Генезис кадровой полиции Российской империи (1718-1782) 9785892883368

Citation preview

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ КАЗЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ «РОСТОВСКИЙ ЮРИДИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ МИНИСТЕРСТВА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ» (ФГКОУ ВО РЮИ МВД России)

С. Г. Москаленко

ГЕНЕЗИС КАДРОВОЙ ПОЛИЦИИ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ (1718–1782) Учебное пособие

Ростов-на-Дону 2018

УДК 34(091) (470): 351.74 (075.8) ББК 67.629+67.3 М 82

Рецензенты: доцент кафедры теории и истории права и государства Краснодарского университета МВД России кандидат исторических наук И. В. Яблонский; доцент кафедры теории и истории государства и права Нижегородской академии МВД России кандидат исторических наук, доцент С. В. Ханин Москаленко С. Г. М 82 Генезис кадровой полиции Российской империи (1718–1782): учебное пособие. – Ростов н/Д: ФГКОУ ВО РЮИ МВД России, 2018. – 32 с. ISBN 978-5-89288-336-8 Учебное пособие посвящено анализу генезиса кадровой (регулярной) полиции в контексте институциональных закономерностей формирования профессионального государственного аппарата и цивилизационных особенностей исторического процесса в России. Предназначено для курсантов, слушателей образовательных организаций системы МВД России, а также практических работников органов внутренних дел. Печатается по решению редакционно-издательского совета ФГКОУ ВО РЮИ МВД России.

ISBN 978-5-89288-336-8

УДК 34(091) (470): 351.74 (075.8) ББК 67.629+67.3

© ФГКОУ ВО РЮИ МВД России, 2018

ВВЕДЕНИЕ Специфика реформирования органов внутренних дел Российской Федерации объективно требует внимания к отечественному опыту формирования и организации функционирования полиции на различных этапах становления отечественного государства. За всю историю развития России накоплена уникальная практика реализации правоохранительной функции государства: иррегулярное обеспечение охраны общественного порядка в условиях слабой инфраструктуры государственного управления, минимальных демографических показателей и регулярное, профессионализированное, генезис которого совпадает с организацией полноценных государственных институтов и профессиональной государственной службы начиная с 1718 года. Следует отметить исключительный способ синтеза кадровой и иррегулярной полицейской службы, интегрированный в поместную систему. В связи с этим в пособии генезис регулярной полиции Российской империи рассматривается как наиболее эффективный с точки зрения преемственности вариант формирования современной профессиональной полиции. Данное обстоятельство обусловливает необходимость осуществления постоянного поиска и проведения объективного анализа опыта, накопленного как в России, так и в зарубежных странах, в вопросах научного обоснования проблемы применимости разнокачественных попыток реформирования полиции. Трансформация полиции в военизированный, исполнительный структурный элемент аппарата государственного управления с системой специализированного кадрового кастинга, профессионально обеспечивающий охрану общественного порядка, происходила на иррегулярной основе. В учебном пособии на основе анализа закономерностей формирования государственного аппарата и полиции также комплексно рассматриваются вопросы повышения эффективности функционирования полиции на первоначальных этапах ее генезиса. 3

Положения настоящего издания могут быть использованы в образовательном процессе образовательных организаций юридического профиля, системе повышения квалификации руководителей и специалистов, а также при подготовке научно-исследовательских трудов теоретико-прикладного характера, в практической деятельности сотрудников полиции.

ГЛАВА 1 ИРРЕГУЛЯРНЫЙ И РЕГУЛЯРНЫЙ ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ ПОЛИЦИИ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ: СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА Возникновение и функционирование полиции на различных этапах развития Российского государства в решающей степени зависели от степени сформированности основных его институтов. Важнейшим признаком институциональной зрелости государства является профессионализация специализированного государственного аппарата. Долгое время (с IX по ХVII век) Российское государство являлось иррегулярным, то есть формирующимся, непрофессиональным и неспециализированным. Все его институты, включая систему государственных органов, вооруженные силы, суд, фиск, представляли собой иррегулярные феномены и пополнялись за счет случайного отбора в волонтерской либо повинностной формах. В стране отсутствовали города в значении европейских полисов. Понятием «город» называли любое огороженное место (укрепление, резиденция князя), а ремесленно-торговые функции, свойственные полисам, в России выполняли, как правило, крупные монастыри (лавры). Отсутствие дорожной инфраструктуры превращало любые методы государственного управления, кроме «набегов» («полюдье»), в неосуществимую задачу. «Набеги», периодически использовавшиеся для сбора дани и реализации примитивных судебных функций, в дальнейшем модифицировались главным образом за счет привлечения вотчинников, сельских и мещанских общин к осуществлению государственных функций, включая фискальную и правоохранительную (к ХVI веку). Следует заметить, что в ХVII веке еще существовали такие явления, как кровная месть, ордалии, кулачное право, пыточное следствие, круговая порука. Такой способ обеспечения правопорядка, или просто общественного порядка, просуществовал в провинциальных уездах до ХVIII века; с разбойниками приходилось вести боевые действия регулярной армии (романтическую версию таких событий описал А. С. Пушкин в повести «Дубровский»). 5

Стать регулярным, военизированным институтом государства полиция могла только в регулярном (профессиональном) государстве с выраженной функциональной специализацией и дифференциацией. Однако, прежде чем стать регулярным, военизированным, исполнительным структурным элементом государственного управления с системой специализированного кадрового отбора, профессионально обеспечивающим охрану общественного порядка, внутреннюю безопасность и стабильность, полиция России несколько веков оставалась, в сущности, иррегулярным институтом. К собственно профессиональному управлению можно отнести царя и несколько десятков бояр-вотчинников, происходивших из удельных князей, элитарный статус которых подкреплялся только давностью его обладания, без всякого рода формальных бумаг. Понятие «вотчина» указывало, прежде всего, на давность – на то, как заведено было у предков, «отцов». Еще Г. Ф. Миллер в первой в отечественной историографии работе о генезисе дворянства показал, что даже право на владение поместьем в ХVIII веке доказывать было нечем, не существовало ни регистрационных дипломов, ни каких-либо документов или бумаг. Однодворцев-помещиков, пахавших землю, как и крестьян-общинников, было так много, что их хватило на формирование целого рода войск – «ландмилиции» (гусарской легкой кавалерии). Методика обеспечения сбора дворянского ополчения – основы иррегулярных вооруженных сил – до сих пор остается малопонятной. Столица и профессионализирующееся областное управление как следствие более или менее рационального районирования государственной территории возникли не ранее эпохи Петра I, когда, создавая регулярный государственный аппарат, начиная со столицы, в штатном режиме учреждались все его элементы, в том числе и полиция, сначала в провинциальных центрах, затем в уездных городках и, наконец, более чем через 150 лет в сельской местности. Иррегулярное и регулярное государство сосуществовали в нашей истории не без проблем и столкновений. «Городские восстания», «казачьи войны», «стрелецкие восстания» ХVII века – это, предположительно, отторжение скромных попыток профессионалов-бояр (элементов высшего управления в иррегулярном государстве) «эскизно» регулировать и контролировать спонтанную жизнь городских, сель6

