Новый ЛЕФ (Журнал левого фронта искусств) [№5. 1928]

Citation preview

% »

ГОСИЗДАТ РСФСР

ИНСТИТУТ

К. М А Р К С А

И Ф. Э Н Г Е Л Ь С А

ОТКРЫТА ПОДПИСКА

К. МАРКС И Ф. ЭНГЕЛЬС СОЧИНЕНИЯ

ПОД РЕДАКЦИЕЙ

Д. Р Я З А Н О В А

В

07

иі

ТП МДУ I U 111 АЛ Л .

на х о р о ш е й бум аге, в прочны х к о л е н к о р о в ы х пе р е пл е та х с золоты м ти с н е н и е м .

ПЛАН

ИЗДАНИЯ: Том XI. К. М аркс и Ф . Энгельс.— Г о с п о ­ дин Ф о гт. В о е н н ы е ста тьи .

О ТД ЕЛ П Е Р В Ы Й

П У Б Л И Ц И С Т И К А , ФИ Л ОСОФ И Я и ИСТОРИЯ I. К. М аркс. — И сслед ования. С татьи. П исьм а 1837-1844 гг. Том II. Ф . Энгельс. — С татьи и к о р ­ респонденции 1839-1844 гг. Том III. К. М аркс и Ф . Э н ге льс. — С татьи и работы 1844-1855 гг. Том IV. К. М аркс и Ф . Э нгельс. — Н ем ец ­ кая идеология. Том V. К. М аркс и Ф . Энгельс. — С татьи до 1848 г. Том VI. К. М аркс и Ф . Э нге льс. — С татьи 1848-1849 гг. Том VII. К. М аркс и Ф . Э нгельс. — С та ­ тьи 1849-1851 г г . Том VIII. К. М аркс и Ф . Э нгельс. — С та­ тьи и ко р р е сп о н д е н ц и и 18521854 гг. Том IX. К. М аркс и Ф . Энгельс. — С татьи и ко р р е сп о н д е н ц и и 1854-1856 гг. Том X. К. М аркс и Ф . Э нгельс. —С татьи и ко р р е сп о н д е н ц и и . И стория а н гл о -р у с с ко го с о ю з а . Том

И ЗД АН ИЕ РАСП РО СТРАН ЯЕТСЯ

ТОЛЬКО НЕ

— С та­ тьи эпохи И нтернационала. Том XIII. К. М аркс и Ф . Энгельс. — Ф ило­ со ф ские р аб оты . О тдельны е статьи. Том XII. К. М аркс и Ф . Энгельс.

О Т Д ЕЛ

ВТОРОЙ

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Капитал. Т е о р ии пр и­ б авочной сто и м о с ти .

Томы XIV— X X .

О Т Д ЕЛ

ТРЕТИ Й

П Е Р Е П И С К А

П ереписка М а р к с а и Э н ге л ь с а 1844-1883 гг.

Томы XXI. XXII, XXIII, XXIV.

Томы X X V — XXVII. К. М аркс и Ф . Э нге льс—

П исьм а М а р к с а и Э н ге л ь с а к Л а сса л ю , Б е к к е р у , З о р ге . В ейдем ейѳру. Ф р ейл и гр а ту, К у ге л ьману. Э. Б ернш тейну, К. Ш м идту, А. Б е б е лю , В. Л и б кн е хту, Н иколаю -ону и другим. О Т Д ЕЛ

ЧЕТВЕРТЫ Й

У К А З А Т Е Л И П Р Е Д М Е Т Н Ы Й ПО

П О Д ПИ СКЕ.

В

И ИМЕННОЙ

Р О ЗН И ЧН УЮ П РО Д А Ж У

П О СТУПИТ.

П О пД П И С К У Н А П Р А В Л Я Т Ь : Мос«в А цѳнтрі оР7ТсАѲЛпсе­ Г в е нка , а4, тел. 4-87-19; нинград, пр. 25 О ктяб р я , 28, тел. 5-48-05; в отделения, филиалы и ма­ газины Г о си зд а та и уполном оченны м , сн а б ж е н н ы м с о о т в е т с т в у ю щ и ­ ми уд о сто в е р е ния м и.

5. Май

Разгром Фадеева

Новый Леф

1928

О. М. Брик

В скоре после О ктябрьского п ереворота Горький п олучи л от крестьян к акой -то деревни письмо с просьбой: „Д орогой А лексей Максимович, почему это только бурж уй тан ц у ет, а мы не танцуем? П риш лите нам, п ож алуй ста, само­ учитель та н ц ев “. П римерно такж е рассуж даю т наши п ролетлитераторы . „П очем у это то л ь к о у бурж уев беллетристика, а у нас б ел л е­ тристики нет? Д авай те нам самоучитель б ел л етр и сти к и “. В р езу л ь тате самоучитель беллетристики как-то сущ ествует, и по нему пиш ется рабоче-крестьянская беллетристика. О бразцом т а ­ кой беллетристи ки считается роман Ф ад еева— „ Р а згр о м “. Роман этот довольно л овко сделан и напоминает разго во р рус­ ского поф ранцузски фразами из самоучителя. Ч еловек знает язы к не в его элем ентах, не в его грамматике, а в готовы х ф разах — и получается как будто очень складно. Но достаточн о человека пересадить в другую о б стан о вк у — и все фразы из сам оучителя будут звучать неуместно. Е сли, например, человек знает, как спросить поф ранцузски, „когда отходит п оезд на П ариж ?“ — то на во к зал е эта ф р аза будет звучать хорош о, а на аэродром е будут звучать глупо. Н о заменить слово „ п о е зд “ словом „а эр о п л ан “ и слово „ о т х о д и т“ словом „о т­ л е т а е т “ ч ел о век не сумеет, потом у что он знает не язы к, а то л ько готовую ф разу. Ф адеев не поставил перед собою вопроса,"К огда учился по са­ моучителю : „Н е изм енилась ли та социальная обстановка, в к о то ­ рой это т самоучитель создавался, и уместно ли этими готовы ми фразам и объясняться в ваш ем сегодняшнем о б и ход е?“ Ф адеев не поставил перед собой вопроса: имеет ли вообщ е смысл сейчас писать беллетристическое произведение на тему гра­ ж данской войны, о которой у нас сохранилось столько ценных и увлекательны х докум ентов. Ф адеев п одош ел к своей задаче чрезвы чайно просто. Его со ­ верш енно не и н тересует реальная обстановка, в которой п рои схо­ ди т действие его романа. Е го, по сам оучителю , интересует только внутреннее переж ивание отдельны х героев. Воронений вы разился по этом у п оводу чрезвы чайно элегантно: „П исателя (Ф а д е е в а . О . Б .) интересует внутренний мир его героев, а не их внеш нее п оведен и е“. П о д внешним поведением следует, повидимому, разум еть борьбу партизан за советскую власть. Ф адеева эта сторона дел а не инте­ ресует. Н ет ничего удивительного, что в сам оучителе, по котором у учился Ф адеев, интерес к так называемому внеш нему поведению 1

