , поэты и т.д . . . . Завтра - чтение. В сущности , мелочь и пустяк , но нужно вложиться до конца. Боюсь за актрису, ко­ торая трясется от страха (я ее успокаиваю) . Уговори ­ ли меня устроить маленькую вечеринку после . . . Н о и в театре - буфет (минимум 30 минут) . Сбежать я н е имею права, надо пообщаться с о многими . . . в резуль­ тате у меня сможем быть лишь в 1 1 часов. Это труд­ но для многих. Миша, вероятно, не придет - сли ш ­ ком поздно дл я него и далеко .

470

В ад и м Козовой

. . . Чтение npoiwю хорошо. Актриса, правда, была не на высоте (драматизирует) , но я , кажетс я , искупил этот «недостаток» своей интонацией . И по-француз­ ски , и по-русски . Н И Х когда-то мне говорил , что ред­ ко слы шал такое чтение - а уж он -то кого тол ько не слуш ал . Впервые собрал у себя друзей . Увы , М ишо болен . Утром сказал : «Вы же знаете , я бы бегом при­ бежал на ваше чтение. И к вам при ш ел бы . . . » Но кашляет и температурит. В его-то возрасте . П еред на­ чалом Витез показал мне декорации к Ч ехову. Я кре­ п ился , крепился , а потом высказал свое к этому от­ ношение. Он воспринял спокойно. « П рочитайте , говорю , - мой якобы театр , и вам станет понятно» . « Прочту, прочту, мы готовы ко всякому репертуару» . Так я и поверил . Добрая Агата Валери пришла с доч­ кой. П отом очень трогательно меня поздравляла. Что она поняла? Это другой вопрос. Силу, говорит, по­ чувствовала. Господи , почему это невозможно в Мос­ кве? М ежду молотом и наковальней . . . .Я помню, как хотелось м не увидеть Париж, иной мир . Теперь же в писался в эти улицы . . . «Ночь, ули ­ ца, фонарь, аптека . . . » , никаких сложностей, а сколь­ ко их было в п ервые месяцы , всякая мелочь пугала! . . . М аковицкого перед сном (да и в бессонницу) п ер ел и стываю , Розан ова листаю и « В звихр енную Русь» . . . сердце скачет и обмирает: помереть надо бьmо и погибнуть пропадом на р одимой земл е . . . Никому не верю , кроме своей упорной правды , которая во мне от чужого голоса прячется , да зато покою не дает и корит без конца горьким словом: виноват! Кто воз­ любит дальнего , полюбит и ближнего . Да не курячей любовишкой . Лучше! куда гнался Ницше с его «лю­ бовью к дальним» , нападающий коршуном на хрис­ тианство? Ради меня, говорил Христос , оставь мать и детей . . И конечно же , ни эллина, ни иудея . . . Пони.

Отры в ки из п и се м

47 1

маю - и не могу понять. Что ж поделать? Н е ищу оправданий - их нет. Только через родное слово был я вместе с дальним, только сквозь тесную родимую судьбу выходить мог туда, где кремнистый путь бле ­ стит. Это тебе не «американцы в Париже» . Почему так? Загадка. Ее не разгадать , а расслышать можн о . Не слышат, ничего н е слышат. Зато полно «идей» . Не нужно мне советчиков. Ведь не слушал Иов советч и ­ ков и попрекателей . . . . Перелистывая Маковицкого , пришел к простой и ясной мысл и : России , быть м ожет, и впрямь давно нет, а во мне ( Пушки н , Толстой - не «по литерату­ ре» : лицом!) все еще живет; и такое чувство, что пора УХОДИТЬ , ее с собой унеся . Это не сантименты н и ­ какие , а твердое, созревшее и спокойное . Бумага не выразит. Я свое прожил и , должно быть, отжил . В та­ кой полноте бы и распроститься незаметно . Как ска­ зал М иш о сам себе о с в о е м конце : « И п р о щ а й ; Мишо» .

Февраль . . . Телефон Сувчинского уже две недели не отвеча­ ет - и я начинаю тревожиться . М арьяна, правда, не ­ редко отключает . . . н о тогда сама звонит . . . двухнедель­ ное молчание - крайняя редкость. Я их совсем не вижу ( Марьяна 5 минут была н а вернисаже) , да п о телефону-то общаемся п остоян н о : полюбил я и х , много общего , заветного , бесцен н ого . . . таких больше нет. Шару, с которым так дружили , меня не м огут простить; на Мишо, которого знают как облуплен н о ­ го, могу иногда пожаловаться. М ного лучшего русско­ го в Марьяне (кое в чем тебя узнаю, а когда пишеш ь про Ек . Канет . , - и е е отчасти ; вот ей напишу пре­ непременно: до сих пор восхищаюсь ею и кое- кому, кажется, даже рассказывал - в противоположность . . . ) .

472 Акакию передай , что н ежно его л юбл ю

В ал и м Козовой

и тоскую без него , без друзей , без Тбил иси . " . Если и я утрачиваю вкус сл о ва , ч е го же требо­ вать от бедн ых профессоров? То-то и есть . . . вкус те­ ряю и не пишу. Так что не в свои сани не садись. Не п ишу? Бабушка еще надвое сказала. Переведи-ка! Qui vivra verra. C ' est а savoir? Комментари и изл и ш н и . Мне кажется , один М и ш о понимает, что и о чем я твержу безустанн о , говоря о самовитом слове и о шаманской тайн е языка. Тайна, жуткая тайна, меж­ ду прочим , и в том , что это ведь - наша русская ре ч ь - общее мое достояние и с теми , кто звон ит теб е , чтобы уточнить дату твоего рожден ия , и теми , кто дает им руководящие указания . Знаю , знаю, что можно сделать с языком. Это не довод. Тайна оста­ ется . Все это - кости , мясо и кровь. ( Н е в расистс­ ком , разумеется , смысл е . ) Посему представляются мне крайне отвлеченными размышления М ориса в его н овой книге - где , казалось б ы , речь идет и о моем заветном. Есть у него несравненное сердце" . но мысл ь , общность, близость определяются изначаль­ ной П О З И Ц И Е Й . У меня же нет никакой ПОЗ И ­ Ц И И , никакой априорности. Язык? Да, это данность и заданность. Но пользоваться словом как И НСТРУ­ М ЕН ТО М " . не понимаю и порой завидую . Пишу, говорю или пребываю в полнейшем безмолви и : ин­ струмент слова - я сам. Опасно? Согласен. Но иного мира не существует. Иной - законнический, даже в рассуждениях о внезаконном . Коррелятив опаснос­ ти - желанное эхо, без которого никто из нас не в ыжил бы. Эхо - залог сообщности и свободы (но не безопасности) . Пушкин знал. Эти «мысли» мне особенно дороги . Не забыть бы. Н о писать заново н е умею и не научусь. Только зал ­ пом (это еще н е залп).