ских и казачьих общин через косвенное налогообложение и ограничение беспредельной частной (общинной) инициативы. Не только общины, но и вооруженные силы (стрелецкое войско) тяготели к «кругам», подобным казачьим, к привычному приоритету спонтанного над приказным, горизонтального над вертикальным, в чем их также поддерживала в критические моменты истории иррегулярного государства немалая часть дворян. Именно с устройством иррегулярного государства связаны популярные трактовки понятий «воля», «свобода», «старина» среди населения, которому предстояло преобразоваться в тяглые сословия. В сельской местности (что составляло 99 % территорий до начала ХХ века), где все процессы протекали медленнее, инфраструктурно-демографический фактор заставил с 1785 года воспроизвести, материализовать управленческую логику иррегулярной государственности, только теперь над спонтанно управляющимися (сельскими крестьянскими) общинами были поставлены дворянские корпоративные собрания. Эти структуры включались в регулярное управление, оставаясь достаточно авторитетными в своем автономизме при осуществлении важнейших функций государственного аппарата, таких как фиск, обеспечение правопорядка и комплектование вооруженных сил. История регулярной (кадровой, профессиональной) полиции России непосредственно связана с дворянским сословием (специального сословия для государственного управления и военного дела в условиях иррегулярности государства) и общинным (городским и крестьянским) самоуправлением. А. Кизеветтер в работе «Посадская община в России ХVIII столетия» убедительно показал наличие иррегулярного компонента в городском самоуправлении ХVIII века даже в период между учреждением петровских магистратов и введением городового положения Екатериной II, что делает ретроспекцию этого же порядка вещей на более ранние эпохи вполне обоснованной. В иррегулярный период вотчинное управление («доминиум») ничем не отличалось от политического («империума»), так как в обоих случаях опиралось на элективную (выбираемую населением) десятичную систему. Период приоритета спонтанных (выборных от населения) форм управления длился с IX по ХVIII век, в реликтовых элементах дожив и до ХХ века. Управление государством, включая 7

обеспечение правоохранительной функции, в эпоху Ивана Грозного было выборным, сословно-демократичным (сословия в провинции выбирали всех «губных» должностных лиц). В столице царь был связан традициями иррегулярного управления, концентрированно выражавшимися в институте местничества. Институт назначаемых столицей воевод приживался с огромным трудом, на постоянное обеспечение из казны не хватало средств, воеводский тип управления то вводился, то отменялся, отсюда легко объяснима практика или, точнее, принцип кормлений. В данный период государственный аппарат еще только формировался (в основном на столичном уровне) и отличался всеми характеристиками иррегулярного феномена. Очевидно, что кормления – это не коррупция в современном смысле слова, а вынужденное неразвитостью государственного аппарата спонтанно регулируемое самообеспечение и назначаемых, и выборных должностных лиц в эпоху иррегулярного государства. Вытеснение кормлений казенным жалованием для служащих госаппарата является фундаментальным признаком трансформации иррегулярного государства в регулярное. Накопленный исторический опыт как иррегулярного обеспечения правоохранительной функции государства в условиях неразвитой, только еще формирующейся инфраструктуры государственного управления, а также малочисленного и разбросанного на огромных пространствах населения до конца XVII века, так и регулярного, профессионализированного обеспечения начиная с 1718 года, совпадающего с формированием постоянных (регулярных) государственных институтов и профессиональной государственной службы, заслуживает внимания в первую очередь потому, что фактор иррегулярности не исчезает окончательно никогда и нигде, сопровождая в большей или меньшей степени государственное управление в самых абсолютистских и деспотических государствах – от аквадеспотии на Востоке до абсолютизма во Франции. Особо следует отметить невозможность выработки адекватных представлений о генезисе полиции вне связи с последовательно возникавшими государственными институтами. Вместе с тем в Западной Европе создание полиции (в современном понимании значения термина) завершает процесс формирования структур профессионального государственного аппарата, ее учрежда8

ют гораздо позже регулярной армии и профессиональной бюрократии, на этапе централизации государств, возникновения столиц-мегаполисов, что заставляет видеть в самом факте учреждения регулярной полиции признак завершения процесса функционального, институционального и территориального строительства государства. Для корректного понимания профессионализации полиции в первую очередь требуется анализ полисного типа эволюции государства, возникшего и наиболее ярко проявившегося в пределах романо-германской цивилизации, которая может быть рассмотрена как преимущественно городской (муниципальный) феномен, первичным структурным и базовым элементом которого являлся полис-коммуна, обладающий статусом суверена город, состоящий из цехов – организованных профессиональных корпораций-сообществ. Полицейские и правоохранительные функции в полисах с античных времен осуществляли, как правило, сами граждане-политы на иррегулярно-волонтерской основе с повинностным элементом или без него. Кадровую (профессиональную, регулярную) полицию даже богатые греческие или латинские полисы и мегаполисы еще не могли или не считали нужным специально содержать за счет средств городского бюджета, при этом они финансировали такие обеспечивающие суверенитет структуры, как флот, вооруженные силы, сфера торговли, которые профессионализировались и политизировались в первую очередь. Внутренний правопорядок обеспечивался инерционно на преимущественно иррегулярной основе, часто сопряженной с эксплуатацией морального фактора горожан, чему ярким примером служит история Венеции, где иррегулярное исполнение полицейских функций стало восприниматься как почетное доверие Священного города своим гражданам (служили при норме 1 полицейский на 250 человек населения). Учитывая, что любой полис являлся, по сути, пред- и протогосударством, то задачи государственного управления вообще и охраны правопорядка на бытовом и политическом уровнях решались на основе демократических процедур выборного кастинга магистратов и сочетания корпоративного, гласного (официальные корпорации) и теневого, негласного (гетерии) управления. Возможность профессионализации полисного управления возникла тогда, когда часть полисной цивилизации трансформировалась 9