Н овы й Л еф 5

ч е л о в е к а — чрезвы чайно мал. О бъясняется это тем , что бурж уазны е беллетристы и нтересовались исклю чительн о внутренними п ер еж и ­ ваниями героев и соверш енно не ин тересовал и сь тем, что делаю т эти гер о и во вне. У Андрея Б ел о го в романе „П е тер б у р г“ есть ф р аза. Х ар акте­ ризуя одного из героев, он говорит: „заведы вал он где-то там п р о ­ виан том “. И дей ствительно, какое д ел о Андрею Б елом у д о какогото там провианта. Н о Ф адеев, обучаясь по сам оучителю , забы л, что мы провиантом очень интересуемся и что внеш нее поведение ч еловека и есть то, чем определяю тся ценность и интерес наш к ч ел о веку . Ч еловек для нас ценен не тем, что он п ер еж и в ает, а тем , что он делает,— поэтому не интересоваться его внеш ним поведением нам никак н ел ьзя. М ексиканский товарищ Ривера, побы вав в наш их театрах и кино и почитав наш у л и тер ату р у , сказал: „С транно, в ваш их театрах и романах не видно, чтобы револю ция бы ла общ ественным ф актом . Она дана как ф акт семейный: муж — за, ж ена — против или н а­ оборот“. Ривера был этим удивлен, но удивляться не приходится. П р о ­ исходит это потом у, что наши драм атурги и писатели пиш ут по старому самоучителю , а там сказан о, что „внеш нее со б ы ти е“ инте­ ресно только постольку, поскольку оно вы зы вает в человеке те или иные переж ивания. П оэтом у и получается несоответствие между нашим пониманием социального смысла событий и их п ереж ивательским изображ ением в л и тературе и искусстве. Д ействие Ф адеевскогр романа м огло бы быть с одинаковым успехом перенесено в лю бую страну, в любую эп оху, например в средневековую Испанию. В ообразим только, что Л евинсон — н а­ чальник отряда контрабандистов, удираю щ ий с боем от правитель­ ственных войск. И действительно, человеческие чувства в н екоторой своей части неизменны, как то: голод, хол од, лю бовь, п резрение, уваж ение, храбрость, тупость и т. д . Если интересоваться вот этими неизмен­ ными свойствами человеческой душ и, то внеш няя обстановка, внеш ­ нее поведение м огут меняться произвольно, не наруш ая общ ей композиции вещ и. Э то то, что у нас принято назы вать общ ечело­ веческими проблемами и чем особенно интересую тся м олоды е пи­ сатели, работаю щ ие на вечность. В м ногочисленны х рецензиях на книгу Ф адеева указы валось, что книга написана по самоучителю беллетристики Л ьва Н иколае­ вича Т олстого. И это, конечно, отчасти справедливо (если принять во внимание некоторы е стилистические с о в п а д е н и я .у Ф адеева и Т о л сто го). Н о в ещ е гораздо больш ей мере чем самоучителем Т олстого Ф адеев пользовался самоучителем д р угого вели кого классика — А нтона П авловича Чехова. Основная тема чеховских рассказов и повестей — это столкно­ вение между двумя типами лю дей: лю ди грубы е, сильные, готовы е

2

на все, смелые, но тупы е, и люди безвольны е, слабы е, хотящ ие, но не могущ ие. Это столкновение является у него то в виде столкно­ вения неврастеника-интеллигента с деятелем полож и тельн ого типа ( „ Д у э л ь “), то в виде интеллигента и мужика („Н овая д а ч а “), то в виде честного труж еника и вора („ В о р ы “) и т. п. Почти во всех повестях и рассказах Чехова мы находим один из этих типов. Д аж е женские фигуры даны в этом противопоставлении („Д ом с м езо­ нином “). Смысл этой темы в том, что есть люди приспособленны е к ж изни, и люди неприспособленны е. Но приспособленность п о к у ­ пается ценою понижения интеллектуальности . Д ля того чтобы при­ способиться к ж изни, нужно быть грубее, тупее, прямолинейней. О бы кновенно Ч ехов не^п оказы вает нам внутренню ю сторону этих, приспособленны х к жизни лю дей, давая их как внешнюю силу, зато лю дей неприспособленны х, интеллектуальны х он дает нам со всеми подробностями их внутренней ж изни. Ч ехов с особым усердием и тщ ательностью ж ивописует мельчайш ие душ евные движ ения этих лю дей, к оторы е хотят, но не м огут, робею т, колеблю тся, стыдятся, страдаю т, сознавая свое бессилие. Внеш ними стилистическими приемами этого живописания являются такого рода обороты речи: „и казалось ем у“ , „и припомнилось ем у “ , „хотелось е м у “, „стало сты дн о“ , „п о ч ем у -то “, „ к т о -т о “, „отк у д а -т о “ , „странным о б р а зо м “ и др. Все эти стилистические приемы долж ны вы звать представление о чем-то весьма неопределенном , бессознательном , смутном и тем самым раскрыть тему безво л ьн о го , слабого интеллигента. Чехов д ает эту расслабленную , безвольную интеллигенцию как милое, но погибш ее создание. Он дает его обреченным , но тр о га­ тельным. При такой концепции вся сумма худож ественны х приемов Ч ехова понятна и оправдана. Н о когда Ф адеев переносит весь этот худож ественны й прием на ж ивописание партизан, — получается ерунда. Для нас партизаны — это лю ди, активно борю щ иеся за ясно поставленную цель, и если были среди них так и е, которы е не со ­ всем отчетливо представляли себе, за что они борю тся, то не они являю тся героями партизанщ ины. О писывать партизан методами чеховского изображ ения гибнущей интеллигенции по меньшей мере бессмысленно. А между тем и сп ользование чеховской формы до вед ен о у Фа­ деева до п олн ого гротеска. П реж де всего вся ф игура М ечика целиком списана с чеховского и н телли ген та. К онечно, это т интеллигент дан как отрицательны й тип, но, вопервы х, он играет чуть ли не центральную ро л ь во всем романе и, вовторы х, опред еляет собой всю композиционную струк­ туру и стиль романа. Мечик дан как интеллигент в п ротивополож ение другим парти­ занам — М орозке, Б акланову, и тем самым обнаж ается основная чехов­ ская тема.

1»