Отры в к и из п и се м

47 3

П исать должен я , сидя в М оскве в своем доме и обращаясь к своему русскому невидимому читателю . Отказано раз навсегда. Н е нужен? «Это Розанов-то н е нужен?» - вскричал Ремизов н а страницах «Взвихрен ­ ной Руси». С Вас. Вас-чем я н е равняюсь. Н о кри к души - тот ж е . Н и чего не попише ш ь. Не нужен просить не будем . Вспоминая жертвы , не забудем и загубленные голоса. В книге М ориса - порой очень далека! - встре­ чаю места замечательные, как бы в ответ на кое-ка­ кие мои «споры». Уже и это чужеязычное чтение по­ буждает к «ответу» , приводит слово мое в боевую готовность. С друзья ми-книгами авось снова вспых­ нет. Самоутешение. П озвонил Грину, которого давно не видел и с ни м не говорил. О н погружен в работу (Эрик рассказал ) : пишет роман , собирается в Англию, где будет раб о ­ тать в библиотеках (книга о поэзи и ) . Не результаты и оценки важны . . . удивительное поколение! . . . Кафкиаду преодолеть можно, но если бы ты мог­ ла себе представить убожество нынешнее! Для всех вас, всех нас Европа видится в свете 30-х годов. Н о при взгляде н а сегодняшнее и 60-е представляются Афинами. И «слишком» я укоренен в родной речевой стихи и . Это ведь и вопрос практический . Мое имя знают, готовы «запустить» даже самое трудное (и раз­ нообразное) , возможны, б . м . , и самые различные за­ казы . . . но как преодолеть языковую пропасть? Какой мост перекинуть (и кто на это способен?) от моего русского к чужим берегам? И Гоголя-то н е знают! Язык, смех и улыбка, реалии . . . дальше, чем Юпитер! Чем ацтеки ! Жалею о чем? Нет, иначе, видим о , сло ­ житься н е могло. Но чувство безмерного горя и столь же безмерного стыда никогда меня не покинет. Н е сожалею, а . . . безутешен. Ну что ж, - сказал М андель­ штам , - попробуем . . . Ему было . . . 2 5 лет!

474

В ади м Козовой

. . . Если и до сих пор случившееся представляется м н е дурным сном , это еще не значит, что я слеп к мучител ьству и что склонен судьбою к весьма распро­ страненному мазохизму. В чем упрекали меня . . . забав­ ляться рассудоч н о «катастрофизмом» из порочного круга не выводит; не всем дана подлинность М ориса и е го мономан ического кротовьего поиска, быть мо­ жет, уникального во французском ХХ веке; разумеет­ ся , и В . К. - при всей , почти до слез, л юбви - он воспринял на свой лад . не совсем ошибаясь. При­ з н а ю с ь , стал о м н е трудно п исать ему дл и н н ы е и объя с нительные п исьма - хотя думаю о нем посто­ янно и с любовью. Господи , вся жизнь в письмах! И не каких ни будь «средненьких» ! Вся жизнь обращена к ДАЛ ЬНЕМУ; только теперь понимаю ... оттого-то и сложились столь необычные отношения с людьми необычайными . . . из которы х ты первая . В таком необычном качестве тебя и приемл ю , что делает, мягко выражаясь, н елегким повседневную близость. А вот ГОВ О РИТЬ л юб и л только с Мишо и , конечно же , с Н ИХом . . .

-

М а рт . . . Оживаю (наконец-то оживая) лишь к 2 - 3 -4 утра . . . и залпом пишу «обо всем на свете» . . . переби ­ р а ю - не без успеха - и тонны своих (в т о м числе совсем старых) набросков , где нахожу что-то (на рус­ ский лад) сродни кафкианским прозаическим фраг­ ментам. Хотелось бы добиться невиданной жанровой смеси: к черту все жанры , они свое отжили, вместе с аристотелевской традицией и прочими достопамятно­ стями . Но писать «из головы» , без кни г, разумеется, невозможно . Н е те времена. Прекрасен Париж при ясной погоде. (Хотя все же не чуден.) И даже внешняя, даже пустотелая свобода кое-чего да стоит. В глубине души об этом помню все-

475

Отр ы в к и ИЗ П И С С �t

гда. Бюрократиада неописуемая , заводящая в непро­ глядные дебри . Но и свобода, черт подери! « Нельзя безнаказан но» . . . цитируешь ты Б . П . Н о со «шляпами» ли считаться? К кому это «нел ьзя» отно­ сится? Н е к таким же , как ты , которых, что там ни говори , тысячи и миллионы . Это - в п и ку к преды­ дущему параграфу. Как ты , как я ; н ас много ; их мало (в конечном счете). Страна - м ы ; страна - сто­ рона - странность - пространство - странничество . . . Странно, странно: мне-то напоминать - мне, кто всегда задыхался в рабстве и , не без промахов, не без падений, вел себя как свободный человек. Л егко вам , кухонным говорунам , давать уроки и наставления. Видел сегодня по телику кадры из разных филь­ мов Тарковского (целиком ни одного не смотрел) . Что там ни говор и , а природа русская (особенно зимнее) у него изумительна. Дрожь пробирает. Надо знать страну, где я пребываю. Не только сам я вечно буду чувствовать себя чужи м , но и для окру­ жающих останусь. Это не шутки . В конечном итоге: ни поэзия, ни даже свобода не главное. В ОЛЯ . . . это­ го слова во французском не существует. М . б . , так лучше для них. Но не будь несвободы, не было бы и ВОЛ И . . . великого вселенского П О КОЯ . . Мне совер­ шенно безразлично, кто в чем станет меня упрекать по поводу этих высказываний. Тем хуже для упрека­ ющих, если не знают (не испытывали) того , о чем пишу здесь. Л юби и саночки возить. Вот весь ответ. Н ационал истические и противонационал и сти ч е ­ ские ярлыки м н е тоже абсолютно безразличны. Уже н е совсем вчуже и я понимаю парадоксальный мистиче­ ский опыт G . Bataille (которого так любил и о котором пишет Бланшо). Знаю, о чем он пишет, и, может быть, когда-нибудь ты мое эхо прочтешь. Н о есть и ин о й опыт: истинный у Гоголя и почти спар одированный Тургеневым. Бесконечны й , под ведьминским гоголев.