на этапе горизонтально-координационной организации полисов в федерации в вертикально-иерархической конструкции организации полисов и полисных территорий. Понятие «государство с централизованной территориальной структурой», абсолютно тождественное категории «иерархически организованные полисы и полисные территории», возникает в XVII веке. Такое государство функционирует по аналогии с внутренней структурной организацией полиса, но место полисных сообществ – цехов, кланов и корпораций – в нем занимают провинциальные центры-полисы, а техника внутриполисного управления путем проекции превращается в управление полиса-столицы полисами-центрами провинций. Именно таким образом организованное государство и заслуживает корректной квалификации как регулярное и профессионализированное в современном смысле слова, выполняющее все присущие ему функции, контролирующее главные сферы социальной жизни, доминирующее над иррегулярным элементом, допускающее иррегулярность (спонтанность) только в частичном, ограниченном и вспомогательном прикладном применении. Только на этом этапе развития государственности возникает возможность профессионализации сначала армии (замена иррегулярной милиции-ополчения регулярной и профессиональной армией), а уже затем или параллельно бюрократического аппарата управления (возникновение слоя регулярного и профессионального чиновничества вместо выборных магистратов), образования и науки (появление страты профессиональных ученых вместо одиноких дилетантов-любителей) и, наконец, регулярной полиции. В России наблюдался организационный и хронологический параллелизм при формировании профессиональных структур: регулярная армия, чиновничий аппарат, наука создавались одновременно с регулярной полицией и по той же логике в последовательности шагов. Европейское централизованное государство с точки зрения структурирования территории и ресурсного обеспечения представляет собой суверенные муниципии – коммуны (полисы), оказавшиеся в субординационном подчинении мегаполису-столице, делящиеся с ним ресурсами – доходами от управления полисными территориями, что и образовало фискальный фундамент для функционирования централизованного государства с большой террито10

рией, стремящегося к унификации вместо прежней полисной мозаичности. Централизованное государство с его профессионализацией ключевых функций концентрировало такой объем оперируемых им ресурсов, что ни отдельные полисы, ни союзы полисов, сталкивающиеся с экспансией централизованных «монстров», ничего не могли ему противопоставить. Факторы, необходимые и достаточные для первичного (неимитационного – вторичного) возникновения профессионализированной охраны правопорядка, регулярной полиции, можно сгруппировать вокруг следующих исторических условий: – должна иметь место сложившаяся полисная (коммунальная, городская, муниципальная, кантональная) цивилизация; – данная цивилизация должна находиться на этапе появления централизованных (с иерархически организованной территорией) крупных государств, для которого характерно развитие субординационно организованных полисов с дифференцированием их на мегаполис-столицу и провинциальные полисы-центры; – реальное функционирование такой цивилизации возможно только на основе специализированного профессионального управления всеми звеньями государственного механизма: армии, бюрократии, науки, полиции. Термин «полиция» (от греч. πολιτεία – управление городом-государством (полисом) своим значением подчеркивает завершение формирования полисных функций профессионализацией полиции. Генезис централизованного государства и регулярной полиции искажают некоторые укоренившиеся в академической литературе и публицистике, массовом историческом нарративе предположительные, инертные концепции. Их возникновение обязано «креативному драйву» французских историков-романтиков XIX века, особенно Франсуа Гизо, Жюля Мишле, Огюстена Тьерри и их многочисленных эпигонов. Имеется в виду популярная до сих пор «деревенская» («феодальная») гипотеза, сторонники которой полагают, что европейские полисы и их иерархизированные конструкции (централизованное государство) возникают в результате спонтанной эволюции сельских клановых сообществ-общин, кланово-родовых или соседских. При этом предполагалось как само собой разумеющееся обстоятельство то, что из последних выделяется феодальная земельная аристократия 11

и насильно (внеэкономически) навязывает общинникам-крестьянам рентные отношения (оброк, барщина), изымая прибавочный продукт. Вариантом этой же «деревенской» традиции является гипотеза о насильственном покорении одних поселян, объединенных в сельские сообщества, другими, с однотипной социальной организацией, например, галлов франками, франков викингами. Феодальная знать изображается как организованная в «феодальные лестницы» корпорация, укрывающаяся в особых укреплениях-замках, не только эксплуатирующая зависимых от нее поселян, но и нередко воюющая с городами (!), стремящаяся их подчинить и поставить в положение рентоплательщиков. При всей своей условности, фантастичности и высокой степени литературности (помимо французских историков, вспомним творчество сэра Вальтера Скотта) такая попытка гипотетического объяснения генезиса феноменов государства и города из деревни, а земельной аристократии из среды общинников или внешних завоевателей, массово тиражируется как наукообразная редукционная объяснительная схема. В чем заключается спорность этой гипотезы? Неоднозначность и условность ее, прежде всего, видятся нам в попытке анализировать предельно сложные явления в слишком простой и примитивной, а поэтому неадекватной, форме. Как тип организации сообщества деревня – сельская община – является внеисторическим феноменом, функционирует вне линейного времени, потому что в неограниченной последовательности воспроизводит один и тот же цикл адаптации к имеющемуся ландшафту для достижения максимально возможного выживания демографической популяции. Базис структуризации сельской общины (деревни) – так называемый безусловный род (кланы родственников). Традиции деревенской жизни полностью обусловливаются целями биологического самосохранения и материализуются в обычном праве (привычном, биологически мотивированном порядке жизни, не требующем письменной фиксации). Полис (город, муниципий) как профессионально и корпоративно структурированное деловое сообщество для функционирования в диапазоне от ремесла и торговли до военного дела и в юриспруденции трансформирует «безусловный род» деревни в «условный род» города, являясь не логическим продолжением деревни, а ее радикальным 12