3

О собенно это вы л езает в эп и зо д е, заканчиваю щ ем вторую часть романа. Л евинсон то л ь к о что поговори л с М ечиком, вел с ним нудный интеллигентский разговор и те п ер ь вернулся в л агер ь и увидел спящ его Б акланова — крепкого партизана. „И ш ь т ы “, — лю бовно подумал Л евинсон и улыбнулся; после разговора с М ечиком почем у-то особенно приятно было см отреть на Б ак л а н о в а“. Зд есь лю бопы тно чисто чеховское вуалирован и е смысла сцены словечком „п о ч ем у -то “. С оверш енно ясно, что Л евинсону бы ло приятно видеть после М ечика Б акланова, потом у что М ечик — нуд­ ный интеллигент, а Бакланов — крепкий партизан. Н о дл я больш ей загадочности и „худ ож ествен н ости “ это т прямой смысл эп и зо д а скрыт словечком „ п о ч е м у -то “. Т аких „п оч ем у-то“ , „ г д е -т о “, „к о г д а -т о “ у Ф адеева неисчисли­ мое количество, и все они целиком взяты из Ч ехова. Н о если у Ч ехова они бы ли необходим ы м прием ом , усиливаю щ им впечатление о смутном состоянии те х интеллигентских душ , о которы х писал Ч ехов, то у Ф адеева, которы й ж ивописует не интеллигентов, а п ар ­ ти зан , это т прием б о л е е чем неум естен. П роисходит чрезвы чайно нелепая история. Н аш а п р о л етли тер атура, ж елая как-то такое уйти о т плакатного изображ ен и я активной части наш его общ ества, пытается дать ее в так называемом „ ж и ­ в о м “ изображ ени и. Ж ивое изображ ен ие сводится к том у, что о лю ­ дях начинаю т говори ть не ясным прямым язы ком , а тум анно и не­ ясно, выявляя главным образом бессозн ател ьн о движения и п е р е ­ ж ивания этих лю дей. П олучаю тся „к а к и е -то “ лю ди, „п о ч ем у -то “ оказавш и еся крупными деятелям и в д е л е , смысл ко то р о го они не знаю т и не понимают. П олучается ф орм ула: „Х оть он и пьяница и вор, а все-таки строитель со ц и ал и зм а“. Н аш им пролетписателям каж ется, что в этом противоречии между результатам и д е л а , которое д е л а е т человек, и его вн у тр ен ­ ним содерж анием и заклю чается смысл показа ж ивого человека. О три цательное поведение плюс п о л ож и тел ьн о е р езультаты — в этом пролетписатели пытаю тся найти способ уйти о т агитки. Н а самом деле это никакой не путь, а бессмысленная путаница, и в результате этой путаницы получается обратны й эф ф ект. И нтерес к делу, к полож ительны м результатам о тп ад ает, и остается то л ько интерес к отриц ательн ой ф игуре деятеля. П оэтом у, наш а современная л и тература все бол ьш е дает нам так назы ваем ы х „ж и вы х “ людей, то есть пьяниц, взяточников, растратчиков, и все м еньш е д ает нам представления о том живом д е л е , к о то р о е у нас д е л ае тся . С оверш ен но ясно, что уход от голой агитки — это у х о д о т живописания лю дей к живописанию д ел а. Это единственно верны й путь. Н уж но поставить перед ли тературой задачу: давать не лю дей, а дело, описы вать не людей, а д е л о , заинтересовы вать не лю дьми, 4

а делам и. Мы ценим человека не по том у, что он переж и вает, а по той роли, которую он играет в нашем д е л е . П оэтом у интерес к д ел у для нас основной, а ин терес к ч ел овеку — интерес п рои з­ водный. Если даж е и стоит сейчас вопрос о том, как воспитать лю дей для наш его д е л а , то это не значит, что мы переносим цен тр вни­ мания на человека как такового. Ф ормула Горького: „ч ел о век — это звуч и т г о р д о “, для нас соверш енно не годна, потом у что ч е­ л о век — это м ож ет звуч ать п одло, гадко, в зависимости о т того, какое д ел о он д е л ае т. О ц ен к а ч ел овека не мож ет быть дана нами без тщ ательного и полного п ок аза того дела, для ко то р о го мы этого человека рас­ цениваем. Д ать наш е ж и вое д ел о — вот боевой л озун г наш ей литературы . И ту т не пом огут никакие самоучители, потому что их соста­ вители наш его д е л а никогда не знали.

„Война и мир* JI. Толстого ГЛАВА

в. шкловский

3-я

Что именно вытеснял Толстой из того м атери ал а, которы й был у него на руках (О кончание)

И з письма В олковой Толстой заимствовал подробность о „ш тат­ ск о м “ ч е л о в е к е во время Б ородина; рядом с этой зам еткой, ч р е з­ вычайно усиленной Толсты м, в ром ане находится следу ю щ ее место: „...21 января. У нас много нового, милый друг. Вопервых, генерал Титов прибыл с тридцатью тысячами ополченцев. Войско это ведет он в Малороссию. Двенадцать тысяч солдат, родом из Пензы, порядочные бунтовщики; стоит того послушать, как Титов о них отзывается. ...Про своих солдат он говорит: „Это бунтующие бунтовщики“. Разу­ мовский его иначе не называет, как начальником бунтовщиков. В сущности его должность весьма неприятная: ему приходится командовать двенадцатью тысячами солдат, которые подняли бунт и не хотели итти в поход, говоря, что у них не обрита борода, и их не приводили к присяге, значит, они не на­ стоящие солдаты. Если бы государь нуждался в войске, то велел бы объя­ вить рекрутский набор, говорят они, а в ополчение государственных крестьян не берут, значит все это выдумка помещиков, которые хотят выдать их французам, и что указ вовсе не от государя, а от их же начальников. Эта история происходила в ста верстах от нас, на границе Пензенской губернии. Пришлось высечь кйутом триста главных мятежников, да сотни две про­ гнать сквозь строй; наконец принуждены были выстрелить в них картечью, причем пало человек пятьдесят. После этого бунтовщики двинулись, но до сих пор видно, что у них недоброе на уме. Эти молодцы ограбили два города, сожгли несколько деревень и даже имели намерение перерезать своих начальников и помещиков. Эта разбойничья шайка находится теперь 5

в нашем городе, и мы от нее избавимся лишь чгрез три дня. Я желаю, чтобы они ушли подальше: пока они в нашей губернии, я не успокоюсь, хотя за ними и следует батальон регулярного войска и четыре пушки“. („В ест ник Е вропы “, 1874 г., август . Ка 8, из письм а М . А. В о л к о в о й к В. И . Л анской.)

У И льи Р адож ицкого в описании Б ородин а мы видим, что рат­ ники эти и под Бородином не сраж ались. У Льва Н иколаеви ча Т олстого, правда, нет уп о р а на то , что они сраж ались, но о п о л ­ ченцы у Л ьва Н иколаевича находятся в Б ороди н е в патриотическом настроении и хотят навалиться на Н ап ол еон а „всем н ар о д о м “. Такая ф р аза сущ ествовала, но она прин адлеж и т не ополченцам , а Б а г р а ­ тиону, и взята Львом Н иколаевичем следую щ им обр азо м . Он взял у М и хайловского-Д анилевского письмо Б агратиона к А ракчееву, -от­ резал к о н ец просто из соображ ен ий компактности, из середины взял ф разу „навалиться всем н ар о д о м “ и передал ее народу. Б агр а­ тион то л ько хотел, чтобы народ так говорил, Б аграти он хотел „ р а з ­ дразнить ч ер н ь “. Ратники ополчения на Б ородине сраж аться не могли уж е по­ том у, что их не реш ались вооруж ить. П риведу свидетельства: 1) о п о л ч е н и е н е с р а ж а л о с ь . Кутузов, не надеясь на стойкость ополчения, оставленного в перво­ начальном своем составе, по причине недостатка времени на размещение его по полкпм, приказал ему заняться перенесением раненых из средины битвы и доставлением их в подвижные больницы, помещенные в тылу сра­ жавшихся войск. (Д ени с Д авы дов, переписка с В а льт ер -С к о т т о м .)

2) О п о л ч е н и е ж и е было.