476

Вал1 1 м Козо вой

ским полетом , простор откры вающейся земл и лунати ­ ко в , земли в бирюзовой траве и ту м анах, где робко , капля по капл е , ст р уи тся белесая р об кая с о в е сть, земл и , как бы еще не рожденной и родиться не смею­ ще й , в е ч н о с ы р о й и н е ведо м о й сол н цу. Только ли ведьминское? Воля (на волю! ) , простор и поко й . Эта одержимость пространством ( к которому толь­ ко и обращается ГОЛ ОС) есть отчасти и у П ушкина, но кое - где в « М ертвых душах» она достигает такой завораживающей силы , что ничего подобного ни у кого н а свете не сыщешь. Сирены у Гомера? Раз ве что. Н о это морское . . . А вообще-то, у средиземноморских народностей такого чувства давно не сыскать. П о сравнению с эти м . . . что такое «шляпы» и вся наша нынешняя (не без ее помощи) видеоизобрази ­ телън ая техника? Нет, Ириша, если уж цитировать Б . П . , надо «подняться над смертью позорной». В ы брался, однако, на концерт приятеля- музыкан ­ та, и даже поужинал вместе, и даже смеялся (поверх застывшей маски) . Завтра схожу с чемоданом к М ишо за обещанными книгами . Помогут ли они? . . . У М ишо взял мало книг, да и то почти все ерун ­ да, для проглядывания . Одна отличная - и библио­ графический уникум: «Ecrits intimes» Бодлера, с боль­ шим предисловием Сартра (чье посвящение М ишо выдрал ) ; экземпляр NZIV а ete specialement imprime pour Marie- Louise et Henri Michaux ( 1 946 ; через 2 года Мари -Луиз сгорела) . Кстати , назвать М и шо мизоги ­ ном было бы несправедливо ; но о женщинах судит он как о странных инопланетных существах . . . с изумле­ нием и порой даже не без восхищения. Н апример, полностью разделяет мое отвращение к быту (quo­ tidiennete) и вчуже поражается (я рассказывал) твоей способности точно наблюдать и без промаха форму­ лировать бытовые ситуации. Говорил о вдове Целана (она была на нашем вернисаже) и о том , как после -

-

Отры в ки из п исе м

477

его смерти стараются заб ыть вся кие «шероховатости» ( мягко выражаясь) ; его отношения с женой были не из лучших. О Ми1Ш1ин сам Мишо помалкивает . . . но его «шпильки» в ее адрес я угадываю безошибо ч н о . Зато о жене своей рассказы вал много. Ведь любил ее (всем известно) " . а до сих пор вспоминает разные комичес­ кие ситуации : как пытался уединиться и спрятаться от разговора, объяснений и т.д. и т. п . « Не пишите писем» (не о тебе , разумеется) . . . « В ы и не представляете , как их бесстыдно теперь испол ь ­ зуют, при жи з н и и посмертно» . Знаю. С а м думал " . От двухтомного издя Pleiade отказался - мо­ лодец! Зато издают трехтомную антологию в Герма­ нии и двухтомник в Итал и и . Это ведь избран ное , а не «полное собр. соч . » ( при жизни -то автора! ) . Что делать с моей поэзией (перевод) ? Идея фраг­ ментарной , вне всяких жанров («без начала, без кон ­ ца») книги - какая уж тут «книга» ? - н ашла у Мишо полнейшее сочувствие. Н о надо сказать прям о : его отношение еди н стве н н о е . П о н и м ае ш ь ли т ы , что «Michaux, 9а ne couгt pas les rues»? что и тут пустын я , иная и ПОСЛ ЕДНЯЯ . М иша так остро этого не ощу­ щает. " к тому же, при всей его требовательности ( к себ е , другим) , бывает он д о нелепой близорукости снисходителен (потом непременно опомнится ) . В издательстве мне о Миша говорят так: «Votre copain»" . Пишу о нем так много - почему? Да именно поэтому ( «copain» ). Начинаю тосковать, когда долго его не вижу. " . Одно из самых обидных в моей жизни упуще­ ний - что никогда не делал я выписок из ч итаемого. А надо бьmо выписывать постоянно, отовсюду, тысячи и тысячи страниц. Б езразлично , кто пи шет. И все равно, кто уже читал и воспроизводил . Как в книге Лескова-сына - о том , что отец его восхищал ся , по­ трясен был словами Толстого о смерти «С робкими

47 8

В ал и м Козовой

гл азами» (сказал об этом Морису, а он процитировал «Монд» ) . Или просто та.кую «чепуху» из дневника Маковицкого: «Л . Н . Сегодня ни одного интересного п исьма. Оди н одновременно просит - «книгу Еван ­ гелие» и «левол ьвер» , добавляя : « Буду вечно благо­ дарен » . П ереписывая , продолжаю см еяться . В с е надо в кучу. Н а тысячу или две страниц. Вот бы книга по­ лучилась! Хоть сейчас начинай ... но уже вскользь, вме­ сте со своим и «рассуждениями» . Тут не знают века­ ми ни смеха, ни улыбки . То-то ди вятся Сел и ну. А М и ш о - и вовсе н икакой француз . Правда, и его улыбка - вострая , с бритвенным лезвием. Да и сам­ то граф Лев Николаевич - не колючий ли? То и дело оспар ивает (и тут-то порой так и разбирает смех: по­ чти всегда без промаха старик) . . . . У Пушкина встретил в письме чрезвычайно по­ учительную оценку перевода (стихотворного) с русско­ го н а французский как самого неблагодарного лите­ ратурн о го труда: ввиду кр ат ко сти русского , с коим н и какой язык идти в сравнение не может. Это , ко­ нечн о , верно . . . и чисто пушкинское. Но в КРАТКО­ СТИ , если смотреть расширительно, можно увидеть и сущность поэзии как таковой . То-то так понрави­ л ась Морису последняя «формула» из «Мелом и гри­ фелем » , которую цитирует он напропалую . Я вот не­ доволен переводом строфы , где «мир тесен» (пол ное смыслов ) . Ничего не придумаешь . . . но и в «роскош­ ном» издании оставить невозможно. Краткость не есть отнюдь синоним сухости . У Пушкина в этом письме два слова: сжатость и краткость. в

М ай . . . И стуканом сидел в такси на обратном пути и механически отвечал таксисту, потому что в глазах стояли слезы , а в горле - снежны й ком . При первом же взгляде н а драгоценные книжечки , при первых же

479

Отр ы вки из писем

строчках Н ИХА, тво и х и прочих. П исьмо Н ИХа совершенно простое и от китайщины далекое - про н ­ зило м еня насквозь. А для меня -то ч е м была и оста­ ется наша встреча? Напишу. Его отноше ние к тексту Мориса разделяю пол ностью . . А это ведь вн и м атель­ нейший ... Над полученн ыми книжками дрожу . . А где «Сдвигология» Кручки ? Там много интересных мыс ­ лей, да и посвящение А Гуро . . . просто душу обожгла: чистота линий, нежность ласточкина полета . . . О та­ ком слове уже полвека не слыхивали , а в последние двадцать пять - сплошная мазня («Кошкины какаш ­ КИ» , по выражению Мишо). Что уж говорить о ф и ­ лоновских дробных кам необразованиях! Он - м о й любимец тоже. Д а еще эти рисунки детские в круч ­ ки ной книжке и рассказы (надо Мишо показать) с совершенно ген и ал ьн ы м : В Городе дощ слякоть и грясь и грясь А нана дачез зал отая осень золотыя листье падоют И всо тиха и тиха и тиха и тиха тиха Ууух! Как надо писать! ! ! Как надо слышать ! ! ! Где мой дорогой и единственный собеседник? Это я ему, с ни м вместе читаю - и одно сердце в ответ стучит. Тиха тиха . . . .