качественным отрицанием: оседлый, несмотря на торгово-промышленную мобильность, и «исторический», линейный, легко локально и хронологически фиксируемый образ жизни, основанный на деловой активности полисных условно-родственных кланов и корпораций, неизбежно формирующий «частную» корпоративную и «частную» индивидуальную жизнь как специфические внутренне присущие ему феномены, создающий институты частной и публичной собственности, требующие письменной фиксации как актов приобретения, управления, владения, распоряжения движимым и недвижимым имуществом, так и результатов деловых переговоров, решений судов, то есть отказа от обычного права и создания и применения права согласованного (кодифицированного). Является ли полис неотъемлемым корневым элементом исторической эволюции России? Можно ли, пусть и условно, к полисному этапу российской истории отнести былинные города Киевской Руси (Киев, Новгород и Псков) и принять точку зрения историка И. Фроянова, воспринимавшего тип развития Киевской Руси как развитие именно «полисной цивилизации», полностью аналогичный античной и романо-германской цивилизации. Заслуживает внимания то обстоятельство, что адекватно исследованное и фактографически документированное Московское государство к полисной цивилизации обычно не относят, отмечая административно-религиозный статус его «городов». В этой связи дискурс о полисном элементе российской истории неизбежно ограничивается пределами Киевской Руси, большинство аспектов истории которой имеет выраженно гипотетический характер. Российское государство со специфической организацией огромной территории и профессиональным центральным аппаратом управления все же возникло (и вовсе не по логике полисной исторической эволюции). Немецкие профессора XVIII века (Миллер, Байер, Шлецер) в рамках пропагандистской «норманнской теории» пытались убедить и себя, и читателей в том, что полисная жизнь привнесена в мир славян немцами извне, поэтому «городом» для «деревни»-Руси стала метрополия – вся романо-германская городская (полисная) цивилизация. Этим камуфлировалось практически полное отсутствие условий для возникновения полисной жизни в Днепровском регионе. Эволюционную схему развития российской государственности невозможно разработать на строго фактографической основе, оста13

нется элемент спекулятивного (интерпретационного) понимания исторических процессов. В соответствии с одним из них эволюцию России можно изобразить не как романо-германскую полисную (муниципальную, городскую) либо аквадеспотию (восточную), а как земледельческо-кочевую симбиотическую эволюцию, предполагавшую выделение военной аристократии из земледельцев и кочевников и существование на вне- и до-городской стадиях развития. Вряд ли можно доказательно выявить границы (и устанавливающие их демаркационные акты) составных территориальных единиц земледельческого государства и самого государства в IX – первой половине XVII века, в то время как границы полисов являлись сакральными, четко территориально очерченными «контадо» (например, Тоскана для Флоренции или Венето для Венеции). При первых Романовых под Москвой была учреждена Немецкая слобода (специализированное поселение разнопрофильных специалистов из стран Западной Европы), которая по замыслу верховной власти должна была служить стандартом – ориентиром для населения, слабо знакомого с городской полисной цивилизацией. Особенностью исторического пути России была не только концентрированная централизация формирующегося государственного аппарата, но и вытекающее из этой централизации октроированное учредительство организационных и функциональных стандартов городской жизни. Другими словами, полисная организация учреждалась «сверху». Санкт-Петербург являлся образцом для многочисленных крепостей в засечных чертах, редких и малонаселенных провинциальных центров. Провинциальные узловые «протогорода» должны были со временем приобрести все больше признаков столичной организации жизни. К числу безусловных особенностей исторической эволюции Российского государства следует отнести также учреждение иерархически организованных городов (по схеме «столица – провинциальные центры») без эволюционного прохождения ими первично-полисного и федеративно-полисного этапов развития. Реалии земледельческо-кочевого симбиотизма далеко не всегда комплиментарно подтягивались к иерархически полисному стандарту. Причины «бунташного» XVII века обусловлены именно данным обстоятельством. Основания организации жизни провинциальных городских центров отличались от уклада сельской жизни, базировавшегося на тра14

диционно-патриархальных принципах, и напоминали отличия провинциальных центров от столицы. Для российской цивилизации характерен феномен децентрализованного, дисперсного осуществления функций полиса неполисными образованиями: крупными монастырями (лаврами), поместьями и вотчинами. Таким образом, профессионализация государственного аппарата в России включала в себя такие этапы, как профессионализация армии, превращение ее из милиционной в регулярную, профессионализация гражданской службы и, наконец, профессионализация полиции. Полиция России становится полностью регулярной только к началу XX века, когда окончательно профессионализировался ее последний сегмент – сельская полиция (формирование сельских стражников в 1903 году). Особенностью исторической эволюции России является также эмпирически найденный и хорошо отработанный механизм восполнения качественной и количественной недостаточности регулярной полицейской службы ресурсами поместной системы и волонтерско-повинностного обеспечения полицейских функций государства. Элементы организации городской полиции апробировались в провинциальных центрах и сельских уездах. Социально-сословной основой этого процесса стали столичные дворяне, граждане главного и единственного полиса страны – столицы, на которых ориентировались провинциальные аристократы, контролировавшие огромные сельские территории путем инкорпорирования их в поместно-вотчинную систему. В России до XVIII века не было загородных вилл горожан, их подобием стали дворянские поместья, резиденции помещиков, выступавшие для окрестных крестьян в роли «микрополиса». Полицейские, благотворительные, фискальные, культуртрегерские функции являлись политическими обязанностями дворянина-помещика. Не лишена основания попытка увидеть в поместье привычную территориальную единицу государственного районирования. Такое видение особенностей эволюции государственного аппарата страны делает ясной ситуацию практически полного отсутствия низовых органов государства, осуществляющих полицейско-налоговые функции. Первичная территориальная единица государства – уезд – представляла собой «пазл» разнообразных ав15