не б ы л о

вооружено, хотя в Москве ору­

В М оскве бы ло оставлено больш ое ведем сперва показан ие Н аполеона:

коли ч ество оружия; при­

Из письма Наполеона к Александру I. „...Я считаю невозможным, чтобы с вашими правилами, вашим сердцем и светлым образом мыслей, вы допустили такие неистовства, недостойные великого монарха и великого народа. Когда увозили из Москвы пожарные трубы, оставили в ней 150 орудий, 70 000 новых ружей, 1 600 000 патронов, великое множество пороха, селитры, серы и пр.“. А потом выписку из „А ртиллерийской ведом ости “ : „...B Москве оставлено русских и иностранных пушек 156, более 80 000 ружей, карабинов, штуцеров, пистолетов, в том числе половина не­ годных, слишком 60 000 белого оружия, 20 000 пуд. пороха, 27 000 ядер, гранат, бомб, бранскуге.чей. (Из дел Артиллерийского департамента.) ( М и х а й л о в ск и й -Д а н и л евск и й , op. cit., т. Ш. ст р. 373.) Богданович в своей истории вы раж ает изум ление том у, что о р у ­ ж ие не бы ло розд ан о ополченцам , которы е были вооруж ен ы пи­ ками. О твет на недоум ение Богдановича мы можем иметь в за п и с­ ках С ергея Н иколаеви ч а Глинки:

6

„...He сносясь с смоленскими помещиками, и я, по взятии Смоленска, подал графу Растопчину записку о вооружении охотничьих дружин по уездам московским, излагая, что, начиная от Гжатской пристани, оттуда по обеим сторонам тянутся с небольшими промежутками леса, эти лесные дружины могли бы сильно тревожить Наполеона. Граф сперва согласился, а потом сказал: „Мы еще не знаем, как повернется русский народ. Мое дело выпроводить теперь дворян из уездов московских“. Граф Растопчин не знал, как повернется русский народ...* (З а п и ски С ергея Г л и н к и , С П Б., 1895 г., изд. ж ур н. , Р усск а я ст а ­ р и н а ", стр. 255 )

О п о л чен и е сраж аться не х о т е л о , споря, как мы видели в п ер ­ вом п ун кте, о бородах. Э тот спор о б ород ах П ен зен ского ополчения имел свой смысл: бороды было приказано не брить вот почему: „...Приэтом отдано было в приказе по армиям, чтобы „принимать воинов ополчения не яко солдат, постоянно в сие звание определенных, но яко на время предоставивших себя на защиту отечества. А посему воины ополче­ ния московского одежд своих не переменяют, бород не бреют и, одним словом, остаются в прежнем их состоянии, и по исполнении сей священной обязанности возвратятся в домы свои“. (Т. е. останутся крепостными: сол­ даты, у которых бороды брились, от крепостного состояния освобождались.) (М . Б огданович. И ст о р и я от ечест венной войны 1812 г., С П Б ., 1859 г., т. II, ст р. 241.)

Таким образом представлен ие об энтузиазм е всех классов н а­ селения соверш енно неверное; м ожно говорить о некотором энту­ зиазме купцов. Н априм ер, мы знаем , что крестьяне не везли п ро­ визию в русскую армию и поэтом у получались такие картины: „...Вчерась из Калуги прибыл обоз с сухарями, которые велено при­ нять в наш полк; лошаденки так изморены, что чуть плетутся, а на под­ водчиках синие кафтаны, шелковые кушаки, пуховые шляпы. Вот мы и ну их распрашивать. Что ж вышло? Настоящие хозяева кто захворал, кто из страха бежал, так, чтобы не остановить дела, с сухарями поехали купцы. Один такой осанистый и по лицу-то словно праведный, вслушавшись, что мы их между собой похваливали, сказал нам: „Труды наши не поравняются с вашими, храбрые воины! Не много мы сделали, что по доброй воле обоз к вам пригнали“. (П одарок т оварищ ам и л и переписка р у с с к и х С кобелевы м . П исьм о X II, ст р. 69 — 70.)

со лд а т ,

и зд а н ны й

Лю бопы тно отметить, что после написания „Войны и м и р а“ мысль о народном единодуш ии двенадцатого года стала общ ей. Н е очень элем ен тарно думающ ий М ихайловский (народник) гово­ р и т о единстве ин тересов населения 1812 года как о чем-то само собой разумею щ емся. Д р у го го мнения был Растопчин. П риведу ко н ец его п о сл едн ей афиш и: „...Ведь опять и капитан-исправники и заседатели везде есть на месте. Гей, ребята! Живите смирно, да честно, а то дураки забиячные головы кричат „Батюшка, не будем“. (Растопч-иыская афиша 1812 года. Б и б ли о гр а ф и ческ о е изд а н и е 300 э к з е м п л я р а х , и здан а Л. С. С уворины м , С П Б ., 1889 г., ст р. 54.)

в 7

Н еверн о и п ред ставлени е, к о то р о е д а ет Л ев Н и колаеви ч о на­ родной войне. П р еж д е всего, как мы видим у Д авы дова, нельзя сказать, чтобы ненависть к Н ап олеон у среди крестьян бы ла все­ общ ая. Были даж е попы тки устроить восстание п ротив пом ещ иков. П ри веду показания Д ениса Д авы дова. „...K славе нашего народа, во всей той стране известными и истинными изменниками были одни дворовые люди отставного майора Семена Вишнева и неск-олько крестьян. Первые, соединясь с французскими мародерами, убили своего помещика. Ефим Никифоров убил с ними отставного поручика Данилу Иванова, а Сергей Мартынов, указывая неприятелю на известных ему богатых поселян, убил управителя села Городища, разграбил церковь, вырыл из гробов прах помещицы этого села и стрелял по казакам. При появлении моей партии в этой стороне, все первые разбежались и скрылись, но последнего мы захватили 14-го числа. Эта добыча была для меня важнее двухсот французов; я немедленно рапортовал о том начальнику ополчения и решил его примерно наказать. 21-го я получил повеление расстрелять преступника; тотчас было мною разослано по всем соседним деревням объявление, чтобы крестьяне соби­ рались в Городище. Четыре священника ближних сел были туда же при­ глашены; 22-го поутру преступника исповедали, надели на него белую рубашку и привели под караулом к самой той церкви, которую он грабил с врагами отечества. Священники стояли перед нею лицом в поле, на одной черте с ними взвод пехоты. Преступник был поставлен на колени, лицом к священникам, за ним народ, а за народом вся партия, полукружием. Его заживо отпели. Надеялся ли он на прощение? Укоренилось ли в нем безбожие до высшей степени, или им овладело отчаяние, но во все время он ни разу не перекрестился. Когда служба кончилась, я велел ему покло­ ниться на четыре стороны, а отряду расступиться, он же продолжал глядеть на меня глазами неведения; наконец я приказал отвести его далее и завя­ зать глаза: приэтом он затрепетал; взвод подвинулся и выстрелил разом. Тогда моя партия окружила зрителей, в числе коих хотя и не было ни одного изменника и грабителя, но были, однако, ослушники начальства. Имея список виновных, я стал выкликать их поодиночке и наказывать на­ гайками. (Д ени с Д авы дов, Д н е в н и к п а р т и за н с к и х дейст вий. 1812г., стр. 59 —61.) И так, вы видите, что за помощ ь ф ранцузам кр естьян е р а с т р е ливались. Что же д е л ал Д авы дов за то ж е самое с помещ иками? „...На рассвете избу мою окружили просители; более двухсот окрестных крестьян пали к ногам моим с жалобой на Масленникова, говоря: ,Ты увидишь, кормилец, его село. Ни один хранц (т. е. франц или француз) до него не дотронулся, потому что он с хранцами же грабил нас и посылал все в Вязьму — всех разорил, ни синь пороху не оставил“. Я велел Масленникову оправдываться, но он не мог ничего другого представить, как то, что крестьяне эти — изменники, бунтовщики, разбой­ ники, мошенники и пр.; все эти прозвища не были ими заслужены и не могли оправдать его самого. Я, возвыся голос, сказал: „Глас божий — глас народа!“ Приэтом разругав его в выражениях весьма сильных, я избавил его от заслуженного им телесного наказания. Совесть меня упрекала в том, что я не наказал старого Масленникова, но признаюсь, не имея верных документов, я не смел в одю и то же время брать на себя роль и судЬи и палача, хотя руки у меня сильно чесались“. (Д енис Д авы дов, Д н е в н и к пар т и з. дейст вий, стр. 92 —93.) Убийство русских парти зан русскими же бы ло явл ен и е самое обы кновенное; причем Д авы дов объясняет это тем, что крестьяне путали формы. О бъяснение это не вполне удовл етво р и тел ьн о :