.

. . .

Июл ь . . . А вдумывалась ли ты когда-нибудь в строки : «Я дал разъехаться дом ашним . . . » Ведь тот же механизм . Это - общее, при всей любви к своим . Как только полегчает , как только л е г ч е сло в у дышится и приятное известие оживляет, хожу и рас­ певаю: Всю - то я вселенную проехал, Нигде-то милой не нашел . Я-а-а в Россию возвратился . . .

Верить хочу, что еще вернемся. Наша земля и наша судьба, не отнимут шляпы и шапки , которые одна-

480

Вали � Козовой

жды сги нут, как ды м . Как люблю я наши песни ! В песне русской наши истоки и концы всечеловеческие, тут едины Хлебни ко в , Толстой и Пуш к и н , - всече­ л о веческие, и ни на один язык не то что не переве­ деш ь , не перескажешь - дыхания бессловесного не услышат. « Течет реченька, вuхляет собаченька . . » - там я засел и оттуда уже не выберусь. Чтобы петь , про­ стор нуже н , да не вся ки й . Это ведь не песни амери ­ канских ковбоев на муз ы ку Темкина. Вот этого про­ стору п о ка н е хватает в п и с ь м е ( и л и я к о б ы ) об Ул ыбке. Постараюсь. Хоть окольным путем постарать­ ся донести . А нет - значит, не судьба. Одним махом написал вдруг « Рассказ о Толстом» наподобие того , котор ы й ты знаеш ь. Стал о быть, ул ыбка меня не покинула и язык мой - тоже . Тот­ час возникла мысль написать целый сборник подоб­ ных бредовых - и невзначай полных смысла - рас­ сказиков. Если это во мне останется и никуда не уйдет (знаешь , кого цитирую) , тогда черт не страшен и оке­ ан по щиколотку . . . . Смотрю по телевиденью европейский чемпионат футбольный и результаты европейских выборов. Ком ­ мунисты во Фран ции достигли никогда не видан ­ н о го п аде н ия - чуть больше десяти п р о ц е н то в . Столько же набрал и противный «крайне правый» Ле Пен. Трехлетняя внутренняя политика даром не про­ шла. Цел ы й вечер п о двум главн ы м програм м а м обсуждали н а в с е л ад ы результаты выборов (это тут умеют) ; поразила меня одн а цифра : подавляющее большинство французов руководствовалось в своем выборе темой СВО Б ОД (не «свободы») . Надо честно признать: хотя демонстрации в защиту Сахарова или поляков собирают ничтожное количество народа, но французы ко всему этому явно неравнодушн ы . Я по­ мню рассуждения наш их московских друзей о здеш­ них «левацких» заблуждениях . . . нет, не так это про.

Отрывки и з п и сем

48 1

сто. Какова бы ни была господствующая идеология , образ московского режима с «окрестностями» побл е к окончательно и бесповоротно . Другое дел о , что кон ­ кретно тамошнюю действ ител ьность представляют себе крайне туманно. Но это вполне естественно . . . А еще видел ужасающий репортаж о советских военно­ пленных в Афганистане : такой страшный , что долго рыдал и не в состоянии рассказывать. Вот за ЭТО кто­ то должен быть покаран . . . увы , пройдет даром , как сталинский террор и многое прочее . Несчастный на­ род! н е кляни его ; виновен или нет, развращен или нет - он глубоко несчастен! НАМ в этом м ире него­ же это забывать. Ты , я думаю , со мной согласишься . Август Перпин ьян Читал тут много и насыщенно, спал неплохо . . . да тут, на этом воздухе и пяти часов сна вполне доста­ точно. Результат намеченн ых работ плачевны й , зато одолел запоем первый том истории религиозных ве­ рований Элиаде - и увлекся поисками и ндоевропей­ ских корней . Как жаль, что не стал я лингвистом! Ка­ кие бездны открываются в индоевропеистике! Самые замечательные новейшие построения их не исчерпы ­ вают. Даже пресловутое «чувство простора» , которым упиваюсь в родной поэтической стихии , осветилось для меня по-новому. И его связь с хаосом, до- космиз­ мом. Но ничто из этого в слово не вылилось и на бу­ магу не легл о . Авось . . . Н очь вокруг первозданная: звезды пригоршнями , стрекочут цикады , кузнечики . Вспоминается почему-то Коктебель . . . Нет, не говори: , - ска­ зал он мне как-то утром . Я хотел прибежать, прине­ сти ему фруктов, просто- напросто проявить без не­ навидимой им сентиментальности свою привязанность и любовь. Куда там ! С обычной изысканной вежли ­ востью поблагодарил и не без колючести отказался. Как умел он переносить страдание и вообще «плевать на себя»! Когда-то по его настоянию собрались мы все у издателя для окончательного решения , с рисунка­ ми для литографий, планом композиции и т.д. Мишо буквально ветром шатало. Но столь же изящно одет (неизменный пиджак) и такая же безупречная , с бу1 7*

500

Вади м Козовой

лаво ч н ы м и выпадами , манера держаться . А потом вдруг воспрял , и хотя не виделись мы давно, но по голосу и чужим свидетел ьствам знаю, что оставался прежним и даже бывал в превосходном настроен и и . Правда , всякий телефонный разговор и любая пре­ жняя встреча начинались с жалобы на здоровье , бор­ мотан ье , чертыханье, чтобы сразу затем смен иться шуткой , иронией и живейш им и н тересом ко всему, в т . ч . и к моей персоне. Еще три недели назад: «Я обе­ дал , но хочу вас поприветствовать» . А последнего раз­ говора - 7-8 дней назад - не забуду никогда . . . только теперь по н ял я всю серьезность (с каким смыслом!) интонаци и , когда на мое раздраженное «Au revoir!» он ответил мне, взвешивая каждое слово: «Je vous dis- au- revoir» . И для меня теперь этот смысл прямиком из «Отправляю навечно» . Жак Дюпен звонил . . . поговорили , и он перешел к текущи м делам. Степа просто что-то хмыкнул невнят­ ное . Кое-кто еще мне звонил , понимая и чувствуя. На глазах у меня слезы , а в душе пустота и сознание полной никчемности моего пребывания в этой стра­ н е . Сбереги все, что связано с Мишо, - его письма, карт и н у , л итографи и , подаренные и н адписанные кни ги . Когда в предпоследней беседе рассказывал я ему о выраженном желании, он встрепенулся, обрадовался за меня («Вы сумеете хоть на время восстановить ча­ стицу вашей жизни») и понял по-своему: «Ну, конеч­ но, я бы тоже не хотел умереть в Бельгию> . Как он свою родную Бельгию не любил! Но и не без смешан­ ных чувств . . . П ервый год после моего приезда отношения наши были идиллически-дружескими. Н икогда в Москве я такого даже отдаленно не предполагал! Потом - про­ межуток на три-четыре месяца; потом снова и уже по-