тономных элементов с неопределенными пространственными очертаниями (поместья, вотчины, монастырские и казенные владения). Защита жизни и имущества населения осуществлялась самим населением, организованным в сословно-корпоративные сообщества и группы. В экстремальных обстоятельствах государство могло вмешаться в провинциальную жизнь и восстановить правопорядок. Чрезмерно надуманной предположительной модернизационной проекцией представляются попытки увидеть полицейские функции на дополисной фазе российской истории, например, у княжеских дружинников или представителей администрации [4, с. 5–6 ]. В период с IX до XVII века Российское государство было слабо профессионализированным, то есть нерегулярным, даже сведения о государственном административно-территориальном делении вплоть до XVIII века являются неточными. Функции охраны правопорядка в условиях нерегулярного государства были также иррегулярными. Иррегулярное обеспечение охраны правопорядка давало возможность компенсировать отсутствие кадров и материальных возможностей со стороны государства. Были найдены три формы иррегулярной компенсации дефицита профессионалов: 1) привлечение местного дворянства; 2) разверсточная повинность; 3) волонтерство. До начала профессионализации полиции (1718–1782) обеспечение правопорядка являлось функцией провинциальных сословных сообществ и крестьянских общин. За весь XVI век известна единственная попытка профессионализации охраны правопорядка на выборном принципе – создание губной избы – экспериментального органа полицейско-фискального судебного назначения. Сложившийся в XIX веке профессорский исторический нарратив преувеличивал значение губных изб, усматривая в них усиление государственного присутствия в провинциальной жизни, несмотря на то, что все части государства того времени имели иррегулярный характер. Отсутствие регулярного государственного аппарата на низовом уровне компенсировали помещики и крестьянские общины и в функциональном, и в территориальном смыслах [5, с. 118–154, 375]. Местный дворянин был для крестьянина «микрогосударством», объединявшим в себе все государственные функции: фискальную, 16

военную, судебную, правоохранительную. Крестьяне вне поместий и вотчин имели статус «государственных», часто не попадали в регистрационные списки любого типа, оставаясь за пределами исторической жизни государства. За исполнение указанных выше функций дворяне не получали жалованья. Предполагалось, что поместья станут формой оплаты их усилий. Боярство (генералитет), владея вотчинами, в иррегулярном государстве также не получало фиксированного жалованья. Неслучайно так долго существовал феномен местничества, которым вотчинная знать компенсировала недостатки иррегулярного материального обеспечения. До XVIII века государство было в состоянии профессионализировать единственный сегмент государственого аппарата – столичный аппарат управления. Иррегулярное государство реализовало функции охраны правопорядка с помощью волонтерско-повинностной и «десятичной» систем, при которых население провинциальных территорий, разделившись на «десятки» дворов, выдвигало для охраны порядка определенное количество людей. Дясятские и сотские подчинялись выборному полицейскому чиновнику из дворян, осуществлявшему контролирование процесса обеспечения правопорядка «рогаточниками» и «решеточниками». Дело здесь не в эффективности иррегулярных методов обеспечения правопорядка, а в невозможности для государства до второй половины XVII века профессионализировать все уровни и звенья государственного аппарата. Первые Романовы предпринимали попытки превратить иррегулярный аппарат в регулярный, но введение оплачиваемых казной должностей воевод (1669 год) вместо выборных, находящихся на кормлении губных старост, не увенчалось успехом. В 1684 году указ 1669 года был отменен под предлогом отсутствия средств в бюджете. Десятичная система обеспечения правопорядка действовала в государстве до 1782 года в качестве основной и характерной именно для иррегулярного типа организации государственной жизни. Не следует преувеличивать «демократичность» «десятичной» системы, ее спонтанность и обусловленность местными интересами. Население столетиями воспринимало ее наличие как тяжелейший вид государственной повинности. Более ясно представить суть иррегулярного государственного управления и обеспечения правопорядка поможет следующее 17

определение: иррегулярное обеспечение правоохранительной функции – это выборное, «губное» управление в условиях незрелого государственного аппарата, основанное на спонтанной самоорганизации активной и социально значимой части населения. Иррегулярная самоорганизация предполагает активную стержневую роль дворян, контролировавших фрагменты казенной территории-поместья. Именно из этого сословия формировали государственный аппарат для столицы и провинциальных центров. Следующим шагом стала профессионализация приказной системы (возникновение коллегий), при которой иррегулярный (эпизодический) порученческий аппарат сменился регулярным и профессиональным чиновничеством. В преодолении иррегулярного характера первичной полиции России (до XVII века) усматриваются и военный, и чиновничий элементы.

ГЛАВА 2 ГЕНЕЗИС КАДРОВОЙ (РЕГУЛЯРНОЙ, ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ) ПОЛИЦИИ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ (1718–1782) В XVII–XVIII веках в Российской империи не просто завершается централизация государственной власти и утверждается самодержавная форма правления в виде абсолютной монархии, происходит великая трансформация иррегулярно-спонтанного государства в регулярное и профессиональное, профессионализируются и специализируются впервые все звенья государственного аппарата, в том числе его правоохранительные структуры. Регулярная полиция как система органов надзора и принуждения, предназначенных для поддержания общественного порядка, борьбы с преступностью, обеспечения безопасности граждан, а также защиты существующего государственного строя, начала создаваться в России при Петре I. Это свидетельствовало о неуклонности процесса профессионализации государственного управления вообще и его правоохранительных структур в частности, который в 1718 году затрагивал только столицы, оставляя провинцию во многом существовать в рамках земледельческо-кочевого симбиотизма с соответствующей иррегулярной формой обеспечения полицейской функции государства. Император Петр Великий ясно понимал «долженства», обязанности царя, которые сводились, по его словам, «к двум необходимым делам правления»: к распорядку, внутреннему благоустройству, и обороне, внешней безопасности государства. Данные обязанности требовали соответствующего профессионального аппарата исполнительного и контрольного характера. Именно для достижения обозначенных целей в России создаются столичные полицейские структуры, в обязанности которых входило следующее: поимка воров, прекращение драк и ссор на улицах, наблюдение за выполнением строительных и противопожарных правил, устройством и чистотой улиц, безвредностью продаваемых жизненных припасов, недопущение обмера, обвеса и других обманов при торговле. Регламент Главного магистрата 1721 года устанавливал, что полиция «споспешествует в правах и в правосудии, рождает добрые 19