„...Даже места, в которых еще не было неприятеля, представляли нам не мало препятствий. Общее и добровольное ополчение поселян прегра­ ждало нам путь. В каждом селении ворота были заперты; при них стояли стар и млад с вилами, кольями, топорами, и некоторые из них с огнестрель­ ным оружием. К каждому селению один из нас принужден был подъезжать и говорить жителям, что мы — русские, что мы пришли к ним на помощь, на защиту православных церквей. Часто ответом нам был выстрел или пущенный с размаха топор, от ударов которого судьба спасла нас“. Д ал ь ш е сноска: „За два дня до моего прихода в село Егорьевское крестьяне ближней волости истребили команду Тептярского казачьего полка, состоявшую из шестидесяти казаков. Они приняли казаков сих за неприятеля от нечистого произношения ими русского языка. Сии же самые крестьяне напали на отставшую мою телегу, на коей лежал чемодан и больной гусар Пучков. Пучкова оставили замертво на дороге, телегу разрубили топорами, но из вещей ничего не взяли, а разорвали их в куски и разбросали по полю“. (Д ен и с Д авы дов 6 p . cit., ст р. 4 2 )

Т олстой об этих бунтах и недовольствиях зн ал , и поэтому у у него есть с л е д вы тесненного м атериала: это попытка бунта, л и ­ квидированного Н иколаем Ростовым. Смягчены у Л ьва Н и колаевича Т олстого и несчастия отступаю ­ щ ей ф ранцузской армии, причем сострадание и вели код уш и е ру с­ ского народа взяты не из источника: наприм ер, выходу капитана и барабанщ ика Винцена соответствует сл ед у ю щ ее место у Ильи Радож и ц кого. »Мы заговорили о Наполеоне. Едва имя это коснулось его слуха, как тысячи проклятий—Seierverdaunt und verflucht in Ewigkeit!—стали изливаться из уст несчастного страдальца на виновника всех бедствий. Вскоре за ним явился другой, настоящий француз, в шинельке и в кивере, подпираясь ко­ стылем; он был ранен в ногу. Этот казался бодрее, хотя также весьма из­ нурен и слаб. Первое слово его было: Messieurs, du pain! — Тогда длинный немец перестал бранить Наполеона и, видно, от ненависти к французам, уступил свое место пришедшему, а сам, поблагодаривши нас, пошел искать иного пристанища. Француз говорил немного и жаловался только на холод. Мы уже отпивали чай, дали ему сухарь не размоченный, но он не в со­ стоянии был грызть его. Видя тщетные усилия француза над русским су­ харем, я спросил его: стал бы он есть лошадиное мясо? „Почему не так? В нужде нет закона!*— сказал он. Указавши ему на близлежавшую лошадь, я предложил, что он может тут же удовлетворить свой аппетит. „Если б только у меня было чем отрезать часть“, — говорил он. Ему подали топор, и я хотел видеть операцию. Француз с топором поплелся к лошади и, пав на нее коленами, стал тюкать, сколько в нем было силы; но мороз окаменил ее. Видя невозможность добыть себе мяса, бедняк возвратился к огню и, положив топор, сказал весьма равнодушно: „Que faire! 11 faut mourir!1' Он тут же лег. Последние слова его сделали во мне сильное впечатление. Как в столь жестокой крайности иметь такую твердость духа и с таким равно­ душием ожидать смерти! Притом без малейшего вопля и стенания, без ма­ лейшей жалобы на виновника своих бедствий! Тронутый его положением до глубины сердца, я давал ему сухарей, какие у меня еще оставались, но француз не принимал их, говоря, что не в состоянии пользоваться моим благодеянием... Я скрылся в палатку под тулуп, оговь угас — сильный мо­ роз заставил меня в собственной теплоте своей погрузиться в бесчувствен­ ность сурка, оставив француза в его бедственной участи“. (Стр. 264.)

Сцены так называемой народной войны были ужасны . У М и­ хай ловского-Д ан и л евского есть запись о сельском старосте, к о то ­ рый зап роси л , каким ещ е способом ему убивать ф ран ц узов, потому что он уж е истощ ил все способы см ертей, ему и звестны е. Н о в своем способе изображ ен ия ж алких и ничтожных ф ранцузов, и зби ­ ваемых крупным и рослы м русским мужиком, Т олстой гож е не по­ следовал за источниками. Сцены настоящ ей войны бы ли уж асней. П риведу отры вок из И льи Р адож ицкого: „Забавный анекдот рассказывал нам мужичок о двух французских лат­ никах, зашедших к нам в деревню. Эти кавалеристы были рослые и в пол­ ном кирасирском вооружении, а потому мужики боялись подступить к таким рыцарям. Великаны вошли в избу и, показывая крестьянам деньги, давали разуметь, чтоб принесли водки и хлеба. Мужики долго совещались, как бы этих страшных гостей сбыть с рук; наконец решились накормить и напоить. „После чего, конечно-де, великаны лягут спать, тогда и душу вон“. Тотчас принесли водки, хлеба, молока и с этими дарами послали к богатырям старую бабу. Французы обрадовались пище, и давали бабе деньги, но она их не приняла, боясь, чтобы ее не заморочили ими. „Вот они стали пить да есть, — говорил мужик, — и, поглядывая на нас, посвоему бормотали. Мы будто бы разошлись и оставили одного парня подсматривать за ними...“ История продолжалась таким образом: наевшись и напившись, один кирасир скинул латы, шишак и лег на скамью, положив подле себя обнаженный палаш; другой не ложился и не скинул с себя ни лат, ни шишака, но сел за стол, положив перед собой пистолет, и облокотившись, положил лицо на оба кулака. Богатыри, опасаясь крестьян, довольно взяли предосторожности, и, казалось, посменно хотели отдыхать. Но как они оба были чрезвычайно утомлены, то, после порядочного угощения, кирасир, лежавший на скамье, скоро захрапел, да и часовой на кулаках тоже прикурнул. Тогда парень дал знать миру, что заснули. Мужики того и ждали. Собравшись вновь и перешептываясь на дворе, советовались, как поступить. Вызвались охотни­ ки: один с топором, другой с затяжною петлей на канате. Оба разулись, и, перекрестившись, пошли тихонько в избу; потом подкрались каждый со своим снадобьем к сонным богатырям, и, взглянувшись, разом, один хватил топором в голову лежачего, а другой накинул петлю на сидячего. Первый богатырь только что вздрогнул и протянулся, а другой вскочил, но за кон­ цы каната крестьяне уже держались миром при дверях, снаружи: он не успел опомниться и схватить пистолета, как был уже вытащен силою ка­ ната за шею вон. Этот богатырь старался только удержать давление петли, чтобы не задушили. Следуя притяжешпо каната, он сунулся прямо на му­ жиков, но они ухитрились развести концы каната в разные стороны; тогда богатырь стал между двумя силами: сунется ли к одной стороне, другая его тянет, бросится ли к этой, первая поправится. Таким образом долго они с ним возились, как с добрым медведем. Напоследок, боровшись и напрягая силы, „великан, — продолжал мужик, — умаялся, батюшко, и повалился, как глыба: тут-то мы его доколотили, чем попало“. Слыша такие рассказы, нельзя было не содрогаться ожесточению рус­ ского народа протии своих разорителей; возбужденный фанатизм выходил за пределы человечества. ( И л ь я Р а д о ж и ц ки й , ст р. 242. 243.)