Отр ы в ки и з п и се м

50 1

новому самое восторженное отношение к моей п о ­ э з и и . . . и отношение к о м н е всерьез , порой даже с каким -то священным ужас о м . И стория с кни гой в конце концов отношения подпортила - но нискол ь ­ к о не изменила его дружбы поэтической и человечес­ кой сол идарности. Ее внешние признаки ты отчасти знаеш ь. Да и «Холма»-то не б ыло бы без Мишо, за­ тея с изданием и его поддержкой принадлежит ему це­ ликом. Н икогда ничего подобного ни для кого он не делал. Да и не было , не чувствовалось нисколько , что он «делает для» . . . На равных, только на равных . . . а порой и более того. В душе ужас и опустошение. " .Ты отреагировала как никто. И это характерно. Конечно, целые газет­ ные полосы , телевизионные некрологи с фотограф и ­ ями и картин ками . . . но «дело естествен н ое » , «воз­ раст» " . и каждый интеллигентный чурбан продолжает заниматься делами. Да и я тоже " . куда деться? Толь­ ко вдруг душат рыдания. Без Мишо Париж для меня не Париж и Франция не Франция . Ну их к бесу! . . . Теперь, после смерти Мишо, пишут повсюду (и не только французы) , что остались только М о р и с Бланшо, Грак, Шар . Д а , не всякому дано стареть, не старея. Ник. Ив. , Мишо, еще кое-кто ... редкость! Надо бы «ПО Мишо» уметь избавляться от всего ложного и н енужного, без чрезмерной оглядки (хотя б ывал он часто нерешителен и робок до ужаса) . Н ичего н ет более клейкого , запутывающего , бесплодного , неже­ ли фальшь человеческих привычных соприкоснове­ ний. У женщин (большинства, не всех) это , кажется , н е так. И если Толстой шептал друзьям о женщинах (у Маковицкого) : «Они все полусумасшедшие» , то и Мишо о вашем племени отзывался вдруг с изумлени­ ем, дивясь какому-то сфин ксу или существу с иной планеты. Нужно ли добавлять, что и тот и другой н е

502

В ад и м Козовой

только в женском окружении нуждались, но и испы­ тывали к женщине - именно потому что «иное суще­ ство» - тягу, и сострадание, и нечто высшее, высо­ чайшее. «Женщины думают, что поэт должен быть . . . а н а самом деле . . . » Это М иша мне говорил как-то два года назад , когда мы с ним прогул ивались (или он провожал меня к метро) . А как таскал со мною из дома пудовые экземпляры нашей книги ! Я буквально взмолился: « Не надо! Я сам !» Н агрузили , открыл я дверцу такси, он улыбнулся особенно, как один толь­ ко умел , ручкой махнул : AD DIO . . Господи , сколько вспоминается, сколько живого , неповторимого! Раз­ говор о тебе ( н а его рю Сюфре н ) , поразител ьная встреча с детьми (велосипедик наехал ) , выкидывание коленца (кокетка! чтобы похвастаться своей молодо­ стью) , посещения музеев (в первый раз - он купил мне годичный билет - смотрели весной 1 98 1 -го Ки­ рико . . . потом ацтеки и тольтеки . . . в мороз . . . он пода­ р ил м н е теплейший свитер . . . я в музее без конца выделывал номера и его смешил) . Говорил со мной часами , до кромешной темноты . . . а потом своей подружке жаловался . . . хотя именно его­ то остановить бьmо невозможно. В этом раздвоении весь М иша. И никогда в себе не уверен. К живописи своей относился с робостью и боялся показывать. Так и пронизывает н асквозь глазами , ожидая оценки и заранее ей ничуть не веря . . . . А чего только он мне о своей жизни не рассказывал ! Особенно в первые ме­ сяцы . . . но и потом. Как в детстве несколько лет П РО­ М ОЛЧАЛ (это в связи с Борей) , как матросом был , к женщинам с робостью относился ( и матросы оста­ вили его в покое) , как жил в гараже в 30-е годы , как женился (свидетель Полан) и как во время войны жил с женой (впроче м , еще без брака) в домике неболь­ шом и она из соседней комнаты без конца его оклика.

503

Отрывки из п исем

ла, н е давая ему сосредоточиться (его постоянное мне: « Как сможете вы жить с семьей?») . . . Н о и я де­ лился , рассказывал , порой хохотали до упаду. Помню тот день, когда впервые, каки м-то шестым чувством (в сквернейшем переводе) уловил он мою поэзию с таким детским восторгом ! Надписал Плюма, и гу­ ляли мы по солнечному ( майскому) Парижу. Одна из особенно дорогих памяток Ecrits intimes Бодлера с замечательной надписью - писал тебе. Взвинченность мою и готовность к риску («трын-трава») Миша по­ нимал, б. м . , как никто, но и побаивался их. Для него главное искони: «Оставьте вы меня все в покое!» О бескорыстии его и говорить-то стыдно : таким оно было естественным. Но со щедростью (душевной и всяческой иной) было , пожалуй , не столь просто и даже непросто вовсе. Его любил и , им восхищались многи е , от э кзальтированной мексиканки ( которая скверно его переводила и , обращаясь на «ТЫ» , писа­ ла ему любовные п исьма) до безумолчного Борхеса и невротического, загнанного, несносного в своей по­ дозрительности Целана. Но его и боялись - действи ­ тельно василиск! - многие и многие. Способен был на словечки злые и просто на неоправданные выпа­ ды. Василиск? Вспоминаю это слово, произнесенное Пранасом, когда глядел он на фотографию с сигаре ­ той ( какие пальцы! ) . А вот М и ш а при мне однажды на эту фотографию взглянул , хмыкнул - усмехнулся : « Какой болван!» (Quel con!) Шар-то о себе небось так не выразится. Сохрани это письмо. Жаль, если потом забудется , слова не найдутся. А Н ИХу, конечно же, не говори . И я-то о смертях при нем умалчивал . Тем более такая! Господи, как мечтал я о вечере после вашего при­ езда, хотел, чтобы и Миша пришел , вместе с нами порадовался . . . -