порядки и нравоучения, всем безопасность подает от разбойников, воров, насильников и обманщиков и сим подобных, непорядочное и непотребное житие отгоняет, и принуждает каждого к трудам и честному промыслу, чинит добрых домостроителей, тщательных и добрых жителей, города и в них улицы регулярно сочиняет, препятствует дороговизне и приносит довольство во всем потребном к жизни человеческой, предостерегает все приключившиеся болезни, производит чистоту на улицах и в домах, запрещает излишества в домовых расходах и все явные прегрешения, призирает нищих, бедных, больных, увечных и прочих неимущих, защищает вдовиц, сирых и чужестранных, по заповедям Божиим, воспитывает юных в целомудренной чистоте и честных науках; вкратце ж над всеми сими полиция есть душа гражданства и всех добрых порядков и фундаментальный подпор человеческой безопасности и удобности» [1]. С образованием в 1715 году в Санкт-Петербурге – новой столице Российского государства – органа управления общей полицией – Главной полицмейстерской канцелярии, при которой для исполнения полицейских обязанностей состояли нестроевые солдаты, унтер-офицеры, а часто и осужденные по нетяжким статьям каторжники. Несколько позднее, в мае 1718 года, была учреждена должность генерал-полицмейстера (главы канцелярии), на которую был назначен А. Девиер. Именно с этого времени следует исчислять историю профессиональной российской полиции как особого учреждения в системе государственных органов. К числу профессионалов в узком смысле слова тогда мог быть отнесен только сам Девиер и несколько офицеров из его канцелярии. Они находились на содержании государства, остальным выплачивалось жалованье по месту их военной, обычно гарнизонной, службы согласно смете военной коллегии. Генерал-полицмейстер подчинялся Правительствующему сенату и контролировался императором. Круг стратегических задач полиции определил Петр I, участвовавший в разработке «Пунктов, данных Санкт-Петербургскому генерал-полицмейстеру» – своеобразной конституции российской профессиональной полиции. Цели и задачи профессиональной полиции в «Пунктах…» (охрана общественного порядка, борьба с бродяжничеством и нищенством, контроль за соблюдением правил торговли, обеспечение пожарной безопасности, контроль за санитарным состоянием города) демон20

стрировали твердые намерения царя, учреждая основы городской цивилизации в России, прагматично обеспечивать их профессионализацией полицейских функций как важнейшего инфрастуктурного фактора городской жизни, стратегически связанной с вектором эволюции государства в целом. Для Москвы в 1722 году создается аналогичная полицмейстерская канцелярия, возглавляемая обер-полицмейстером, руководившим городской полицейской командой. Московский обер-полицмейстер подчинялся петербургскому генерал-полицмейстеру и обычно назначался из офицеров местного гарнизона. Гарнизон обеспечивал полицмейстера кадрами из числа находящихся на его довольствии солдат и сержантов. То обстоятельство, что кадры для службы в полиции комплектовали из числа военнослужащих, гарнизонных или нестроевых, объясняется и недостаточностью казенных средств, растраченных на ведение Северной войны, и зачаточным состоянием городской жизни в России, и центральной ролью армии, ставшей необходимой матрицей для профессионализирующихся государственного аппарата и полиции. Для усиления демонстрационного эффекта быстрого роста городских форм жизни, неотъемлемым элементом которых изначально являлась полиция, в 1719 году для чинов в полиции введена специальная яркая униформа (кафтаны с красными обшлагами и короткие штаны василькового цвета, зеленые камзолы), которая вместе с алебардами, шпагами и фузеями со штыками производила должное впечатление и на местных обывателей, и, что было тогда более важным, на иностранцев. Полицейский при поступлении на службу приносил Присягу, обещая быть «верным, добрым и послушным рабом» царю, царице и их наследникам, их права и прерогативы «по крайнему разумению, силе и возможности предостерегать и оборонять и в том живота своего в потребном случае не щадить», способствовать полезным для царя делам, предотвращать от него беду и убыток, строго соблюдать тайну, исполнять законы и предписания начальства. После произнесения текста Присяги чиновник целовал Евангелие и крест. Таким образом, полицейские приравнивались к офицерскому корпусу армии, так как прерогатива на Присягу (клятву) царю считалась при21

знаком принадлежности к офицерскому (дворянскому) сословию. Рядовой состав армии не присягал, поскольку справедливо считался мобилизованным принудительно и подлежал только дисциплинарной ответственности и контролю со стороны офицеров. Для того чтобы поддерживать формирующуюся городскую жизнь на минимальном уровне, ее необходимо было патерналистски защищать от разрушительной подчас стихии внегородской жизни. В качестве важнейшего инструмента патерналистской поддержки городов (прежде всего Петербурга и Москвы) начинает выступать такое направление деятельности полиции, как регулирование передвижения и проживания в столицах пришлого населения, пресечение самовольных уходов работных людей, крестьян, дезертирства солдат, что было обусловлено усилением крепостного права и формированием регулярной армии. В компетенцию полиции входила также разыскная деятельность. Вопросы о сыске беглых постоянно рассматривались полицмейстерскими канцеляриями. Контроль за передвижением подданных страны в городах и их окрестностях, прежде всего в столицах, осуществлялся полицией с помощью паспортов («абшитов») и «покормежных» писем. Лица, не имевшие их, не пропускались на заставах, установленных на внутренних дорогах,а въездах и выездах из городов, их задерживали полицейские патрули и местные власти. Паспорт назывался также пропуском. Паспорта для передвижения внутри страны выдавались различными государственными учреждениями (в городах) и дворянами – владельцами крепостных (в сельской местности), а в столицах – преимущественно полицмейстерскими канцеляриями. За проживание в городском доме приезжих людей, не имевших паспортов, полиция, как правило, штрафовала хозяина. Таким образом, полиция осуществляла меры бережной карантинной изоляции хрупкой нарождающейся городской жизни от симбиотической разрушительной стихии, жесткого отбора лояльных и утилитарно полезных для функционирования города внешних лиц. Полицейская канцелярия, созданная в первой четверти XVIII века для эффективного управления полицией, имела широкие полномочия по части расследования и судебного рассмотрения уголовных дел. Полиция проводила дознание по всем преступлениям, а так22