Н еверны представлени я, даваемые Львом Н иколаевичем Т ол­ стым о народной войне, т. е. о том, что ф ранцузы не п о сл ед о ва­ ли прим еру русских и не органи зовали партизанской войны. „И благо тому народу, который, не как французы в 1813 году, отса­ лютовав по всем правилам искусства и перевернув шпагу эфесом, грациоз­ но и учтиво передает ее великодушному победителю, а благо тому народу,.

10

который в минуту испытания, не спрашивая о том, как по правилам по­ ступали другие в подобных случаях, с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменится презрением и жалостью“. (Л. И . Толст ой, В о й н а и м ир, т. IV , ст р. 99, M er., 1914.)

П артизан ская война, по крайней м ере, в том разм ер е, в каком она бы ла в России, во Ф ранции бы ла, причем нужно строго у ста­ новить тот ф акт, что в России партизанам не у д ал о сь занять ни одного этапа и не удал ось даж е перехвати ть телеграм м ы -депеш и, как мы видим из показаний Д авы дова. П риведу ряд отры вков из Р адож и ц кого, так как эта книга сейчас чрезвы чайно редка и уж е никогда не б уд ет п ереи зд ан а, а материал ее чрезвы чайно инте­ ресен, х арактерен и хорош о был известен Л ьву Н иколаевичу Толстому. „Французский народ, претерпевая разорение от вторжения чужеземных войск, ожесточился и стал .вооружаться для защиты собственности. Союз­ ники принуждены были обезоружить жителей и объявить им, что всякий из них, взятый с оружием в руках, будет предан казни, а город или де­ ревня, где встретится сопротивление, будут преданы разорению и огню. Исполнение на самом деле таких угроз еще более ожесточило народ, кото­ рый едва не воспламенился для национальной войны“. „Легкой рысью въехал я верхом, по Шалонской дороге, на гору, за­ крывающую город, и тотчас от ветряных мельниц увидел вершины зданий обширного Реймса, стелющегося по долине, вправо версты на три. Город окружен каменною стеною рыцарских времен и глубоким рвом. Из амбра­ зур выглядывали пушки и до половины люди, между которыми можно было заметить женщин с ружьями“. („П охо дны е за п и ск и а р т и ллер и ст а , с 1812 по 1816 г.", М осква, 1835 г., „Война во Ф ранци и “.)

Итак, партизанская война бы ла, в ней принимали участие даж е женщ ины. Н е бы ло во Ф ранции то л ь к о русских пространств. Я не м огу выписать всех указаний И льи Р адож ицкого о напа­ дении ф ранцузских партизан, потому что их очень много. В вытесненный материал п опадает материал и русского во ен ­ ного неумения при очень подробном анализе Б ородинского' ср аж е­ ния. В этой военной книге „Война и м и р“ , к которой прилож ены карты и т. д. и т. д ., Л е в Н иколаевич Т олстой забы вает сказать, что К утузов во время сражения забы л 3 00 пуш ек и не ввел их в действие, чем и объясняется неравенство потерь с обеи х сторон. Современники Льва Н и колаевича Т олстого на эту ош ибку его у к а ­ зывали: . ... Граф Толстой во что бы то ни стало хочет показать образцовыми действия Кутузова и никуда не годными распоряжения Наполеона. Заме­ чая, что русские войска в бородинском сражении на отдельных пунктах действовали превосходно, а с другой стороны, видя отсутствие распоряже­ ний Кутузова, автор находит, что именно в этом и состоит роль главноко­ мандующего, и что Кутузов сознательно не вмешивался в ход боя. Но так ли действительно это было? В годину бородинской битвы Кутузов был очень стар, ему недоставало энергии, короче, по своим нравственным и физи­ ческим условиям, он не мог вполне руководить ходом боя. Оттого в этот

памятный день, единственное оружие, в котором мы имели перевес над французами — артиллерия — осталась неупотребленною в дело. Французы имели 587 орудий, из которых 160 были полковые, т. е. совершенно ничтож­ ной дальности; мы имели 640 орудий, из которых У* часть состояла из ба­ тарейных орудий, а между тем 300 орудий нашего артиллерийского резерва почти не были в деле, по крайней мере, не были употреблены в массе и не оказали существенного влияния на ход сражения. („В оенны й сборн ик", № 8 за 1868 г. Б и б ли о гр а ф и я, „В о й н а и м ир", I V т ом , соч. гр. Л . Н . Толст ого, ст ат ья Н . Л ., ст р. 81— 125.)

М ож ет быть, Л ьву Н и кол аеви ч у Т олстом у этого пери ода и нужно бы ло док азать, что мы можем сраж аться, не изменяя своего строя, своего способа командования, потом у что указан и е на л у ч ­ ш ее ком андование, на л у ч ш ее оруж ие, в то время бы ло указанием либеральны м . Э то были бесконечны е упреки кремневым ружьям п о сл е С ева­ стоп ольской компании. А Л ев Н иколаевич Толстой в своем ром ане доказы вает, что Россия побеж дает превосходством своего д у х а или особенностью своей национальной организации. П оэтом у Л ев Н и колаеви ч Т о л ­ стой не мог написать, что у ф ранцузов бы ла то ж е партизанская война, потому что партизанская война ф ранцузам не пом огла. Кроме то го Л ев Н и колаеви ч все время настаивает на разн ости нац и он аль­ ного характера, а тут получилось бы сходство. Зам ерзаю щ и е ф ранцузы тож е не могли попасть в роман, потому что они, особенно если дать их сражающ имися и побеждаю щ ими, они бы ли бы героями, и поэтом у вся часть отступления дан а ско­ р о говоркой , а поступки Н ея и т. д. пересказаны по методу остранения, и от о п ред ел ен н ого и сторического ф акта остается только его и роническое н ед оверчивое воспоминание. З д ес ь м атериал д е­ ф орм ирован не м еньш е, чем в сл уч ае с крестьянским бунтом. Я думаю, что приведен ного м атериала достаточн о, чтобы по­ казать ненадеж ность „Войны и м ира“ как истори ческого романа. Э то не и с т о р и я — это попы тка ее п ередел ать, найти в ней з о ­ л отой век и обезвредить те черты эп охи, которы е этому п редстав­ лению п ротиворечат. В качестве заклю чения приведу тол ько один отры вок и з Н ап о­ леона: Л ев Н иколаевич всегда в споре говорил не с человеком , а с куклой. О н придумывал себе противника и его оспаривал; при­ чем придумывал этого противника гениально. У это го противника доводы были не те, которы е он имел, а другие: просты е до гл у ­ пости, реальны е и которы е л егк о можно бы ло довести до н е­ л епости. Н ап ол еон нужен был Т олстом у такой, которы й хо чет у п р ав­ лять историей, которы й у беж д ен , что он у п р ав л яет историей. В п ротивополож ность этом у Н ап ол еон у Л ев Н и колаеви ч выдумал К у ­ ту зо в а и этим соверш ил за в ет своих п редш ествен н и ков, ко то р ы е часто вспоминали имя К утузова, но всегда извиняясь, как за н е­ выш едш ую л еген д у.