504

Вади м Козовой

Декабр ь . . . Надо будет, конечно, дня через три -четыре пос­ ле вашего приезда собрать многочисленных, хотя и редко види мых друзей . Не дождался Мишо! Господи , как жаль. Без него и мир посерел . О смерти Мишо я написал тебе по почте большое письмо с воспоминаниями и проч . В себя прийти не могу. Пусто стало на свете. Морис тотчас написал мне короткое письмецо с верными словами. Трогательный Жерар А. тоже прислал сочувственное. Никто здесь, быть м ожет, не понимал м е ня в главном , как он . Н едоразумения, ссоры - дело житейское , а это глав­ ное осталось до конца. Последнего с ним, за неделю до смерти , разговора не забуду никогда. Слушаю сей ­ час Пако де Лусиа (пластинка, та самая музыка, ко­ торая некогда меня вдохновлял а) - и плачу, плачу. Уж не напишу тебе лучше о Мишо, чем в почтовом пись­ ме. Он , рассказывают, и в больнице (два дня провел) все оставался тем же: извинялся перед санитарками , что заставляет их с ним возиться . Умер легко, быст­ ро, без страданий . Так лучше. До конца не изменил ­ ся , н е постарел . Злючкой бывал , и еще как, а вот злы м - н исколько и никогда. Некоторые (больше по книгам) считают, что была в нем лишь холодность и пристальность энтомолога. Эти люди его не знают и ни черта не смыслят. Он сам опасался своих «возго­ рани й » и «восторгов» - как бы не обмануться , не впасть в грошовую чувствительность, «не поддаться химере» жизни . Но как он жизнь любил и как - чи­ сто поэти чески , только сквозь эту призму - умел , продумав и взвесив, любому ее высокому проявлению изумляться и по-детски радоваться! Я на себе это ис­ пытал, никогда не забуду - и ничто этого не заменит. Только Морис, быть может, чувствует, как я оказал ­ ся одинок. Ибо этот мир ничтожен и посредственен до ужаса.

Отры в ки и з п исе м

505

Когда-то я какую-то свою странич ку Мишо над­ писал и процитировал его : «ma cave d ' o f)> . А это кон­ цовка замечательного его стихотворения Repos dans le malheur: Моп grand theiitre , топ havre . mon iitre , Ма cave d 'or, Mon avenir. ma vrai mere , mon lюrizoп , Daпs ta lumicre, dans ton ampleur , Dans mon horreur, Je m'abandonne .

Завершу ли текст о нем (по-французски) , начатый прошлой ночью? Мне хочется страстно о нем сказать, и я написал ведущему и организатору т елепередач о литературе, которые смотрит вся Франция , с предло­ жением устроить вечер памяти Мишо. Без помпы , от­ певаний и славословий , ибо именно М ишо повторил бы слово в слово Розанова: « Если кто будет говорить мне похвальное слово над "раскрытою могилою " , то я вылезу из гроба и дам пощечину» . " . Постарайся, пожалуйста, привезти письма ко мне Мориса, Грака и др. (наши старые!) . Не хватает и кое­ каких писем Шара. . . все же память, московское де­ сятилетие" . этим жил . Когда приедешь, я поговорю с тобой об этом «эпизоде» (главе целой ! ) моей жизни всерьез. П исьма его замечательные - но какое они имеют отношение к реальности? Дело не в скверном характере (не знаю , что это такое) . Человек дрянной и самовлюбленный хам . Как не понял я, переводя «Листки Гипноса»? НИ ОДИ Н русский поэт на та­ кое не был бы способен. Каждая напыщенная строч ­ ка, всякое выделение пронумеровано, скрепле но да­ той , с какими-то идиотскими вариантами , описанием «зеленой тетради» (недавне й ; со случайными н аброс ­ ками и т.д. ) Печально, что действительно П Р ЕКРАС-

506

В адим Козо в ой

Н Ы Е вещи , которые люблю по- преж н ему, затеряны в этой куче мусора. Музей свой (мало де н ег дали) о н закрыл , все увез на грузовике! Надо сказать, что его совсем забыли и почти н е читают. Это , конечно, ха­ рактеризует и н ы н е ш н юю ч итающую публ ику - и пи шущих . . . Н о многие - в том числе и н езаурядные - Шара ненавидят или говорят о нем с отвраще н и е м . Так п о морщился Б е кетт при упоминании е го и м е н и : «Этот . . . » Ш ар ему платит тем же . Это н ормаль н о и в порЯдке вещей . И у меня-то любимого в этом веке совсем осталось немного. А то , что происходит, те­ перь . . . п одчас и Москва кажется Афинами . А ведь знаю, что такое Москва. НИХ н е понимает, что на­ стоящее болото - здесь. В Москве - УЖАС (для того, кто чувства н е потерял) , но это не бол ото. Я ТАК переживал тамошнее существование - и этому пере­ живанию верю , не н уждаясь в доказательствах . . . . Увы, даже самые умные и сочув ствующие понять советскую повседнев н ую реал ьность н е в состоянии , а уж если пишут в печати , неизбежно прибегают к штампам . Надо чест н о признать, что Николь (после московского своего опыта) гораздо лучше других по­ нимает тамошний мир. Показывали тут по телевиде­ нью фальшивый и натужный фильм Михалкова «Род­ н я » , а п ото м « б ес едо вал и » с п е ц и ал и сты . Н и кто чудовищной фальши не разглядел , в т . ч . и Мишель Татю; и все же точ н ее других и со знанием дела го­ ворила Николь . . . Ты однажды верно сказала, что по­ шлость французского кино, если уж оно пошло, мер­ зее пошлости советского (где все же почти всегда есть элем е нты правды - и скрытое чувство боли) . По­ с кольку кино н е искусство , а часть «повседневной действительности» , можешь сделать сравнительный вывод и о двух действительностях.