же предварительное следствие и суд в отношении лиц, подведомственных полиции, выносила и приводила в исполнение собственные приговоры. Полицейская реформа, которую начал Петр I, осталась незавершенной. В годы правления Анны Иоанновны постепенно усилилась профессионализация общей полиции. В 1733 году издан законодательный акт «Об учреждении полиции в городах», который стал основой создания строительства регулярных полицейских органов в городах всей страны. Нормативный акт регламентировал порядок создания полиции в губернских центрах и крупных городах государства, которые начинали напоминать Петербург и Москву. Полицейские органы в губернских городах стали называться полицейскими конторами, во главе которых стоял полицеймейстер (традиционно из числа офицеров местных гарнизонов). Новый генерал-полицеймейстер В. Ф. Салтыков был уполномочен возглавлять полицию всего государства. Область непосредственного профессионального государственного управления уже не исчерпывалась столицами, распространяясь на центры провинциальных территорий. До правления Екатерины II в системе профессиональной полиции отсутствовал сельский элемент: полицейские функции осуществляли дворяне, монастыри, крестьянские общинные институты. Если на профессионализацию узловых элементов городской полиции почти на протяжении семидесяти лет удавалось находить бюджетные средства, низший уровень полицейского регулирования городской жизни обеспечивался часто по-прежнему на десятичной основе волонтерско-повинностным способом. Сильнейшее потрясение, вызванное восстанием Пугачева, разорение повстанцами очагов провинциальной городской жизни и физическое уничтожение дворян как представителей чуждого для земледельческо-кочевого симбиоза городского элемента заставили верховную власть серьезно задуматься о создании сельской полиции. В период правления Екатерины II, после успешного государственного административно-территориального деления страны, образовывается сельская земская полиция (1775 год). Административно-полицейские учреждения в уездах (сельской местности) стали 23

называться нижними земскими судами. Их коллегиальное руководящее присутствие включало представителей выборного корпоративного дворянского самоуправления уезда: земского исправника, или капитан-исправника, и 2–3 земских заседателей из дворян и государственных крестьян, избираемых дворянством. Одна из главных задач исправника – организация охраны общественного порядка на территории уезда. Кроме того, он совместно с заседателями должен был осуществлять классический набор полицейских функций: следить за торговлей, ремонтом дорог, фискальной дисциплиной населения, соблюдением мер противопожарной безопасности, поощрять трудолюбие, заботиться о нищих и бездомных, осуществлять необходимые санитарные меры по борьбе с эпидемиями. Полицейская реформа Екатерины II, основные положения которой содержались в Учреждениях для управления губерний Всероссийской империи (для организации сельской полиции), получила дальнейшее развитие в Уставе благочиния, или Полицейском), согласно которому создавался новый городской административно-полицейский орган – управа благочиния, или полицейская. В ее состав (исключая столичные города) входили городничий и подчинявшиеся ему два пристава (по уголовным и гражданским делам), а также два ратмана, выбираемых гражданами на полгода для осуществления контроля за деятельностью городской полиции. Городничий, осуществлявший административно-полицейские функции в городах, в отличие от капитан-исправника, назначался по представлению губернатора Сенатом и единолично руководил охраной правопорядка в городе. В обязанности городничего входило следующее: подавление массовых беспорядков, следствие по совершенным и выявленным правонарушениям, надзор за мостами, дорогами и переправами, размещение на постой воинских частей, предотвращение пожаров, поощрение трудолюбия, забота о нищих. Города приобрели правильную территориальную структуру и стали делиться на административно-полицейские части. В каждую часть входило от 200 до 700 дворов. Часть состояла из кварталов по 50–100 дворов. За «порядок и благочиние» в частях отвечали частные приставы (с воинскими командами и служителями), в кварталах – квартальные надзиратели с квартальными поручиками. Городничие, как отмечалось выше, назначались Сенатом (по представлению намест24

ников), прочие полицейские чиновники – местным органом власти. Нижние земские суды и управы благочиния находились в подчинении губернских (наместнических) правлений, в составе которых для руководства ими со временем образовались специальные подразделения. Должность генерал-полицмейстера и полицмейстерские канцелярии были упразднены. В отличие от нижних земских судов, которые были образованы довольно быстро (одновременно с реформированием местного управления и, соответственно, суда), создание управ благочиния растянулось на десятилетие, и в период правления Екатерины II они имелись не повсюду. Термином «полиция» в XVIII и XIX веках собирательно обозначались общие функции государства по управлению полисом – от санитарного состояния улиц и площадей до профилактики и пресечения преступлений. Полиция в крупных государствах в эпоху Нового времени представляла собой полностью или частично профессионализированный аппарат организованных иерархически полисных территорий во главе со столицей. В данном случае столица относилась к нижестоящим полисам, как руководящие внутриполисные корпорации – к подчиненным структурам. Основой кадрового обеспечения полиции долгое время оставались волонтеры и тяглецы с командированными или нестроевыми военными под руководством выборных «сотских» и «десятских». В период правления Петра I государство еще не могло финансово и кадрово обеспечить полицию. Ресурсов хватало только на высших чиновников: генерал-полицеймейстера, полицеймейстеров в крупнейших городах (эпоха Анны Иоанновны). До начала ХХ века сохранялась в той или иной форме полицейская повинность для гражданских и командирование в полицию для гарнизонных и нестроевых военных. Называя себя полицеймейстером, Екатерина II тем самым подчеркивала, что ее основная функция – управление государством. «Правый и равный суд всякому состоянию. Дать покровительство невинному и скорбящему. Воздержание от взяток, ибо ослепляют глаза и развращают ум и сердце, устам же налагают узду. Управа благочиния не запрещает иноверцам, обитающим в городе, отправления их различных вер, сохраняет между всеми в городе живущими хотя раз25

личных вер, доброе гражданское согласие, мир и тишину», – гласил Устав благочиния, или Полицейский, 1782 года. Полиция – такой же элемент городской цивилизации, как и термы, акведуки, санитарный контроль. Возникновение кадровой (профессиональной) полиции обусловлено правильным государственным административно-территориальным делением (в России – с введением в 1775 году губернского аппарата), наличием городов с магистратами, выстраиванием централизованно-иерархического соотношения городов (столицы и провинциальных центров), созданием инфраструктуры (почта, дороги, транспорт). Несмотря на то, что собственно служащих полиции приписывали к статской службе неохотно, оплачивая из бюджета только некоторые должности городской полиции (городничих и приставов), это был революционный шаг на пути профессионализации, опережающий европейские практики: в Англии, с ее урбанизацией, профессиональная полиция сформирована только в 1829 году, во Франции – в 1812 году. Сельская (земская) кадровая полиция создавалась после городской и по ее образцу. В России процесс профессионализации сельской полиции проходил с 1775 по 1903 год, начавшись с введения выборных должностей капитан-исправников, становых приставов в земской полицейской стражи в 1903 году. Функциональная профессионализация (от Устава благочиния, или Полицейского, до учреждения 8-го делопроизводства Департамента полиции Министерства внутренних дел) завершается в 1908 году образованием иерархически организованного уголовного сыска. Российская уголовная полиция в 1913 году на международной конференции криминалистов признана лучшей в мире по уровню научно-технической оснащенности, современности методов и результативности работы. В связи с этим не вызывает удивления тот факт, что инициатором создания всемирной базы фото- и дактилографических данных уголовных преступников стал статский советник В. И. Лебедев, руководитель московского уголовного сыска, убедивший в апреле 1914 года участников Первого международного конгресса судебной полиции, проходившего в Монте-Карло, в необходимости создания международной картотеки примет представителей криминального мира, что фактически можно рассматривать как первый шаг к созданию Интерпола. 26