12

Т уг лю бопы тно проследи ть, что этот К утузов В язем ского не п охож на стихотворного К утузова то го же автора. Один из них со­ верш ен н о условны й и противоречащ ий истории: К утузов не в к о ­ л яск е, а на кон е, а другой состоит из одних оговорок. И Кутузов пред мною, Вспомню-ль о Бородине, Он и в белой был фуражке на белом был коне. (К н язь П. А. В язем с к и й Д . Г. Б ибикову.)

„П о м и н к и

о

Б ород и н ско й бит ве *, поев.

Э то стихи, а вот проза: „Государь не доверял ни высоким военным способностям, ни личным свойствам Кутузова. Между тем он превозмог в себе предубеждение и вве­ рил ему судьбу России и свою судьбу, вверил единственно потому, что Россия веровала в Кутузова. Тяжела должна была быть в Александре внутрен­ няя борьба; великую жертву принес он отечеству, когда, подавляя личную волю свою и безграничную царскую власть, покорил он себя .общественному мнению. Можно обвинять Кутузова в некоторых стратегических ошибках, сделан­ ных им во время отечественной войны; но это подлежит разбирательству и суду военных авторитетов. Это вопрос науки и критики. Отечество и на­ род не входят в подобные исследования. (П. А. В язем ск и й , С обрание сочинений, ст р. 122 —123- Ср. отзывы В язем ск о го на стр. 49 и 120.)

Н о Л ьву Н икол аеви ч у К утузов удался. А между тем та м уд­ рость К утузова, которую восхваляет Т олстой, м огла бы быть им найдена у Н ап ол еон а, потом у что Н ап ол еон не всегда дум ал, что он у п р ав л яет событиями, и вот цитата из м ем уаров на св. Е лен е, которую Л ев Н иколаевич не принял в извинение для сам оуверен ­ ного Н ап олеон а: „Непрестанно говорят о моей любви к войне, а разве я не принужден был постоянно защищаться? Разве я одержал хоть одну большую победу, не предложивши немедленно мира? Истина в том, что я никогда не был хозяином своих побуждений (дви­ жений), в действительности я никогда не был самим собою. Я мог иметь много планов; но я никогда не имел свободы выполнить ни одного из них. Я, правда, стоял у кормила (держал руль), но как ни сильна была моя р у к а— волны внезапные и многочисленные были еще сильнее, и я имел мудрость (благоразумие) им уступать, чтобы не пойти ко дну из желания упорно им сопротивляться. Таким образом я никогда не был действительно хозяином самому себе, но всегда обстоятельства управляли мной; до того, что в начале моего воз­ вышения, во времена консульства, искренние друзья, мои горячие сторон­ ники, спрашивали меня иногда из лучших побуждений „до чего я предпо­ лагаю дойти“ (чего я хочу достичь). И я всегда отвечал, что ничего об этом не знаю; они бывали поражены, может быть недовольны, а между тем я говорил им сущую правду. Позже, во времена империи, когда было меньше фамильярности, на многих лицах я читал тот же вопрос и мог бы дать им только тот же самый ответ. Потому что я не был хозяином своих действий, потому что я не имел безумия желать повернуть события по своей системе, а наоборот, я при­ способлял (сгибал) свою систему в связи с событиями. 13

Это создавало мне видимость изменчивости, непоследовательности и за­ ставляло иногда осуждать меня, но было ли это справедливо?“ (Л я К аз, М е м о р и а л св. Е лены , т. II, гл . II, П ереговоры в А м и ене, ст р. 1317.)

М еня м огут спросить: если Л ев Н иколаевич писал, так сказать, о ду в новом ст и л е, если он исполнял задачу времени, если мы можем сказать, что Т ентетников у Гоголя „что-то п и са л “ и Чичиков разменял это „ ч то -то “ в „истории отечествен ны х ген е р ал о в “ , если мы можем сказать, что просл авл ен и е двенадц атого года — эго ти ­ п и чнейш ее зан яти е пиш ущ его пом ещ ика в своей деревн е, потому что иначе непонятна догадливость Чичикова, если мы можем ска­ зать, что Л ев Н иколаеви ч Т олстой превосходно выполнил свой социальны й зак аз, то почем у ж е соврем енники-дворяне иногда упрекаю т Л ьва Н иколаеви ч а Т олстого? Т ут п рои зош л о столкновени е ли тературн ы х вкусов, и лю ди не узнали о п р ед ел ен н о го мотива в его новом ж анре. Вяземский о б и ­ делся за А лександра I не то л ько за историческую н едо бр о со вест­ ность, потому что за это он бы не постоял, а за то, что А лек­ сандр I ж ует, а ж евать он не до л ж ен по законам ж анра В язем ского. Р аб о ту этого ж анра, его ц ел е со о б р азн о с ть , его применение с точки зрения интересов Н орова понял то л ько Константин Л ео н тьев. . ... Почему я предпочел выше слова .политическая“ Ыову „историче­ ская“ заслуга, сейчас скажу. Под выражением „историческая“ заслуга пи­ сателя подразумевается скорей заслуга точности, верности изображения, чем заслуга сильного и полезного влияния. Вот почему, насколько верно изо­ бражение эпохи в „Войне и мире“, — решить еще нелегко; но легко при­ знать, что это изображение оставляет в душе читателя глубокий патри­ отический след. При нашей же наклонности все что-то подозревать у самих себя, во всем у себя видеть худое и слабое прежде хорошего и сильного — самые внешние приемы графа Толстого, то до натяжки тонкие и придирчивые, то до грубости, я не скажу даже реальные, а р е а л и с т и ­ ч е с к и е или н а т у р а л и с т и ч е с к и е — очень полезны. Будь написано немножко поидеальнее, попроще, пообщее — пожалуй, и не поверили бы. Вовторых, граф Толстой прав еще и потому, повторяю, что сознательно или бессознательно, но сослужил читателям патриотическую службу всеми этими мелкими внешними п р и н и ж е н и я м и ж и з н и ; они это любят и через это больше варят и высокому и сильнее поражаются тем, что у него изящно*. (К. Л еонт ьев, О р о м а н а х гр. Л . II. Т олст ого, ст р. 23.)

И это был один из коренны х моментов признания Л ьва Н и ко­ лаеви ча Т олстого, отмеченный умным наблю дателем. Л ев Н иколаевич хотел исправить и исправил неувязку „гим на­ зи ч еско го“ и „ун и верси тетского“ знаний истории двенадцатого года. Вот что говорит он сам: „ ... Всякий русский мальчик, учащийся читать, знает, что Бородинское сражение есть слава русского оружия и что оно выиграно. Но тот же мальчик, возрастая и начиная читать н а у ч н ы е военные сочинения, узнает, что сражение, после которого отступило войско, проиграно; вслед за Боро­ динским сражением войска отступили, и Москва отдана неприятелю. Кто из русских людей, воспитанных на убеждении, что Бородинское сражение 14

•есть лучшая слава^русского оружия, есть победа, — не приходил в тяжелое и грустное недоумение, читая эти научные иностранные и, что еще убеди­ тельнее, русские, п и с а н н ы е п о д и ж д и в е н и е м п р а в и т е л ь с т в а о п и с а н и я э т о й в о й н ы . После Бородина русские отступили, и фран­ цузы заняли Москву. Следовательно, говорят историки, русские проиграли сражение. (.Р у с с к и й а р хи в", 1869 г.)

„В ойна и м и р“ по заданию , но не по восприятию читателя — канонизация легенды.