Отры в ки из п и сем

507

. . . Сувчинский прислал русскую версию своего тек­ ста обо мне, о которой просил . " просто не знаю, что ему ответить. Какие-то бессвязные обрывки . . " Н ет, время (возраст) не победишь. Мой читатель - там , за каменной стеной и железобетонным занавесом . Все повторяю и повторяю себе тютчевское : « М ужайся , сердце , до конца . . . » 1985 год . . . Пишу под Новый год, и, вероятно , ты пол учишь это письмо почти накануне отъезда. «Жизнь н аша, пишешь ты, - была нелегкой» . Но стержень-то какой! Положа руку на сердце , с таким стержнем немногое может сравниться . Сама наша и стори я , вдум аться только! Что м ы из разного теста, это совершенно нормально, чудовищностью было бы иное. Из разного теста Достоевский ( вот уж весельчак! ) и С ниткина, Толстой и Софья Андреевна . . . да и сколько и ных, безвестных. В этом ли дело? . . . Привези, пожалуйста, сонаты Моцарта: тут не мог их найти. Если бы не моя поэзия (да что в ней страш­ ного?) , мог бы я - при осуществлении необходимо­ го - стать одним , быть может, исключительным мо­ стом меЖду двумя культурами . . . . Новый год мог б ы встретить у друз е й (Толя звал ) . . . Но сижу дома, глотаю антибиотики , соч и ня ю ученое- поэтич еское . . . Как говорится в пьесе: «Ну, озябнешь немножко, ну, дрожать начнешь от сырости или вдруг плеврит схватишь, но зато какие виды на небесах!» Вот тебе и мрачный субъект!

Комментарии

к письмам

Мишо - Анри М ишо ( 1 899- 1 984) - французский

п о эт и худож н и к . Автор к н и г « В а р в ар в Аз и и » , « Пл ю м » , « Внутрен нее пространство» , « Взвихренн ая бесконечность» и других. Выставки живописи М и шо устраивались не тол ько во Франции , но и в С ША, Канаде , Германии , Италии, Испании, Японии , Шве­ ции. В июле 1 997 года выставка живописи Мишо была устроена Вадимом Казовым в РГБ ИЛе (Москва) . Шар - Рене Ш ар , также - Рен е , Р . Ш . ( 1 9071 9 8 8 ) - французский поэт. Автор книг « М олот без хозя и н а» , «Ярость и тай на» , « Встающие на заре » , «Утраченная нагота» и друтих. Участник французского Сопротивления. Валери Агата (р . в 1 906 г.) - дочь П оля Валери . Боря , Бори с - сын Вадима Казового , родился в 1 965 году в М оскве . Жерар, Тоня - Жерар и Антуанет Рубишу - близ­ кие друзья Ирины и Вадима, в 1 967- 1 969 годах пре­ подавали в М ГУ. Грак - Жюльен Грак (р. в 1 9 1 0 г.) - французский писатель. Автор романов «Замок Арголь» , « Побережье Сирта» , « Балкон в лесу» , «Форма одного города» и других. Жорж - Жорж Н ива (р. в 1 93 5 г. ) - друг Ирины и Вадима, профессор-славист. ЛюсШ1ь - его жена. Тина - Т и н а Жолас - м н о голетни й друг Рене Ш ара, в прошлом - жена поэта Андре Дю Буше. Клансье Жорж-Эммануэль (р. в 1 9 1 4 г.) - француз­ ский поэт, прозаик, историк литературы , председатель европейского Пенклуба. Понж Франсис ( 1 899- 1 988) французский поэт и эссеист. Автор книг «На стороне веще й » , «Гвозди-

Комментар и и к п ис ьмам

509

ка. Оса. М и моза» и других. Участник французского Сопротивления. Грин Жюльен ( 1 900- 1 998) - французский писа­ тель. Автор романов «Ап.риенна Мезюра» , «Левиафан» , «Гость н а Земле» , « Обломки» , «Другой», « П олночь». Член Французской академи и . Татищевы Степан и Анна - семья , приютив ш ая Вади ма и Бориса во Франции . В 1 970-х годах Степан Татищев был атташе по культуре в посольстве Фран ­ ции в Москве. «Бал вампиров» пародийный фильм Романа П о ­ лянского 1 967 года. «Старик Кортw> - Корти Жозе ( 1 895- 1 984) - из­ вестный французский кн и гоиздатель. Наталия Ивановна Столярова ( 1 9 1 2- 1 984) - пере­ водчик, секретарь Ильи Эренбурга, знакомая семьи Казовых. Родилась во Франци и , в 1 934 году вернулась в СССР, была репрессирована. «" . п оследний фильм Бергмана" . » - вероятно , « И з жизни марионеток» ( 1 980) . Морис - М о р и с Бл а н ш о ( 1 9 0 7 - 2 0 0 3 ) - ф р а н ­ цузский писатель и философ. Один из крупнейших мыслителей Х:Х века. Оказал огромное влияние на раз­ витие послевоенной французской литературы и ф и ­ лософи и . В ел жизнь отшельника, при н ц и п и ал ь н о отказываясь от всякой публичности. Робер ГШIЛимар - глава крупного парижского из­ дательства « Галлимар». Jеап Ниgиеs - владелец известной парижской кар­ тинной галереи , библиофил . Сима (Шима) Жозеф ( 1 89 1 - 1 97 1 ) - французский художник чешского происхождения, в 1 92 0 - 1 9 3 0 - х годах вместе с Рене Домалем, Роже Каюа и др . входил в группу «Большая игра» , близкую к сюрреалистам . Балтюс, чаще Бал ьтюс (настоящее имя - Б альта­ зар Клоссовский де Рола, 1 908-200 1 ) - французский -

510

И . Е м ел ьян о в а , Б .

Дубин

живописец, театральный худож1 ,ик, брат фил ософа и писателя П ьера Клоссовского. « . . о поэзии холма . » - и меется в виду кн ига Вади ­ м а « П рочь от холма». « . последняя книга Блан�ио . » - «От Кафки к Каф­ ке» , вышла в 1 98 1 году. « последняя книга Грака . . » «За чтеньем , за пись­ мом» , опубликована в 1 98 1 году. Massoп - Массон Андре ( 1 896- 1 987) - французс­ кий художник, один из мэтров сюрреализм а. Вrаипеr - Браунер Виктор ( 1 903- 1 966) - фран цуз­ ский художник-сюрреал ист, выходец из Румын и и . « . текста о живописи и поэзии » - имеется в виду предисловие В . Козового к каталогу выставки Сима, н аписанное в мае 1 9 8 1 года (публикуется в настоящем томе) . Кассу Жан ( 1 897- 1 986) - французский писатель , художественный критик, переводчик. Автор романов и поэтических сборников («Роза и вино» , «Баллады» ) , переводчик Сервантеса и испанской поэзии на фран­ цузский . Герой Сопротивления - входил в подполь­ ную группу « Музей Человека» , был в кон цлагере. Алоиза (Алоиза Корбац, 1 886- 1 964) - швейцарская художница-самоучка, многие годы провела в психи ­ атрических лечебницах. Вьейра да Сильва М ария Элена ( 1 90 8 - 1 992) французская художница португальского происхожде­ ния, подруга Жоана Миро. Дю Буше Андре ( 1 924-200 1 ) - французский поэт, переводчик Шекспира, Гельдерлина, Целана, Пастер­ нака, Мандельштама, один из основателей литератур­ но-художественного журнала «Эфемер» ( 1 966- 1 972) . Дюпен Жак (р. в 1 927 г. ) - французский поэт, ху­ дожественный критик, один из создателей журнала «Эфемер». Автор многих поэтических сборников («Ам.