Февральская и Октябрьская революции разрушили до основания создававшийся с начала ХVIII века профессиональный аппарат, в том числе полицию. Она стала непрофессиональной (были уничтожены не только общая полиция, но и политический, и уголовный сыск), выборной, децентрализованной, подчиненной органам местного самоуправления. Неслучайно новая структура получила название «милиция» (ополчение, армия ополченческого типа, вооруженные гражданские волонтеры – так во время Отечественной войны 1812 года, например, называли партизанские отряды крестьян). В то же время новая политическая полиция при осуществлении карательно-террористических функций действовала вполне профессионально, точечно или с большим охватом, реализовав замысел Ленина на террор в государственном масштабе. В феврале 1917 года личный состав полиции, в отличие от распропагандированного армейского и флотского, честно выполнил свой долг верности Присяге, до конца защищая конституционный строй Российской империи. В ночь с 27 на 28 февраля 1917 года инициированные Временным правительством и Советами аресты «всей полиции» вылились в массовый террор в отношении полицейских, жандармов и строевых офицеров. Значительная часть петроградской полиции оказалась физически уничтожена. За это пришлось дорого заплатить и населению, и инициировавшим разрушение профессиональной полиции революционерам. Так, уже в 1917 году для разгона штурмующих винные склады толп применялись пулеметы. 19 января 1919 года в Москве банда Кошелькова совершила нападение на самого В. И. Ленина, лишив его автомобиля и документов. В 1918–1920 годах выражения «выйти из дома» и «быть убитым или ограбленным» для подавляющего большинства законопослушного населения стали означать одно и то же, более того, даже находясь дома, граждане не чувствовали себя в безопасности. Преступники совершали налеты на квартиры и грабили их под видом обысков и реквизиций, в уездах свирепствовали банды, сопоставимые по мощи с частями регулярной армии. В стране бушевал уголовный беспредельный террор. Уже в марте 1918 года второй нарком внутренних дел Г. И. Петровский просил СНК вернуться к штатной кадровой практике, то есть к профессионализации рабочей милиции. Нужно было спеш27

но возрождать на государственном уровне и профессиональную общую милицию, и уголовный розыск, и специализированные подразделения. История повторялась: в сжатые сроки предстояло пройти тот же путь профессионализации, который российская полиция прошла с 1718 по 1782 год и с 1782 по 1908 год. Как следствие, с 3 апреля 1919 года декретом СНК все виды милиции, подведомственные НКВД, были военизированы и переведены на государственное содержание.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ Отечественный опыт организации и функционирования полиции в различные эпохи развития Российского государства объективно востребуется сложным историческим контекстом современного реформирования органов внутренних дел Российской Федерации. В течение ХVIII–XIX веков в России накоплен богатый и, главное, адекватный исторический опыт реализации правоохранительной функции государства, включающий в себя как разработанную и внедренную в практическую деятельность полиции по охране правопорядка и борьбе с преступностью модель иррегулярного обеспечения в условиях формирования инфраструктуры государственного управления, так и модель регулярного, профессионализированного и специализированного обеспечения общественного порядка. Общей закономерностью формирования профессиональной (регулярной) полиции России является корреляция ее генезиса с образованием государственных институтов, профессионализацией функционирования государственного аппарата в целом. Главной исторической особенностью создания профессиональной полиции в России стал уникальный способ синтеза кадровой и иррегулярной полицейской службы, интегрированный в поместную систему. Непреходящее значение профессионализации полиции России заключается также в том, что хронологический и структурный параллелизм формирования и основ городской цивилизации, и профессионального государственного аппарата, и регулярной полиции демонстрирует нам огромный позитивный потенциал комплексного решения сложных задач конструктивно-конституирующего характера.

29

ЛИТЕРАТУРА 1. Специальные законодательные акты, комплексно регулирующие статус полиции (милиции) в российской истории: хрестоматия / сост.: И. В. Упоров, В. В. Грицай, Л. В. Карнаушенко. Краснодар, 2016. 2. Лобанов А. В., Широков Г. Г. История полиции России: учебное пособие. СПб., 2015. 3. Борисов А. Три века российской полиции / А. Борисов, А. Малыгин, Р. Мулукаев. М., 2016. 4. Дорохов В. Ж. История органов внутренних дел: учебное пособие. Хабаровск, 2015. 5. Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 2012.

ОГЛАВЛЕНИЕ Введение.........................................................................................................................................3 ГЛАВА 1. Иррегулярный и регулярный этапы развития полиции в Российской империи: сравнительная характеристика................................5 ГЛАВА 2. Генезис кадровой (регулярной, профессиональной) полиции в Российской империи (1718–1782)....................................................19 Заключение...............................................................................................................................29 Литература............................................................................................................................30

МОСКАЛЕНКО Сергей Григорьевич, кандидат исторических наук, доцент

ГЕНЕЗИС КАДРОВОЙ ПОЛИЦИИ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ (1718–1782) Учебное пособие Редактор М. А. Тур Корректор М. А. Тур Технический редактор М. А. Тур Компьютерная верстка – А. А. Мартынова

Сдано в набор 12.01.2018. Подписано в печать 20.02.2018. Формат 60x84/16. Объем 2 п. л. Набор компьютерный. Гарнитура Times New Roman. Печать ризография. Бумага офсетная. Тираж 70 экз. Заказ № . Редакционно-издательское отделение НИиРИО ФГКОУ ВО РЮИ МВД России. Отпечатано в ГПиОП НИиРИО ФГКОУ ВО РЮИ МВД России. 344015, г. Ростов-на-Дону, ул. Еременко, 83.