Спор с путеводителем

н- Асеев

(Из дневника путешествия) Ч ит ат ели у ж е зн а к о м ы с о т ры вкам и м о и х впечат лений п о езд ки в И т а ли ю , пом ещ енн ы м и в ЛЬ 1 .Н о во го л е ф а ". В част и своей, от но сящ ей ся к п о л е м и к е с о х р а н и т е л я м и всевоз­ м о ж н о й к у л ь т у р н о й ст арины , они направлены , ко неч но , не т о ль к о прот ив р и м с к и х древност ей. Н о ри м ски е древност и— древнее и м о н у м е н т а ль н е е т ого кла сси ц и ­ зм а, к от оры й на всех п ер екр ест ка х под ни м а ет ся теперь в кр ест ном х о д у всевозм ож н ы х .п ут ево д и т елей " по ц ен н о ст я м и п а м я т н и к а м п р ош лого, при м а за вш и м ся весьма бы ст ро и л о в к о к л о з у н г у .к у л ь т у р ­ ной р е в о л ю ц и и “. И п о т о м у с р и м ск и м и д р евн о ст ям и борот ься, с одной ст ороны , п очет ней и т руднее— соот вет ст венно м асш т абу и х , а с д р уго й — не т ак-т о ле гк о и защ ищ ат ь и х всем п о к л о н н и к а м . О дн ако пр а ви ла защ ит ы и н а п а д ен и я ост аю т ся и т ут и т ам од­ н и м и и т ем и ж е. И п ер во и ст о чн и ко м на и гр а нн о го паф оса н а ш и х к р а с­ н ы х М ур а т о вы х ост ает ся все т от ж е эст ет , п о к л о н н и к р у и н , возды ­ х а т е л ь о п р ош лом , с ко т о р ы м я веду спор в п ом ещ аем ом ниж е от ры вке ' и з м оего д невника пут еш ест вия. Его взгляды , м н е н и я, вкусы гл я д я т изо всех уб и й с т венны х ф или п п и к по н аш ем у адресу со ст ороны л и ст арой гвардии эст ет изированны х м ещ ан, вы разит елем взгляд о в ко т о р ы х я в л я ю т с я лю д и вроде П о л о н ­ ского и л и Л еж нева, и л и со ст ороны вновь ст абилизую щ егося и х под­ го ло ск а в виде к о н ст р ук т и в н о го д елячест ва , т янущ его на м за уп о ко й н ую , х и х и к а ю щ и х над леф овским и у с и л и я м и о хр а ни т ь наш к ульт ур н ы й м о л о д н я к от раст леваю щ его д ы ха н и я всевозм ож ны х эст ет ическоф и ло со ф ск и х р ем и н и сц ен ц и й до во ен но го у р о вн я . Д а и по сущ ест ву споры с ним и гораздо м енее по нят н ы в спеш ке и го р я ч к е нового ст роит ельст ва, чем т ам, за рубеж ом , вы веденные на чист ую воду д в у х м и рово ззр ен и й , не п р и к р ы т ы х н и к а к и м и защ ит ны м и р а сц вет ка м и о б ло ж ек »т о лс т ы х “ . м а р к си ст ски х“ еж ем есячников. И м е я эт о в виду, я и п р ош у чи т а т еля сообразно со сказа н ны м вос­ п р и н и м а т ь печат аем ы й ниж е м а т ер и а л. Н . А.

И тальян ски е вагоны третьего класса чисты и опрятны , п о ж а­ луй, даж е более, чем второго и первого. Там деш евы й серый вель­ вет (во втором) и синий бархат (в первом) задерж иваю т больш е пы ли, крош ек, м ельчайш его м усора, всегда оставляем ого п утеш е­ ственникам и. Ж елты е полированны е лавки третьего класса чисты и опрятны вне всяких подозрений, пол вы м етен, окна откры ты . Руш ится ещ е один миф, пуш енный издавна об итальянцах у нас — 15

о мнимом их неряшестве и равнодуш ии к чистоте. Вообщ е наш и представления о ч у ж и х странах сложились в больш инстве случаев под влиянием взглядов и впечатлений отечественных путеш ествен­ ников конца прош лого и начала ны нешнего века, оставаясь в не­ прикосновенности традиций. Всякое ж е новое о щ у щ е н и е страны трактуется ка к кощ унственное извращ ение ее подлинного о бл ика. И талия у нас слывет за романтичнейшую страну Европы. Мы видим в ней одни развалины. П утеш ествию по ней всегда предш ествует чувство паломничества к истокам человеческой культуры . П ро тест против это го чувства онемейия перед архаикой воспринимается к а к лефовская тенденция, ка к неумная нетактичность, почти что как бравада против культуры . Т ак, думаю, будут восприняты и мои очерки. Д ум аю потом у, что в р ука х у меня кн и га П . М уратова „О бразы И т а л и и “ — един­ ственное близкое по времени руководство для всякого интересую ­ щ егося этой страной р усского. П о крайней мере на титульном листе солидных томов стоит год М С М Х Ѵ ІІ. Сравниваю мои впе­ чатления с его: они оказываются прямо противоположны . Взять хотя бы оставленный только что Рим. Я радуюсь в Риме всякому проявлению современности, пусть даж е неудачному, безвкусному, антиэстетичному. М уратов с дрожью отвращ ения отворачивается о т всякого тако го знамения времени, будь даж е оно достаточно соверш енно и необходимо для нашей эпохи. Спор о мертвом льве и живой собаке продолжается у нас всю до ро гу от Рима до Ф л о ­ ренции. В от доводы М уратова.

.Современный путешественник не раз испытывает в Риме сожаление о тех временах, когда Стендаль мог бродить по кривым и немощеным ули­ цам папского города, искать одиночества среди заброшенных руин или на­ брасывать страницы дневника в своей комнате на виа Грегориана с видом на купол Св. Петра, поднимающийся над лугами Прати-дель-К%рт£лло. Рим многое потерял с тех пор и чем дальше, тем все больше и больше будет терять из своего, единственного в мире, важного, меланхолического и жи­ вописного великолепия. Никакая разумная заботливость не в силах отвра­ тить от него общую судьбу вещей, повернуть в более привлекательную сторону ход его истории. Достаточно взглянуть на то, что сталось за самое последнее время с местностью к северу от города, между Порта-дель-Пополо и Понте Молле. Благодаря юбилейной выставке эти места уже неуз­ наваемы даже для того, кто видел их года два или три назад. Разумеется, прошли времена, когда можно было бы для утилитарных целей снести по­ строенную Виньолой виллу папы Юлия III. Здание осталось в неприкосно­ венности. Но прелесть этого, недавно еще тихого и уединенного места, этой поросшей травой площади и улицы, уходящей под темный свод Арко Скуро, этой настоящей римской „винья", окруженной стеной, у которой приютилась мирно дымящая трубой остерия, — все это навсегда исчезло с проведением широкой выставочной авеню, отнявшей у виллы половину ее сада и сделавшей Арко Скуро жалкой игрушкой. Фламиниева дорога ста­ новится совершенно современной улицей, и церковка Сант-Андреа, выстроен­ ная там же Виньолой, стоит как печальный и прекрасный островок среди окружающего уродства новых аллей, ипподромов и выставочных павильо­ нов. На той стороне Тибра фабрики подошли к самой вилла Мадама, и по­ следние луга у Понте Молле исчезают, чтобы дать место огромному стрель­ бищу, повторяющему патриотический масштаб и стиль монумента Виктора Эммануила и дворца Юстиции. Строительная лихорадка кажется хрониче16

« о X

оmft © оu SО

УО

0й хФ л

I-

05