. .

. .

. . .

.

.

.

.

.

-

...

Ком ментари и к п и сь м ам

511

бразура» , «Снаружи » , «Неявка» , « Еще ничего и уже все» и др. ) , а также монографий о художн иках (Джа­ кометти , Миро ) . Кристин Дюпен - его жена. « ... холмовой удар . . . » - директор издательства «L' Age d'homme» отказался печатать книгу Вадима « Прочь от холма» . О на вышла в издател ьстве « С и нтаксис» в 1 982 году по подписке. Ил ья з д - И л ья М ихайл о в и ч Зд а н е в и ч ( 1 8 9 4 1 975) - русский писател ь и художник- авангардист, первооткрыватель Нико П иросман и , с 1 92 1 года жил в П ариже. Его брат КирWIЛ ( 1 902- 1 975) - художник, несколько лет провел в стал и н ских л агерях, друг О . В . Ивинской и семьи Козовых. Дюбюффе Жан ( 1 90 1 - 1 98 5 ) - французский живо­ писец, основоположник и теоретик «грубого искусст­ ва» («ар-брют» ) . Искал вдохновения в уличных граф ­ фити , р и сун ках художни ко в - л ю б ител е й , дете й и психически больных, одним из первых начал их со­ бирать и привлек к ним внимание публики . Деги Мишель (р. в 1 930 г.) - французский поэт, эс­ сеист, теоретик поэтического языка, главный редак­ тор журнала « Поэзи » . Georges Bataille - Батай Жорж ( 1 897- 1 962) - фран­ цузский писатель, главная тема творчества - эротизм и смерть. « . . их книги переводов» - речь идет об антологии «La planche de vivre» ( П ариж: Галлимар , 1 9 8 1 ) , составлен­ ной и переведенной Рене Ш аром совместно с Тиной Жолас. В нее входят переводы русских, англ ийских, итальянских, испанских и американских поэтов. Пре­ дисловие и комментар и и Рене Ш ара. Двуязычное издание. Сувчинский Петр Петрович ( 1 892- 1 98 5 ) - один из основателей евразийства, музыковед, литератор (см. в наст. томе беседу «0 Петре Сувчинском и его време.

512

И . Емел ья н ов а, Б . Дубин

н и» ) . Марианна Львовна, урожд. Карсавина ( l 9 1 1 1 994) - его жена. « . . . камешек бычьего сердца движется . . . » - имеется в виду перевод на французский текста Вадима « П о­ весть о безымянном карлике и камешке сердца» , над которым он работал вместе с друзьями - Жаком Дю­ пеном и Мишелем Деги . Андрюша Андрей Козовой , сын Вадима и Ири­ ны, родился в 1 975 году в Москве . Гетц Стен - Стэнли ( 1 927- 1 99 1 ) - американский джазовый музыкант. « . . карлик . . . холм» - тексты Вадима, вошедшие в книгу « Прочь. от холма» , вышла в издательстве «Син­ таксис» в 1 98 2 году. Ньепс Нисефор ( 1 765- 1 833) - французский врач , первооткрыватель фотографии . ГW1Леспи Джон Берке , прозв. Диззи ( 1 9 1 7- 1 993) американский трубач, звезда стиля бибоп. Ник . Ив . , НИХ - Н и колай И в анович Харджиев ( 1 903- 1 996) - писатель, литературовед, критик, со­ биратель русского авангарда. Магт Эме ( 1 906- 1 98 1 ) - французский коллекци­ онер, создатель богатейшего частного музея современ­ ного искусства в Сен-Поль-де-Ванс (открыт с 1 964 г. ) . Нина Алексеевна Кривошеина (урожд. Мешерская, 1 897- 1 98 1 ) - автор мемуарной книги «Четыре трети нашей жизни » , воспоминаний о Н. М андельштам и А. Любищеве . М ать лагерного друга Вадима Никиты Кривошеина (р. в 1 934 г. ) . « . . поэма о Малевиче . . . » - поэма Ж . Дюпена « Ма­ левич» вошла в его книгу « Внешний м ир» ( 1 975) , пе­ репечатана в представительном сборнике стихов и эссе об искусстве « Пространство другими словами» ( 1 982) . Аня - Анн а Ш е вал ье (урожд. Ч етвер и кова , ? 1 99 8 ) . Заведовала отделом авторского права в изда-

.

.

513

Комментари и к п исьмам

тельстве «Галлимар». Представляла издательство н а первой М К ВЯ в М оскве . «Паутинница» - пьеса Вадима (по-русски опубл и ­ кована в книге « П рочь о т холма» , по-французски в журнале « П оэзю> в переводе Ж. - К. М аркаде) . « Стриж» - стихотворение Р . Шара и з кн . «Ярость и тайна» ; в пер. В. Казового опубликовано в сб. « И з современной фран цузской поэзии» ( М . : П р о гресс, 1 97 3 . с. 364) . «. . . драги брега Сенеки . . . » - отсылка к стихотворе­ нию Василия Тредьяковского «Стихи похвальные П а­ рижу» ( 1 728): «Красное место! Драгой берег Сенеки ! .. » «. . . перелагают меня на немецкий . . . » - поэт Феликс Ингольд перевел на немецкий язык стихотворе н и е Вадима «Еще одна вариация» (« Грозовая отсрочка» ) . Опубликовано в альманахе «Akzente» ( No 3 ) . Моник жена французского писателя Робера Ан ­ тельма (см. о нем ниже) , один из ближайших друзей Мориса Бланшо. «Лермонтовская вариация», она же «Вариация па­ мяти Кости» стихотворение В. Казового, посвящен ­ ное убитому в Москве агентами КГБ поэту и пере­ водчику Константину Богатыреву ( 1 925- 1 976) . Вошло в книгу «Грозовая отсрочка» . Издатель - Пьер Берес . «Saisir» книга стихов Анри Мишо ( 1 97 9 ) . « . . . новую книгу . . . о детях и детском творчестве» книга Миша «Начала» ( 1 98 3 ) . Святополк-Мирский Дмитрий Петр о в и ч ( 1 8 9 0 1 939) - русский л итературовед и критик, эмигрант в В ел и кобритан ии и Фр ан ц и и , один и з и здател е й парижского журнала « Версты » , был близок к евра­ зийцам. Вернулся в СССР в 1 933 году, арестован в 1 93 7 - м и погиб в сталинских лагерях. Шуплецов Борис Всеволодович ( 1 9 1 9- 1 98 3 ) - друг О . В . И винской и семьи Казовых. Работал в издатель-

-

-

-

5 14

И . Емельян ов а , Б. Дубин

стве